Поэзия ХХ1 века, Произведения

гимназист с.
спсб, хорошая тема

ОК

Владлен Дозорцев


О ГЛАВНОМ

Вся загадка живой природы или не вся,
но она такова – хоть на земле, хоть на луне:
возле мужчины женщина должна проходить, тревожно кося:
кто его знает, что у него на уме.

Если она коснется локтем или плечом,
это – уже разряд. Если бедром – война.
Кто-нибудь из двоих, как правило, обречен,
ибо природа любви двойна.

Закрывая тему войны полов меж людьми,
я бы добавил, что победитель есть.
Это не он и не она, а плод любви.
То есть благая весть.

ЭТНОМОТИВЫ

Бывает и так, что стяги еще пернаты,
но ареал орла уже меньше, чем ореол.
Все возвращается в свои пенаты.
Даже державный орел.

Двуглавое птицеводство заканчивается тем же,
что и разведение английских львов.
Только то свое, что по берегам Темзы.
Свой Козельск да Белев.

Победителей судят позже (что тоже грустно),
если даже не ведают, что творят.
Первого августа в Варшаве не говорят на русском.
На немецком тоже не говорят.

Как заметил на цментаже кореш Тадек,
с языками – просто засадек: не угадаешь наверняка.
Пепел разделов Польши выпал в сухой осадок
уже на века.

Можно клепать подлодки и подсушивать порох,
чтобы держать Кавказ и пугать медитерран.
Все равно этот век будет веком этноразборок.
Это не я сказал. Это – Миттеран.

Умирая в девяносто шестом от рака,
он предрек армрестлинг и костолом
лет на сто. Чтобы Цезарь перевернулся от страха
со своим этикетом за этностолом.

История славы, может, и увлекает,
но там есть три слова: уже, еще да пока.
Двуглавая птица вообще не летает.
Не летает орел-табака.

Это сообщение отредактировал гимназист с. - 16.10.2011 - 20:46

Рита Бальмина (Нью-Йорк)

Тому, кто с вами спит

Тому, кто с вами спит в эпоху СПИДа,
Написанное на роду доверьте.
Моя любовь как форма суицида
По формуле движенья к смерти.
Пределен риск и коитус смертелен,
В твоих объятьях забываю, милый,
Вчерашний сон про бл@дские постели,
Похожие на братские могилы.
Над входом надпись: "каждому - свое",
И ангел в белом пропускает в ад,
И выдает больничное белье,
И называет номера палат.


Бесплатная блудница

В объятья первого хамсина
От страсти стонущей Далилой
Упала стерва-Палестина,
А я - в твои объятья, милый.

Для ночи догола раздета
Луна - бесплатная блудница -
На бледный пенис минарета
От вожделения садится.

Дрожат у пальмы в пыльных лапах
Соски созвездия Змеи,
И всех моих соперниц запах
Впитали волосы твои.

И я не понимаю снова:
До коих пор, с которой стати
Я все тебе простить готова
Под неуемный скрип кровати.


Инцест

Мне страшно, старший брат, мой стражник злой.
Хотя глумливой золотой иглой
На длинной тонкой нитке потаканья
Пришиты мы друг к другу так, что шва
Не разглядеть, и стали цельной тканью, -
Ты мертв, а я еще жива.

Когда проклюнувшись из одного яйца
Мы ждали жизни так, как ждут конца
Вселенной кровожадные пророки,
Уроки рока мы осваивали вместо
Тех мест, где в сроки созревают строки
Под цедрой цитрусов инцеста.

Ты становился мной, а я тобой:
Судьбой играя, голубой прибой
Листал "Плейбой", - и ангел плотоядно
Взлетал с твоих соленых губ
На мой язык и превращался в яд, но
Звук медных труб фальшивых не был груб.

И лунный блик врезался словно клык
В твой острый, твой ликующий кадык,
И волны прибегали к изголовью,
Одно и то же повторив стократ:
Мне больше нечего бояться, брат, -
Я не спасу тебя своей любовью.

Елена Аверина

Спугну собаку…

В глазах её мелькала доброта…
Я ей поверила… а верить – это больно.
Спугнуть собаку:
«скройся, сволота!»
и заорать на весь окрест - «довольно!»
Сказать соседу: «Вам идёт трико!»
И по щеке задеть его игриво…
Пойти в кабак… да тут… недалеко
и не накрашенной (!) Заметьте это диво!
Всё совершить не так и всем назло…
Чтоб плюнулось ко мне вослед – «скотина!»
А я б смеялась: «Да, не повезло!»
Захлёбываясь дозой никотина…
В глаза остыли искорки огня.
В душе опять царапинки и вавки.
Спугну собаку, а она – меня…
И разойдёмся … маленькие шавки.


Тени
(короткая перемена)

В капроне зябнут тонкие колени,
спешащий взгляд выдёргивает мглу -
мы крохотное племя, люди-тени,
обнявшиеся намертво в углу.
Детей своих всё чествуя, болезных,
(Из многодетности переходя на «штук»)
мы пили чай из банок майонезных
и раз в три года ездили на юг.
Любила, представляешь?! Сильно! Твёрдо!
Не грязно, каждый день, как в первый раз
и в шалаши свои влезали гордо,
в которых поколений сто до нас,
вот так же, среди надписей скабрезных,
матрасов мятых и нахальных блох –
все пили чай из банок майонезных
и каждый был по-своему не плох…
Однажды, на короткой перемене,
один учитель (сука, русофоб)
мне брякнул: «Да вы просто люди – тени».
За что я застрелила его в лоб…


Тим Александр Кельт

Монолог Шекспира

Ума хотелось, что ли? Власти ли?
Какой мне прок, что этот мир безмерен?
Ведь если сердце - просто пластилин –
Я им замажу трещину на вере.

Ведь если сердце - просто дикий воск –
Достаточно на мини-Галатею.
А на дурацкий Гамлета вопрос
Подкину ему новую идею,

Ведь если сердце – масло, то во мне
Искать не надо бога поприличней.
И если Лир бродил в своём уме –
Пусть мир поищет поновей наличник.

Но сердце – плоть. И вновь весь мир – театр,
Как будто вся судьба в режиме моно.
Так, значит, мне опять на всё плевать
И шить платки плаксивой Дездемоне.



Лина Кинлем

Минули времена у слов,
У существительных понятий,
У существующих принятий
Исходно созданных основ.

Основ, не ведающих смысла
Ещё улавливаю нить,
Но упадают коромысла,
Связавши «знать» и «объяснить».


Эдуард Лимонов

* * *
И вязкий Ленин падает туманом
На ручки всех кают над океаном,

И ржавый Маркс – заводоуправления
Прогрыз железо: рёбра и крепления,

И чёрный Ницше – из провала – крабом
И толстый Будда, вздутый баобабом,

И острый я, как шип цветов колючих
На Украине призраков летучих,
На Украине снов, где Гоголь с вязами
Где буки и дубы и рощи базами…

Такие мы. А Вы – какие?
Мы – неземные. Вы – земные.

На одном из сайтов встретил любопытное действо (лет 5 назад) - стихотворный конкурс.

Задание:
Написать стихотворение, используя указанные рифмы.

Отравлен лунным хмелем воздух
………………………….…… лень
……………………пышногроздых
……………………………..сирень

………………………………гордо
…………………………….водоем
……………………………аккорда
…………………………….втором

……………………………...кроме
…………………………..сократив
……………………………...дреме
………………………...лейтмотив

…………………………..виденья
……………………………...ином
…………………….пробужденья
..……………………………сном.

Привожу две версии.

А.Б.

Отравлен лунным хмелем воздух,
Ему и шевельнуться лень,
И близь созвездий пышногроздых
Пьянит, как юная сирень.

Я музыкант! И сердце гордо:
Вот этот мёртвый водоём
В одном движении аккорда
Расплачется. А во втором

Я устранюсь - всё будет, кроме
Игры. Свой образ сократив,
Всем голос дать - и в звёздной дрёме
Почить: вот Музы лейтмотив!

Так, миг подлунного виденья
Животворя в миру ином,
Вам песня - чаша пробужденья,
А мне - бокал с бессмертья сном.


Ю.Д.

Отравлен лунным хмелем воздух,
В ночи уступчивая лень
Под пенье в кущах пышногроздых
Сирен, укутанных в сирень.

Ландшафт-ноктюрн глядится гордо
В лилейно-звёздный водоём,
В интриге первого аккорда,
Со страстью явной - во втором!

И ничего не надо, кроме,
Земные скорби сократив,
В полу-мечте ли, в полу-дрёме
Блаженно влиться в лейтмотив!

Исчезнут хрупкие виденья -
Но в мире я чуть-чуть другом:
Остались после пробужденья
Две строчки, что казались сном…


А вот исходный текст:

Сергей Черняев

Порубежье

Отравлен лунным хмелем воздух,
По венам разгоняя лень.
Кантатой кистей пышногроздых
Мне в окна ухает сирень.

А я посматриваю гордо
На звезд полночный водоем,
Устав от первого аккорда
И засыпая на втором.

Не вынести кантату, кроме
Как вдесятеро сократив,
Восприняв приглашенье к дреме
И забытью как лейтмотив.

Блаженны сонные виденья
Как знак и память об ином,
Поскольку явь – до пробужденья
И после – остается сном.

Это сообщение отредактировал георргий - 24.10.2011 - 23:08

Кстати о конкурсах. Третий год подряд (круглогодично) проводится самый массовый в России международный конкурс «Золотая строфа» (платный: до 200 строк 580 руб., до 500 – 1000 руб) по четырём номинациям: стихи о любви; гражданская лирика; философская лирика; свободная тема. Победители получают призы. 1-ый приз – 10 000 руб.
В этом году в конкурсе с 1.01 по 30.04.11 в номинации «Философская лирика» победила наша землячка.
Вот её произведения.

Ветер Юлия (п. Некрасовское, Ярославская обл.)

***

Раньше все было наоборот –
утверждают памятники.
Салют, салют, переворот,
маятники, везде качаются маятники.
Стоп-кран!
Врезается в землю состав.
Искрами из под колес
динамика столкнулась со статикой.
Я там не была, но знаю, что там
любое слово сверяют с практикой.
Не до лживых речей,
в самом центре Москвы
на ветру
холодеет упрямое тело.
Я пойду сейчас. Я побегу!
Я сорвусь с моста!
Это глупо, но смело.
И под водной толщей Москвы-реки
я лежать буду спокойная, бледная.
Береги себя, береги.
За меня не бойся.
Я еще не последняя.
Не последняя. Я – музей.
Мои руки – экспонаты насилия.
Мозг – архив гениальных идей,
а душа – просто редкость – идиллия.
Нет в стране этой тишины.
Нет и гула. Какая-то вычурность.
Ты на все способен. И только ты
стоически терпишь всю эту приторность.
А мне так и лежать под толщей воды.
Надо мной плывут рыбы и волны.
И не заметны мои следы. И не страшны
каменные сухопутные тонны.
Но это пройдет. Все встанет опять.
Так всегда бывает. Сердце заводится.
Оно оживает. Не время вспять.
Только дикий кошмар к нулю сводится.


Странное чувство

Странное чувство свалилось на голову
Еще в тот день, когда шла по граниту я,
Изредка в лужи смотря на себя.
Будто на улицах нет никого.
Будто бы холодно городу голому
Дышать. От дрожи асфальт теребя
Крылья моста разбрасывать в стороны.

И вот лежит он под порванным небом
(небо такое лишь там бывает:
От ветра ль, от горя?.. черт его знает)
И выдыхает промерзший воздух.
Взгляд сероглазый, наполнивши гневом,
Руку из камня в кулак сжимает
И бьет в 12, почти что с ревом.

Ах, странное, странное, до ужаса странное

Чувство потери, - какое-то окаянное,
Чувство убожества – какое-то безобразное –
единоликое, но со всех сторон разное.
Красное, красное, а не синее
Небо над сброшенными косыми ливнями
Среди тех, кто остался, ведь люди вымерли.
Еще в прошлом году я тоже лишилась имени.


Да. Странное чувство. Странное.
Перемены настырны, хотя и плавные.
Рядом с Зимним Дворцом – косым, обшарпанным
Вдруг вырос дом из антенн и паркингов.

И тошно стало медному всаднику.
Вырвало его прямо на берегу,
Когда большая рука откуда-то издали
Схватила за шпиль собор и вырвала из земли.

И бросила в реку эту почерневшую, -
Ставшую вонючей, грязной и безутешною.
Ставшую широкой веной клинком распоротой…
Насмерть заколотой.


***

Я вижу волны у остатков судна, сбитого войною.
Усталый флагман на причале стоит стеною.

Плюет под ноги, после курит, испепеляя небо.
Он поднимает руку и взывает к бою.

Я вижу горе матери над гробом сына
и фильм, оставленный до завтра, недосмотренный наполовину.
И сон в окне, скользящий между штор к стеклу поближе.
И всех безумцев из Содомов и Гоморр я вижу.

Значит полдень: я слышу выстрел пушки за Невою.
И стук копыт коня под медным всадником, что за моей спиною.
Я слышу гул огромного проспекта, запах книги
и недовольство заключенной в трубы под землею Лиги.

Я слышу стук о яхту яхты у моста с конями
и треск трехвекового дуба в императорском поместье
с белками и лебедями.
Я так хочу подняться на какую-нибудь крышу
и оттуда слушать слитно все, что я раздельно слышу.

Шагают женщины, одетые от ветра в тонкие колготки.
Здесь лютый холод и всегда здесь пахнет сыростью и водкой.
Как в пасмурный графический пейзаж, который кем-то нарисован,
я в серую реальность проплываю под мостом Дворцовым.

Шагает старый флагман, спрятавший глаза
от ледяного света. Из кармана
его потертой, грязной формы торчит газета.
Он вновь плюет и курит, курит и плюет под ноги.
Нервно выдыхая, он кричит: «О боги! Боги!

Услышьте старого седого великана!
Как долго жить еще в тени самообмана?!
И для кого все это нужно?..», но в ответ
лишь тишина – величина в мгновенья эти постоянная.

Что сделать мне, чтоб сократить путь от стереотипов до реалий?
Не так уж много слов есть у меня в запасе для подобных изменений.
Благодарю за жизнь. Такую: прыткого работника и наглого нахлебника.
За клеточный процесс перерожденья со страницы школьного учебника.


Картина

Все в доме замерло моем
не шелохнется одеяло
в шкафу, не дрогнет за углом
дивана занавеска. Все спокойно. Встало.
И улетучились работа, деньги, дети,мысли,
знания, контактов списки…
В них имена и номера их телефонов
исчезли, все забылось, стерлось, улетело.

Стало так спокойно, тихо.
И всего осталось мало.
Остановился рост цветов, полеты птиц,
остановился ход часов,
не долетела чья-то телеграмма.
Зависли водяные капли в воздухе, без лиц,

без четких форм, без веса, радужной границей,
разделяющей пространство ванны от пространства крана.
Остановились в небе облака, реки течение,
пульс метрополитена под землею.
Встало сердце и застыла кровь.
Картина стала зыбкой, неживой, немою.
Застыли светофоры, как один все красными редеют.
Не дует ветер и не треплет челки. Солнце
встало на одной поре жары и света, пламенея в огненных протуберанцах.

Но где-то что-то есть.
Слетает все же где-то музыка с пюпитров.
И где-то человеческая честь живет,
поет от чистоты, а не от спирта литров.
И этот голос слышно. Он летит
по небу, он плывет по рекам, он бежит навстречу.
Он парит, звучит, горит, гремит.
И если только этого не захочу, то, может, не замечу.

Картина получилась хоть куда.
Так много жизни в ней и так же много смерти.
Когда? Когда? Когда одна она
станет священным списком хаотичной круговерти?


Стихи без точек

Стихи без точек – мои стихи,
корявый почерк моих стихий,
сырое небо моей страны,
прохладный бункер большой войны,
скользящей по ветру в каждый дом
на белом, красном и голубом,
на громком, тихом, без тормозов,
с ума сошедших людских мозгов,
несущих новое для страны
для разжигаемой вновь войны,
для серых будней и ярких дней,
для новых помыслов и идей,
для скрипок, флейт, тамбуринов, труб,
для глаз, ресниц, бровей, тела, губ,
для похороненных мертвецов,
для лиц, смотрящих с холстов купцов
в оправах меха и серебра –
остатка роскоши и добра,
остатка гимна моих певцов,
берущих тексты моих стихов,
летящих вниз, в жар ядра Земли,
будто космические корабли
без космонавтов и без собак,
все ж не сумевших вот так никак
создать эпоху «нано» лихих,
родивших ясные для любых
людей: с молитвами, без молитв, -
стихи без точек, мои стихи.


О других конкурсах в следующих постах.

Ещё один международный поэтический конкурс - "Эмигрантская лира", в 2009 году в номинации "Неоставленная страна" победителем стал ярославец Олег Горшков (вместе с Ильёй Рубинштейном). Ниже представлены его конкурсные произведения.

Олег Горшков

Предместье

Состарили бореи, заострили
щербатый лик предместья на реке.
Скребется жук тяжелой индустрии
в безбожно обветшавшем коробке
глухого городка, где горклой речи
и времени карболовый раствор
вселенную разъел – от чебуречной
до черепичной церковки, от гор
промышленного хлама до убогих,
немых равнин раскисших пустырей –
здесь сумрачное alter ego бога
в природе ощущаешь всё острей.
И, кажется, что так верней и проще
принять и объяснить свой непокой,
сродниться с ним, но что-то смутно ропщет
в пейзаже городка наперекор
бореям, речи, времени, рогожным
их сплетням, непреложным правдам их.
И жизнь бежит мурашками по коже,
и бог путей не ведает земных.


Медвежий угол

Глаза закроешь – белый день,
глаза откроешь – ночь окрест,
Пряди, зима, свою кудель.
Позёмка, шпалы, переезд.
И вспять нет сил, и вдаль невмочь,
и опустелая земля
за пядью пядь вмерзает в ночь.
Поземка, насыпь, колея.
Зловеще, веще снег скрипит,
и настежь боль, и чаще след.
Обходчик в будке глушит спирт,
и, кажется, с библейских лет…
Он по повадкам, что медведь,
но, как и я, лесам чужой
медвежьим этим, круговерть
зимы сильнее спирта жжет.
Плеснет он полстакана мне,
угрюмо скажет: пей до дна.
Глаза откроешь – ночь темней.
Глаза закроешь – тишина...


Кочевник

«Человек», - бормочешь, а слышится вновь: «кочевник»,
обжигаешься эхом, заставшим опять врасплох.
Так бы мог ворожить напоследок сверчок ковчега –
демиург очага, сам себе вездесущий бог.
И о чем это он, и зачем, и какого чёрта
не хватает ещё в предначертанном петь раю?..
Плещет олово слов, в горле плавится, как в реторте,
чей закон кривизны и алхимику мартобрю
не исчислить вовек, сколько б он ни мешал эпохи,
лаки, лики времен, ни месил их поющих глин.
Время – воздух, верней, то, чем был он за миг до вдоха,
то, чем будет потом, в искушающий петь, один
ускользающий миг, о котором тоскуешь, бредишь,
за которым бредёшь, оставляя приют шестка,
отстраняясь от страха - всё в прошлом, всё было прежде –
промелькнуло и кануло, только постичь пока
не дано никому немоты ненасытной леты,
оттого тут как тут сторожимый молчаньем страх –
не скелет в шкафу, а секрет в позвонке скелета,
безответный вопрос у йорика на устах…
И каким бы итог ни предвиделся вновь плачевным,
оставляя приют, ты выходишь в последний снег,
«человек», - бормочешь, а слышишь опять: «кочевник»,
и метель замыкает музыку – «человек»…

Стихи из конкурса «Союзники»
http://soyuz-pisatelei.ru/forum/4

Международный поэтический конкурс «Союзники»
Проводится 5 раз в год. Главный приз конкурса – издание авторского сборника. Кроме главного приза, лучшие участники имеют возможность публикаций в литературных журналах «Союз писателей» и «Страна Озарение». На этой странице размещается Положение о текущем конкурсе. Участие, обсуждение работ проходит на литературном форуме.

Виталий Иконников

В ШЕЛКАХ МОЕЙ ПОСТЕЛИ…

Укутавшись в шелка моей постели,
Без крыльев и без нижнего белья
Спит ангел. Не прошло ещё недели,
Как стала она полностью моя.
Шептались за небесными вратами:
"Смотрите, добровольно хочет пасть..."
Но я уверен: сущность бы продали,
Чтоб ощутить в себе земную страсть.
Оргазм не долог, потому и сладок,
Тебя он окрыляет по утрам.
Я поцелую вновь между лопаток,
Туда, где носишь символичный шрам.
Припомни покаЯнных в дебрях рая,
Которым был покой необходим.
Они - лишь образ, ты - теперь живая,-
Стони, кричи на зависть всем другим.

ДЫШИ

В первом опыте кто-то всегда ведом,
Всё пытаясь спрятаться в коже век.
Ожидания вскроются лишь потом,
А сейчас - не время для слова "нет".
И в глазах напротив горит огонь -
Пресловутый признак живой души.
Простыню сильнее сожмёт ладонь.
Прекрати терзаться, - дыши. Дыши...
НОТЫ РАССТАВАНИЯ
Наверное, поэты были правы,
Решив: конец любви похож на осень.
Я слушал голос твой на три октавы
И знал - в душе их более, чем восемь.
Сказать: прошла пора - довольно пусто;
И нас уже не балует погода.
Я слушал голос твой - в нём были чувства,
Не знавшие, в каких пролиться нотах.

ТАК СКРОМНО…

"Я - просто лицо в толпе..."
Сказать себе это сложно.
"Я - ПРОСТО ЛИЦО В ТОЛПЕ!.."
Мой крик безнадёжно ложный.
Сорвался... (в который раз?)
И вновь потерялся в числах.
Среди заводов и трасс
Стихи не имеют смысла.
Так глупо: ровнять свой слог,
Несясь в скоростном экспрессе.
Ну что я построить смог?
Смогу ли? Уже в процессе?
Навряд ли... И не спешу,
Лишь верю (пока что робко):
Не зря я ещё пишу,
Закрывшись в большой коробке.
Четыре немых стены...
И тысячи видов сути.
Молчите! Вы мне должны!
По вам меня судят люди.
По вам пробегут глаза, -
И образ строку накроет...
И кто-то решит сказать:
"Он, всё же, чего-то стоит".
Так скромно... Но как тепло
От той похвалы на сердце.
Дождями слезит стекло,
А я тороплюсь одеться
И выйти за дверь, за край -
Стихией наполнить чувства.
Поэт не построил рай,
Но сделал его искусством.

Stihi.ru (Стихи.ру) - гигантский электронный поэтический журнал. В нём зарегистрировано 385 тыс. авторов и с 1999 года 14 815 045 произведений.
Проводит ежеквартально поэтический конкурс «Литературный Олимп».
В конкурсе принимают участие профессиональные и непрофессиональные авторы России, ближнего и дальнего зарубежья без возрастных ограничений. Рассматриваются ранее не публиковавшиеся произведения на русском языке;
Конкурс на звание лауреата Международной премии «Литературный Олимп» проводится в номинации «Поэзия»:
– премия «О Русь, взмахни крылами» имени Сергея Есенина за произведения, исполненные высокого чувства любви к Родине с вручением Диплома и медали «Литературный Олимп»;
– премия «Зинзивер» имени Велимира Хлебникова за новаторские и жизнеспособные формы стиха с вручением Диплома и медали «Литературный Олимп»;
– премия «Соловьи» имени Алексея Фатьянова за лучшие песенные стихи о любви с вручением Диплома и медали «Литературный Олимп».

Вот одно из 9 самых первых публикаций первого автора "Стихи.ру".

Alex Kagalowski

Не плачь...

Не плачь и не гляди тоскливо,
Будь стойким, так велит судьба,
Поверь, что в жизни торопливой
Теряют больше иногда.

Пусть сердце обольётся кровью,
Но дух твой должен быть сильней,
Пусть часть тебя ушла с любовью
В театр горестных теней.

Но жизнь идёт, не дав ответа,
И новый день рассеет ночь,
Лишь ты один на целом свете
Можешь сейчас себе помочь.

Ну разревись, залей слезами,
Подушку насквозь промочи!
А после новыми глазами
Взгляни на всё. И промолчи.

Тень прошлого гони не дрогнув
Прямой, уверенной рукой,
Откройся жизни, светлой, новой,
Иди вперёд! И вновь покой

К тебе придёт. Вернётся стая
Души к оседлым берегам,
И новая любовь большая
Осушит слёзы прежних ран.
22.01.1999

Константин Васильев (Ярославль)

Потерям нашим нет числа,
и с ужасом мы видим сами,
что перед нами только мгла,
что только мгла идёт за нами.

Но в неизбежной этой мгле
небесный голос раздаётся:
- Всё, всё проходит на земле.
Всё, что проходит, - остаётся!

п. Борисоглебский, 2002

Наталья Хаткина (Старушка Х.) (Донецк)
2.09.1956 - 14.08.2009

Домик со снегопадом

Ты, кого нет со мною рядом,
и не будет, как раньше - на "раз-два-три!",
подари мне шарик со снегопадом
и тепло октябрьское подари.

В этом шарике - домик на два окошка,
огонёк мерцает, уютно так
в нашем снежном прошлом ты дышал мне в ладошки,
а я думала, дура: "Какой дурак!"
2008

Плохая тяга

От дров сырых в сырой квартире чад.
Ах, Господи, как холодно, как знобко...
Пустить бы рукописи на растопку -
Да только рукописи не горят.
2004

Суицидальное

- А дождь? А крепкий чай? А книга?
Постой, нет, в этом что-то есть...-
так мысли я твои отвесть
хочу от гибельного сдвига.

- Не только холод, смрад - не только,
отчаешься - и вдруг... Как знать?
Ах, жизнь! Она то ножкой топнет,
то ручку даст поцеловать.

Как лик ее в воде дробится,
как рвется тоненькая нить!...
Как уговаривают жить
самоубийц - самоубийцы.
2003

Трамвайное

Заглохли юные забавы,
как будто пьеска в темпе "престо",
и я уже имею право
не уступать старушкам место.

Трамвай - набитый, тряский, душный.
Кому же здесь лелеять старость?
И гроздьями висят старушки.
И я на поручнях болтаюсь.

Гляжу в окно, жую обиды.
Трамвай везет меня сквозь годы.
А на местах для инвалидов
сидят моральные уроды.
2003

* * *
Если деньги бы мне - не один голый понт,
я душе бы устроила евроремонт
Всюду кафель, а в центре - где сердце как раз, -
я поставила бы голубой унитаз
и спускала бы воду раз тридцать на дню
и твердила: "Теперь никого не виню".

А пока что в душе у меня кавардак,
и под пол закатился последний пятак,
и себя волочу, словно груду тряпья,
и завидую всем, кто не я.
2002

Утешительная песня о волшебных переменах

Пусть перемены в жизни слишком редки,
Не отрицай волшебную игру:
Яйцо уснуло под своей наседкой,
Чтоб запищать цыпленком поутру.

В себя поверить никогда не поздно,
Не все пути ты знаешь наперед:
Быть может, червячок, рожденный ползать,
Под летним солнцем бабочкой вспорхнет.

Я верю, верю в детские напевы,
Все может быть - и в том числе со мной:
Свинья, что наконец привыкла к хлеву,
Под Рождество проснется ветчиной.
2002

Плечевой романс

Третий час я торчу на обочине,
выставляя напрасно бедро,
ветром жизни прическа всклокочена
и развеяна вера в добро.

Неодетая, плохо обутая
и дышу тяжело от соплей.
Почему одним платят валютою,
а другим все дают п*здюлей?

Как-то села в машину веселую -
это было в Сочельник как раз -
излупили и бросили голую.
Значит, шутки такие сйечас.

Мимо тачки проносятся с музыкой -
упоительный счастья туман!
Только в жизни и было. что с мусором
абсолютно бесплатынй роман.

Огонечки, снегурочки, елочки...
Приближается, блин, Новый год.
Дед-Морозы, какие вы сволочи, -
заработать никто не дает.

Уж давно мои сроки просрочены,
я продула удачу свою,
но на этой поганой обочине
хоть немного еще постою.

Сердце дробно стучит: "Может, хватит?"
Стынет в жилах усталая кровь...
Неужели никто не подхватит?
Неужели никто не прокатит?
Неужели никто не заплатит,
не заплатит никто за любовь?
2002

Романс о белом и красном

Не каменей, когда беру тебя за руку,
не бойся - я в тебя не так уж влюблена,
а просто мы бредем, цепляясь друг за друга,
от белого вина до красного вина.

Ты будешь вспоминать все то, что я забыла,
перед тобою свет - я в сумраке на треть,
тебе еще пылать, а я уже остыла,
но рук мне так никто и не сумел согреть.

Ты будешь усложнять, я - становиться проще,
перед тобою дверь, передо мной - стена.
И все-таки нам дан один отрезок общий -
от белого вина до красного вина.

Общаемся с тобой не то что бы от скуки -
отдушину ища среди мирских забот.
Послушай, просто так возьми меня за руку,
а красное вино пусть за душу берет.
2002

Это сообщение отредактировал гимназист с. - 25.02.2016 - 23:47

Автор: Синяя кошка (И-нет)

беспомощное

я не желаю худшего врагу,
я цепенею.
я не могу, я больше не могу,
я не умею!
и все не так в игре наверняка.
по четным числам
нам хорошо бы жить без языка,
еще - без мыслей.
я знаю - это просто - сделать шаг,
но я не смею.
и все не так, все вообще не так,
я не умею
так жить и этак, и наоборот.
и я не знаю
как пережить хотя бы этот год
не умирая
на дню по десять раз, но каждый раз
рождаясь снова,
я попадаю в круг все тех же фраз.
все так не ново.
кошачий след на тающем снегу,
простая строчка:
я не могу, я просто не могу.
и точка.

точка.

У каждого есть...

у каждого есть свой город, а также дом,
у каждого есть свой способ забыть о том,
что завтра наступит, и снова по кругу дни
помчатся, и будет все также, и мы - одни.
у каждого есть свой метод сплетать слова,
кончаются сигареты, болит голова,
провайдер опять в отключке, в программе сбой,
и кажется - очень просто не быть с тобой


Автор: Ляо Золотая (И-нет)

Ляо Золотая

Не пишет Цинь золотохвостой Ляо -
Читает книги и ложится спать.
Ну кем ему дано такое право -
Небесную Лисицу обижать?

Забыл мудрец беспечные прогулки,
Когда хвостами я мела гранит;
Забыл витрину в темном переулке,
Где наш портрет теперь навечно спит.

Не пишет Цинь, а Ляо Золотая
Над поднебесной тихо слезы льет
И звезды падают сверкая -
Увидит Цинь и, может быть, поймет...


заходи в ад

а ты когда-нибудь слышал крик
щенка, не ушедшего от колес,
тоненький визг и жалкий всхлип,
тишину последних кровавых слез?

не слышал? тогда заходи,
располагай поудобнее зад,
крути пленку души, смотри
на мой простой одночерепной ад.

секрет

нет ни вечного, ни заглавного
даже главного в мире нет
есть лишь легкое губ касание
на виске теплый летний след

нет ни верности, ни бесстрашия
нет бездумного "навсегда"
есть лишь вербная ласка нежности
трепет тихого слова "да"

не играется жизнь по правилам
не бывает путь прям и прост
мы бездомные дети-"Циники"
наша родина Синий мост

нет спокойного обладания
даже после трех светлых слов
есть лишь сказочный миг желания
чуда с рифмой на слово "кровь"

нет ни вечного, ни заглавного
даже главного в мире нет
есть случайное совпадение
двух изгибов немой секрет

Лада Бирюкова (И-нет)

RAPTURE (полусны)

слились куранты в розовые точки
и к краю ночи медленно вели,
где радужные язычки зари
на радужной плескались оболочке,
и лунные оплавились нули -

как?– то сирены-близнецы внутри
сплетали в кольца золотые звуки,
манили в поднебесные дворцы,
и погружали трепетные руки
в тепло и негу солнечной пыльцы…

Anryen (И-нет)

Диановы перекрёстки

Хрупкая сфера, дотронься — осколки,
Мыльный пузырь, улетевший под крышу,
Сон по пылящейся книге на полке,
Песня, звучащая тише и тише -
Путь, четверть пройдена. Стоп. Остановка.
Здесь перекресток на семь направлений.
Здравствуй, Диана, ночная чертовка,
Что ж, помогай выбирать без сомнений.
Твой перекресток с семеркой вариантов,
Это твой кон в перепутанных играх.
Список способностей, вер и талантов,
Вот он, сверши, что свершать в твоих силах.
Думай, Диана. Зеленого чая
Хватит на долгий привал размышлений.
Что ты стоишь, откровенно скучая?
Выбрать не просто. Я жажду знамений.
Мы с тобой давние сестры по ночи,
Мы одной кистью писали реальность,
Я расскажу тебе все, если хочешь.
Байки о мире — моя специальность.
Будет забавно и чуточку глупо,
Так человечно, что даже нелепо.
Слушай, как что-то досталось кому-то
Некогда в дальнем и сумрачном где-то.
Думай, Диана. Заря скоро вскроет
Брюхо чернеюще-ясного неба.
Слушай меня, пребывая в покое,
Думай, божественная королева.
Здесь перекресток на семь направлений.
Вместе с тобой или собственной мыслью
Сделаю выбор без тени сомнений,
Сделаю шаг к примирению с жизнью.

21.10. 2011


На дорогу…

Шаг... По три тысячи мыслей в минуту
Тающих, рвущихся. В скомканной памяти
Вихрь неизвестности, новая смута.
Все. Всем спасибо. Но вы не исправите
Мой механизм, привязавший пожизненно
Руки и сердце к забытому городу.
Вдребезги цепи! Поверьте, бессмысленно
Что-то советовать. Здесь слишком холодно.
Шаг... миллионы просмотров и плюсов
К этому ролику прошлых событий.
Снова открыты три тысячи шлюзов,
Рвется волна, бьет по швам перекрытий.
Страшно... Лишь шаг. Так свободно и тяжко.
Все слишком долго стояло и тлело.
Вот вам, смотрите, простая бумажка.
Я все же сделаю то, что хотела.
Шаг... Будь, что будет. Мне радостно видеть
Мир как кино на последнем сеансе.
Шаг... След на утро сотрется, остынет.
К лучшему. Мне танцевать в ином вальсе.
Шаг... Как же страшно. Да к черту! Ну что мне?
Нечего ждать и смотреть на дорогу.
Пусть про меня здесь никто и не вспомнит.
Будьте все счастливы! И слава богу...
Что мне ловить? Моя дичь где-то дальше,
Впрочем, жизнь просто уводит за грани.
Вещи - в рюкзак. Завтра встану пораньше.
Вы остаетесь. Я снова не с вами.
Что мне терять, ничего не имея?
Глупо бы было разменивать шансы.
Все. Вас задерживать больше не смею.
Тикают стрелки... Поет автотрасса...

14.10.2011

Лента времени

Я реставрирую ленту истории
Собственной, личной, но все-таки связанной
С теми, кто плавал в моей акватории.
Образы вьются. Почти каждый - смазанный.
Снова листая свои впечатления
Трепетно, бережно, чтобы не спутались
Мысли и чувства в пространстве и времени,
Дни, что в тумане вчерашнем укутались.
Все аккуратно разложено в формачки.
Скоро застынет горячее варево.
Нужно открыть все засовы и форточки...
Там, за окном, предрассветное зарево.
Скоро застынут былые трагедии,
Ветер осенний скует обязательства.
Утром начнется иная мистерия.
Я ее вижу, и мне это нравится.
Выбью из формочек память застывшую,
Выберу нить попрочнее чем прежняя,
Выброшу в форточку прошлое, лишнее.
Я уже новая. Дерзкая. Нежная.
Утро. Все снова начнется и кончится,
Снова свобода отправит в скитания,
Но возвращаться уже не захочется.
Будет полет на едином дыхании.

13.10.2011

Юлия Короткова (И-нет)

* * *
на охрипшее в августе горло
мягким сыром *к примеру, бри*
наступает осенний холод.
и небритые сентябри

наступают горячим чаем -
красным знаменем рдеет шарф.
телевизоры выключая,
предлагают на брудершафт.

хлещет дождь прошлогодний виски,
окосел от французских вин.
ветер дует, до боли близкий
выдувает адреналин.

греет кровь, поражая ткани,
откровенно прозрачный блеф
на больном асфальте чеканит
органический барельеф.

листья трепетно сбились в стаю,
шелестят свой упрямый блюз.
третий слева *который с краю*
так фальшивит, что я боюсь.

я боюсь, что болван от страха
вдруг споткнется на ноте "соль",
поменяет ее на "сахар"
и добавит в конце: "ja wohl".

я боюсь, что хромая осень
вдоль по встречной - и под откос...
разобьется слезами оземь
как распятый во мне Христос.

я боюсь, что в небесной вахте
нас не ждет ничего теплей,
чем секунды в дождливом акте
затянувшихся сентябрей.
21.10.2011


* * *
жажда нервной свободы пришита к стене,
пряча складки небес за пустотами сырости.
мысли давят снаружи приходящим извне,
разум битых зеркал предлагает мне вырасти.

я не слушаю ветер, листающий раны,
что твердит мне про вечность и праведный путь.
мне бы звезды насыпать с разбегу в карманы,
перелить из артерий ярко-красную ртуть.

обрасти жгучим тёрном, облачившись в слова.
лечь на желтый песок, быстро выпустив корни.
доказать всей планете, что тоже жива.
*после смерти меня обязательно вспомни*

не от мира сего. с прошлой жизни знакомый
сны из дальней вселенной бросает в кровать.
вспышка молний. разряд. нужно выйти из комы.
только как пробудиться, если сроду не спать?
24.06.2011

Это сообщение отредактировал гимназист с. - 19.11.2011 - 23:54