Северная Корея, далеко

Masquerade, спасибо за сцылку

"я показывал ему систему Chollimoogle, которая осуществляет быстрый поиск по всему Чучхенету (заметьте, ни рекламы Вам, ни спама). Ради интереса, мы попробовали забить в поиск «Трудовые лагеря в КНДР»… И что вы думаете? Пустая страница? Нет! Высветился список трудовых лагерей, с их сайтами и фотографиями, и около каждого была надпись – Добро пожаловать. Через 15 минут в дверь постучали – это представители лагеря приехали за новым подопечным. Вот так – демократия в действии… "

я плакаль...

Великий - он везде Великий, абы кому двадцати двух метровую статую не поставят и с восторгом кланяться ей не будут. Взгляд Капота направлен поверх головы человека – он думает о судьбах всего человечества, он пронзает мыслью просторы вселенной, ему не до такого чмо, как ты, что на тебя смотреть то. Да, кстати,о Капоте. Я вот тут всё на бумаге разглагольствую, Ким Ир Сен то, Ким Чен Ир сё. Конечно, в тёплой сладкой ярославской квартирке чё не попиздеть, это тебе как говорится не в РОВД орать «мусора козлы». На месте, в полях так сказать, мы этих двух парней называли по именам крайне редко, только в официальных разговорах, а все официальные разговоры у нас сводились к болтовне с Кенни.

Между собой мы естественно угорали над Богами не по-детски, а это чревато, ибо были у нас подозрения, что номера в гостинице прослушиваются (странно, если было бы иначе), а не говорящий по-русски водитель на деле мог оказаться выпускником филфака МГУ. А Мадам вообще могла оказаться завербованной в России буряткой, а перед нами так, дурочку ломает. В общем, как бы там ни было, бережёного Бог бережёт, небережёного конвой стережёт. Грешно угорать над божествами. Поэтому в первый же день божествам были даны подпольные клички.

Долго думали, и какие варианты только не перебирали – и Солнышко (соответственно Солнышко-2), и Мой Маленький Друг (Мой Маленький Друг-2), и Чип и Дейл, и Николай I (что логично – Николай II), но всё это не канало. Нужно было какое-то абсолютно нейтральное слово, вроде «бублик» или «гармошка», но притом в тему. Наконец звёзды сошлись в нужной конфигурации, Сатурн вошёл в созвездие Рака, и слово мы придумали. Был такой взгревный парень в Камбодже, в 70е годы – Пол Пот, четверть населения страны порешил, тоже кстати поклонник творчества немецкого бородатого интеллигента-тунеядца из 19 века. Всё как надо, узкоглазый, маленький, в кирзовых сапогах. В общем, параллель прослеживалась, но это и было плохо. Поэтому – вуаля – мы добавляем к Поту приставочку -Ка, получается Капот. Абсолютно нейтральное, независимое слово.

Ни один Рихард Зорге местного разлива не поймёт, что называя эту милую деталь любого автомобиля, мы на самом деле говорим о высоком. Ким Чен Ир соответственно с той же лёгкой руки стал Капотом-младшим, или чтобы совсем непонятно было, Капотом-джуниором. Ну а самый высший пилотаж – Капотик, такого и слова то в русском языке нет. Все тайны как на духу выложил, теперь то я далеко, и могу с чистой совестью поделиться всеми своими шпионскими секретами и шифровками.

Глядя на большую блестящую статую на холме Мансудэ, я лишний раз убедился в меткости данного нами прозвища. Солидный, в пиджаке, с щёчками, возвышается над тобой, наваливается, одно слово – Капот. Стоит он, обрамлённый двумя скульптурными композициями – несколько десятков человек в полный рост рвутся куда-то вперёд, по торцу гигантских мраморных красных знамён, сразу видно – парням чего-то очень хочется, что-то сильно нужно. Лица упорные, сосредоточенные, бежит кто с чем – кто с серпом, кто с молотом, кто с кисточкой, кто с гаечным ключом, а подавляющее большинство, естественно, с автоматами и пулемётами, а то с кисточкой то особо много чего не добьёшься. Лица у всех суровые, опасные – берегись враг. И только блестящий исполин между знамёнами спокоен – этот то всё знает.



На заднем плане всего мемориального комплекса мозаичное панно, 72 метра длиной и высотой метров в десять, оно изображает вершину горы Пэкту, священную для каждого корейца, даже для любой последней капиталистической южной собаки. Дело в том, что эта гора самая высокая, находится на крайнем севере страны, на границе с Китаем, и от неё как бы веером расходятся по всему полуострову горные хребты, типа она - мать корейских гор, ну а горы для корейца – это святое. Раньше, когда корейцы были тёмные и необразованные, ещё не пришли к победе коммунизма, они верили во много божеств, и многие из них рождались, жили и умирали именно на этой Священной Горе.

А сейчас вот на её фоне стоит Капот. Кстати, Капот-младший по официальной историографии родился в хижине на этой горе, когда якобы отец в 1942 году партизанил там против плохих японцев. На деле, как я уже говорил, Ким Чен Ир родился в Хабаровском крае, в советской воинской части, в составе которой был никому неизвестный тогда капитан Ким Ир Сен. Но родиться на вершине священной горы и тем самым придать божественный характер своей власти – это святое, и элегантным росчерком пера для корейского народа биография младшего Кима приобретает и этот небольшой нюанс, ну подумаешь, родился на тысячу километров севернее и в другой стране, делов то. Как говорится - не в казино, а в домино, и не сто тысяч, а десять рублей, и не выиграл, а проиграл.

Кстати, несмотря на все яростные попытки официальной пропаганды придать Капоту-младшему такой же божественный статус, как отцу, ей это удаётся не в полной мере. Маршала-Отца искренне все любили, вся страна погрузилась в страшное горе, когда в 1994 году он умер. «Кровавые слёзы горя залили беззаботную цветущую корейскую землю» - из некролога. К сыну многие относятся с прохладцей, старший то от японцев освободил, больницу построил за углом и детей в школу халявную определил, а этот чё? Сын? Я тоже сын, и что дальше?

Раскрутку Ким Чен Ира начали слишком поздно – лишь в начале восьмидесятых, когда ему уже сорокет стукнуло. В результате сейчас большинство людей видело жизнь и до него, и соответственно знает, что он за Бог. Жили нормально и без такого Бога, мол. Тем не менее, это совершенно не значит, что его там полностью не уважают, презирают и втихаря плюют на портреты в метро («товарищи, а почему вот марочки с изображением Брежнева так плохо приклеиваются на конверт? - а народ плюёт не на ту сторону»)

Отмечу, что эти мои мысли подчёрпнуты из собственных наблюдений лишь частично, а в гораздо большей степени – из аналитики литературы о КНДР, мною прочитанной, а прочитал я её до и особенно после поездки очень много – крайне увлекательное чтиво, рекомендую.

Ну да в сторону все эти мои рассусоливания, а то добалаболюсь до того, что в моей тёплой ярославской квартирке скоро раздастся дверной звонок, открываю, глядь – а там смуглый мужик в форме при красных погонах. Лучше продолжу своё повествование о делах наших мирских скудных. Подходим к статуе. Внизу у ног гора цветов. Без цветов ни одной группе лиц лучше и не подходить – это лучше сразу попытаться статуе на ботинок плюнуть. Каждая группа должна поклониться в пояс и положить свои цветы, после чего с почтением отойти в сторону и дать свой шанс следующей группе.

Подошли, кланяться я не собирался, простите уж конечно, он конечно вон какой золочёный и красивый, но я как-то пас. Но увидев, что гиды смотрят на нас во все глаза, пришлось ограничиться лёгким кивком головы, мол, привет-привет. Отходить с почтением в сторону я также особо не умею, в жизни не пригождалось, ну разве что когда на первом курсе универа Татьяна Борисовна, преподаватель по истории древнего мира, по коридору шла. Отошли, а за нами как раз свадьба подоспела.

У всех свои привычки. У нас вон по воинским могилам любят ездить, да по вечным огням, какая воинская могила без моей с Люськой свадьбы, а они вот рассекают по ленинским, то есть кимирсеновским, местам. Жена и свидетельница обязательно в национальных костюмах – смотрится очень красиво. Муж и свидетель – в чём Ким Чен Ир послал, но обязательно с галстухом и чтобы строго было. Вообще хотелось бы поподробнее остановиться на одежде и вообще на бытовухе, ведь такие бытовые мелочи – очень важная составляющая понимания ментальности людей той или мной страны, а стало быть, это уже совсем не мелочи. И, в конце концов, это так любопытно.

Например, мужчины в КНДР не носят одежду ярких тонов. Совершенно. Конечно, я ещё знаю одну страну, самую большую страну на свете, где мужчины зимой не признают никакого иного цвета, кроме чёрного, да и вообще жители этой страны страстью к серо-чёрным оттенкам славятся (лишь бы не выделяться, чё я лох что ли). И если зимой в этой стране любой пейзаж напоминает картину «Спасение Челюскина» - сугробы, серая мгла, через сугробы бредут и переваливаются бесформенные чёрные силуэты, похожие на пингвинов, то пейзаж КНДР напоминает другую обстановку - обстановку действующей армии.

И так добрая треть на улицах – люди в военной форме, так и и гражданские от них не отстают. Обычная одежда среднестатистического корейского мужчины – это френч любого тёмного цвета, либо же чёрная или коричневая рубашка, и тёмные брюки. Множество людей в костюмах, причём они крайне строгие. Все со значками. Так и чудится, что сейчас подойдёт к тебе такой и спросит сурово – так-с, молодой человек, а почему не школе? Перемещаются чинно, спокойно, очень много мужчин прогуливается с руками за спиной. Выражение лиц непроницаемое. Частенько оно менялось при нашем виде, но моментально снова становилось каменно-спокойным.



Несколько разбавляют картину женщины, которые, как известно, везде женщины. Вдобавок, они тоже в роковой борьбе уже пали жертвой дешёвого китайского трикотажа. Почти все ходят в юбках, в основном также тёмных расцветок, но это не обязательно,а вот на блузках – многие отрываются. Они зачастую светленькие, яркие, видел и молочно-поросячьего, и нежно-канареечного цвета. Ну а Кенни наша была вообще модницей-сковородницей, судя по реакции окружающих: дамы недобро прищуриваются, мужчины пялятся, как обычно со спокойными лицами, но в глазах читается молчаливое одобрение. Особенно когда она одевала свою салатовую юбочку и салатовую же резинку на волосы, в цвет юбочке. И туфли на шпильках. В такие дни молоденьких корейских рядовых, с которыми ей зачастую приходилось общаться по долгу гидовской службы, было просто жалко. Никогда не видел до этого, как азиаты краснеют.

Да что там говорить – даже мы, которые, напомню, до сих пор наслаждались живительных эффектом владивостокских гребешков, так же одобрительно поглядывали и приподнимали бровки, разве что только в отличие от местной сильной половины не краснели. Тем не менее, на улице встречалось немало и других симпатичных девушек. Самые стильные из них, по последней корейской женской моде, щеголяли в резиновых лакированных сапогах, одетых на колготки. Чёрные резиновые сапоги тоже сойдут, но самые понтовые - это яркие: голубые, зелёные, а пару раз мы видели богинь кндровского гламура – в ярко-красных резиновых сапогах. Думается, это очень удобно – можно и в поле рис посажать, когда партия на страду пошлёт, потом помыла – и на свиданку. В общем, глядя на такие наряды, в голове вертелась фраза небезызвестного Шарикова - «сходите на Кузнецкий! Все в лаковых!»



Дополняет столь авангардную картину северокорейской уличной одежной бытовухи ещё один неотъемлемый момент пхеньянского пейзажа. Регулировщицы. Светофоров мало, и прально, движение небольшое, чё на них электричество тратить. Но тем не менее, движение есть, и его надо регулировать. В связи с чем в центре каждого крупного перекрёстка нарисован круг – в нём стоит девочка в костюме небесного цвета, напомню, в таких же рассекает милиция. Регулировщик – обязательно девушка, и обязательно красивая, они проходят очередной вид корейского кастинга. В этом конечно городские власти не прогадали – очень козырный ход поставить регулировать уличное движением девушек-моделей, я думаю, в мире до этого пока никто не допёр, а жаль, таким нехитрым ходом из любого Череповца можно туристическую Мекку сделать.



В солнечные дни они одевают моднявые тёмные очки, а в дождик стоят под зонтом, можно в теории и в дождевике, но тогда не будет видно их формы, и яркой красивой одежды. В дождь они просто меняются почаще – раз в определённый интервал, в команде «Динамо» замена вратаря, вместо девушки №1 на поле выходит девушка №2, не менее симпатичная. Причём замена делается очень бодренько и красиво – с маршировкой, выглядит сексуально, я обратил внимание, что многие водители вместо того чтобы на помеху справа - на процесс смены караула глазеют.

Вообще же, в этот день, когда мы шарились пешкарусом по центру Пхеньяна, мне удалось понаблюдать столько бытовых моментов, столько простых людей в их естественной среде, как никогда ранее. Собственно, что и логично – чё там на скорости 100км в час увидишь. Люди как люди. Обычные люди при социализме. Что-то прут домой, везут бидоны, несут рюкзаки, спешат по работе или на обед. Мороженое покупают, лимонад. Народу очень мало, все ведь трудятся, но он есть. Были замечены даже гопники – компания молодых людей, идущих с открытой бутылкой кооператорской желудёвой водки. Ай-яй-яй, куда только смотрит Капот-мл.

На холме Мансудэ стоит ещё один памятник, который лично мне понравился больше прочих, наверное, потому что в нём нет ничего, уже ставшим до боли привычным. Это памятник коню Чхолимма, и несмотря на то, что он естественно имеет политическую окраску, лошадка удалась на славу. Чхолимма – это опять-таки персонаж, умно выуженный партией из корейской мифологии, это такой сказочный конь, который за день скакал по четыреста километров, в общем, чудо, а не конь, Конёк-Горбунок местного разлива. В своё время и самого коня, и его имя сделали символом мощного движения вперёд, вперёд и только вперёд, это одновременно и стахановское движение, и прорыв народа к коммунизму, и победный марш идеи, и яростные промышленно-сельскохозяйственные темпы роста, и квартира каждой семье к 2000му году. Вперёд, к победе коммунизма, к корейскому счастью, темпами Чхолимма – сказал Ким Ир Сен, построил эту лошадку и теперь этот милый прыткий жеребчик из дремучих средневековых мифов приобрёл совсем другую масть.



Конь мчится на всех парах в другому пхеньянскому холму - Моранбон. Не спрашивал, стоит ли Пхеньян на семи холмах, потому что эти семь холмов в каждом втором городе нереально затрахали. Осталось только Элисту на семь холмов поставить, да Нарьян-Мар. На Моранбоне разбит большой парк, раньше и на нём были городские укрепления, скромные остатки крутых стен сохранились, а вот деревянные башни и беседки воссозданы с нуля. Прогулка по парку Моранбон входила в программу, но до этого по нашей просьбе мы впервые совершили от неё отклонение. Впервые потому, что на этот раз мы попросили сходить к памятнику, к памятнику Советской Армии, он как раз находится на третьем холме между Мансудэ и Моранбон, название не запомнил, наверняка тоже на М начинается.

Памятник был построен во имя павших советских воинов, освобождавших Корею летом сорок пятого от японцев. Недавно он был обновлён, и вообще за ним следят, в отличие от всяких западных неблагодарных казлов. К этому монументу цветы приносить не обязательно, но они там всё равно лежат. Мы купили ещё цветов, положили и свои, и в отличие от первого варианта, от другого холма, сделали это куда искреннее.



Парк Моранбон – удивительно красивое место, впрочем, как уже отметил ваш покорный слуга, в Корее всё окружающее человека – красивое. Но сюда как будто удалось перенести кусочек самого волшебного, что есть в этой стране – кусочек природы, кусочек гор. Текут чистые ручьи, созданы тихие пруды и озерки, беседки, ивы над водой, маленькие аккуратные тропинки, камушки, водопадики, шуршание листвы, журчание воды, вот уж за что и любить Яну азиатскую культуру – так именно за это.



Народа практически нет, работать надо, а не по паркам шляться, но это ведь совершенно не значит, что парк не нужен. В воскресенье здесь яблоку негде упасть. Люди заполняют все газоны, все склоны холма, сидят большими и маленькими компаниями, готовят на своих жаровнях мясо, пьют пиво, общаются. А сейчас – лишь только верные пионеры наши спутники. На уроки ИЗО немалое их количество выгоняется в парк и они рисуют пейзажи своей родной природы, своё деревянное зодчество. Родное зодчество и своя природа это конечно всё очень здорово, но это то никуда не уйдёт, а вон те три странных больших белых инопланетянина – уходят. Поэтому надо галдеть, одновременно орать друг другу в ухо «ПАЦА!!! ЗЫРЬ !!!», показывать пальцами и бросать свои кисточки. Мы уже давно не смущались, вот и сейчас я лишь кокетливо улыбался пионерам, вспоминая жесты, которыми Юрий Гагарин приветствовал восторженных жителей десятков стран.



Нет, всё таки местные парки – это нечто, я представляю, что делается в Японии и Китае. Хотя что представлять то, надо сгонять и к стороне. А пока же надо попытаться разбить такой же у себя в Заволжском районе на фазенде. Пусть сосед-алкаш Миша кровавыми слезами плачет, глядя на мой прудик со статуями и мостиком.



Бродили наверное добрый час, ведь на вершине холма есть большое количество смотровых площадок, откуда открываются великолепные виды во все стороны, на весь город, ибо Моранбон – это таки довольно-таки высокая круча на берегу Таэдона.

Далеко внизу, на набережной, сотни школьников тренировались к Арирану. Они постоянно и везде к нему готовятся. Ариран – это по-большому счету визитная карточка Северной Кореи. Огромное по своим масштабам шоу, в котором заняты миллионы людей. Проводится на стадионе 1 мая – вот он виднеется на острове посреди Таэдона, совсем близко, гигантская чаша, едва ли не самая большая в мире. Ариран – праздник жизни, праздник цветов, счастья, и вообще всего самого хорошего, что есть в нашем бренном мире, он конечно несколько политизирован, но всё-равно на него съезжается довольно-таки большое количество туристов, и сами корейцы очень его любят, и участвовать, и смотреть.

Любое открытие и стало быть закрытие Олимпийских Игр, чемпионата мира по футболу, третьей лиги исландского чемпионата по керлингу, все, все они вместе взятые, валяются в ногах у Арирана, умоляя его о пощаде. Потому что вот где истинная мощь, вот где эмоции! Он не на коммерческой основе, и несмотря на то, что влетает он государству в копеечку, оно проводит его стабильно раз, а то и два, в год, потому что Ариран – это святое. А ещё праздник – это нереальный труд сотен тысяч людей, но здесь то и показывают корейцы, что в трудолюбии и организации труда им нет равных.

Я лично в этом убедился, хоть мы и опоздали буквально на пару недель на это действие, молодёжь уже готовилась к следующему – внизу они по команде дамы с огромным мегафоном репетировали свой кусок действия. Чётко, быстро, по команде, одни иероглифы, состоящие из сотен пионеров, за секунду превращались в другие, а ещё через две – в третьи. Сверху было отлично видно весь процесс. А благодаря крайне громкому мегафону, и слышно – вон как дамочка весело и истерично в него надрывается, я даже на видео начал записывать, хотя крайне редко это делаю. Несмотря на то, что с Северной Кореей мне пока многое предельно ясно, одна из двух вещей, из-за которой мне хочется туда вернуться – это увидеть Ариран. А вторая – это конечно горы.

Спустились с холма вниз, там уже подъехал наш корейский Мика Хаккинен. Едем недалеко, в магазин книг. Атмосфера там оказалась точно такой, что я и предполагал: со всех сторон на тебя с обложек смотрит Ким Ир Сен, реже призывно подмигивает Ким Чен Ир – меня купи, меня, не его. Все их труды, куча биографий, на десятках языков, включая кхмерский и калмыкский, какие-то якобы научные труды. Аля «Восход новой звезды 21 века» или «Почему невозможно жить во Франции». Мемуары возвращенцев и убеганцев. На обложках, на местах где в России пишутся комментарии всяких мудаков типа «Пожалуй, лучшая книга в мире» или «Читайте, читайте, и только читайте. Вещь! Это говоря вам я, Павел Мухин» тоже написаны комментарии – цитаты из авторов. Только они немножко отличаются. «Американцы заставляли меня есть рис с овечьим калом», или «В Южной Корее я не нашёл для себя ничего интересного. Не может быть ничего интересного в нищете. Там голые дети молили меня о плошке кимчи».

В магазине тёрлись помимо нас также привезённые из нашего отеля австралийцы и немцы – последние сметали труды Богов на немецком. Австралийцы с сомнением покупали какую-то фольклорную литературу о корейских танцах, правда, на обложке опять-таки танцевал с какой-то красавой Ким Чен Ир. Тем не менее,стоит отметить, что была и довольно интересная литература, уж в описание природы то с трудом можно что-то вкорячить о роли Его, ну разве что во вступлении лаконичное «Если бы не Он и Его забота, никакой природы бы у вас, гондоны, не было». Поэтому присутствует большое количество разного рода путеводителей, красочных фотоальбомов, описаний достопримечательностей.

Из иностранной литературы представлен Маркс. Куча видеокассет с путеводителями, дисков не было, а видак я намедни выбросил, какая жалость. Но это не значит, что я ушёл оттуда без покупок. Прекрасная русская карта Пхеньяна от 1988 года и не менее волшебный русский путеводитель по КНДР от 1991 года. Потом больше почему-то не выпускали, зато старый тираж ещё очень долго будут продавать. А чё, путеводитель актуальный – не изменилось же ничего. В нём они как раз гостиницу Рюгён начали строить 105-этажную – ну вот, они её стало быть до сих пор и строят.

Мне гораздо больше понравился дом, в котором находился книжный, я страстный поклонник сталинской архитектуры, а тут такой раритет – сталинская архитектура заграницей! Оказывается, эти кварталы были застроены после войны в первую очередь, то есть в середине 50х, ну а кто им строить то будет? А у нас же дома как раз самый махор сталинки шёл, вот и было крайне любопытно взглянуть на корейские аналоги. А там долго ли, коротко ли – и за обед.

На этот раз в процессе нашего накормления принимающая сторона особенно извратилась и отправила нас на корабль. Изначально с первого дня поездки муссировалось, что во время одного из пожираний нами продуктов тела наши будут катать на пароходе по реке, давая усладу нашим глазам, я этого ждал, потому как люблю плавать, но к сожалению все эти разговоры оказались мулькой. Судя по всему куда и мог этот корабль уплыть, так это только на тот свет, в лице какого-нибудь там сталеплавильного завода. Обычная прикованная к берегу посудина, с таким же успехом могли кормить на камбузе захваченного «Пуэбло».

Откушамши, довезли нас до Триумфальной Арки. Ну какой же мало-мальски уважающий себя тиран не построит в свою честь Триумфальную Арку, на память потомкам. Иначе он не деспот, а лох какой-то выходит, без Арки то. Ну наш Капот, настолько уже родной, что я с полным правом могу называть его «наш», не исключение. По идее она посвящена победе над проклятыми оккупантами и окончанию партизанской борьбы, но построили её почему-то Ким Ир Сену на юбилей. Арка красивая, спору нет, и рабочая – под ней снуют машинки. Мне больше понравились замечательные виды, открывающиеся от неё – на телебашню, кстати, серьёзного вида, на троллейбусную остановку, и на обалденную перспективу: широкий проспект нанизывает на себя, как бусы, памятники: – арка – монумент лошадке Чхолимма - стремящиеся к чему-то мужики под красным знаменем – и сверкающий ОН в самом конце.



Далее пошли на спурт: сначала магазин марок, потом казённый сувенирный магазин, потом «Берёзка». Марки мне как-то не упёрлись, и так когда собирал серию «Космос» в первом и втором классах, все нервы оставил. Парни тоже со стороны явно не производят впечатления филателистов. Гиды уже давно догадывались про всю нашу балбесовскую сущность, в неё входит думается что угодно, но только не филателия, но ехать то надо – галочка же. Ну съездили. Поехали в сувенирный. Своё отношение к сувенирам я уже высказал – максимум на что я способен, это магнитик или майка. Магнитиков нет в стране вообще. Маек, собственно, тоже. Имеется ввиду сувенирных маек, а не вообще. Ну что им, сложно что ли, иероглифы «Чуч-хэ» чтоли бы намалевали или написали бы на хруди что-то вроде «My friend visited North Korea and all he presented me is this fucking t-shirt».

Пока любознательные мальчики вместе с гидами выбирали очередную вышивку, Яночка незаметно отчислился из магаза и отошёл к соседнему дому, где поглазел в витрину нормального народного промтоварного лабаза, чем хоть люди то живут. Ассортимент витрины неплох – трикотаж, галантерея, немного обуви, игрушки, хозтовары, всего что для жизни нормальному советскому человеку нужно – есть. К несчастью, внизу в магазине под витриной заворочалась продавец, был обед и она решила на стульях эээ соснуть, ну стало быть просыпается, поднимается, а там в витрине такая рожа. Отпрянула, ну и я не стал дальше палиться, шокировать окружающую действительность - чинно-мирно вернулся назад к сувенирной «Рёхансе».

Аналогичная ситуация повторилась и в «Берёзке». Понафотографировав, как договаривались, симпатичных бап (вышло криво, руки тряслись), я спокойно ретировался на выход и сделал попытку завернуть за угол. Наш майор, который спокойно курил у кабины, заметил мои хилые поползновения, и я сказал ему – вы не волнуйтесь, я посижу здесь за углом, посмотрю, дальше не пойду. Водитель русского так-то не знал, но кивнул. Не обманщик я – сразу за углом присел на приступочек, поглазел – проходная какой-то конторы, люди по работе вползают-выползают, ничего особенного. Вернулся, там все уже с обновками, опять каких-то змей в спирту накупили, фашисты.

Подошло время пяти часов, а пять часов в этот день было временем важным – во Дворце Пионеров для иностранцев дают концерт. Опаздывать нельзя, мы ж там не единственные иностранцы будем то, на нас оказывается свет клином не сошёлся, как обычно. Ну стало быть, едем, там уже всё готово, образцовые компьютеры в образцовом классе включены, образцовые пионеры собраны, образцовые кружки функционируют – нас все ждут.

ноутбук тащит )

кстати о 150-метровых фонтанах... близко к этому, может чуть меньше

высота факела - 170 метров

впечатляет!!!.....

Дворец находится в самом центре – центрее некуда, рядом с холмом Мансудэ, от здания хорошо виднеется сверкающий кимирсеновский затылок. Чуть ниже – гигантская площадь (хотя прилагательное «маленькая» для площади в КНДР вообще неуместно), вся она заполнена каскадами фонтанов. Чем-то напоминает ВДНХ в Москве, очевидно, и в данном варианте когда-то кое-кто сказал веско: «чтобы фонтаны были лучше, чем у русских на ВДНХ. Можете приступать. Приду проверю. Всё». Есть действительно нечто схожее с «Дружбой народов» в нашей столице, но, естественно, с корейским колоритом, да и называется фонтан романтишна – «Падает снег». Да и масштабнее весь фонтанный комплекс в целом. Когда дует ветер – обливает незадачливых пешеходов прохладной водичкой – не зевай! Мне нравится вода, и фонтаны как одно из её многочисленных проявлений, поэтому я с удовольствием зевал и обливался.



Фонтаны расположены перед Народным Дворцом Учёбы, по простому - главной библиотекой. Здание выстроено в традиционном корейском стиле в 1982 году, участок прямо в центре города, да примыкающий к главной площади страны, был долгое время не застроен, пока его наконец не решили застроить. Подано населению это было под соусом а ля здесь могло бы возвышаться правительственное здание, но Великий Вождь маршал товарищ Ким Ир Сен (это его официальный титул) решил построить здание для народа.

Вот и вход в Дворец. У входа конечно бронзовый Он – покровительственно обнимает мальчика и девочку, девочку поплотнее. В других крупных городах также обязательно есть Дворец Пионеров, и так же обязательно у входа в них стоит идентичная статуя – Он думает о всех мальчиках и девочках Кореи, а не только пхеньянских. Внутри приятно, просторно. Пионеры носятся, что ни чуточки не удивительно, кому там носиться то, генералам штаба армии что ли. Меня опять пробило на пионерскую ностальгию, как тогда в лагере на берегу Японского моря.

Ведь, чёрт побери, я тоже состоял в кружке моделирования, и до развала всей доблестной кружковой системы даже успел смоделировать кораблик и самолётик, естественно, один сразу затонул, а второй не поднялся в воздух. И на волне всеобщей моды рубежа 80х и 90х успел походить 2 недели в кружок карате, пока тренера не посадили за бандитизм. Правда, это не помешало мне ещё несколько месяцев горделиво во дворе задирать нос и цедить свысока «Я каратист».

Здесь в просторном зале восточными единоборствами занимались десятки мальчиков и девочек – поверху зала идёт специальная галерея, нам всё было видно. Нет, это всё-таки у этих всех азиатских чертей в крови – руку на сердце кладу – мне слабо завести ногу за шею и в этом положении ей кого-то ударить. А вот они могут, и правильно – Родина окружена шакалами. Походили по прочим кружкам. С вышивкой и народными инструментами всё понятно – вышивают, тренькают. С компьютерным кружком было интереснее, потому что это был четвёртый раз за поездку, что я видел компьютеры в этой стране. Первый в аэропорту, второй у начальника е-мэйла в гостинице, третий в углу в доме образцовой колхозницы. Здесь компьютеров было много, перед ними очумело сидели дети и вдумчиво втыкали на происходящее на экранах.



Половина компьютеров в момент нашего прихода загружалась (кстати, там стоит стервятническая винда, хм, интересно, лицензионная или нет?), на второй был открыт пэйнт браш, в нём то и ковырялись те оставшиеся пионеры, что не загружали. Ещё пара компьютеров была заботливо накрыта покрывалами. Я не берусь делать выводы о том, действительно ли дети там чему-то учатся или класс открыли специально для визитов иностранцев, во время которых туда заряжают пионеров. Ибо пробыли мы там лишь минуту, с показухой всё давно было понятно и в очередной раз решать шараду «подстава или всё-таки правда» нам не хотелось. Я как обычно предпринял свой старый трюк «а давайте вот в этот класс лучше зайдем» или же «а давайте на этаж ниже спустимся, посмотрим что там», но быстро устал, так как гиды давали стандартные ответы со стандартной доброжелательной улыбкой.

Да и представление уже начиналось. Огромный зал, пионеров наверное тыщи две. Сидит человек десять иностранцев, мы пополнили коллекцию, дети все маленькие, пялятся на нас, глазами своими наивными просто сверлят, как дрелью, ну мы то люди уже привычные, сидим с каменными лицами, как Чингачгуки за трубкой мира. Заходит очередная порция дорогих иностранных гостей, пресвятая Фабрика Звёзд Четыре – это ж наши давние спутники-попы! Вся братия в сборе – человек с дюжину. Дети у них своими взглядами чуть рясы не подпалили – они ж таких никогда не видели, и если узреть обычных алеманов может и был шанс – всё-таки в главный Дворец страны часто гостей водят, то такие ребята на их веку точно впервые.



Братии и привычной уже не надо быть, они и на Родине у нас народ спокойный – сидят не ёрзают, чинно представления ждут. Погас свет. Началось. Программа оттачивалась годами, по отзывам других визитёров, номера одни и те же, поставлены идеально, без сучка и задоринки. Некоторые действующие лица и на пионеров то уже не тянут, у нас в таком возрасте уже патрициями, то есть партийцами, становились. Запомнился мальчик с совершенно потрясающим голосом и движениями, он главенствовал у всей шоблы. А теперь Федя Белкин прочитает стихотворение гимназиста, посвящённое дню гимназиста! Крайне гротескное зрелище представляли собой корейские пионеры с баянами и аккордеонами – этих положительных персонажей средневековых сказаний весьма обильно присутствовало в каждом номере. Я конечно не силён в фольклорных корейских инструментах, равно как и в прочих народных музыкальных приблудах детей Азии, но если я не ошибаюсь, гармонь в их число явно не входит.

Перевод стихов и песен можно было и не спрашивать – всё было и так ясно, плавали, знаем, сам декламировал, сам читал, сам любил, сам октябрёнком искренне мечтал Фанни Каплан повесить, зажарить на маленькие кусочки и потом съесть, за то что дорогого Ильича убила, сука эсеровская. Сильно впечатлил последний номер – самый массовый, музыкальный и продолжительный. Сложилось впечатление, что попал на маленький кусочек Арирана – идеально отлаженные танцевальные движения, несколько десятков девочек на сцене формируют различные зрительные образы, вплоть до того, что у них с помощью собственных тел и ткани получилось изобразить лучи солнца, которые осветили цветущие корейские земли с его восходом. Незабываемо. Хочу на Ариран.



Баловали наш неискушённый пионерией туристический глаз недолго – через час всё было кончено. Православная братия чинно поднялась на сцену и одарила детей Чосона четырьмя коробками конфет «Россия». Дети Чосона сконфуженно улыбались. Мы яростно хлопали. Я ещё на стадионах научился хлопать так, что мухи на лету падают от звукового шока. Дети в соседних рядах радостно повизгивали, глядя на такое зрелище – три больших белых дядьки надрываются, хлопая в ладоши, смеялись, веселились, тыкали пальцами, и тоже хлопали. В общем, идиллия кромешная какая-то.

Вышли. Наш майор как обычно в своём репертуаре – стоит около кабины, курит. Хоть час нас нету, хоть шесть, как не придёшь – он так и стоит. Лично мне он импонировал – импозантный, уверенный в себе мужчина средних лет, с открытым дружелюбным лицом,а водил то уж как... Барикелло просто. Барикелло-Физикелло прикатил нас буквально на соседнюю улицу – здесь, на центральном проспекте, находилась главная площадь не только всего Пхеньяна, но и вообще всей страны. Угадайте, как называется? Погадаем? А? Ну же? Думаю, не будем. Площадь Ким Ир Сена она называется.

Для многих неискушенных обывателей именно эта площадь – единственное место, которое они когда-нибудь, может быть, где-нибудь и видели по тиливизеру. Здесь проводит свои парады Корейская Народная Армия, по поводу и без повода. Лично я относился к тому числу обывателей, что видел эту картинку – огромная площадь, куча плакатов, иероглифы, на трибунах стоят маленькие суровые люди в больших фуражках, а по брусчатке чеканят шаг стройные строгие зелёные орды других маленьких суровых людей – в кепках, как у французских жандармов. Или морячков, точно таких же, каких у нас рисуют на картинах вроде «Оборона Севастополя» или «Малая Земля», только они тоже маленькие и раскосенькие. Но обязательно непроницаемые и с решительными лицами – бойтесь, ссуки.

За ними едут танки, ракеты, пушки, в общем, всё что есть. На трибуне выделяется один маленький зелёный дядька в очках, его лицо непробиваемее любой брони, сразу видно - он знает расклад. И вот я стою на этой площади. Ничего не напоминает о параде, разве что гигантские лозунги на крышах окружающих площадь домов, да портрет Маркса и о, Ленина! - на стенах. Вообще, стоит остановиться подробнее на корейской наглядной агитации.



О роли пропаганды в жизни общества я уже растекался по горизонтали не раз. Если с детства долдонить, что дважды два будет пять, то любой на тебя как на дурака посмотрит, если ты вдруг встанешь и объявишь, что это четыре, а то и пристрелят. Эффективнее всего это заливать в уши, радио, передачи, ТВ, обязательные собрания по два часа за день (как тут не вспомнить «пятиминутки ненависти» Оруэлла!), Капот то, Капот сё.

Но заливать в уши мало, надо, чтобы и глаз не расслаблялся. Везде, где только можно, где только может пройти случайный прохожий – понаразвешаны плакаты, борды, растяжки, вывески, перетяжки, называйте всё это добро как угодно, но факт есть факт – наглядная агитация есть на каждом шагу, практически на каждом доме.

Наша Слава КПСС отдыхает. «Не знаю я никакого Славу, не буду я с ним пить». Сущность пропаганды думается всем понятна. Значительная часть – изречения из обоих Капотов, с тотальным преимуществом на земле и в воздухе Капота-старшего. Другая значительная часть - констатирующие и утверждающие жизненные слова, фразы, фразеологизмы, идеологизмы и прочие -измы. Это советскому человеку всё ясно: тот же Миртрудмай, только с местными особенностями: вот написано просто «Чучхэ» - и всё тут – всем всё ясно, никому не расслабляться, опора на собственные силы, вокруг все пидарасы, одни мы Д'Артаньяны. Или написано:«Чхоллима» - и опять всем всё предельно понятно – все вперёд, быстро бля. Написано: «учение Ким Ир Сена – единственно правильное» Хорошее утверждение, тут вообще всё как на ладони, не поспоришь. Как говорится, «Учение Сталина верное, потому что оно – Ленина! Учение Ленина верное, потому что оно – Маркса! Учение Маркса верное! Потому что».

Основная же часть плаката – призывающее. У нас в период зрелого социализма в 70е-80е такого оставалось уже немного, и власти, и народу давно уже было всё понятно, поэтому государство давным давно забило кого-то куда-то призывать, пиздели бы только на кухнях, а не на площадях, и ладно. Все эти «даёшь пятилетку за два года!», «Миллион тонн стали к юбилею партии!» и «Саботаж, террор, предательство. Раздави гадину!» остались в далёких первых пятилетках. А здесь – как лет на семьдесят назад вернулся. Сначала просил переводить, потом забил, всё было понятно и без перевода, потому что там каждый призыв сопровождался красочными картинками, зачастую напоминающих японский хентай. Вот бежит девушка с мегафоном по полю, что-то орёт, сразу ясно – все блять на поля рис собирать. По стройке бежит – а ну срочно все строить. И так далее.



И так каждая профессия кого-то куда призывает, в традициях местной пропаганды и образы сложились соответствующие – девушка с мегафоном или дядька с трубой, это символы призыва. Если увидел такого дядьку или девушку, всё, надо что-то делать, куда-то бежать, что-то перевыполнять, а то опять всё в опасности. Ещё одна характерная черта, отличающая наши совковые плакаты от местных – это гигантское количество на плакатах людей с оружием. Это отнюдь не традиция «героев», как на Кубе и которая там меня так безумно втыкнула. Здесь это вызвано гипертрофированной ролью армии в роли общества. Именно поэтому почти на каждом плакате присутствует человек с оружием – чаще всего с автоматом, нашим ППШ.



Обильно одобряют весь этот сюр повсеместные изображения Капотов и их цветочков. Капот молодой, Капот средних лет, старого Капота нет – он всегда молодой, Капотик на стройке, Капотик в армии, он стоит один, они стоят вдвоём, я очень хотел найти изображение, где они будут втроём, но не нашёл. За трибуной, в профиль, в фас, с цветком в руках, в каске, в кепке, цветок отдельно, обязательно с улыбкой, без каски, без кепки. Самое популярное изображение – два Капота стоят c покровительственным видом двух ферзей на вершине священной горы Пэкту. Таких картин целая серия – Пэкту зимой, весной, осенью, летом, снег, листья, рассвет, ночь, в общем, вокруг меняется всё, кроме изображения самих Капотов. Какое-то особое время года/суток, когда вокруг Них всё багряно-огненное, вызвало в наших верных сердцах особое благоговение, и картина была метко наречена «Капоты на Марсе».



Вообще, наглядная пропаганда и агитация в КНДР – это тема не одной научной работы, и я не собираюсь её полностью раскрывать на своих страницах, на них с автором строк произойдёт ещё немало интересного. В любом случае, без неё, этой агитации, пейзаж корейских населённых пунктов не видится мыслимым. И самое главное, никогда ведь не надоедает – местные ребята-затейники всегда придумают что-то новенькое и свеженькое, зачастую такой трэшак, что волосы на голове встают дыбом. Но, собственно, за что и люблю.



Побродив по парадной площади, мы наконец устаканились и тут Кенни произнесла своё ключевое: ну что ребята, поедем на Кладбище Революционеров или сходим в пивную, как я вам давно обещала? У меня конечно тут же от таких слов дар речи пропал, я лишь что-то истерично хрюкнул и тут же замолк, как сломавшаяся заводная собачка. Глядя на наши лица, шокированные всем абсурдом вопроса, Кенни лишь рассмеялась.

Приехали к двум небоскрёбам пятизвёздочной гостиницы «Корё». Она, как я уже и говорил, находится на улице ресторанов и кафе, рядом с ней был собачий ресторан. Вышли около неё, то, что гаштет был не подставой, было очевидно – Кенни сама неуверенно шла вдоль рядов заведений и высматривала подходящее, пока наконец метров через триста оно не нашлось, то, что мне так давно хотелось – обычная народная стекляшка.

Уж не знаю, насколько она народная, так как находится в самом центре на брутально-модной улице, вдобавок над стойкой висел весьма пригламуренный телевизорчек с видачком (интересно, что по синьке туда заряжает публика? VI съезд партии что ли?), но то, что там был именно НАРОД – это точно. Кенни чуть пошепталась в стороне с ээээ барменами, и мы заняли столик у стены. Яночка находился в лёгком волнении – если всё-таки другие объекты программы были известны ещё за три недели, когда мы купили тур - там всё было расписано, и про все объекты я читал в отчётах таких же крейзанутых додиков, то посещение аутентичного бара было полным сюрпризом невероятнейшей приятственности.

Пиво на разлив, тёмное! БЛЯДЬ ЭТО ПРОСТО ЭДЕМ КАКОЙ-ТО!!! Нам принесли его в гранёных поллитровых кружках. Душа пела. Местная солёная рыбка, макать в соевый соус, сушёные кальмары. Парам-пам-пам. Вторая кружка. Пурум-пум-пум. Заканчивается рабочий день, семь часов, пивная заполняется. Народ всё в основном какой-то солидный, не работяги, а служащие многочисленных государственных контор, в изобилии водящихся в центре города. Костюмы, рубашки. Но есть и скромно одетые парни лет двадцати. Практически одни мужики, а значит – выдержанные. Заходят, смотрят в нашу сторону, тень удивления бежит по лицу, и снова камень,и больше в нашу сторону – ни взгляда.

За соседним столиком сидят две девушки и два парня, молодёжь, тоже пиво пьют с рыбой. Значки сверкают. А я то всё голову ломал, как они знакомятся до брака, чем занимаются? Тяжело ведь так сходу. Девушки заплатили за себя сами – Кенни сказала что так принято, это когда уже муж, он платит, а сейчас все равны. Да и вообще за столиками сидели, помимо молодых людей – местами и девушки. А чё, пиво то оно такое... пол ему не помеха. Вот смакую сейчас на страницах процесс, и так хочется сейчас хлебнуть тёмного пивка, так хочется, неделю ведь уже не пил. Алкаш херов, иди лечись. Не пойду. Слабак. Сам слабак. Тогда не пей ещё неделю. Нет, три дня. Хорошо, три. Не обращайте внимания, очередная лёгкая попытка подсознания вывести меня из состояния равновесия, это часто бывает, и всегда заканчивается провалом.



К сожалению, всему доброму и светлому на этой планете рано или поздно приходит конец - нам опять надо ехать жрать в очередной ресторан. Там уже ждут. Ну поехали. Опять насильно вбили три мешка и один кулёк жратвы, сколько ж можно то, когда всё это кончится. Хотя я знаю даже где, причём точно - во Владивостоке. Поехали в отель, неужели опять есть? Ан нет, объявили свободное время, которое мы решили потратить с пользой – уж я то точно. Хотелось понаяривать брассом в гостиничном бассейне, хоть частично последствия трёх мешков и кулька нивелировать. Думали пойти в сауну, возможность была, но передумали, так как поплавать хотелось больше. Внизу, в так называемом развлекательном центре, где на пару тысяч метров квадратных пять человек народу, лишь компашка синих в дупло немцев, они запускают шары в боулинге (всё для дорогих гостей), и мы в бассейне, там никого нет, кроме нас, и ... Кенни.

Да-да, несмотря на то, что сухопутное дитя Чосона совершенно неумело плавать, отношения между нами уже достигли такой степени доверия, что за нами в огонь конечно пока нельзя, но в воду можно. Вдобавок она же девушка продвинутая. Стали учить Кенни плавать, особенно преуспевал в этом кеннин фаворит Саша, граф Орлов хренов, нам же с Лёшей от открывшихся перспектив стало плохо, гребешки устроили тотальный бунт и лично я боялся к Кенни даже подойти, не то что начать её на э руках учить плавать. Поэтому я благоразумно уплыл в другой конец бассейна и старался даже не смотреть в их сторону, спокойно гася благодатную энергию старым добрым кролем.

Вообще после водных процедур лично я почувствовал себя окрылённым. Пробултыхавшись там часа полтора, я вновь осознал, что могу творить и быть творимым, поить и быть поимым. Вся та тяжесть, которая копилась на протяжении этих дней от корейских бизнес-обедов - ушла. И весьма актуально. На следующий день, последний полноценный день нашего пребывания в КНДР, а нам начинало казаться, что мы пребываем здесь уже всю жизнь, я уже начал подумывать о том, чтобы хотя бы приоткрыть томик о чучхэ, глянуть глазочком что за чучхэ такая, может, не так прост Ким Ир Сен, как его малютка, ну собственно вот, на следующий день нам предстоял очередной дальний вояж. На самом крайнем юге республики, у самой границы с Южной Кореей, есть крупный город Кэсон – он километров 10 от границы.

Там, на этой границе, на демаркационной линии, находится единственный официальный переход через неё, правда, один хрен, там никого не пропускают, кроме дипломатов и прочих крутышек, ну да не суть. Именно на этом месте был подписан мирный договор от 1953 года, который закончил войну. Там и сейчас ведутся переговоры сторон по разным вопросам. А ещё туда соглашением между этими самыми сторонами можно возить туристов. Поэтому посещение Кэсона и границы с Южной Кореей – обязательный пункт программы. Побывать, в общем то, действительно значимом с исторической точки зрения месте - это тебе не статуям кланяться на холмах. Это реально интересно. Разрешат сделать несколько шагов на территорию южных собак. Именно поэтому я ждал следующего дня с большим нетерпением, чем обычно, вдобавок свеженький и бодренький после плавания, как малосольный огурчик.

Пхеньян - удивительный город, не похожий ни на один в мире... удивительно свежий, чистый, просторный, с кучей новаторских решений... политику отбросим к чертям собачьим

я люблю фоткать бытовуху... здания, людей... в этом городе я щёлкал не переставая - настолько всё необычно

вот около полусотни фотографий

Станция метро Йонгван - Славы



Элементы декора станции Йонгван





Вход в метро Йонгван



Вид от метро Йонгван на Центральный Пхеньянский вокзал



Сам Центральный Пхеньянский вокзал



Вход



Жилой дом



Жилой дом на юго-восточный окраине города



Жилой микрорайон на юго-восточной окраине. Оживлённо - люди идут с работы.

Факел Чучхэ горит поздним вечером



Конечная троллейбусов



Люди штурмуют троллейбус - уехать тяжело



Троллейбусы переполнены



Очередь после работы на пригородные автобусы



Ездить на велосипедах удобнее всего. Велосипедист справа - какой-то фрик-модник



Трамваи ездят в сцепке по три-четыре вагона



Регулировщица



Дорожный указатель



Отличный пример соединения памятника с дорогой

Классический пример автомобиля в КНДР



Хороший кадр. Бог-Троллейбус-Джип-Бабушка



Остановка



Телефонный автомат



Улица в час пик



Улица не в час пик



Просто улица. Подземный переход.



Холм Мансудэ



Фрагмент скульптурной группы. Злые лица.



Вид с холма Мансудэ на памятник Советской Армии

Вид с холма Мансудэ на Триумфальную Арку



Вид с холма Мансудэ на памятник Трудовой Партии Кореи, что на восточном берегу Таэдона



Вид с холма Мансудэ на Дворец Науки



Фонтан "Падал снег" на фоне Дворца Науки. И я случайно в кадре.



Театр Моранбон



Смотровая башня на холме Моранбон



Вид на 150-тысячный стадион 1 мая с холма Моранбон



устал)

немудрено)))
ура, Маскарад снова пишет)))

Вид с холма Моранбон на мост через Таэдон и восточную часть города



Студенты читают в парке Моранбон. Интересно кого)



Сталинка в центре города



Телевизионная башня



Стадион. Имени Ким Ир Сена естественно.



Кинотеатр



Жилой дом с агитацией



Ещё агитация



Одна из секций промтоварного магазина



Киоски со снедью в центре города

Дворец Науки на площади Ким Ир Сена



Свежеопостроенная модная гостиница "Корё"



Женщина несёт ребёнка



А я ем мороженое. Дрянное.



Вид на западную часть города из гостиницы ранним утром



Вид на восточную часть города... многоэтажки полностью окутаны плотным туманом... красотища... Страна Утренней Свежести



снова устал) но теперь точно всё)

взялся за ум)

ура,Маскарад снова не пьет