ПОЭЗИЯ. ОЦЕНКА. КРИТИКА., Современная поэзия

Спецавтохим
А кот точно нюхал клей, а не лук?

Это сообщение отредактировал георргий - 29.06.2019 - 09:34

Валерьянку пил, скорее.

Кто нюхал клей, кто валерьянку пил
Кто лук жевал, а кто чернила лил
А годы шли
А муза не летела
И на стене ружье по-прежнему висело.

Быть и не быть как Хэм...

Он не стал писать романы,
И грать в любовь для дамы.
Со стены он взял ружьё,
И как Хэм, тепрь того...

Удачи!

еmr_Ro
А вдруг ружье дало осечку
А я пошла варить уж гречку

У Хэма не было осечки,
Он дуло в рот и сел у печки
Каким-то пальцем у ноги
Нажал взведённые курки.

И полетела штукатурка
В костре рябиновом вся печь
Ружьё теперь лежит в дежурке
С него не выстрелил картечь

Поэт голодным должен быть
Ведь муза, как пчела
Не прилетит на запах щей
А лишь на мёд поэзии Вотанова орла.

Это сообщение отредактировал Спецавтохим - 6.10.2018 - 23:19

На стене руж-ж-о...
Выстрелит, ужо!
По задумке драматурга
Не уйдёт, подлюга!
Чувствую нутром –
Это…
- Брезгует перо!)))

...

Это сообщение отредактировал георргий - 21.02.2020 - 15:47

...

Это сообщение отредактировал георргий - 21.02.2020 - 15:47

del

Это сообщение отредактировал Спецавтохим - 7.10.2018 - 13:55

За спиной неся зелёный ранец через буреломы и дожди,
шёл по лесу вегетарианец со значком "Гринписа" на груди.
Рис проросший по пути жевал он, запивая струями дождя,
ставил себе клизмы на привалах, шлаки по системе выводя.


Шёл вперёд от края и до края, песни пел, молился без конца,
комаров-эндемиков гоняя с доброго усатого лица.
И, живя в гармонии и мире, двигался туда, где видел дым:
так как вёл он месяца четыре слежку за геологом одним.

Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней:
из консервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней,
спирт глотал из пластиковой фляги, песни непристойные орал,
мусорил окурками в овраге и месторождения искал.

Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщики пришли
и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли.
Чтоб железный грейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох,
кислород сменился смрадным газом и комар-эндемик передох...

Шёл геолог по тайге, скотина, в душу ей плевал, как в унитаз,
а ему смотрела строго в спину вегетарианских пара глаз.
Часто думал вегетарианец: погоди, преступник, вот те хрен!
И мигал его зелёный ранец, отправляя сводки в CNN.

Как-то раз геолог с диким смехом вынул из кармана острый нож
и убил тигрицу ради меха - или ради мяса, не поймёшь.
И ушёл бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше.
Но остался маленький тигрёнок с травмою психической в душе.

Обречённый умереть без мамы, он лежал и плакал, чуть дыша.
Вегетарианец - лучший самый - взять решил с собою малыша.
Он не дал погибнуть организму: рисом он делился с ним как брат,
пробовал поставить даже клизму, но тигрёнок клизме был не рад.


Это сообщение отредактировал Спецавтохим - 7.10.2018 - 13:48

К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло
и тайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило
сорвалась и стукнула всей массой по башке с размаху. Раза два.
Остро пахли спиртом и пластмассой клочья мозгового вещества.

Словно у природы сдали нервы. Бах! В тайге раздался смертный стон.
Облизнулись жужелицы, черви, и пошли на труп со всех сторон.
Выбили таёжные синицы подлецу бесстыжие глаза.
Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза.

И четыре волка ближе к ночи раскатали кости между ям.
Кое-что на них оставив, впрочем, пожевать голодным муравьям.
А когда останки скрыла хвоя и в тайге опять настала тишь,
из кустов ближайших вышли двое: вегетарианец и малыш.

Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверху повис,
весть благую с качественной фоткой передал торжественно в "Гринпис".
С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног:
это шли сквозь чащи и болота вегетарианец и его зверёк.

Вскоре показались рельсы БАМа и далёкий путь в Москву, назад.
Где-то там ждала старушка-мама - в коммуналке, с окнами на МКАД.
В пять часов утра явился к маме с маленьким тигрёночком у ног
пахнущий тайгой и комарами сорокадвухлетненький сынок.

В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке с плакатами "Гринпис",
с человеком и старушкой-мамой жил тигрёнок, поедая рис.
Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока,
с помощью клопов и тараканов восполняя дефицит белка.

Лишь глубокой ночью ближе к часу, глядя из окошка с высоты,
всей душой желал он скушать мяса. Всей душой ребёнка-сироты.
Что ни говори, такую травму пережить способен мало кто.
Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?

Это сообщение отредактировал Спецавтохим - 7.10.2018 - 13:49

А за дверью от сортира справа жил сосед - поганый человек.
Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк.
С ног до головы в наколках чёрных. Все при нём боялись рот открыть.
Забывал он свет гасить в уборной, мусор не трудился выносить.

Пол не мыл по графику в квартире, не платил за общий телефон.
А ещё любил курить в сортире и плевать любил с балкона он.
Мир не видел большего подонка, по району даже слух ходил:
от него ушла жена с ребёнком - он догнал её и задушил.

И тигрёнку иногда до боли он напоминал того, в тайге,
с бородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке...
И когда однажды - злой, недобрый - он домой ввалился пьяный в слизь,
пнул тигрёнка сапогом под рёбра и унизил фразой "киса, брысь"...

То случилось всё само собою, не успел раздаться даже крик:
все татуировки как обои ободрал тигрёнок в тот же миг.
Пальцы на руках с наколкой "коля"... Жёсткая небритая щека...
Косточки со вкусом алкоголя... Лёгкие со вкусом табака...

Это сообщение отредактировал Спецавтохим - 7.10.2018 - 13:49

Из-под двери комнаты налево день за днём тянулся странный дым.
Жил там безработный парень Сева с другом - несомненно голубым.
Волосы немытые, серёжки, кольца и булавки на брови,
кактус запрещённый на окошке, психотомиметики в крови.

Жили плохо - ни любви ни дружбы, запершись от всех в углу своём:
просто было от военной службы им косить удобнее вдвоём.
Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер - брали шприц большой
и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой.

Рёв колонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен;
затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен.
Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки,
рвали на страницы Кастанеду и вертели тут же косячки.

В тёплую погоду, даже летом, не могли квартирные жильцы
босиком пройтись до туалета - натыкались пятки на шприцы.
Даром мать эколога, старушка, завуч школы, ветеран труда,
умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда.

Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки - хвать!
И давай толочь свои таблетки чтоб в садах и школах продавать!
Но однажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг.
Так и не поняв, что происходит. Думая, что это страшный глюк.

А тигрёнку вскоре стало худо. И примерно через полчаса
чёртики полезли отовсюду, в голове возникли голоса,
на полу открылись люки, ямы, потолок стремительно кривел...
А в окне раздался шепот мамы, где всегда обычно МКАД ревел.