Октоберфест. Мюнхен. Две тысячи семь., или вокруг Швейцарии на авто

ЙоПтИть
главное чтобы коллектив был свой в доску, а то за две недели там на яхте все друг друга перегрызут)

а так хорошо конечно

Берег Слоновой Кости - это современный Кот Д'Ивуар, в Западной Африке

Кот Дивуар. Западная африка. Бывшая французская колония. Гламурно там. Пираты, пальмы, вся фигня.

А с яхтой идея классная. Я за. Но сначала - Октоберфест

ЗЫ Ну еще бы Яночка не опередил в ответе на географический вопрос

Это сообщение отредактировал Melias - 22.07.2008 - 22:17

Masquerade
про коллектив понято, главное чтоб половинкавыдержала))))
а до африки это перебор на первый раз.

Ps ладно от темки отвлеклись описывай плиз путеществие, пивко в тему заходит

тьфу

панцеркампфваген
+1
да ващще. засрали тему.

яхта в африканских водах..
кто нас выкупать-то будет?)

А зато как замечательно пьеться на борту... (*мечтает*)

Можно мне с заметкой..."Вести с полей" так сказать. С 14 по 20 июля были как раз (впервые в моей жизни) в Мюнхене.
Довожу до сведения интересующихся...Theresienwiese (Терезин луг -"поляна" на которой празднуется "октОбэр фэст") с середины с июля началась отстраиваться крытыми летними питейными заведениями и прочими "качелями-каруселями".
Если кого-то интересует чего ещё в Мюнхене "посмотреть" могу порекомендовать телевизионную башнню
рядом с олимпийским стадионом. Вход (на верх) туда платный.(5 евро (либо?) с человека) Но весь Мюнхен как на ладони.
И даже (в ясную погоду) горы видны. Рядом с башней "шоу-рум" BMW-Welt.Вход бесплатный,на выставленых экспонатах (мотоциклах -про машины не знаю) даже можно посидеть и сфотографироватЦО. Там же (рядом с Olympiaturm)-аквариум.
(www.sealfeeurope.com). Олимпиада в Мюнхене была 1972 году но архитектура "деревни"....производит впечатление.

Зрелище, открывшееся дорогим россиянам, поражало размахом и масштабом. Наверное, так же смотрели на Барселону индейцы, которых Колумб привез позырить испанскому королю. Площадь луга – около пятидесяти футбольных полей. Делится он примерно на две неравные части – на одной из них, меньшей, абсолютно безумного вида аттракционы, с высоты коих блюют алкоголики. Карусельки, качельки, молоты,столбы, сюрпризы и прочие телотряски обильно осыпаны небольшими распивочными и киосками, в которых жарятся туши поросят и быков. Это чтобы синеве на каруселях не пришлось далеко бегать – покатался, поблевал – и снова в пивнуху.

Вторая, большая часть занята четырнадцатью пивными павильонами от самых известных баварских марок – Паулянен, Аугустинер, Шпатен, не буду больше перечислять, всех не упомнишь, память чай уже не та что по молодости в детсаду. Павильон – хорошее конечно слово, невинное такое, так и хочется представить себе палатку «Болтика» на набережной верхневолжского городка. Но не тут то было. В каждый, простите, павильон, вмещается около десяти тысяч человек. Всего одновременно в павильонах может сидеть сто тысяч алкашни, и все сто тысяч от рассвета до заката там, представьте, сидят. Те, кто не влез в павильоны, оккупируют многочисленные пивнухи классом помельче, которыми обильно сдобрена местность. Это ещё тысяч пятьдесят. Все остальные, то есть ещё около ста тысяч (в день луг пропускает через себя около трёх сотен тыщ) либо хаотично шляются по улочкам-проходам между палатками, с вечной суетой в глазах, либо блюют на каруселях, либо спят на задворках луга, куда их любезно оттаскивает за руки-за ноги доблестная мюнхенская полиция.

Основные функции полиции – это показывать трезвым и не очень людям путь до того или иного павильона, либо выводить под белые ручки способных передвигаться и показывать ему дорогу в сторону дома, а не способных – относить в специальные опойные зоны, они там в стороне от людских глаз и лежат. Там синяка накрывают одеялком и дают проспаться, потом на следующее утро он снова вползает на луг, встает на ноги, спрашивает у полиции путь до того или иного павильона и жизненный цикл снова пошёл.



Над всей этой феерией гордо возвышается статуя «Бавария-мать» 1850 года, которая покровительственно обозревает своих неугомонных сыновей и дочерей.



Когда мы ворвались на луг, уже смеркалось, аттракционы, павильоны и алкашня начала расцвечиваться во все оттенки палитры, в основном в золотой и синий. Последний - так вообще любимый цвет фестиваля.



Поначалу мы были огорошены масштабом действия, я конечно где-то очень уж глубоко представлял, что означает эта попойка в своем апофеозе войны – то есть вечером, но естественно лучше один раз увидеть чем сто раз глубоко представить. Кругом атмосфера тотального веселья. Несмотря на то, что праздник давным-давно уже стал международным, всё равно, большая часть публики – немцы, а большая часть немцев – баварцы. Это их кровное, родное, как говорится пиво на душу, пиво на сердце, они съезжаются со всей своей огромной земли, самой большой и многолюдной в Германии.

Добрая четверть – в национальных костюмах, то есть вышеупомянутых кожаных шортах (говорят, это чтобы писать можно было прямо в штаны и им ничего за это не было, ну чтобы в туалет далеко не бегать), а также в рубашечках с подтяжками – это чтобы по поводу ремня не париться, ну его нафиг, потеряешь ещё после пятой кружки. Женщины все клетчато-полосатые, даже те, кто обладают скромным четвёртым и третьим размерами – по любому в глубочайшем декольте, в таком, что рядовому гражданину хочется в эту глубину нырнуть – и с концами.



Иностранцы как-то теряются на общем фоне. Русских в принципе с каждым годом всё больше и больше, как собственно и по всей планете, мы слышали несколько раз ридну мову, но это лишь капля в гигантском море людей. Кругом немцы, немцы, немцы. Сотни автобусов на окраине луга со всех ниметченовских земель. Кажется, скоро среди них и сам заговоришь и начнешь отдавать приказы.

А там,. где много немцев с пивом – там много веселья, песен, смеха и оров. В этом плане им вся Европа завидует. Мол, вы немцы когда нажретесь, клевые, налижетесь в сопли – и давай в губные гармошки наяривать, или на аккордеоне, да песни хором горланить, обнявшись за столом. А потом вскочите на него и давайте плясать под ручку с противоположным полом, изредка в паузах проваливаясь в глубины декольте. А у нас (англичан, итальянцев, ирландцев, испанцев – нужное подчеркнуть) все или в салат лицом или мордобой. Весёлые, вы немцы. Вот чему завидуют европейцы. Умеют немцы пиво пить. Я к чему это – кругом сотни тысяч обожранных людей, а атмосферы напряженности или агрессии никакой. Ни одной драки мы не видели. Да говорят, их и не бывает почти. Если и дерутся, то иностранщина между собой. Но даже в таком случае полиция их деловито разнимает и выталкивает за пределы луга.

Ну в общем и мы, как прибыли, так как будто младенцами в чрево матери попали – в комфортно-влажную среду, кругом веселье, пиво, декольте. Прошлись мы стало быть по улочке между аттракционами и пивняками, чуть потрясывает от нетерпения. Но – нельзя, у нас же не решена проблема с гостиницей и авто, а неписаный пиратский кодекс пивного алкоголика гласит, что на пивном приходе просто так дела не делаются. Они могут делаться на ура под водку, коньяк, виски, под что угодно, но когда ты осоловел под пивом – никакому портье ты своим соловьем заливать не будешь, что ты приехал в Мюнхен на семинар по повышению уровня качества продаж БМВ в Восточно-Африканском регионе.

Вдобавок, гостиниц физически нет – все оккупированы на три недели алкашней. Ну мы стало быть приплясывая прибежали к нашей Жопорезке и давай по газам. Райончик я привокзальный уже более-менее знал по предыдущему вояжу, там много отелей, его то мы быстренько и зачистили. Нигде ничего не было, а три спальных койкоместа в восьмиместной комнате, причем в разных, в каком-то хачовском хостеле - нас как ни странно не устроили.

Бахус всегда хранит своих детей. Не успели мы устроить опрос и пяти гостиницам, как в шестой фортуна улыбнулась нам своим синим ликом. Есть места. И даже цена по октябремюнхенским меркам сносная. Заселились вежливо, скромно, потому что невооруженным глазом было видно, что портье очевидно боится пьяниц - луг то не очень далеко. Но мы то парни не простые, как никак все с высшим образованием, вхожи в ВИП-круги всего ярославского света, у нас есть манеры, я даже недавно прошёл фэйс-контроль и дресс-код в кафе-шашлычную «Агдам» на улице Белинского. Пустил нас портье в общем. ХАХАХА – ликовала моя душонка, представляя картины гостиничной жизни сегодняшней и завтрашней ночи, и искренне желавшая скорой смены портье, чтобы не подрывать у того веры в человечество.

Побежали к лугу. Он совсем рядом – квартала четыре, может пять. Мы не знали точно, где он, но легкой рысцой устремились в нужное место, так все мало-мальски профессиональные звери находят дорогу к водопою. За пару кварталов уже можно было идти на шум, а за один – на запах. Помимо покровительственной скульптуры «Мать-Бавария», над лугом возвышается ещё одна доминанта – большой собор Святого Павла, с его то стороны мы и вбежали на луг, в его то сторону мы и будем уходить с луга, и снова прибегать. Он был нашим маяком, нашим светочем, нашей Полярной Звездой этого погрязшего во зле и трезвости мира.



Прямо у нашего входа в добротных мюнхенских сумерках ярко переливалось всеми цветами радуги величайшее изобретение человечества – алко-карусель. Карусель как карусель, вращается, музыка, симпотненько, смазливенько. Только в центре её оборудован бар, он тоже вращается, у его стойки барные стулья и несколько ступенек. Всё это крутится, и грех сомневаться в том, что всё это переполнено алкоголиками. Они сидят, полулежат на стойках, стоят на карусели, висят на шестах для удобства. Одновременно может вращаться около сотни алкашни. Крутится синяя карусель медленно, чтобы вся эта сотня массово не метала пиццу (не фонтанировала былым, не бросала фарш – я ещё много синонимом ЭТОГО на алко-сленге знаю).



Уж очень она мне понравилась, эта каруселька, она то меня и сгубила на следующей день. А пока мы выпили по бокальчику старого доброго нефильтрованного Францискарюшечки и отбыли дальше – в эпицентр. Вечером там апофеоз, полный хаос, на улицах то не протолкнуться, что уж говорить о павильонах, в которые мы так хотели проникнуть. Там оркестры, жареные быки, танцы на столах, девочки. Все это оказалось и на улице, но тогда то мы этого не знали!

А знали что попасть в павильон – это очень круто. Но всё оказалось не так просто. Таких как мы со всего мира приехало тыща эшелонов и дрезина. В палатки было не пройти. Несмотря на всю свою десятитысячную вместительность, они как с утра забивались публикой, так эта публика до закрытия в одиннадцать почему то расходиться и не желала. Люди абонементы покупают за миллионы долларов, виллы закладывают, чтобы посидеть на кортах в углу палатки, а тут прикатили три таких ярославских шара и хотят на дурака вовнутрь попасть.

У входов-выходов толпится человек по триста. Ну потолпились и мы, оценили ситуацию, что мы имеем дело с сомнительным фактом, который заключается в том, что крайне маловероятно то, что найдутся желающие покинуть притон в шесть вечера. Глаза это нам и подсказывали. Очередь увеличивалась, а выходили дай бог два человека в пять минут, и те поблевать или в полицию сдаваться, чтобы их на обочину луга оттащили и одеялком накрыли. Ну потёрлись у одной палатки, ну у другой. Попытались проникнуть силой. Плакались охранникам, давали на жалость, говорили, что мы не местные, а со Пскову пешком пришли собачку говорящую посмотреть. Предложили взятку.

Хуй. Не работают все наши коронные приемы в мюнхенских пивнухах. Тут все равны. Или стой в очереди, пока не посинеешь, или с утра приходи, или абонемент покупай за полгода. Ну пошарили мы по карманам – абонемента нет, стало быть этот вариант отпадает. Посинеть конечно входило в наши планы, и притом в ближайшее же время, но явно не в очереди. Оставался третий, компромиссный вариант – придти утром. На том и порешили, и сели за многочисленные столы под открытым небом, которые окружают каждую порядочную пивнуху. Там тоже место надо поискать, но это возможно, и притом быстро.

Там то мы быстро и набрали массу. Масса – это такая литровая кружка, её специально немцы придумали в целях убийства. Можно убить человека, тривиально дав ему кружкой по балде, а можно убиться самому, выпив таких шесть. Больше одной массы нигде не задерживались, да и не считали мы их. Меняли места, явки, пароли, чужие дачи. Кабак за кабаком, павильончик за павильончиком, столик за столиком.



Потом как водится стали появляться собутыльники и собеседники. Новые подружки, новые связи, новые горизонты. Был никем, стал всем. Из кочегаров в пожарные. Из Ельцина в Путина. Из Путина в Ельцина. Четвёртая кружка, то есть четвёртый литр. Песни орем. Кругом все на столах пляшут. Половина оркестра домой ушла, половина кинулась к кружкам и тоже на столе пляшут. Девочки визжат. Кого-то полиция уводит закутанного в одеялке. Кучка англичан заводит свою старую шарманку «Боже, храни королеву», естественно бить их не стали, кому они нужны, когда есть гораздо больше возможностей унизить островное достоинство – это в тысячу глоток, всем кабаком сгорланить «Дойчланд, Дойчланд убер аллес». Пятая масса. Почти одиннадцать часов – скоро луг закроют. Кругом куча прислонившихся к вертикальным поверхностям, кто-то прислоняется и к горизонтальным, но таких меньше. Декольте кругом. Я как-то читал в научном альманахе «Жизнь», что в девочку ударила молния и она заговорила по-английски. Я тоже заговорил, причем без всякой молнии, причем очень бегло, университетские преподы, слыша это, наверное плакали бы от счастья, обнявшись. Салюты какие-то, пение всего кабак в обнимку.

И вот, луг закрывается. Мне всегда было интересно, как это – закрыть луг, и хотел лично посмотреть на дяденьку, который вешает огромный лугов замок, запирает его своим ключом, кладет его в жилетку и идёт спать. Оказалось всё проще – закрываются точки продажи пива, все павильоны, кабаки и бары, а вместе с ними жизнь и умирает – все уныло расходятся, досадно попинывая мелкие камушки и расползаясь по обычным городским кабакам, которые пользуются ситуацией и рубят две ставки с несчастных оборванцев, которые уже не могут остановиться.

Нам было очень хорошо. Очень-очень. Мы выписывали этюды своими телами на асфальте, Саша поднимал на спор немцев, немцы на спор поднимались и особо не возражали, потому что там все давным давно в состоянии «Я люблю вас, всех!». Это прекрасное состояние, достигается оно путем выпивания продукта брожения, ну там хмель, солод, в общем все знают, и именно это состояние царит на празднике. Не состояние «Щас всех ёбну», не «Где же бабы» и даже не «Никто меня не любит». Там правит бал состояние «Я люблю вас, всех!». На нем то мы и вышли.





Как только феерия, окружающая нас, исчезла, и народ начал рассасываться по улочкам-переулкам по мере удаления от луга, потихоньку исчезло и моё состояние, вдобавок того, кого можно было любить, оставалось все меньше и меньше. За исключением двух обожранных оболтусов, вышагивающих рядом, ну этих то я и так всегда люблю, и без пива. И я плавно перетёк в состояние «Я - мужык». О, это очень пикантное состояние. У каждого свои проявления. Именно в таком состоянии заключается большее количество пари, именно в таком состоянии совершаются сумасшедшие поступки, именно в таком состоянии мужчины говорят «Выходи за меня, Зинка, коль залетела, я же мужык». Кто-то прыгает через костер, кто-то бьет бутылки себе об голову, кто-то переплывает величественные реки Восточно-Европейской равнины. У меня обычно всё более мирно и спокойно. Я начинаю ставить мировые рекорды.

Например – задержи дыхание на две минуты, если начнешь дышать – ты не мужык. Или – сосчитай до десяти по-испански правильно, без ошибок, а собьешься – не мужик. Как правило, я использую состояние как тест на степень алкогольного опьянения. Проговори, посчитай, пробеги, выдержи, в общем, всё то, что я в трезвом виде сделал бы играючи, ну или почти играючи, но что сейчас, после шести масс, сопряжено с гигантскими усилиями. Ну вот стало быть нашло на меня опять «Я - мужык». Говорю себе – Ян, ты сейчас закроешь глаза и пройдешь сорок шагов, чего бы тебе это не стоило, и чтобы не случилось, ты их не откроешь! «Я - мужык» - это так святое. Пришла мысль – выполняй.

В общем на тридцатом шаге с закрытыми глазами я споткнулся о бордюр и упал в клумбу. Мужыка из меня не вышло. Вышла вторая разбитая коленка (первая так толком и не зажила после легкого мотокраша на Кубе) и порванная джинса. Но это всё фигня, по сравнению с тем, что я не мужык. Убивался я всю дорогу домой, то есть все два квартала. Потом вновь вернулся в благостнейшее расположение духа, свернул джинсы трубочкой и элегантным жестом бросил в урну, одел штанишки марки «как в последний раз», и мы решили прогуляться по соседним достопримечательностям.

Первая достопримечательность оказалась через дорогу. Стриптиз-бар. Как выяснилось, мы поселились в мюнхенском блядском квартале, это бодро подтверждали вдали неоновые вывески «Сех нон стоп», «приват онли», «эдалтс велкам», «24 хауэрс порево». В общем, кругом одни стриптиз-клубы, барчики, порно-площадки и бордели. Да мы просто обязаны были поселиться в таком месте! Бахус должен был нас вести за ручку в тот момент, когда мы шарились по району в поисках ночлега!

Заходим стало быть в самый ближний стриптиз-бар. На входе у тебя отбирают небольшую сумму и в замен суют маленький пузырек с пивом и рюмку со шнапсом. Этот приемчик тоже кстати ушлые немцы придумали – налить в пиво шнапс и медленно пить. Медленно пьешь – а кукушечка быстренько улетает в небеса однако. Ну мы же не немцы. Шнапс залпом, запили пивом, занюхнули рукавом. Сидим значит как три брата-акробата за стойкой, смотрим наверх на разворачивающиеся виды, увлекающие в неведомые дали, пиво потягиваем.

Это классическое бундесовское заведение такого плана – на маленькой сцене или стойке танцует одна-две девушки, и ещё штук двадцать сидят шкерятся по углам. Перед стойкой и за столиками сидят посетители, не успеешь присесть – как сразу из углов выныривает очередная полуголая нимфа с полей знойной Румынии и просит выпить. Если посетителю она нравится, он пьет с ней и общается, попутно кося лиловым глазиком на то, что происходит на танцполе. Не понравилась в общении – подойдет следующая. Если после беседы интеллект девушки понравился гостю вот уж не могу как – то он может обсудить с ней детали оплаты дальнейшего разворачивания интеллекта, и пройти с ней в кулуарные будуары.

Если клиент вообще не хочет ни с кем общаться, он прямо так и говорит – идите в Пномпень. Некоторые раскосые дамы, родом из Пномпеня, обижаются на такое пренебрежительное отношение к их родному городу. Тогда клиент сидит в гордом одиночестве, потягивает своё шнапсопиво и втыкает на стойку. Денег за вход за всю блистательную карьеру посещения мною подобных заведений взяли только один раз - именно в этом, первом баре. Основная выручка конторе идет с выпивки, на которую разводят клиентов девушки, стоит она там недешево. В итоге выходит одна из классических схем, придуманных коварными капиталистическими акулами, как раз тот случай, когда все довольны - клиент доволен, что общается с такой красивой девушкой, девушка довольна, что пьет на халяву и получает небольшую зарплату за консумацию, заведение довольно тем, что капают денежки.

За потрахаться деньги как правило получают другие люди – не заведение, и занимаются этим самы потрахунством не все девушки, но, естественно, большинство, а меньшинство пришло так, о Бунине поговорить да шнапса передернуть на халву. Это Большинство понять тоже можно – денег у немцев много, особо они не прихотливы (вся энергия видимо уходит на фильмы), а всё это дело легализовано. Идиллия для всех. Вон, целые кварталы аж создают, в эпицентре которого и сидят сейчас ошалевшие ярославские мальчики.

Ничего вышеупомянутого мы тогда не знали. Это было первое консумационное заведение на нашем большом пути. Гигантский плюс такого заведения, и для меня единственный – так это то, что при большом количестве посетителей атмосфера там представляет собой полнейший трэшак, а его, мой родименький трэшачок, я очень почитаю. Особенно сродни тому, который так чувственно передал нам один режиссер в одном фильме в приграничном баре «Крученые сиськи». А вот в немецких заведениях он сродни. Главное – чтобы народу было много. Иначе зайдешь один (вдвоем, втроем, вдевятером), а там даже музыка не играет, сидят лишь поклонницы Бунина в ряд, зачастую черномазенькие и немытенькие. И как зашел – и музыка врубилась, и на сцену кто-то стремглав полез, и к тебе все по очереди кинулись. В общем, это уже не трэш получается, а какой-то покахонтас.

С первым заведением нам повезло. Народу много, кругом атмосфера трэша, угара и неприкрытого разврата. Ну мы парни молодые, неопытные, думаем пивка выпьем, посмотрим на хваленые чудеса немецкого стриптиза, и на Мариенплац – ратушей любоваться. Но не тут то было. Не успели мы сесть, как ко мне справа подсела обворожительное дитя Востока с накладными блестящими ресницами, положило свою восточную руку мне на западное бедро и прокуренным голосом Николая Валуева, выпившем пол-литра ацетона, вопросило: - Привет мальчики. Как вас зовут? Таких голосов я в жизни больше не встречал. Он не был женским, не был мужским, он был среднего рода. Я взволновался, постоянно припоминая какие-то мутные истории, несущиеся к волжским берегам из влажного Таиланда, ну знаете, те самые истории, как правило с разочаровывающим концом, там ещё постоянно встречается слово «леди-бой».

Ну вот, вспомнил я все эти истории, потом припомнил, что мы в порнографической столице Германии, то есть в эпицентре разврата и содомии, и обомлел. Вещаю какие-то нейтральные фразы типа «Меня зовут Ян», «Лондон – столица Великобритании», «Погода ожидается облачной», а сам всё вниз глазки кошу, под стойку, туда, на блестящую юбочку восточного создания – а вдруг там под ней первичные половые признаки леди-боя будут видны и он таким образом спалится? Но блестящее мини образовывало приятную впадинку, сомнения развеивались, но я всё равно-переживал, потому что с каждой фразой, слушая этот голос, я ужасался всё больше и больше.

После давно зреющей в воздухе фразы «Мальчики, а купите шампанского» надо было расставлять точки над i. Мы с Сашей, которого на стуле слева от меня так же крайне волновал голос восточного существа, пошли ва-банк:

- А не купим. Мы девушек не любим. Мы геи.
- Как, геи? А так и не скажешь.
- Скажешь-скажешь. Он меня любит, я его. Мальчиков мы любим. А ты девочка. Уходи давай.

Блестящая звезда Востока подумала-подумала, и грустно ушла на сцену танцевать. Там спустя три минуты мы воочию убедились, что звезда всё-таки женского рода и пола, причем одна из ярких его представительниц, судя по телосложению. Но даже тогда червь сомнения грыз наши сердца.

- Гермафродит может.
- Точно. Или пол поменял. Член отрезали, голос остался.

После ещё парочки шнапса Лешенька, который сидел ещё левее Саши, удачно отшил консумировавшую его мадам, мы дружно встали и покинули библиотеку. Как ходили в центр города на Мариенплац и вообще ходили ли, я помню с трудом, потому-что во-первых я на Мариенплац уже неоднократно был пару месяцев назад, а во-вторых неоднократно побываю и в этот раз, и все эти достопочтенные визиты на главную площадь столицы Баварии как то в голове моей смешались. Одно я помню твердо и точно – как попали мы в отель я не помню. Судя по всему, не просто так, потому что портье смотрел на следующее утро на нас, а на меня в частности, угрюмо, но профессионально.

Но это не главное. Утром, чудесным мюнхенским утром, по нашей комнате деловито расхаживал Саша номер Два! Сашенька, Алехандро, дорогой вы наш человек, он преодолел за ночь полтыщи верст и прибыл из своего Парижу в наш Мюнхен на эшелоне! А значит, надо соблюдать условия вчерашнего договора и бежать вместе на луг скорее с утра пораньше занимать место в палатке! На этот раз уже вчетвером!

Нас четверо, пока еще мы вместе,
Но дело есть, и это дело чести,
Девиз наш «Все за одного!»,
И в этом наш успех!

Путешественники - акоголики))))) сможете припомнить прайс на пиво в павильЁнах? естесно за литр.

оч, приятное чтение, вчера зашел вечером, начал читать, сегодня перешел на вторую страничку, какая прелесть еще одна горяченькая часть. Люблю такие неожиданые маленькие сюрпризы. Сенька Ян, после заморочного трудового дня отвлечся оч класно.

интересно, может ли надоесть вся эта блевательная карусель

Это сообщение отредактировал панцеркампфваген - 2.08.2008 - 17:13

7.80 или 7.90 евросов.
Сдачу есессно никто не брал, и таким нехитрым способом там решена проблема чаевых.
Но оно того стоило!!! Однозначно!

еще как может.
когда ты трезвый - очень быстро.
помнится, Ипполитушко должен был вести наш пепелац во Франкфурт (его очередь была) но он *censored*, нажрался, *censored*, и мне, *censored**censored**censored*, пришлось не пить и трезвому с ним кататься.
Яночка это вряд ли опишет, ибо изображал в это время баклажан лежащий в салоне нашего лимузина. Причем не очень свежий баклажан