Нью-Йорк, эмоции в фотографиях

жил семь лет, топоним уникален, решил проверить догадку)

спасибо

Провидению препоручаю вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить на Таймс Сквер в ночную пору, когда силы зла властвуют там безраздельно

только сейчас заметил. Не против, конечно)

Часть 5. Нью-Йоркское утро. От Швейного квартала по Бродвею к Мэдисон Сквер.

Одна из черт, которую я заметил в американцах, и которая мне понравилась - это умение выражать свое мнение и свою позицию по любому вопросу совершенно ненапряжно для других.

Видимо, в головах у значительного количества людей сызмальства сидит "свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого", и в реальной жизни эти границы людьми четко ловятся и не переходятся.

Вот умер Стив Джобс. Личность, в общем-то, прилично повлиявшая на современный мир. Американская икона, как быстро отреагировали на печальную новость в прессе.



Разные культуры по-разному отреагировали бы на событие. Где-то выли бы в переулках женщины, где-то массово приносили бы прямо на улице в жертву козлов, чтобы душа гарантированно попала в рай, где-то собралось бы человек 50, чтобы почтить память, а ОМОН быстренько их отмудохал, потому что собираться более, чем тремя, запрещено распорядком.

Американцы же, не сговариваясь, стихийно потекли к магазинам Apple, где писали бумажки, письма, оставляли яблоки, цветы и так же спокойно уходили, как пришли.



Быстренько нашлись люди, которые оформили и организовали эти стихийно возникшие "стены памяти", быстренько отреагировала полиция, поставив ограждение:



Все это совершенно органично и никому не мешает. Все эти дни, что мы были в городе, люди шли и шли к магазинам, выражали свои эмоции, и также исчезали. Судя по количеству записок, тысячи и тысячи людей, со всего мира:



Джобсом руководило в первую очередь не тщеславие, а желание изменить мир к лучшему, и судя по реакции людей на его смерть, это так и было. Как правило, в большинстве случаев, тщеславных при жизни людей провожают не так:



Однако, хватит о грустном.

Давайте вернемся к Нью-Йорку и его улицам. Рано с утра мы потопали пешком в Даун Таун, на Нижний Манхеттен, хаотично шарясь по улицам и кварталам. Это около семи километров по прямой, но по ощущением, мы протопали в районе пятнадцати. Это хорошо, ходить я люблю.

Как сказал один мужик, которого я как-то подобрал на обочине в ярославской лесной глухомани, "мужик должен всегда качать яйца".

На это выражение я сочувственно задумался, уставившись перед собой в лобовое стекло. Заметив мой коротнувший облик, мужик расшифровал: "Мне 65 лет, а я сплю с бабами каждый день. Все потому, что я яйца качаю, хожу по болотам, рыбачу, охочусь, десятки километров регулярно".

Мне пока еще не 65, и десятки километров по Манхеттену я намотал не из-за корыстных сексуальных целей.

Какой еще секс, когда тут такие люки!



Главная особенность манхеттенских люков - большой размер.

Мировой стандарт крышки канализационного люка - 60 см, это как раз та ширина, в которую может пролезть среднестатистический человек.

Нью-Йоркские - около метра в диаметре, некоторые больше. С чем это связано, затрудняюсь сказать, сам грешу на исторические традиции и на факт того, что чугун в стране в эпоху промышленного бума конца XIX-го стоил сущие копейки.

Еще одна характерная особенность - почти все крышки принадлежат частным компаниям. Сейчас перед нами люк компании КонЭдисон, нью-йоркский монстр электрических и газовых сетей. Томас Эдисон, кстати, помимо того, что был известным изобретателем, был еще и знатным предпринимателем.

Мы идем по Гармент Дистрикт, так называемому "Швейному кварталу" - части Мидтауна, в которой черти сколько лет шьют одежду. И до сих пор шьют. Здесь всякие известные марки, мастерские, дизайнерские бюро, бренды, воркшопы-хершопы, бутики-хутики, так, стоп, хватит.

Верным ориентиром нам служил Эмпайр-Стейт Билдинг, он находится рядом с южной границей района:



Наверное, самый известный и узнаваемый небоскреб Нью-Йорка, с момента постройки, с 1931-го и по 1972 год самое высокое здание мира, после падения башен Всемирного Торгового Центра в 2001 и до 2013 вновь самое высокое здание в городе. В 2013-ом построили новое здание ВТЦ.

Большой шпиль сверху, кстати, предназначен для привязывания дирижаблей, в момент строительства этому виду транспорта сулили расписное будущее:



Безжалостное капиталистическое солнце встает за небоскребами, где-то далеко, на Востоке, над Лонг-Айлендом:



Нью-Йоркер, кстати - это не всемирно расползшиеся барахольщики, а уважаемая гостиница с традициями, здание 1929 года.

Мы уже вышли к Мэдисон Сквер Гарден - одному из самых известных спортивно-концертных залов планеты. Здесь пели звезды мирового уровня, даже Ирина Аллегрова.

С его постройкой в 1968 году связана печальная история.

Взорвали ко всем чертям стоящий на этом месте Пенсильванский вокзал, по общему мнению, лучший в городе. Гранд Сентрал всегда был в связке нью-йоркских вокзалов младшим братом. По Гранд Сентралу можно сделать выводы, каким же был старший. Да что там гадать, можно глянуть:



Входы в вокзал напоминали Бранденбургские ворота в Берлине, да и размером были схожи. Интерьеры были стилизованы под величественные римские термы. Главный зал ожидания:



История та же - железнодорожный транспорт к 1960-м стал безнадежно убыточным, гораздо выгоднее было построить на его месте какую-нибудь прибыльную хрень, коей и стал очередной безликий небоскреб и бетонная коробка Мэдисон Сквер Гардена.

Когда архитекторы представили публике на месте шикарного вокзала современную наноарену, нью-йоркцы почесали репу, и дружно сказали:

- По-моему, нас наеб@ли:



Вокзал был выстроен под землей, но в общем-то, это просто сеть тесных переходов и платформ. Как заметил какой-то чувак, "раньше в город въезжали, как Боги, а теперь вползаем, как крысы".

Фраза метко отражает тенденции XX века. Апофеоз прекрасного в архитектуре пришелся на начало XX века, после чего человечество дружно променяло мрамор, простор, дорогое дерево и позолоту на пластик, бетон, и окна рыхау.

Главное - дешево и типа современно.

Качественный сдвиг в сознании произошел как раз в 1960-е. Это объясняется массой факторов, и эйфория по поводу возможности постройки гигантских бетонных коробок тоже присутствовала. Но факт остается фактом - качественное массовое строительство зданий, на которых отдыхает глаз, и от нахождения в которых человек получает наслаждение, осталось в прошлом.

Однако, снос Пенсильванского вокзала позитивно отразился на всех других исторических постройках города - после такого бардака была создана куча общественных организаций, принят ряд охранительных законов, в общем, старину в угоду золотому тельцу стало сносить куда сложнее. Своей жизнью нерентабельный Гранд Сентрал обязан именно смерти старшего пенсильванского брата - Сентрал уже удалось отстоять.

Панорама от Мэдисон Сквер Гарден:



Думали, зайти что ли вовнутрь арены, посетить матч НХЛ, но в семь утра что-то никто там не играл. Только сиротливый лейбак "Рейнджерс" на полу напоминал о том, что это место вообще имеет хоть какое-то отношение к хоккею:



Напротив Мэдисон Сквер Гарден ютится небольшой Главный Почтамт:



В объектив не влез. Почтамт и вокзал были задуманы как единый комплекс, диптих, но теперь железнодорожников загнали под землю, и почтовики остались на поверхности одни. Стиль, кстати, тоже, естественно, боз-ар.

Мужик вместе с газетами грустит у почтамта о Джобсе:



С противоположной стороны от арены высится здание одного из легендарных городских отелей - "Пенсильвании":



Я думал здесь поселиться, но после изучения вопроса решил, что погружение в легенду не стоит ароматов 1930-х годов и призраков тысяч выбросившихся из окон разорившихся коммивояжеров из провинции. Еще, наверняка, тройка-другая проигравшихся маклеров повесилась на телефонном шнуре, и парочка наивных девушек из Кентукки утопилась в ванных, чтобы избежать позора.

Вход в отель прекрасно иллюстрирует деградацию вкуса не только в архитектуре. Название отеля образца тридцатых годов, скорее всего, позолота по мрамору, и та же надпись на козырьке, выполненная несколькими десятилетиями позже:



Нью-Йоркцы стали просыпаться. Место оживленное, так как из-под земли, с вокзала, бьют фонтаны людей. Здесь вообще движовые кварталы. Люди, отели, арены, реклама, баблище, баблище, баблище:



Яркие меняющиеся цифры, кажется, взывают к капиталистической совести и показывают постоянно повышающийся уровень углекислого газа в атмосфере.

"Потепление! Климат! Газы! Мальдивы затопит! Дайте денег на спасение! Киотский протокол! Потепление! Углекислый газ!!! Климат! Государство Тувалу в Тихом океане исчезнет!" - кричат активисты.

- "Да пох@й" - отвечают нью-йоркцы, и бегут дальше.

Что нам потепление, когда братья-русские давным давно придумали средство от всех бед:



В витрине рядом конкуренты смотрятся просто жалко:



Открываются многочисленные кафе и столовые, чтобы накормить миллионами прибывающий на Манхеттен люд. В одну из них, с корыстной целью завтрака, заглянули и мы.

Это самые малокалорийные блюда, что нам удалось найти в меню:



Впрочем, проблем с кухней в городе нет никакой. Наоборот, по сравнению с ним это во всех других городах проблемы. Есть всё и вся. От несуществующей кухни папуасов Новой Гвинеи до жареных желудков белых медведей - любимого лакомства эскимосов с острова Баффинова Земля.

Картина маслом "Утро в нью-йоркской столовой":



Валентин занят традиционным делом - планирует захват Манхеттена.

"Так, при поддержке ракетного крейсера "Москва" и нескольких эсминцев, зашедших в Гудзон, 76-я Псковская дивизия ВДВ занимает Мидтаун. 58-я армия переходит мосты через Ист-Ривер, и разворачивается на Ист-Энде, имея конечной боевой задачей выход к 5-й Авеню. Огневая поддержка будет оказана "Градами", развернутыми на высотах в Нью-Джерси. Походный штаб группировки по занятию города Нью-Йорка приказываю разместить на 10-й Авеню в отеле "Йотель".

И подпись: Валентин.

Андрюша, судя по фото, занят более примитивными, надоевшими ему вещами - через интернет взламывает городскую канализацию.

Наконец, все испытания американским завтраком позади. Можно топать дальше. Вывалили на Бродвей и попарусили на юг.

Мне важно понимать, где я нахожусь с географической точки зрения - в башке крутится стрелочка компаса, а по вшитой в голову карте местности ползет точка - мы! Если я чего-то не понимаю, я начинаю немного нервничать.

Географическое сознание, ориентация в пространстве - одна из самых хорошо действующих подсистем моего мозга. Ей я проверяю его работу в сложных ситуациях.

Самое страшное испытание подсистеме предстояло в Копенгагене, весной 2008 года. Есть там такой экс-хииповский райончик - называется Христиания, в нем трава легазизована.

Ну как так - побывать в Христиании, и не попробовать травы, это прям как в Египте, да на рыбок с маской не посмотреть. Как в Чехии пива не попить, как в России водки не выпить, как в Румынии на Дракулу не посмотреть, как в Таиланде на развратное пип-шоу не попасть... так, хватит.

Я совершенно не поклонник травы, курил несколько раз в жизни, да и то, в своих вечных кругозорно-расширятельных целях.

А тут, в Христиании, какой-то гад стоит на центральной площади с весами, и гашиш внаглую отмеривает. Раскурились на лавочке. Не знаю, почему так вышло, может, перекурил, но стало мне нереально плохо, да так, что я вообще зарекся пробовать. Так оно и вышло - уже шесть лет ни-ни.

Полная потеря в пространстве, меня веселые (хи хи хи) товарищи спрашивают, куда идти, где отель, а я, о ужас - НЕ ПОНИМАЮ. Это то ладно, потом я стал с трудом представлять, в каком городе и в какой стране я нахожусь.

И только старая верная подсистема географического мышления изредка включала проблески сознания. Я начал концентрацию. Она идет по принципу работы Гугл Мэпс - от крупного к мелкому. Быдынь - Европа. Быдынь, увеличили - Дания. Быдынь - остров Зеландия. Хыбыщ - Копенгаген. Потом дальше район, далее улица, и точное место.

Пытаюсь запустить откатанную систему - не получается. Но есть проблески - то остров Зеландия, то какой-то кусок центра. Потом я начал летать с такой скоростью, что приблизил слишком сильно и врезался в землю. Отвратительное состояние. Но супер-волевым усилием все-таки удалось что-то понять, и мы вышли к гостинице, но было так неприятно, что я решил завязать с этим делом навсегда. Вдобавок, физически было настолько плохо, что я всерьез готовился к смерти.

Потом я понял, что вероятно, это и была та самая "измена", про которую все так любить поболтать на лекциях в МГУ.

Но готовиться к смерти - это не самое приятное состояние человека, поэтому нафиг-нафиг.

Только проверенный временем технический спирт, пятновыводитель "Мистер Блеск", и жидкость для прочистки авиационных двигателей.

В общем, наша точка ползет по Бродвею. Рисовать потом на карте маршрут наших ползаний - ни с чем не сравнимое ощущение, многократные сострясания, на одном уровне со втыканием Красных Кнопочек в города, в которых побывал.

Вот мы идем на описываемом отрезке:



Вырулили на Бродвей, стоим на крохотной Геральд Сквер:



На углу - классический небоскреб сетбеками, своей угловой формой напоминающий нам, что мы на косом Бродвее.

Старую застройку повсюду теснят молодые, наглые потомки:



Бродвей уходит вдаль:



Мою нехитрую теорию о том, что небольшая деталь может сделать облик целого города, полностью подтверждает Нью-Йорк:



На здании две наиболее характерных детали городского пейзажа - водонапорные баки на крыше и чугунные пожарные лестницы на фасаде. Сами по себе - они не более, чем деталь одного конкретного здания. При дублировании они становятся неотъемлемой чертой всего города. Когда почти на каждом здании по баку, а большинство фасадов с лестницами, и город воспринимается таким же - весь в баках и в лестницах. Мы еще посмакуем эти традиционные деталюшечки.

Потихоньку начнем:



... плавно перейдем к люку под ногами с милым шайбовым дизайном:



По-русски "Общество с Ограниченной Ответственностью "Компания ECS"

Застройка понижается, Мидтаун уже далеко сзади, до Даун Тауна еще топать и топать:



Один из первых небоскребов - Сент Джеймс Билдинг, 1898 год:



Полюбили в те времена природные мотивы:



Идея не нова - человек со своей прямоугольностью и порядком на этой планете гость, и надо, чтобы обрести гармонию, стремиться к естественным формам, к природным. К Ней, к Матушке. Не прямоугольные объемы зданий, не прямые линии, а плавные, хаотичные, но с симметрией. "Природная" тема господствовала тогда в большинстве направлений - от модерна до арт-деко.

Не знакомы, не знакомы были чувственные натуры рубежа XIX-го и XX-го с легендарным:

"Природа - не храм, и уж тем более не мастерская. Природа — тир, и огонь в нём надо вести на поражение"

Уличная реклама:



Рекламируются какие-то энергетические пластинки, которые надо приклеить к языку, и побежишь как заводной вкалывать дальше на благо американской и мировой экономики. Вон, даже стильный капитан берет их с собой в кабину.

Я, наверное, уже давно сильно испорчен, потому что я всегда читал на этой рекламе "У меня говно в кабине". Всегда читал - это потому, что весь город был этим капитаном завален, на каждому углу призывал брать говно в кабину.

А этот кадр - хоть сейчас на первую страницу "Крокодила" 1970-х годов:



С небольшими коррекциями, конечно.

В голове крутится вечное: "... на том берегу океана снова слышно громкое каркание. Это американский стервятник под личиной гордого орла, вновь замыслил очередной налет на свободолюбивый народ Кубы"

Ну что, чутка покружилась голова:



... и мы вышли, как мне показалось, к одному из самых живописных и уютных мест Нью-Йорка - небольшому зеленому скверу на Мэдисон:

а как же Витас??

да кто такой Витас по сравнению с карликом Паспарту?

да даже Стас Каримов из Дома-2, который вместе с Бородиной с нами в самолете летел, и тот гораздо именитее Витаса

Эх,хорошо Вам.)У меня с этим совершенно противоположная ситуация.)Вроде по карте всё ясно,маршрут спланирован,а пару сотен метров прошел,пару раз повернул ,и уже ни хера не понимаю где я.Полный географический кретинизм .Отчаявшись ,пользуюсь в новых местах в основном языком,который,как известно, при правильном применении может довести даже до Киева.)

Masquerade очень приятно читать, спасибо

Был в НЙ одну ночку в хостеле на Амстердам ав. Давящее ощущение отсутствия неба немного угнетало. Но коробочка короны, купленная в соседнем пакистанском супермаркете скрасила суровые нью-йоркские будни.

Ну и проездом тоже был из Бостона на грейхаунде...вспомнились чередующиеся с белыми черные районы.

А в Гранд Сентрале из динамиков вещал бархатистый такой лучистый голос негритянского диктора:

Good morning Share your love, people. Smile and share love///

Часть 6. Мэдисон Сквер и Юнион Сквер.

В Нью-Йорке, конечно, есть супер-пупер Центральный Парк, но если его не брать в расчет, то Манхеттен небогат на парки и скверы. Они конечно есть, и кажутся маленькими зелеными островками среди бескрайнего каменного океана.

Их мало, они небольшие, оно и понятно - исторически сложилось так, что в городе каждый метр земли стоит, как небольшой городок в Мексике, и как то транжирить городки в Мексике на парки - не по нашему, не по капиталистически.

Однако, люди есть люди, всем хочется сидеть в тени зеленых деревьев, чувствовать дуновение ветерка, чесать за ухом у белки, соединяться в гармонии с матушкой-природой и пить за столиком водку.

Изредка ущелья небоскребов расступаются, давая место небольшим площадям с уютными мини-парками. Эти островки-оазисы являются центрами притяжения людей и туристов.

Меня лично тянуло в такие скверики из корыстных соображений - здесь стройные ряды авеню и стрит расступаются, и появляется какое-то подобие панорамных видов, можно заценить застройку комплексно. А не как дурачок, стоишь на дне оврага, задрал голову вверх, и выхода то из оврага на свет божий из-за всех этих небоскребов не видно.

Два таких сквера есть в этой части города и на Бродвее, по которому мы победно маршируем. Это Мэдисон и Юнион.

Фишка значительного количества таких сквериков - они обнесены старой чугунной оградой, в которой есть калитки:



Это историческая фишка - парки в центре города являлись не общественным местом, а частной собственностью. Кто позволил себе парк, кто его содержит, тот и пьет там водку, чешет белок, и вообще, делает, что хочет. А всяким голодранцам в парке не место.

Калитки закрывались, у владельцев были ключи. Как правило, это были несколько десятков, максимум сотен обеспеченных жильцов соседних кварталов.

Осталась парочка таких частных парков в городе и сейчас, с ключами и отсутствием халявщиков-голодранцев.

Но Мэдисон и Юнион к ним не относятся, поэтому даже всякая русская голытьба, вроде нас, может спокойно наслаждаться зеленым комфортом посреди бурлящего мегаполиса.

- Здорово, брателло! Ты щас с Пенсильванского или с Сентрала? Бутылочку не выбрасывай.



Белки в городе совсем расслабились. Никто их не бьет палками и не пытается зажарить, бегают и снуют кругом, наглые рыжие бестии:



Белки в городских парках стали одной из узнаваемых составляющих города. Их холят и лелееют, подкармливают, если не перекармливают. Приличная белка сразу видит интуриста издалека и начинает клянчить.

- Дай доллар, дай доллар:



Но прижимистый Валентин ничего не дает белке. Бесплатную карту Манхеттена - и ту не дал:



А это инфицированная белка, судя по недоброму взгляду:



Сейчас укусит Яна Александровича, и через день все 19 миллионов жителей мегаполиса выкосит какая-нибудь Алая Чума.

А так то там мило. С собачками вот гуляют:



Собачники сидят в огороженной клетке. Правильно. Вот пусть только хоть гавкнет на улице на меня, на Свободную Равноправную Личность - сразу в суд и миллион компенсации.

Так что лучше закрывать за собой дверь:



Так то всем удобно. И собаки вместе тусят, и собаководы вместе обсудят повышение цен на Чаппи, и обычные люди могут спокойно гулять по парку, который совсем небольшой.

Кстати, будет забавно, если вечером кому-нибудь на голову с деревьев этот чувак свалится:



Здесь же стоит памятный флагшток американцам, судя по всему, погибшим в Первую Мировую, но может, и во всех войнах прошлого и будущего:



Мне глубоко импонирует традиция, принятая в западной культуре - чтить всех своих граждан, отдавших свои жизни за что-нибудь. Хоть за Родину, что ли. У американцев апофеоз этой традиции - часто ставят памятники солдатам, погибшим не в какой-то конкретной войне, а во всех. Всем отдавшим жизни за Родину. Нет ни плохих войн, ни хороших, даже в гражданской войне все молодцы, все герои.

Это мудро, потому как вечное коверкание истории ни к чему хорошему не приводит. Эта война фиговая, а эта героическая, эта Великая Отечественная, а это вообще не война, а восстановление правопорядка, красные молодцы, белые - гондоны, а потом наоборот - ну и будет ли когда-нибудь у человека порядок в голове?

Вот памятник - "Нашим героям", и всё:



И здесь могут почтить память и солдат, погибших в конце XVIII века в войне за независимость, и южан, и северян, и евреев, и ирландцев, и кого у них там только нет, и поплакать вдова солдата, погибшего в Ираке.

В общем-то, секреты "плавильного котла", когда вся разношерстная американская нация чувствует себя единым целым - как раз в таких мелких штучках. Ну да это как обычно. Хорошо, что это понимается.

" ... только звёздный наш флаг не умрет никогда,
там, где дом храбрецов, где свободных страна." - это на пьедестале написаны строчки из гимна.

В парке значительная часть скамеек - именная. Это еще одна традиция, которая мне импонирует у продвинутых капиталистов. Пускай граждане ставят лавки за свой счет, следят за ними, а мы ему спасибо скажем, в "Великий Единственный Реестр Спонсоров Скамеек города Нью-Йорк" внесем, и назовем лавку в его честь. Лавка может быть как у живущего человека, так и памятная посмертно:



Хорошее прозвище у мужика было. Как бы его поточнее перевести на русский? Правильно, "Сам не свой до баб".

Из сквера прекрасно видно окружающие небоскребы, которые здесь очень колоритны:



Здание страховой компании "Метрополитен Лайф", 1909 год.

Искушенный интурист, ну или опытный книжный теоретик, сразу заметит сходство с колокольней Сан-Марко в Венеции, и будет прав:



Но конечно, главное украшение площади Мэдисон - это известнейший небоскреб Утюг, мой любимчик:



Любимчик, наверное, потому, что я знаю о его существовании давно-давно, с детства, когда читал всякие саги о становлении Америки, да рассказы О'Генри. Один из моих любимых периодов мировой истории, а Утюг - как свидетель этого самого периода. На тот момент, 1903 год - самое высокое здание в городе. Сейчас на фоне соседей он не кажется большим, но тогда, наоборот, на его фоне соседи выглядели скромно:



Народное название Флэтайрон (как ни странно, Утюг) он получил из-за своей треугольной формы, Бродвей то рядом. С годами он стал настолько узнаваем и популярен, что целый район рядом получил аналогичное название.

Я встретил его, как старого знакомого, и был удивлен, увидев, что с разных сторон здание выглядит как совершенно различные постройки.

Отсюда - эффект двухмерности, как будто плоская стена стоит:



Отсюда - нависающий нос корабл@:



Сверху с самого кончика наверное хороший вид. Всегда хотелось пожить в подобной треугольной комнате.

С торца - здоровенная нависающая громадина давит объемом, и легкость, которую придавал нос утюга, ушла:



Ну и наконец с тылу вообще не сказать, что здание треугольное - небоскреб как небоскреб, разве что видно, что старый, благородный:



Кстати, есть такая городская легенда, что из-за своей своеобразной формы у носа Утюга регулярно возникали неожиданные порывы ветра. А раньше женщины ходили в длиннополых юбках, а то и не одной, в общем, при виде одной только щиколотки молодой человек терял сознание, а затем бежал в туалет отмокать.

И здесь, на кончике, порывы ветра резко поднимали юбки вверх. Аэродинамический эффект. По этому поводу здесь всегда терлась небольшая толпа молодых людей, с вечно горящими глазами, а приличные дамы старались обходить место стороной.

В общем, классное здание, я остался очень доволен.

Пошли дальше по Бродвею, к Юнион Сквер:



Много исторической застройки:



Здесь, на этом куске Бродвея, сто лет назад находилась "дамская миля", множество элитарных и псевдоэлитарных магазинов, где втаривался бомонд женского полу. Чугунные мерцающие фонари, кареты, боа, вуали, томные взгляды, форейторы, ахи, вздохи, небрежно оброненная перчатка, мимолетная улыбка, "Дорогу мадам фон Гугенштайнер!", запах парижских духов, именитые ювелиры кланяются, служанки несут красивые коробки.

И недалеко, рядом с Утюгом, толпа молодых людей под плащами руками как-то странно шевелит.

Центр всей этой жизни - элитный магазин Арнольда Констейбла:



Душевно здесь, располагает:



Магазины здесь есть и сейчас, разве что форейторы пропали, да покупательницы почернели. Магазин "Рита" в роскошных экстерьерах:



Лестницы участились:



Многочисленные чугунные лестницы на фасадах всех более или менее старых зданиях легко объяснимы. В здании внутри только одна лестничная клетка, и если пожар будет, например, на первом или втором этажах, все верхние окажутся в заложниках. Погибнут все. А если лестница снаружи - много шансов спокойно покинуть здание.

У нас тоже есть в высотных домах тех лет пожарные лестницы, только до них, обычно, в прыжке из окна не достать. А еще они снизу обрезаны, чтобы никто на крышу не лазил, поэтому даже если в полете лестницу из окна достал, потом, спустившись, еще надо совершить элегантный трехметровый прыжок до земли.

Зато, таким образом, происходит некий социальный естественный отбор. До земли из горящего дома доберутся удачливейшие и сильнейшие. Именно из-за этого русская нация состоит из сверхлюдей.

Другие элементы уличной инфраструктуры. Основные перекрестки в городе разрисованы то ли китайцами, то ли детьми:



Впрочем, какая разница. Это вообще послания двенадцати обезьян.

На деле прямо на асфальте написаны направления и глубина залегания самых разнообразных городских инфраструктурных систем - газа, электричества, связи, воды.

Здесь имеет смысл раскрыть секрет еще одной характерной детали - красно-белых труб с валящим из них паром:



Все на них обращают внимание, не в каждом городе дымят трубы из дорог, но мало кто представляет, откуда идет этот пар.

Пар - неизменный атрибут города уже полтора столетия как. У меня по многочисленным историческим фильмам с Нью-Йорком стоит одна картинка - краснокирпичные дома с лестницами и баками, по верху, прямо по улице по подмостам проложена узкоколейка железной дороги, с грохотом носятся туда-сюда паровозы, от них множество пара, свистки, гудки, пар же идет из всех щелей из-под земли, и в в нем, как в тумане, носятся туда-сюда черные людишки, винтики американской экономики.

Однако, паровозы ушли, а пар остался.

Секрет прост. В Нью-Йорке с конца XIX века и по сей день самая большая в мире система паропроводов. То есть пар используется по-прежнему в городской инфраструктуре, равно как и электричество, и вода, и газ. Есть специальные паровые станции, генерирующие пар, от них по паропроводам пар поступает к клиентам. Это несколько тысяч зданий на Манхеттене.

В первую очередь, пар охлаждает здания, он же может их обогревать. Пар же охлаждает и многочисленные коммуникации, лежащие под землей - там такие клубки всего, что мама не горюй.

Многие сети старые и дряхлые, их страхуют специальные поддоны. Поэтому пара больше всего валит на поверхность после дождя или снега - влага контактирует с сетями, образуется пар, он то и выходит наружу через трубы и люки.

Кроме того, есть утечки пара, пар стравливают специально, под землей железные дороги, где до сих пор ходят дизельные поезда, в общем, при массовом использовании пара в жизни города он по-любому будет выходить.

Он и выходит. Экологично и недорого.

Основной паропроизводитель - уже замеченная зорким оком на городском люке компания "Кон Эдисон".

Еще одна фишечка от нью-йоркской инфрастракча.

Чугунный ящичек на ножке посреди тротуара, высотой метра полтора, выглядит модным и старым:



Но он молодой - с 1997 года. Около тысячи таких столбиков были расставлены по городу, это не что иное, как контроль водопроводной воды. Регулярно чувак ходит и берет из ящичка пробы. Взять пробы у конечного потребителя, на финише, и на станции-поставщике, на старте - этого недостаточно в таком большом городе. Надо брать пробы на пути следования воды.

Под воздействием разных факторов она может изменяться, а мы не можем допустить жалоб и проблем потребителей, в конце концов, они за нее дохренища платят, и нас засудят вдрыбадан насмерть навсегда, если вдруг из крана потечет что-то сине-коричневое.

Ну, что тут еще?

Ну цветочки вот продают:



Реклама эля, угадай, где здесь тыква:



Кстати, как и в большинстве других англосаксонских стран, здесь тоже отмечены признаки тыквокульта:



Оспади, нашли чем русских удивить:



Объявление. Потерялся пингвин:



Вот, наконец, и Юнион Сквер:



Стоит обратить внимание на башню на дальнем плане, с гигантским бронзовым фонарем на крыше. Это как раз здание компании Кон Эдисон. Что то она не может всё, треклятая, от нас отстать. На каждом углу ждет.

Гигантский фонарь ярко светит в ночи, демонстрируя всем неверующим нью-йоркским Фомам преимущества супер-новинки: электричества. Построено здание в 1910-х, а сам фонарь, по замыслу заказчика, является памятником погибшим в Первой Мировой войне сотрудникам компании.

Ну что Юнион Сквер... парк, как парк:



Мужик вон стоит, судя по цветам и блаженной улыбке, Ганди:



Вот еще один дитя цветов приехал:



"Кидаю респект нашей матушке Земле"

Все в порядке, чувак. Пис, браза. Только в Копенгаген никогда не езди.

Еще один коллега проехал на волшебном ковре:



Да, на какие только приемчики не пойдут прожженные, опытные капиталисты, чтобы выделиться среди конкурентов.

По большей части Юнион Сквер окружена невыразительными домами:



И самая заметная фишка на площади - это Метроном:



Это дорогущая безумная инсталляция каких-то богатых фриков, думающих о смысле бытия, и о сущности времени. Метроном меряет время, и призывает задуматься всех о его тленности и вечности в одном флаконе.

Там есть всё: и гигантский маятник, меряющий время, и концентрические круги, (символизирующие камень, брошенный в воду), и рука Джорджа Вашингтона, торчащая из стены, и кусок скалы из основания Манхеттена, и символ города - пар, идущий из метрономовой дырки. Ровно в полдень и в полночь пар выходит из дыры с мощным ревом, и немало.

Сразу ясно - у заказчиков полная гармония во всем. Множество быстро меняющихся электронных цифр рядом, то ли 14, то ли 15, отмеряют, казалось бы, растущий государственный долг США, но все тривиально. Первые семь цифр слева - сколько прошло с полуночи, последние семь цифр справа - сколько осталось до полуночи.

Стоила штука несколько миллионов долларов.

Заказчикам хотелось бы сказать, что с ними все в порядке, и хотелось бы пригласить к нам. В Россию, в матушку. В госзакупки. Тут таких любят.

За Юнион Сквер дома понизились до неприличия:



Мы подходим к нашей следующей Сквер с мини-парком, сколько ж можно то. Вашингтон Сквер.



Там находится дом, где по культовому в валентиновских кругах фильму "Я - легенда", жил главный герой. Как известно, Валентин очень любит зомби, и по всему миру обожает бывать на местах боевой славы своих любимчиков.

Ну, что пойдем.

Ну и под занавес, при подходе к Вашингтон Сквер, очередная нью-йоркская зарисовка:



- Слышь, братан, дай землякам доллар.

Часть 7. Вашингтон Сквер и Чайнатаун

В Нью-Йорке снимается около 250 фильмов ежегодно.

Трижды Краснознаменный Город-Герой Нью-Йорк испытывал всё, что только может испытать город.

Он проваливался под землю, он замерзал, его косили эпидемии, он взлетал в космос, его бомбили русские и даже индусы, его небоскребы ели чудовища, на них же сидели гигантские обезьяны, его захватывали зомби, упыри, и таджики, его съедал колорадский жук и восстанавливал по кусочкам Брюс Уиллис.

Но город-герой всё перенес, и выстоял всем смертям назло.

Продукция Голливуда - самая лучшая реклама для города, да и страны в целом. Каждый замшелый уголок за короткие сроки станет всемирно известным. Значительное количество людей приезжает в Нью-Йорк и бродит по местам боевой славы своих кумиров.

Мы не стали исключением, так как все является адептами фильма "Йа - легенда", там чувак остался в заброшенном городе совсем один, потому что очередная эпидемия выкосила почти всех, и оставив на улицах лишь вечно голодных зомби. Они постоянно пытались дотянуться до главного героя, как обычно, чудом избежавшего перста судьбы. А он от них отбивался.

Больше всего, естественно, нам импонируют зомби - ночью они всевластны, а днем стоят в своих халупах на окраинах, и трясутся от ужаса, боясь дневного света.

Наверное, нам все это близко потому, что картина очень напоминает нам Дзержинский район города Ярославля, с его гопниками. Там ситуация идентична. Днем ходить можно, когда ОНИ сидят по своим панелькам, а вот ночью лучше на джипе, с собакой, и с пулеметом, как главный герой.

"Провидению препоручаю вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить на улицу Строителей в ночную пору, когда силы зла властвуют там безраздельно..."

Главный герой по фильму жил как раз на Вашингтон Сквер, в этом доме:



Вход в свой дом он обезопасил сетью ловушек, капканов, бомб, прожекторов и пулеметных точек, он же крутой, а не лох там какой-нибудь:



Поскольку он мог выбрать любой дом в городе (все же сдохли), то можно смело сказать - губа у парня не дура. Это "The Row" - элитарные жилые дома 1832 года постройки, на тот момент считавшиеся лучшими в городе. Сейчас опупенный памятник, потому что в вечно меняющемся Нью-Йорке сложности с исторической архитектурой такого возраста.

Но потом зомби все-таки вычислили место жительства главного героя, и побежали на штурм. Они бежали через арку Вашингтона, туда, к заветному 1832 году и свежей человеческой плоти:



Валентин, когда все это увидел, очень обрадовался, потребовал включить видео и тоже побежал на штурм:



Последний раз он штурмовал Эйфелеву башню, ведь её в одной из многочисленных зомболент тоже захватывали какие-то упыри.

Однако, вернемся к арке Вашингтона. В небоскребном городе триумфальная арка с закосом под древний Рим смотрится несколько странно, но это, опять-таки, снова вездесущий боз-ар, который, напомним, черпает свое вдохновение в том числе и в античности.

Установлена в 1889 году в честь 100-летия инаугурации Джорджа Вашингтона.

Вон там сверху цитата из него.



Как говорится, "Прапорщик, запишите эти простые, но в то же время великие слова"

Также на арке меня заинтересовало какое-то загадочное эпическое полотно с мельницей, бочками и бобрами:



Так-то я и познакомился с гербом города Нью-Йорк.

Дело в том, что в американской культуре герб не играет такую значимую роль, как в некоторых других. Ну вот например, герб Москвы разве что на каждой затычке не нарисован, он раскручен, и всем известен.

В США гербу предпочитают флаги. Флаги страны висят на каждом дереве, и флаг города Нью-Йорк так же можно встретить гораздо чаще, нежели совсем неизвестный широкой общественности герб.

Но мы же тренькаем на Лире Просвещения, а не идем на поводу у попсовых тенденций.

Герб города Нью-Йорк:



Флаг же города Нью-Йорк издалека похож на флаг Франции, на который поставлена печать "Одобрено":



Печать - и есть герб.

Он, в общем-то, начал формироваться еще при голландцах, когда город назывался Новым Амстердамом. Между двумя доходягами, символизирующем две культуры (индеец и голландский матрос), расположился собственно гербовый щит. Мельница и бочки с мукой - основной вид деятельности горожан. Бобры - это символ Вест-Индской Голландской компании, которая и основала город. Бобры вообще были двигателем прогресса Северной Америки - их ценный мех, за которым гонялись европейцы, позволил открыть, а затем экономически развить добрых пол-континента.

Надпись снизу - SIGILLUM CIVITATIS NOVI EBORACI - это не грязное ругательство, а нехитрое "Печать города Новый Эборакум".

- А что такое Эборакум то?! Да они издеваются над нами!! - вскричит донельзя распереживавшийся, раскрасневшийся от эмоций читатель, наконец отбросив в сторону бутерброд с маслом "Крестьянка".

Да я сам в шоке. Эборакум - это город, центр римской провинции "Нижняя Британия". Потом римляне погрязли в грязных отвратительных оргиях, расслабились, и город отжали себе варвары - англы. Они называли город Эофорвик. Потом англов отжали викинги - они переименовали его в Йорвик. Потом всю эту шушару победили французские норманны - при них то многострадальный город и стал называться Йорк.

В честь этого города в Англии называется герцогская династия. Соответственно, герцог Йоркский в 1664 году захватил у голландцев Новый Амстердам, и благодарные соотечественники переименовали город в его честь.

В общем, все, как обычно, банально и просто. Всего-то пятиходовочка исторических причинно-следственных связей.

Вернемся на площадь. Вид от арки в другую сторону:



Здесь находится Нью-Йоркский Университет, и все окружающее пространство занято учебными корпусами и общагами.

Вообще, здесь сердце Гринвич-Виллидж - всегда престижного исторического жилого района Нью-Йорка. Здесь сохранилось прилично старых красивых зданий, но мы решили погулять по Виллиджу потом - а сейчас нужно выйти через Чайнатаун к Бруклинскому мосту.

На Вашингтон Сквер, как и на любой другой порядочной Сквер, есть площадка для выгула собак. Мне они нравятся, там собачники очень органично смотрятся:



А вот и сам Нью-Йорский университет, вернее, его школа бизнеса:



Туда ручейком послушно тянутся жертвы капитализма, свеженькие винтики системы, будущие бизнесмены.

" - Так, дети, а теперь повторим, чем ЕБИТ отличается от ЕБИТДЫ. Правильно,
ЕБИТ - это прибыль организации до уплаты процентов и налогов, а ЕБИТДА - прибыль до процентов, налогов, и амортизации. Запомните, дети, это очень важно. Ведь совсем скоро вы наденете чистенький костюмчик с душащим галстучком, и вас пустят в небоскреб"

На Вашингтон Сквер что-то снимают:



На улицах тут всегда что-то снимают - если не зомби, так какой-нибудь ролик, или папарацци гоняются за какими-то сомнительными авто, или делают очередной клипак, или берут интервью, или какие-то голые модельные бабы мельтешат под ногами, мешают барельефы рассматривать.

Кстати, да, бабы:



Женщины с факелами, которые ждут бедных и измотанных, желающих дышать воздухом Свободы - довольно популярный в городе мотив.

Это Кабельное здание, 1894 год. Кабельному транспорту сулили большое будущее в те годы, очень удобно - кабель тянет, например, трамвай. Но совсем скоро идеи умерли, а символом эпохи осталось несколько линий кабельного трамвая в Сан-Франциско.

Машина стоит классная:



Классная потому, что у нас таких нет. Вместо того, чтобы крупногабаритные предметы, да и просто предметы, били и таскали по лестницам да лифтам полупьяные грузчики, машина быстренько поднимет что угодно прямо к тебе в окно.

Мы идем дальше:



Пришла пора глянуть на фирменные нью-йоркские уличные указатели, еще один классический пример того, как одна небольшая деталь делает впечатление от всего города:



Хорошее название для коммерсантов. "Меркантильный обмен":



Надо будет взять на вооружение.

Наш путь лежал через Маленькую Италию - район, некогда заселенный итальянцами. Очень многочисленная (наряду с еврейской) на протяжении всей половины XX века этническая община, к его концу пришла в упадок. Вечно голодные, бедные, криминализированные эмигранты-итальянцы за несколько десятилетий окрепли, оперились, и разлетелись по всей стране, смешавшись с остальной нацией.

Они повторили пример и немцев, и ирландцев, и поляков, и в какой-то степени евреев. Америка засосала всех. Упорно не хотят ассимилироваться, по-прежнему составляя одну из крупнейших компактных национальных общин, лишь китайцы. Собственно, они то и заняли большую часть "Маленькой Италии", откуда сбежали итальянцы.

Чайнатаун, сначала занимавший лишь пару-другую кварталов, продолжает разрастаться, и в первую очередь - за счет бывшей Маленькой Италии.

Чтобы окончательно не допустить полного исчезновения итальянской культуры с улиц города, несколько кварталов сохранили искусственно. По-большому счету, все эти макарони пепперони кальцоне ай-нанэ - это не более, чем туристический аттракцион, дань некоей традиции.



Дома в Маленькой Италии по-прежнему веселые:



Вышли мы оттуда так же незаметно и быстро, как и вошли - такая она маленькая, Маленькая Италия то.

Что-то непонятное, совсем неуловимое, подсказывало нам, что мы наконец-то в китайском квартале:



То ли морские ежи, продающиеся на улицах:



То ли копеечные куры-гриль:



То ли традиционные выносные лавки класса "Кому пирожки-свистки-гондоны":



То ли, в конце концов, покосевшие лица обывателей:



А вот идет мужик, вообще характерный:



Наверное, главарь Триады. Или подпольный миллионер. Сам идет такой невзначай, а спит небось на матрасе из долларов. А в унитазном бачке держит 30 килограмм золотых слитков. Вообще, внешне позднего Рокфеллера напоминает. Только с азиатской примесью.

Здесь живет более ста тысяч китайцев, численность, как это ни странно звучит для китайцев, постоянно увеличивается. В основном шьют одежду, да работают в сфере услуг - ресторанах, салонах, магазинчиках. Пределов своего квартала не покидают, по-английски говорят плохо и не все. В общем, шансов на расформирование Чайнатауна, по примеру большинства прочих этнических кварталов Нью-Йорка, пока немного.

В архитектуре нет ничего китайского, кроме нескольких пагод. Все эти многоквартирные дома были построены в среднем 100 лет назад европейцами и для европейцев:



Поэтому китайскую атмосферу делают люди, и, как обычно, мелкие детали.

Вывески там, магазинчики, реклама, или вот, например, фонарные столбы:



Католическая церковь - верный признак того, что когда-то эти районы населяли совсем другие люди.

Эти же загадочные люди оставили просто наишикарнейший гидрант:



На такой чугунной красоте просто обязано быть какое-нибудь клеймо.

Да!



Fire Department New York. Часто встречающаяся на улицах города аббревиатура. Только этой уже лет этак под сто.

Простенький люк:



Машина:



Теория Разбитых Окон в действии - глядя на такую машину, осталось её только обоссать, а потом поджечь.

Мы еще вернемся в Чайнатаун ближе к ночи, а сейчас мы идем к Бруклинскому мосту. Практически на выходе из района стоит памятник какому-то китайцу, кажется, важному мандарину или на худой конец изобретателю фейерверков и петард:



Но, как гласит надпись, все тривиально. Это - китайский пионер по борьбе с наркотиками.

Для китайцев это важно, потому что в XIX веке они всей нацией сели на наркоту и после серии "Опиумных войн" в общем-то, просрали страну.

У туч голубей рядом с памятником нет никакого пиетета.

Срут и срут на пионера борьбы с наркотиками:



Угрожающая табличка, заставляющая леденеть кровь в жилах:



"Подкармливая голубей - размножаешь крыс". Ай-я-яй.

За что несчастных голубей то? Надо будет на них общество по защите прав животных натравить, а то как-то не по-американски, какая-то дискриминация.

"Не будешь кормить голубей - крысы и так размножатся, а голуби сдохнут с голода". Надо будет им предложить в качестве альтернативной версии.

Мы практически вышли к берегу Ист-Ривер.



Какие-то чувачки развлекаются, подобного рода мероприятия популярны в городе:



Корпоративный гимн поют? "Вместе мы сможем победить Газпром, ДА!!!"

Собрались играть в "Картошку"?

"Возьмемся за руки, друзья, и Господь наш Вишну не оставит нас, как не оставил он своих верных пасынков, находящихся на пути тьмы и порока. Омммммм.... Не забудьте после медитации положить денежку в баночку у Верховного Обер-Сенсея, на развитие бога Вишну. Омммммммм..."

А вот, видимо, социальный протест:



Тематика актуальна, как раз за несколько месяцев до нашего светского визита в городе легализовали однополые браки.

Дискриминация. А почему только геи? Почему против лесбиянок никто ничего не имеет? Они тоже однополые.

Правильно, потому что лесбиянки красивые и с сиськами. И вообще, это - искусство. А геи - с волосатыми ногами, грязные, развратные, и вообще, они же мужики!

На этой мажорной ноте мы и вышли на набережную Ист-Ривера.

Многие, если им показать вид Манхеттенского моста, путают его с Бруклинским. Они действительно смальца похожи, так как оба висячие и построены примерно в одну эпоху. Они и находятся рядом:



Но Бруклинский, конечно, не в пример известнее своего коллеги:



Ну, что, небольшой отдых на скамейке, посидим, полюбуемся, обсудим повышение цен на гречку, последний клип нашего фаворита Никиты Джигурды, и вперед, на мост!

что-то ты повторяешься((((

это, видимо, впечатления еще не остыли
сам-то выйди)

я знаю, эта фраза у меня в текстах как некая фишка-репер)

я в ней только названия меняю)

она мне очень нравится)

а, понятно.
вот Латыгиев, например, как выпьет, любит цитировать книгу пророка Иезикиля, главу 25, стих 17.
видимо, тоже какая-то реперная точка, после которой наступает следующая стадия опьянения)))

"Я эту херню произношу уже много лет. И если ты это слышишь, это означает, что тебе - конец. Я никогда не задавался вопросом, что это значит. Я думал, что это просто круто -- сказать такое какому-нибудь засранцу, а затем пустить ему пулю в башку. Но когда я произнес эти слова сегодня, они заставили меня задуматься. И вот теперь я думаю, это может означать, что ты - злобный, а я -- праведник. А мой 45 калибр, он пастырь, защищающий меня, праведника, в долине тьмы. Или, может быть, ты праведник, а я пастырь, и этот мир злобный и нечестивый. Мне такой вариант нравится.

Но все это неправда. А правда состоит в том, что ты - слабый. А я
- беззаконие злобных. Но я стараюсь. Я изо всех сил стараюсь стать
пастырем."