Табу на лечение онкобольных детей за рубежом?, в св. с заявлением гл.онколога Минздрава

С моей подругой такое было.
На фоне мощного давления псевдоцелительского сообщества.

Когда мы увидели, что происходит и разогнали там всех поганой метлой, было поздно.

info
будучи вообще не онкологом, по поводу полного излечения ничего говорить не буду. При разных заболеваниях, на разных стадиях - результаты будут различны.

А вот про продление выживаемости, улучшение качества жизни и прочие показатели могу сказать - они выше на западе. Тупо потому, что, например, иматиниб, по сути - революционный препарат, в России появился на год, а то и больше, чем на западе. И за этот год умерло очень много больных лейкозами.
В зажравшейся Европе тратят сотни миллионов долларов на исследования в онкологии, лично я переводил про реально огромное количество препаратов, которые исследуются в России. А какие препараты были изобретены в России? Помню только один аналог гормонов (торговое наименование забыл).
Т.е. все новое - в первую очередь появляется на западе. и лишь потом - на год или на 2 года позже - в России. А это - недели, месяцы и годы сохранной жизни, а в некоторых случаях - даже полное излечение.

Ответ главному детскому онкологу страны по поводу «спекуляций детских благотворительных фондов...»
05.02.2014

«Благотворительные фонды, отправляя неизлечимо больных детей для лечения за рубеж, дискредитируют отечественную медицину. Сбор средств на лечение этих детей — «спекуляция». Мне неизвестно ни одного случая, чтобы признанный здесь инкурабельным (неизлечимым — Н.Ч.) ребенок вернулся домой после дорогостоящего лечения здоровым».

Это выдержка из пресс-конференции главного детского онколога страны Владимира Полякова.


Наталья ЧЕРНОВА,
обозреватель «Новой»:

Очень хочется думать, что авторитетный доктор погорячился или не вполне корректно сформулировал свои соображения. В обратном случае он автоматически становится нерукопожатным не только среди сотрудников благотворительных фондов, бьющихся за каждый шанс на жизнь, но и среди тех, кто эти деньги жертвует.

Стоит разобраться по существу.

Первое. Дискредитировать отечественную медицину фактом работы благотворительных фондов невозможно хотя бы потому, что для этого нужно, чтобы у отечественной медицины была мало-мальски сохранная репутация. Репутация в медицине осталась у отдельных врачей и нескольких десятков клиник на всю страну. Но не у отрасли. Зайдите в любую районную больницу, еще показательнее — в онкодиспансер в областном городе, загляните в палаты, поинтересуйтесь, какие лекарства есть в наличии, какая аппаратура для диагностики. Этого уже будет достаточно, чтобы не интересоваться цифрами официальной медицинской статистики по заболеваемости, смертности и, еще показательнее, ремиссии по самым тяжелым заболеваниям в России. А если все же поинтересуетесь, то выяснится, что, например, пятилетняя выживаемость онкологических больных встране составляет менее 43%. Это самый низкий показатель в Европе. Поэтому для того, чтобы сделать выбор в пользу зарубежной клиники, вовсе не обязательно читать ее рейтинговые узкопрофильные показатели, можно просто сравнить цифры этой самой статистики — здесь и там.

Мне, кстати, крайне интересно, есть ли у доктора Полякова знакомые чиновники, которые, узнав о серьезном диагнозе, решили не дискредитировать отечественную медицину, а лечиться дома, в том самом среднестатистическом онкодиспансере?

Второе. О сборе средств как о «спекуляции».

Видимо, доктор имел в виду спекуляцию на чувствах людей, которые шлют свои деньги в благотворительные фонды на операции детям. Видимо, спутал два понятия — спекуляции и призыва к милосердию. Мне, как и доктору Полякову, очень хочется, чтобы люди в нашей стране просьбы о сборе денег на лечение слышали как можно реже, чтобы необходимость в них отпала, и семья больного ребенка с тяжелым диагнозом где-нибудь в Рязанской области не бросалась продавать квартиру, чтобы купить ребенку лекарства, которые могут его спасти, но которые не оплачены бюджетом.

Нет пока в этой стране ресурса спасать таких детей, кроме как собирая на них по миру. На Олимпиаду есть, на детей нет. И думаю, люди, которые шлют свои деньги, меньше всего нуждаются в том, чтобы их предостерегали от «опрометчивого» поступка. И вообще, лезли в их кошелек. Готовность помочь больному ребенку, оторвав от своей, не бог весть какой выдающейся зарплаты, тысячу рублей — это и есть тот самый патриотизм, дефицит которого пытаются натужно преодолеть беготней с олимпийским факелом.

Так что не мешайте нам быть патриотами, это не в вашей компетенции.

И самое главное. О бессмысленности направления инкурабельных детей на лечение за границу. По данным Русфонда — одного из самый крупных благотворительных фондов в России, в прошлом году на деньги благотворителей лечиться за границу отправили 202 ребенка, 43 из них с онкологическими диагнозами. Умерло 6. То есть, 37 детей либо выздоровели, либо вышли в ремиссию.

Я же позвонила Лиде Мониава — куратору детской программы фонда помощи хосписам «Вера».

Лида ежедневно имеет дело с безнадежными детьми, которых привозят в хоспис доживать последние дни. Точнее сказать — умирать. В общем-то, не надеясь, что Лида расскажет мне о чудесных спасениях. Но она, услышав вопрос, сказала: «Записывайте».

«Одиннадцатилетняя Настя Терлецкая несколько лет лечилась в Москве от опухоли мозга. Врачи признали девочку безнадежной, полтора месяца Настя провела в коме, уже находясь в хосписе. На собранные средства удалось отправить Настю в Лондон. Спустя полтора года лечения врачи диагностируют уменьшение метастазов на 60%. Настя разговаривает, ходит, смеется.

Цолак Мнацаканян. В 13 лет был поставлен диагноз — опухоль мозга. Полгода провел в коме в хосписе. После того, как в хосписе начали за ребенком ухаживать, пришел в себя, и родители увезли его в Дюссельдорфскую клинику. Мальчик выздоровел, учится в лицее, занимается спортом.

Денис Александрович. Сейчас ему пять лет. Диагноз — саркома позвоночника. После длительного лечения был признан отечественными врачами безнадежным. Не помогло лечение в Израиле, но лондонские ведущие врачи-онкологи прооперировали Дениса. Операция прошла успешно, у мальчика есть все шансы выздороветь.

Аня Вапрова, пять лет. Диагноз — раковая опухоль пресакральной области, IV стадия. Лечение в России не помогло. В университетской клинике Дюссельдорфа была прооперирована, прошла 14 курсов химиотерапии. Спустя семь месяцев лечения болезнь отступила. Этой зимой Аня научилась кататься на коньках».

Хочется верить, что доктор Поляков примет к сведению эти аргументы. Как доктор, а не как чиновник.


Чулпан ХАМАТОВА,
актриса, основатель фонда «Подари Жизнь»:

Друзья!

Вчера главный детский онколог нашей страны заявил, что благотворительные фонды, которые оплачивают лечение детей за рубежом, в занимаются спекуляциями и дискредитируют российскую медицину. Наш фонд «Подари жизнь» тоже оплачивает лечение детей за рубежом, но только когда подобное лечение они не могут получить в России.

Мы никогда сами не принимали и не принимаем решения, оплачивать ли лечение ребенку заграницей или отказать. Такие решения в нашем фонде всегда принимает медицинский экспертный совет, в который входят ведущие детские онкологи и гематологи страны. Именно эти врачи, которым мы полностью доверяем, рассматривают медицинские документы всех детей, чьи родители к нам обращаются.

Бывают случаи, когда ребенок действительно неизлечимо болен, но иностранная клиника готова взять его за огромные деньги, и это, зачастую, обусловлено лишь желанием заработать. Конечно, когда наши эксперты видят, что случай действительно паллиативный, нам приходится отказывать родителям. И это всегда тяжело. Но такие наши правила – мы не можем просить благотворителей делать пожертвования на лечение ребенка за границей, если врачи уверены в том, что помочь ребенку уже нельзя.

Но за 7 лет работы нашего фонда очень часто бывало и обратное. Не все виды лечения доступны в России, и мы знаем случаи, когда ребенку для полного выздоровления действительно было необходимо поехать лечиться в зарубежную клинику. Это те случаи, когда врачи в России разводили руками и уже ничего не могли предпринять. Например, около 75 детей в год, которым поставили диагноз – нейробластома нуждаются в проведении MIBG-терапии. Но такой вид лечения не проводят ни в одной клинике в России.

Думаю, тут чиновники могут нам возразить и посоветовать обращаться за помощью в специальную комиссию при Минздраве РФ, которая отправляет детей на лечение заграницу, если оно недоступно в России. Но родители приходят к нам фонд, когда эта комиссия или отказала им, или назначила очень большой срок рассмотрения документов. При онкологических диагнозах каждый день на счету и ждать недели, а иногда и месяцы решения комиссии, смерти подобно. И это не фигура речи.

Господин Поляков заявил вчера, что не помнит случая, когда признанного неизлечимым в России ребенка, спасали в зарубежных клиниках. Но мы знаем и помним такие случаи!

Я часто вспоминаю девочку Дашу Егорову из Тулы, которой в 6 лет поставили диагноз – остеогенная саркома, рак кости. Даше начали лечение в московской клинике, но опухоль не уходила, и Дашу выписали домой без назначения какой-либо терапии и объяснили родителям, что больше ничем помочь не могут. Другие врачи предлагали ампутировать Даше ногу, но и при этом не давали гарантий на положительный результат. И только за рубежом Дашу приняли на лечение, ей сделали операцию по эндопротезированию, ногу удалось сохранить и всё прошло успешно, вопреки прогнозам российских врачей. Сейчас Даша, которой почти все врачи в России не давали ни единого шанса на жизнь, учится в школе, 4 раза в неделю занимается народными танцами и ничем не отличается от обычных сверстников.

Всё дело в том, что в России пока не существуют доступных для наших врачей методов лечить остеогенную саркому так, как это делают за границей. Поэтому для Даши никаких других вариантов не существовало.

Такую же историю я могу рассказать про нашего подопечного Алешу Кондакова. Сейчас Алеше уже 18 лет, а когда ему было десять, врачи поставили диагноз – Саркома Юинга. Алеша лечился очень долго: то в Хабаровске, то в Москве. Была и химиотерапия, и облучение, и операция. В Москве Алеше удалили часть кости и коленный сустав, а вместо них поставили раздвижной эндопротез. В 14 лет, когда Алеша приехал в клинику на очередное обследование, врачи осмотрели ногу и сказали, что протез нужно срочно менять. Тогда мама оформила заявку на новый протез и операцию, и они с Алешой стали ждать квоту.

Когда квота, наконец, пришла, правая нога была значительно короче левой. Кроме того, в кости началось гнойное воспаление и лечащие врачи пришли к выводу, что ногу лучше вовсе ампутировать. Тогда мама Алеши обратилась за помощью в фонд, и наши медицинские эксперты нашли клинику в Австрии, где Алеше сохранили ногу! Ему заменили эндопротез и сейчас он дома, разрабатывает ногу.

Мы очень благодарны благотворителям, которые доверяют мнению нашего медицинского экспертного совета, и всегда откликаются на наши просьбы помочь.

Так, практически всей странной мы собрали огромную сумму (почти 15 миллионов рублей) на лечение другой Даши. Даше Рожковой из Рязани поставили совсем недетский диагноз – рак толстой кишки. Этот диагноз встречается у взрослых и почти никогда у детей. Даше проводили химиотерапию в России, но лечащие врачи не знали, что делать дальше, так как у нас в стране просто не существует протоколов лечения таких заболеваний у детей. Поэтому Дашу выписали домой на паллиативное лечение. Но наши эксперты нашли клинику в Майами, где Даше смогли помочь: удалили остатки опухоли и провели гипертермическую химиотерапию. Лечение прошло успешно, сейчас Даша дома в Рязани получает химиотерапию по месту жительства – это плановое продолжение лечения, которое можно уже проводить в России. Но без помощи американских врачей у Даши не было бы никаких шансов.

Очень многим детям с разными диагнозами для полного выздоровления требуется трансплантация костного мозга. Сама трансплантация в России проводится бесплатно, но если никто из родственников ребенка не подошел как донор, нужно найти подходящего донора в международном регистре, взять у него клетки костного мозга и доставить их в России. На это требуются огромные деньги, которые всегда помогают собирать благотворители. Но даже в этом случае, только 15 процентов детей, которым необходима трансплантация, получают её вовремя. А всё потому, что в России только несколько центров могут делать подобные пересадки. И мест в этих клиниках всегда не хватает.

Мы были бы счастливы не тратить деньги благотворителей, если бы всех детей можно было вылечить дома, в России. Мы очень ждем, когда в России наконец появятся центры и специалисты, которые смогли бы проводить MIBG-терапию. Очень важно, чтобы в России строились и работали новые клиники, как открывшийся в 2011 году Центр детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Димы Рогачева в Москве. Ведь с того времени, как Центр начал принимать пациентов, мы стали оплачивать зарубежное лечение намного реже. А всё потому, что в этой уникальной для нашей страны клинике работают самые лучшие врачи – большие профессионалы своего дела, клиника оснащена самым современным оборудованием и в ней созданы все условия для успешного лечения и комфортного нахождения мам и детей. Но даже возможностей этого уникального Центра не хватает, чтобы принимать всех детей из регионов нашей огромной страны.

Но пока ситуация меняется к лучшему, мы не можем ждать и рисковать жизнью детей, которых можно спасти за границей. Поэтому мы будем продолжать искать деньги на их лечение.

Мы благодарны каждому, кто помогает нам в этом.
http://www.novayagazeta.ru/columns/62136.html

Так вот я и пытаюсь у Вас уточнить, на чем базируется "закономерность". Реже в прекрасном заграничном "там" умирают благодаря продвинутой иностранной медицине - или вопреки ей, или независимо от степени ее продвинутости вообще?

Вы же сами согласились, что механизм канцерогенеза неясен, остается предметом дискуссий, бесплотным призраком. Где живёт причина рака и в какое именно окно человеческого организма кидать гранату, чтобы эту причину убить, не знает сегодня никто. Ни в России не знает, ни за границей. Нет ни в каких ВОЗах эталона, где было бы четко сказано, что для ликвидации онкозаболевания надо делать именно вот так и вот этак, и если эту инструкцию досконально соблюдать - то рак побежден, и вот в Америке эталон соблюдают, и из-за этого там меньше раковых, а в России не солюдают, и из-за этого здесь больше раковых... Отсюда и мои непонятки, как можно говорить, что на Западе рак лечат лучше, чем в России, если неясно, какие именно факторы вообще приводят к исчезновению рака.

Статистика - это, конечно, мило, но очень условно. Если взять случаи выявленных онкозаболеваний на условную тысячу населения, то в России будет вот столько, а в Америке - меньше. Успехи западной медицины, торжество технологий? Но, миль пардон, в республике Конго раковых на тысячу населения еще меньше, чем в Америке... Там-то что торжествует? Больница в фанерной католической миссии с ассортиментом из аспирина, бинтов и "зелёнки"?

Об онкобольных детях
06 февраля 2014, 17:21
В эти дни СМИ и представители благотворительных фондов обсуждают заявление главного детского онколога РФ Полякова Владимира Георгиевича о том, что если ребенка можно вылечить, то его можно вылечить и в России, а если наши врачи семье отказывают, то любая попытка уехать на лечение за рубеж – шарлатанство за счет благотворителей. Не хочется рассуждать о чужом опыте, скажу только о детках, которым помогал наш Благотворительный фонд помощи детям с тяжелыми заболеваниями «Кораблик» и о личном опыте нашей семьи, который мы получили во время лечения сына в Германии.

Начнем с «Кораблика».

Андемир Карданов. Диагноз: гигантская гемангиома горла и грудной клетки. Пожалуй, редкий в моей практике случай, когда о необходимости лечения в немецкой клинике настаивали его лечащие российские врачи. «Мы ведём мальчика с рождения, делаем всё, что от нас зависит уже в течение года, сдерживаем болезнь, как можем, но гемангиома растёт, сдавливает горлышко, он в неделю как минимум 2-3 дня проводит в реанимации, дальше это продолжаться не может, мы не удержим его,» - говорила заведующая отделением. Мальчик был консультирован в лучших клиниках Москвы, находился на длительном обследовании в Филатовской больнице, вердикт врачей – помочь ему в России уже нельзя, нужен специальный лазер для крупных опухолей и навыки лекарственного ведения пациентов грудного возраста с таким объемным поражением тканей. На собранные благотворителями средства мальчик прошел последовательно серию лазерных операций с лекарственной поддержкой. Сегодня он при помощи немецких врачей и благотворителей победил заболевание, лечение закончено. Родители жалуются, что непослушный

Давид Хорошеньких. Увидев объемные опухоли по всему телу врачи его краевой больницы без биопсии (!) приняли решение о том, что помочь ребенку ничем нельзя и направили на паллиативное лечение по месту жительства. В израильской клинике выяснили, что это лимфома Ходжкина, которая, кстати, ушла при первых же блоках химии. Сегодня мальчик заканчивает лечение, опухолевых клеток не обнаружено.

Дима Елифанов. У мальчика лечили в московской больнице острый миелобластный лейкоз, осложненный нейролейкозом, его маме недвусмысленно дали понять, что перспектив на выздоровление нет и в этой больнице с огромным опытом и потоком детей не помнят случая, когда ребенок с ОМЛ и нейролейкозом вошел бы в ремиссию и выжил. Мальчик прошел лечение в немецкой клинике, сейчас он в ремиссии, ходит в школу и ведет полноценную жизнь.

Ну а за то время, когда мы провели суммарно около двух с лишних лет в немецких клиниках, нам встретилось столько историй с нашими соотечественниками, что можно на воспоминания потратить не один вечер. И всё же вспомню несколько. Всё что опишу дальше, в основном, связано не с какими-то явными российскими ляпами, а скорее с этикой общения с пациентами, с той обстановкой которая окружает наших тяжелобольных детей в России, особенно в регионах.

Илюша М., Нижний Новгород. В три года поставили диагноз острый лимфобластный лейкоз. Врачи даже не вели и речи о надежде на выздоровление. Мама вспоминала, как ненадолго отошла в другое крыло больницы, в вернувшись, застала в палате двух докторов, один из которых листал историю болезни ее сына, а другой ощупывал мальчика, бормоча, что «…печень после химии уже не годится, а вот почки вполне еще подойдут». Мама попросила объяснить, что означает эта сцена, врачи сказали, что они занимаются трансплантацией органов, и в общем так, это ничего не означает, при необходимости они еще с ней поговорят. После этого семья приложила все усилия, чтобы оказаться в немецкой клинике, где они прошли курс лечения и на сегодняшний день признаков заболевания у сына не обнаружено.

Полина Ш., г. Вологда. Ребенку в один год поставили диагноз нефробластома, обширные метастазы в лёгких. В местной больнице сказали, что шансов нет, поэтому не стоит дальше мучить ребенка лечением. В Германии врачи сразу поставили речь о срочной операции по удалению почки. «А как же метастазы в лёгких?» - спросила мама. «Так это заболевание мы хорошо знаем, всё уйдет после химии,» - оптимистично сказал профессор. Так и произошло. Сегодня девочка ходит в школу, о том, что она когда-то болела не помнит.

В последнее время постоянно сталкиваюсь с тем, что в немецких клиниках во время диагностики ребенка при поступлении в клинику выясняется, что в России ему ставили неверный диагноз, а следовательно лечили … вообще от другого заболевания, хотя, может и чем-то похожего, но не от того. Можно было бы посетовать на низкий профессионализм региональных клиник, но нет, господа, речь идет о наших лучших столичных лабораториях. Например, мой недавний диалог: «Вы на основании этих стекол поставили ребенку диагноз нейробластома, но есть основание полагать, что он ошибочен». «Да как такое может быть! Мы же видим нейробласты! Мы их сразу узнаем!» А то, что помимо них там намешаны еще и другие клетки, соответствующие примитивной нейроэктодермальной опухоли, они даже и замечают. «А чего там разглядывать? Нам что, заняться нечем?!» Банально звучит, но ведь эти неверные диагнозы – это чьи-то жизни!
Ну оставим онко-пациентов в покое, это всё-таки особая область. Может быть с другими заболеваниями как-то обстоят дела иначе? Так случилось, что во время лечения в Берлине мы жили в одном общежитии с пациентами Шарите Херццентрума, одной из лучших в мире сердечной клиники. К вечеру на общую кухню стекались родители и начинались исповеди на разных языках.

Именно там я узнал, что, оказывается, российские технологии операций на сердце малышам чаще всего предполагают, что сначала ребенок должен набрать определенный вес (боятся кровопотери во время операции). В результате уходят драгоценные месяцы, а иногда и годы, учитывая, что ребенок с больным сердцем очень плохо набирает вес. Сколько раз мы слышали сквозь слёзы рассказы мам о том, что по мнению немецких врачей (кстати не столь уж немецких – там работают много россиян, эмигрировавших много лет назад), если бы они приехали к ним сразу после рождения, то понадобилась бы совсем небольшая операция, обошлись бы маленькой дырочкой вместо вскрытия грудной клетки, а теперь годы ушли, кровоток установился в неправильном режиме, и к огромному сожалению, теперь нужны серии сложнейших операций, а иногда и пересадка сердца… Также я был поражен, узнав, что, оказывается, наше законодательство предусматривает возможность отправки пациента за рубеж за счет госбюджета, в случае, если нет возможности оказать ему адекватную помощь в России. Некоторые «сердечники» пытались выбить хотя бы письмо с признанием невозможности вылечить ребенка у нас от своих врачей. Из тех, с кем я общался, это не удалось НИКОМУ. При этом неофициально врачи советовали уезжать заграницу и побыстрее.

Лица мам и пап, детей, судьбы… Можно перечислять их часами.

Нашего главного детского онколога Владимира Георгиевича Полякова я знаю как высококлассного специалиста, он действительно один из лучших в стране (может кто помнит, именно под его руководством на Каширке вылечили нашего подопечного мальчика из Монголии, который попал в московскую больницу по скорой помощи). Что-то заставило его сказать, что отправкой наших детей в зарубежные клиники благотворительные фонды дискредитируют российскую медицину. Что тут скажешь? На самом деле, я всегда слышал от немецких специалистов только высокие и уважительные отзывы о российской медицине, есть области, где они у нас учатся, так что не бойтесь, дискредитируем мы себя совсем другим. Мы дискредитируем себя своим невежеством, свинским отношением к своим гражданам, неискренней позицией врачей, вымогательством денег у родителей маленьких пациентов (рассуждения о низкой зарплате в качестве оправдания не принимаются!), инфантильностью, снобизмом и нелюбопытством. Сегодня многие врачи, считают, что перегружены работой (это и в самом деле так), и считают, что им бы только успеть выполнить рутинные операции и процедуры, да еще «творчески» заполнить бы мед.карту (чтобы потом никто не «подкопался»). Большинство из них действительно не знает иностранных языков и понятия не имеет о том, что за рубежом эти заболевания уже лечат иначе; некоторые не считают зазорным прогуливать лекции во время повышения квалификации и даже российских и зарубежных конференций, даже не скрывая этого. Мы дискредитируем себя, когда ребенку, попавшему в реанимацию, отказывают в поиске тромбоцитов с фразой «Какой в этом смысл? У ребенка диагноз – рак!» (это недавний случай в небольшом городе, наберусь с духом - напишу про это, у нашего подопечного мальчика была прооперированная и пролеченная нефробластома, опухолевых клеток не обнаружено, врач решил провести напоследок усиленный блок химии).

Так что подобные заявления главного онколога наводят на мысль, что наши чиновники боятся, что за рубежом еще раз вскроется очередной случай нашей медицинской безграмотности или задумались о том, какие деньги идут мимо кассы российских больниц.

Не беспокойтесь, господа. У мам и пап тяжелобольных детей есть право не мириться с приговором врачей и использовать все шансы на сохранение жизни ребенка, есть право просить о помощи, если не у вас, хотя бы друг у друга. А вы не задумывались над тем, что когда семье больного ребенка все же удается собрать деньги на сложное лечение за рубежом, у них крепнет уверенность, что их соотечественники их не бросили, не предали в отчаянной ситуации? Пусть не государство, но хотя бы простые люди, возможно, ваши соседи помогли им не расколоться от боли на куски и попытаться спасти ребенка.

Мы от всей души радуемся вместе с теми, кто смог вылечиться, и плачем вместе с теми, кого вылечить не удалось (бесконечный поиск новых клиник в случае инкурабильных пациентов – разговор отдельный), но то, что удается продлить жизнь таких детей и сохранить качество этой жизни, крайне важно еще и потому, что родители в таком случае знают, что было сделано все, что можно, и даже после потери ребенка чаще сохраняют свою психику не такой травмированной, у многих через некоторое время появляется следующий ребенок.

И последнее. Зарубежные клиники – не панацея, там тоже, бывает, гибнут дети, не со всеми болезнями еще можно справиться. Но если речь идет не о маленьких частных больницах, куда пациенты попадают через таинственных посредников (в основном там и начинаются проблемы), а о серьезных университетских клиниках Германии, в большинстве случаев никто не приглашает на лечение пациента, в выздоровление которого врачи не верят, приличные врачи говорят пациентам всё как есть. И, по моему опыту, ни один фонд, уважающий усилия благотворителей, не станет собирать деньги на лечение лишь из-за прихоти родителей, отправляем тех, кому действительно здесь помочь нельзя. И говорить про ситуацию с медициной нужно честно, тогда будет хоть какой-то шанс исправить то, что мы видим сегодня. Как-то так.

http://www.echo.msk.ru/blog/dmitry_akimov/1253288-echo/

Ну, мы-то с тобой наслышаны об особе, которая увлеклась "альтернативщиной", убежала с химиотерапии, обреталась в экопоселении, купалась там по утрам в росе, кушала мед, уверяла всех, что ей значительно лучше, что энергии космоса ей помогают, деревья её лечат, народные заговоры наполняют ее энергией здоровья - а потом оппаньки, и в 28 лет померла...

Aziat foreign agent, так я и знал, что Вы блевню из антигосударственных СМИ начнёте сюда переносить...
Ну прекрасный же повод выдался, чтобы подкинуть дровишек в костер ненависти к "этой стране", правда?

info
Может и мне что-то возразите, а то как-то больно резко отреагировали на слезливые статьи
Напомню два тезиса
1. На западе онкологию исследуют, а в России - сидят на жопе ровно. По крайней мере бюджет на исследовательскую работу меньше раз в сто.
2. На западе вероятность прожить хоть на сколько-то месяцев выше, поскольку препараты там появляются раньше.

И ведь, к сожалению много таких.
И пока всякие непрошеные доброжелатели продолжают лапшу о "естественном иммунитете" и том, что "организм должен справиться сам",, таки будут погибать люди, которым еще можно было помочь.

А Вы посмотрите мой ответ Туманности. Я там тезисно ответил, в том числе, и на те вопросы, которые Вы ставите.

Уважаемый инфо, Вы поймите дело не в ненависти, я был в разных клиниках в разных странах, и могу сказать что и мы бы могли как там, но после того как пройдем обучение, переймем все лучшее у них, с нашим умом, выдумкой, мы их обгоним, внедрим их практики лечения, стандарты и прочее.перестанем заниматься показухой и говорить мы лучшие. И так как я люблю свою страну я хочу чтоб здесь было лучше. Стоять в дерьме и говорить оно лучше ибо родное, сомнительный способ, признать проблему, найти решение, сделать свою страну лучшей, чтоб к нам ехали из других стран лечиться.
Да у нас меньше денег, да может мы пока не смогли бы все, но если бы навести порядок перестать тратить деньги на хрень, упорядочить потоки, перестать воровать, И так далее, но надо начинать.

Еще раз Вам скажу взять сопоставимые возрастно-половые группы, и у нас уровень смертности такой же как в странах где вообще нет медицины. И меня это не радует, потому что люблю свою страну.

Что до слезливых статей - я просто обращаю внимание, что разорались на мнение главного детского онколога отнюдь не его коллеги-онкологи, а как раз предствители тех самых "благотворительных фондов", то есть лица, заведомо заинтересованные как раз в сохранении схемы, которую главный детский онколог критикует.

Где грозный глас профессионалов - онкологических светил, осуждающих оценку Полякова? Почему они не рвут волосы на заднице и не вопят, что Поляков, призывая перекрыть пути-дороги в Американию, обрекает несчастных детушек на верную смерть? Быть может, именно потому, что как профессионалы видят его правоту?

Давайте подождем реакции не всякого сброда с Болотной площади, а профессионалов. Я бы с интересом прочел именно их оценку высказываний коллеги.

И, кстати о птичках, - пока я не наблюдаю критики позиции Полякова и со стороны тех самых западных онкологов, которых оранжевые так упорно высовывают в качестве кудесников-спасителей.
Никто из американских докторов не рвёт на груди халат и не кричит - мол, неправда, мы вот тут тоннами спасаем маленьких раковых россиян, которым их Родина оказалась помочь бессильна.
Нет, отнюдь. О мнении Полякова они явно наслышаны, но промолчали - тихо сглотнули, только кадык дёрнулся. Видимо, вполне согласны.

Это сообщение отредактировал info - 6.02.2014 - 19:02

info
объясните
вот вы почему против?
лучше у нас умрут но не выпустим? вот по простому
тут не могут сделать операцию - там могут
какой смысл умереть тут? патриотично?

Наталья, приведу еще раз прямую речь главного детского онколога:
"Если отечественная медицина признала ребенка инкурабельным (неизлечимым), значит, он действительно инкурабельный, и у меня нет в моей памяти случая, когда инкурабельного больного увезли в Германию, Израиль и еще куда-то и чтобы он оттуда приехал здоровым".

И если Вы хотите совсем просто мою позицию, то раз комиссия Минздрава говорит, что ребенок помрёт, - значит, помрёт, и никакой панацеи от этого нет. Если же родным и близким хочется верить в Чудо на платной основе, то бога ради, за деньги безнадежному и здесь, в России, точно такую же операцию сделают и точно таким же комфортом напоследок окружат. Он правда, как безнадёжный, всё-равно помрёт, - но хотя бы средства эти, гонорары эти за несбывшиеся чудеса, пойдут на нашу медицину, а не на американскую.

Цинично, конечно, - но он прав. За деньги, которые "поднимают" фонды, отправляя заведомо безнадежных "лечиться" в Европы-Америки, не один десяток новейших компьютерных томографов для русских онкобольниц купить можно.

Пока же вера людей в платные зарубежные чудеса, которых не происходит, кормит только аппараты благотворительных фондов да специалистов иностранных клиник.

info

вы не понимаете
тут не сделают..ну не могут..хотели бы да не сделают
и будет инкурабельный не потому что не вылечить а потому что не могут!

не знаю
не знаю как вам объяснить ..вот вы стоите на границе и там за чертой - прооперируют...а вы стоите тут и смотрите как умирает...

если где то делают лучше - стоит это признать и пойти к профессионалам ..тем более когда в таких случаях- время это самое ценное..
если отечественная медицина сказала - умирай - следует ложится и умирать..
капец