Тур ТТВ 2016. Прованс и Корсика, Ницца, Экс-а-Прованс, Марсель, Корсика

Корсика. Корте.

А мы между тем всё едем и едем в Корте. Корте это не просто географический центр острова, это его душа и сердце. Чтобы проникнуться корсиканским духом, будет уместно включить гимн Корсики и читать дальше под его звучание. Правда, правда, я не смеюсь. Мы сначала сопротивлялись, когда Николя нам в автобусе включал корсиканское пение, потом привыкли, а потом поняли, что оно очень подходит к горным пейзажам за окном, а, уж, к Корте тем более.

Если вернуться к пресловутому фильму «Корсиканец», то на 17 минуте фильма герой просыпается ночью от этого пения, идет разбираться, а суровые корсиканские мужики говорят ему:

-Какой фольклор, дорогой? Наши песни – это рассказ об истории борьбы нашего народа. Слово за слово и герой фильма начинает петь вместе с ними.

Вся история этого старинного города со своей цитаделью - история борьбы за независимость от разных завоевателей: Генуи, Арагона, Франции. В 18 веке началась 40-летняя освободительная война. Сначала ее начал против генуэзцев Паоли старший, а продолжил его повзрослевший сын - Паскаль Паоли. Именно ему удалось в 1755, собрав регулярное войско вместо партизанских отрядов, прогнать генуэзцев до берегов моря, где они в своих крепостях и окопались. Но и там Паоли не давал им покоя. Генуэзцам в конце концов надоел мятежный остров и они продали его Франции. И теперь Паоли пришлось биться за независимость с французами.

Пока он отбивался то от тех, то от этих, папа Карло Буанопарте, не смотря на хорошее юридическое образование, полученное в Пизе, валял дурака в несчастливом браке, не забывал свою первую любовь, пил, гулял, играл и даже вроде бы съездил повоевать с кем-то в Италию. Но потом проникся идеей освободительной борьбы, вернулся на Корсику и встал под знамена Паоли. Семейству это понравилось, и оно приняло блудного мужа и зятя назад с распростертыми объятиями. Паоли, создавший независимую республику со столицей в Корте, взял папу Карло к себе секретарем. Семья Буанопартов поселилась в доме у родственников по соседству с работой. У них уже был первенец, и в этом доме они зачали второго сына — Наполеона. Мы стояли возле дома, и я, пытаясь представить этот исторический момент, думала:

-Ну, почему у Летиции в этот вечер не заболела голова? Почему не случилась масса других, каких-то пустячных событий, которые не привели бы к роковой встрече в спальне супругов Буанопарте. Как тогда изменилась бы история?

Через несколько месяцев французы наголову разбили корсиканское ополчение у Понто-Ноуво. В этом месте остался полуразрушенный в боях мост и памятник погибшим.



Паоли пришлось бежать за границу, а папа Карло воспользовался амнистией, встал теперь под знамена Франции и вернулся в Аяччо, где спустя два месяца, уже во французской Корсике, родился Наполеон. Об этом рассказ будет позже — в Аяччо.

Вновь созданная республика просуществовала всего 14 лет. Это был звездный час острова, когда Корсика в первый и пока в последний раз была независима.

Спустя 20 лет Паоли вернулся на родину и пытался продолжить освободительную борьбу, но уже безуспешно.

Паскаль Паоли — национальный герой Корсики. Во всех городах ему установлены памятники, его именем названы центральные площади и улицы. Об этой борьбе слагаются и поются песни.

Мы высадились из поезда у стен цитадели, в которой теперь расположен музей истории Корсики, побродили по древним улочкам городка,









Постояли у дома, где сейчас живут обычные жители, а когда-то был зачат Наполеон,



посмотрели на памятник генералу корсиканской нации Гаффоре и на его дом, изрешеченный пулями более 200 лет назад во время той освободительной войны. История дома интересна:

пока Гаффоре сражался неподалеку от Корте, дом осадили французы, взяли в заложники малолетних детей генерала и даже вроде бы заслонялись ими на стене крепости. В доме осталась генеральская жена Фаустина, которая проявила немалую силу духа — она стояла с зажженным факелом у пороховой бочки и обещала взорвать дом в случае чего. Зачем французам так понадобился этот дом, непонятно, но они его штурмовать повременили, за что и поплатились. Пока они раздумывали, что делать с женой и пороховой бочкой, подоспел генерал, всех поубивал, дом с женой спас и детей тоже. В общем, временный хэппи энд, пока генерала не предал родной брат, и он не погиб от рук генуэзцев, которые все еще тут путались под ногами.



Прошли мимо доисторической лавки местного жителя, где уже много-много лет ничего не меняется, и цены написаны на клочках бумаги,



поднялись по каменной извилистой лестнице к смотровой площадке у подножия «орлиной башни», откуда открывается величественная панорама гор.







А при спуске мы с Ирой не могли миновать кафе, которое расположено на одном из поворотов каменной лестницы по обе стороны от ступеней.



Хотелось посидеть в тени и утолить жажду. Что мы пили, уже не помнится, но помнится корсиканское пение, звучащее в кафе. Пели они пели и вдруг слышим что-то до боли знакомое, но на корсиканском языке - «по долинам и по взгорьям». Только из марша корсиканцы умудрились сделать заунывную песнь, но мы с Ирой даже немного подпели, по-русски разумеется.

Спросили Юлю, что за дела такие или нам показалось?

-Не показалось. Корсиканцы много перепели советских песен.

Когда я искала их гимн, мне попалось вот это чудо. Кто у кого сплагиатствовал я так и не поняла, но послушала с удовольствием. Рекомендую :



После Корте мы поехали дальше, в Аяччо, мимо узкоколейной железной дороги, мимо моста, построенного Эйфелем по просьбе его корсиканского тестя



с небольшой санитарной остановкой, где нам предложено было, не стесняясь, слиться в экстазе с природой в придорожных кустах:



5227ab8d2ee6.jpg



А недалеко от Аяччо Юля неожиданно заявила:

-В отель, который находится в курортном поселке Портиччио, я с вами не поеду, а останусь в Аяччо, где живу. Муж жалуется, что он из-за моих туристов две недели не кормлен. При полном холодильнике ему же надо все подать, - улыбнулась она.

Мы про себя удивились такому чуду, что гид нас бросает, но промолчали.

А я подумала про потенциальных поклонниц Николя:

-Девчонки, может, ну их, этих корсиканских женихов. Наши-то с голоду не умрут, еще и всей семье еду приготовят. Иногда)))

Портиччио

Наш верный Николя в отличие от ветреной Юлии, вышедшей на каком-то витке шоссе, везет нас в отель в местечке Портиччио. Это курортный поселок на берегу бухты, противоположном Аяччо.



Мы выходим на стоянке отеля. Николя не говорит по-русски, мы по-французски.

Тут, откуда ни возьмись, появляется улыбающаяся женщина с большим листом бумаги в руке. Она что-то горячо говорит, наверно, по-корсикански и машет листом. Разворачивает его и, смеясь сама над собой, запинаясь, по слогам читает с ударением на последний слог:

-До-бро по-жа-ло-вать! Зрав. Здрав? –смеется, -здрав-ствуй-те до-ро-ги? До-ро-ги-е го-сти!

Мы тоже смеемся. Помните, Пельтцер в фильме «Формула любви» встречает Калиостро и компанию:

-Силь ву пле, гости дорогие, силь ву пле! Господи, от страха все слова из головы повыскакивали. Они что, по-нашему совсем не понимают?



Они, то есть, мы - не понимали, но догадались пойти следом за женщиной со свитком. К счастью, в нашей группе все-таки оказался один товарищ, понимающий французский. Ключи с его помощью нам были розданы. Мы с Ирой опять оказались на 1 этаже с видом на стену соседнего корпуса.



Да, что ж такое-то! Вроде опять хозяину не отказывали. Хотя, если честно, нам и не предлагали. Но пришли к выводу: лучше стена перед глазами, чем вид на море со 2 этажа, но с затаскиванием туда чемодана по винтовой лестнице. Лифтами здесь и не пахло.



Отель был в лучших советских традициях. Так как я не дружу ни с техникой, ни со скобяными изделиями, то без Иры я бы просто пропала, или пришлось бы ходить к Владимиру Ильичу за помощью.

-Ира, балкон не открывается!

-Здесь вот эта штучка не работает, ее надо вот так, - показывает Ира.

-Ира, наша дверь не закрывается!

-Порог отвалился и сдвинулся, - Ира ставит порог на место.

-Ира, ключ не поворачивается!

-Что-то с замком. Но если ключ не засовывать далеко, то нормально.

-Черт! На меня в душе свалилась стойка для шампуней. Она даже не закреплена была. Просто приставлена к стенке.

А ночью гудели краны, а у Владимира Ильича муравьи доедали булочку.





Разместившись в номере, пошли вечером на море, вернее, пошли искать это море по наводке, данной Юлей. Море нашли не сразу.









А потом был ужин. Стол на всю компанию был накрыт на веранде с видом на бухту с Аяччо.



Вдруг выяснилось, что отель проигнорировал оплаченный заранее ужин двум женщинам. Какое счастье, что у нас в группе оказался бывший военный переводчик.

-Вообще-то я на других языках говорю. Французским не пользовался лет 20, а английский здесь упрямо игнорируют. Но попробую.

Как он говорил! Спокойно, уверенно — просто одно любование. Другая женщина в это время пыталась дозвониться Юле, но наша звезда телефон отключила. Дозвонились до Наташи, и та решила с отелем все вопросы.

-Нам не хватает вас в Провансе. Мы скучаем по вам, - подсластила пилюлю Наташа.

А мы-то как соскучились по заботливой Наташе. Она бы нас не бросила.

После завтрака за нами приехали Николя с Юлей.

-Бонжур, Николенька!

-Бонжур, - улыбается Николя и вопросительно смотрит на Юлю. Та переводит ему значение слова Николенька, и Николя расплывается в улыбке до ушей.

Сегодня нас везут на самый юг острова в городок Бонифачо.

По дороге в Бонифаччо

-Сегодня всем надеть шляпы, взять с собой воду и защитный крем. Будет очень жарко, - объявляет Юля.

Мы едем на самый юг Корсики в городок Бонифачо. Дорога вновь живописна. А как иначе? Это же «иль де боте» - остров красоты, и в нем по Чехову прекрасно всё: и горные перевалы и морские побережья, свободные от заборов. В 60-е годы бунтующая молодежь ломала и крушила ограды, которые ставили частники, чтобы превратить Корсику в привычный французам, перегороженный вдоль и поперек Лазурный берег. Победили бунтари – по закону море и пляжи на острове принадлежат всем.





По дороге недалеко от деревень часто попадаются склепы. Они разные: и простые и вычурные. Стоят по одному или группой, местами образуют небольшие светлые кладбища.



Корсиканская пословица гласит: «Попадешь в рай, если будешь похоронен на своей земле». Склеп может стоять и на участке возле дома.

-Такое соседство никого не коробит. Им спокойнее, когда покойный находится рядом под присмотром, - рассказывает Юля, - Когда Наполеон стал императором, он пытался наладить гигиену на острове. В частности повелел замуровать склепы, куда корсиканцы шастали постоянно проведать своих родичей.

Потом подумала и добавила:-Наполеон был чистюлей.

А потом еще подумала и еще добавила:

-Это Жозефина была неряхой и не мылась по 3 дня.

Теперь задумались мы.

Корсика – страна не только кровной вендетты, но и кровных уз. Корсиканцы живут в уважении к природе, к земле, но, прежде всего – к своим предкам, к своим родным и близким. Главное для корсиканца - его семья. Ложь - это не ложь, если она на пользу семьи или клана. И правда - не правда, если она не на пользу семье. Свой всегда прав…

Проиллюстрирую семейственность опять цитатой из фильма «Корсиканец»: «Когда он не пришел на похороны двоюродного брата прадеда сестры тестя золовки моего мужа, он перестал для меня существовать».

И Юля продолжает в тему:

-Одна моя знакомая встречалась с корсиканцем. Однажды он привез ее на небольшое кладбище, где они погуляли между склепов, и тут корсиканец бухнулся на колени и протянул на ладони кольцо:

-Хочу сделать тебе предложение в присутствии моих родственников.
-Стесняюсь спросить, где же все эти родственники?
-Да вот же они: это склеп моей бабушки, это - двоюродного прадеда, это — тетушек...

Несмотря на то, что Корсика постоянна была кем-то завоевана, корсиканцы сохранили верность своим обычаям, традициям, обрядам и приметам и никогда не сливались со своими повелителями.

А еще у корсиканцев не принято говорить о сексе. Помните? Когда-то и у нас в стране «секса не было».

За рассказами незаметно доехали до Филитозы. Здесь в 40-е годы скупила земли под сельхозугодья семья со скромной фамилией Цезари. Эти Цезари нежданно-негаданно обнаружили на своей плантации менгиры и дольмены возрастом в несколько тысячелетий, что подтвердили археологи. Предприимчивые хозяева-вандалы стащили их с насиженных мест на одну площадку и устроили платный музей под открытым небом.

За очередным поворотом открылся красивый вид на бухту и порт Проприано. И в это время низко над нами пролетели два ярко-желтых самолета.

-Это пожарные самолеты. Леса пока еще не горят. Самолеты просто тренируются, - комментирует Юля.



Самолеты опускаются к бухте и зачерпывают через днище воду.



Горы между тем становятся ниже, дорога прямее. До Бонифачо рукой подать.

Корсика. Бонифачо.

В 11 веке Корсика была продана Римом процветающей пизанской республике. Век процветания установился и на острове, во времена которого было построено множество прекрасных зданий и церквей, сохранившихся до сих пор. На южном мысе в целях защиты острова от пиратов пизанцы возвели крепость, а тосканский граф Бонифачо основал город.

Проныры-генуэзцы быстренько оценив выгодное положение городка, прибрали его к своим рукам. И город остался преданным Генуе до последнего. Поэтому в местном диалекте так сильны итальянские мотивы. Бонифачо не встал под знамена Паоли, и лишь французам вынужден был покориться.

Кстати, недалеко от городка нашли останки скелета примерно 10000-летнего возраста. Скелет принадлежал женщине 35 лет с раздробленными руками и ногами, но умерла она от нарыва в челюсти (до чего дошла наука). То есть, 10000 лет назад здесь уже проживало какое-то социальное общество, где за раненой женщиной ухаживали соплеменники. Находка эта известна под названием «Дама Бонифачо».

Пока мы окунались в историю, автобус прибыл в нижнюю часть города — Марину. Верхний или Старый город стоит на самом краю меловых скал.



Отсюда, из порта у нас начинается морская прогулка.







Порт удивительный. Это самый скрытный порт на Средиземном море. Его узкий вход так закрыт скалами, что без маяка и бакенов его невозможно обнаружить.
Вид на вход в порт с моря:



Мы выходим в море, идем вдоль скалистых берегов совершенно причудливой формы, а потом ныряем в грот Драгонато (маленький дракон). Морская вода здесь имеет разные изумительные оттенки изумрудного цвета. А сверху - естественный световой колодец, имеющий форму Корсики.





Идем мимо смотровой площадки, выдолбленной в скале. Во время 2 мировой войны там хранились боеприпасы и был наблюдательный пункт. К площадке из города идет подземный ход.



По пути к городу попадается еще один грот. Его свод напоминает французскую треуголку и поэтому называется Грот Наполеона.

Кораблик идет дальше вдоль скал. Наверху на самом краю стоят дома Старого города возрастом в несколько веков. К ним снизу поднимается выдолбленная в скале лестница. Ее называют лестница короля Арагона. С ней связана красивая легенда: в 15 веке арагонцы долго пытались взять крепость. Осада длилась 4 месяца, и вот в одну ночь для штурма города они прорубили в скале 187 ступенек. Но захватить город так и не удалось. Ворогов за работой застукали женщины Бонифачо, которые обходили город с ночным дозором и подняли тревогу. Арагонцы плюнули на свои попытки захватить город и убрались восвояси (а «свояси» у этих мифических арагонцев находились в северной Испании). Но это всего лишь легенда, хотя арагонцы на самом деле штурмовали крепость. Лестница была построена жителями для спуска к гроту с источником питьевой воды.



А дальше по носу нашего кораблика визитная карточка Бонифачо — обломок известняковой скалы под названием «Песчинка», отвалившийся от берега, а по правому борту в дымке итальянский остров Сардиния. Острова разделяет пролив шириной 12 км.



Вид на эту "песчинку" из верхнего города:



Возвращаемся в порт:



После морской прогулки на туристическом поезде мы поднялись в Верхний город. Вот, где почувствовали, какое пекло на улице. Наверху понравилось всё, начиная с вида на гавань:











В крепости на плацу стоит полуразрушенное здание. Его купил кто-то из наших олигархов. Продано здание было с условием, что покупатель его просто отреставрирует. Наивные. Оно нашему олигарху надо? Но он забыл, что находится не в России, и попытался устроить в здании отель (хорошо - не бордель). С корсиканцами такой номер не прошел. Суд обломал нашему попирателю законов все планы.



В Старом городе есть улица Двух Императоров. На ней в 16 веке останавливался король Карл V, а через 200 лет после него Наполеон, когда он был еще простым офицером и собирался в поход на Сардинию. Жил он у своих родственников 3 месяца, и здесь с ним приключилась романтическая история. Он влюбился. Влюбился взаимно. Девушке на память при расставании подарил ожерелье из розовых кораллов. Девушка любила его всю оставшуюся жизнь. Замуж не вышла. Только поменяла в зрелом возрасте ожерелье из розовых кораллов на красное, а потом на черное. Или Наполеон ей потом подарил их? Не нашла подтверждения рассказанной Юлией истории.

Бродить по узким улочкам Бонифачо можно бесконечно, если бы не жара и не толпы туристов. У меня закончилась вода, и я пыталась найти урну, чтобы выбросить пустую бутылку. Урн не было. Ни одной. Ни у входа в магазины, ни у входа в кафе. Но при этом на улицах чистота. Даже окурков нигде нет. И вообще курильщики не бросались в глаза. Может, их там тоже нет, как и окурков?



Наша Юля:











В домах очень крутые лестницы. Кстати, раньше ступеней не было вовсе: в жилище можно было подняться только по веревочной лестнице и в случае опасности тут же втащить её за собой. Вот такой вот город-крепость.



В верхнем городе находится старинное морское кладбище. Оно признано одним из красивейших в Европе. Но мы туда не пошли. Мы изнывали от жары. Юля опять нас бросила. К ней с Сардинии (воооон она проступает из дымки):



прибывала группа туристов, и она должна была с ними провести экскурсию по городу. А мы, вместо того, чтобы ехать обратно в отель и пойти купаться на море, три дополнительных часа болтались по Бонифачо. С горя занялись шопингом (в магазинах же кондиционеры), потом охлаждали себя мороженым, вытянув уставшие ноги под столиком кафе. Дождавшись выразительных взглядов официантов и угрожающего помахивания меню, спустились на поезде в нижний город. Юля сказала, что проезд она оплатила нам в обе стороны, надо будет только сказать волшебные слова «руссо-туристо», чтобы от нас отвязались.

Может, потому, что «руссо-туристо» было написано на наших физиономиях, а, может, проезд вообще у всех здесь оплачен в обе стороны, но к нам никто не подошел проверить билеты. Собака, сидящая рядом с машинистом, гавкнула в окно, и мы поехали в нижний город к нашему Николя под защиту кондиционеров его автобуса.

Корсика. Аяччо и Наполеон

Последнее утро на Корсике началось с пляжа.

Неожиданно появилась вчерашняя парочка пожарных самолетов. Они облетели бухту, выбирая удобный заход в море. Развернулись за отелем и… прямо над нашими головами спустились к морю, чтобы зачерпнуть воды и тренировочно вылить ее обратно. Восторг был полный.





Мы почувствовали себя на пляже острова Сен-Мартен в Доминикано, где самолеты заходят на посадку почти по головам.



А еще нас удивила Галина. Та Галина, с которой мы вместе болтали ножками на тумбе в Марселе. Она не вылезала из воды. Мы не обращали на это внимание. А, оказывается, она в свои 63 года от роду не раз доплывала до дальних буйков, у которых не за что было подержаться и отдохнуть, и сразу плыла обратно. Даже наши мужчины себе такого не позволяли.

А героиня потом скромно сидела на стуле, выслушивая похвалы, и как кот Матроскин («а я еще и крестиком вышивать умею») говорила:

-Вот приеду в Москву, новый купальник куплю. Этот-то неожиданно разорвался, а мне через неделю на Байкал ехать в турне.

Вот такие у нас в группе были наполеоновские женщины, как и наш сегодняшний день — день Наполеона.

***

Мы едем в город Аяччо, которым два дня любовались с пляжа и веранды отеля.



Сегодня у нас новый водитель. У Николя — выходной, и мы вчера тепло с ним распростились. А сегодня он не выдержал, прислал Юле СМС-ку, где передавал нам всем привет.

Ладно, «Николя Николёй», но пора наконец-то вплотную подойти к самому известному корсиканцу.

После того, как французы разгромили повстанцев под Понто-Нуово, и корсиканская независимая республика на 14 год своего существования приказала долго жить, Паоло вынужден был бежать в Англию, а его ближайший соратник Карло Буонапарте неожиданно присягнул Франции. Поэтому ему пришлось подобру-поздорову убираться из Корте, где национальное движение было особенно сильно, а, следовательно, предателей не жаловали.

Со своей беременной женой Летицией и сыном Жозефом они переехали в Аяччо, портовый город на западном побережье Корсики. В Аяччо Карло возглавил администрацию французского режима. Вот таким корсиканцем оказался папа Карло.

Здесь у семьи Буонапарте был трехэтажный дом, который мы и посетили.



Из семейной мебели мало, что осталось. Ее в музее заменили мебелью той эпохи.







Обои на стенах тоже заменили, так как в доме был пожар, но сохранившиеся отдельные куски наполеоновских обоев хранятся под стеклом. Из хозяйственного инвентаря нам были показаны жернова (семья молола зерно соседям) и самогонный аппарат.



А еще на стенах комнат висели зеркала. Старинные зеркала, в которые смотрелась Летиция, и строил рожицы Наполеон.



Наполеон родился в августе. Летиция почувствовала себя плохо на службе в церкви по соседству,



поспешила домой, где и родила на полу младенца, не добежав до кушетки.



Крестили его в соборе неподалеку. Мраморная купель с табличкой до сих пор там стоит. Здесь же, рядом с цитаделью, стоит школа, в которой до 10 лет Наполеон учился, пока папа Карло не отправил его во Францию.

У Наполеона был школьный друг Шарль Поццо ди Борго, его пятиюродный брат. Семья Шарля, в отличие от семьи Буонапартов сохранила верность Паоли. И для маленького Наполеона изгнанный с острова Паоли был кумиром и героем, мальчик ненавидел французских захватчиков. Дружба с Шарлем постепенно перейдет в соперничество, которое они пронесут через всю жизнь.

Процитирую:

«В 20 лет Наполеон, все еще мечтающий об освобождении Корсики, приезжает в отпуск домой. Но это был не только патриотичный, но и прагматичный шаг – он понимает, что теперь после французской революции достичь высокого положения ему легче на Корсике, чем во Франции.

Прибыв на Корсику, Наполеон объявляет себя сторонником вернувшегося из изгнания Паоли, но последний относится к молодому офицеру довольно холодно. Им явно не по пути: Паоли, вознамерившемуся окончательно скинуть с Корсики французское господство, и Наполеону, рассчитывающему, что французская революция даст импульс развитию родного острова и его собственной карьере.

Через несколько месяцев, тщетно пытаясь добиться каких-либо успехов, Наполеон возвращается с Корсики на континент.

В сентябре 1791 г. Наполеон снова выправляет отпуск и возвращается на Корсику. Его пути с сепаратистом Паоли окончательно расходятся. Последний вел борьбу за отделение острова от Франции, чего Наполеон не хотел и не поддерживал. Отсутствие на общем смотре полка в январе 1792 г. заканчивается увольнением из армии, но зато дает Наполеону законное право занять пост подполковника батальона французских волонтеров, сформированного на Корсике . В апреле Наполеон отдает приказ стрелять в мятежных соотечественников, выступивших против закона о французском духовенстве. После чего паолисты изгоняют Наполеона и его семью в континентальную Францию.

Здесь Наполеон быстро отрекается от всякой преданности Корсике и переделывает свое имя на французский лад, став из Наполеоне Буонапарте Наполеоном Бонапартом. И хотя позднее он говорил с ностальгией об ароматах сельской Корсики, в списке мест, где он хотел бы быть похороненным, Аяччо он поставил лишь на четвертое место».

Изгнанию Буонапартов с острова поспособствовал и Поццо, до конца разделявший взгляды Паоли. А потом Наполеон изгнал Поццо из Франции. А потом Поццо принимал участие в отправке Наполеона в ссылку. В общем, политическое противостояние бывших друзей детства продолжалось до свержения Наполеона.

Отношение корсиканцев к Наполеону двоякое, но скорее прохладное и даже отрицательное. С одной стороны он, как выходец с Корсики, прославил ее на весь мир, с другой стороны предал остров и поднял оружие на соотечественников-сепаратистов.

Но корсиканская кровь в жилах давала себя знать. Наполеон оставался предан своей семье, устраивал карьеру своим братьям, поддерживал мать и сестер, вернувшихся на остров. Став императором, занимался благоустройством родного города: проводил канализацию, расширял улицы и площади в центре.

В Аяччо Наполеону поставлено три памятника. Один на просторной площади де Голля. Наполеон изображен в римской тоге в окружении своих братьев.



Второй памятник находится на площади Фоша или Пальмовой, как ее называют в городе.



В эту площадь упирается бульвар Наполеона.



А третий памятник на площади Аустерлиц, где Наполеон наконец-то изображен похожим на себя в своем парадном мундире.



Прогулявшись по бульвару Наполеона, мы вышли к цитадели.

Об этом расскажу завтра.

Это сообщение отредактировал Любовьь - 9.09.2021 - 19:18

Корсика. Аяччо

Прогулявшись по бульвару Наполеона, мы вышли к цитадели.



В средние века ее окружал ров с водой. Сейчас это ров с травой. Чтобы не нанимать газонокосильщиков для поддержания рва в приличном состоянии, власти нашли оригинальное решение, запустив козла и ишака в огород в ров. Всего лишь за ежедневное ведро с водой они весь сезон «косят» траву своими зубами.



На площади де Голля, той, с памятником Наполеону, как-то проходил митинг. В Аяччо приехал де Голль, обрадовать островитян тем, что их хотят облагодетельствовать строительством на острове АЭС. Сказать это корсиканцам, которые так трепетно относятся к экологии, было неразумно. Президента забросали помидорами. От идеи строительства АЭС пришлось отказаться. Корсиканцы оценили этот шаг и тогда-то и назвали площадь деголлевской. А еще на этой площади уже Олланда в момент возложения кому-то венков укусила крыса.

На набережной в районе порта было решено построить подземную парковку. Вырыли большущую яму. Но дальше дело не пошло: то ли экологи, то ли археологи заупрямились.Огороженные забором раскопки так и стоят не один год.



Эта история была нам рассказана, как пример того, что на Корсике нет коррупции, но есть блат, который в меньшей степени, чем у нас, всё же присутствует. Блат по-корсикански — пистон. Видимо, здесь яму начали рыть по пистону.

Полюбовались набережной и старинными улочками.













На одной улице, там где много-много магазинов, вдруг слышим радостное:



вдруг слышим радостное:

-Бонжуууур, бонжуууур, - с таким милым французским растяжением последнего слога.
Это наша «Пельтцер» из отеля узнала нас.

В одном магазине мы с Ирой обратили внимание на француженку лет 75. Несмотря на свой солидный возраст, она была одета и обнажена отнюдь не по-старушечьи. Дама очень оживленно со смехом общалась с продавщицами, отбирая такие наряды, на которые я, будучи моложе ее, почему-то уже бы не решилась.

-Ира, давай задержимся, посмотрим, как она будет всё это примерять, - бабуля завораживала своим оптимизмом и уверенностью в своей неотразимости.

Но примерки не дождались. Ушли.

С каждой минутой прогулки становилось всё грустнее. В порту нас уже ждали паром «Бастия», автобус с чемоданами и Юля.



До свидания, Корсика. Ты была прекрасна. Ты щедро дарила восторг каждый час и каждый миг, и в ответ хочется тебе пожелать процветания и сохранения своей дикой красоты и самобытности несмотря ни на что.

Последний день

Ну, вот и всё. Позади два месяца ожидания счастья, три дня отпуска перед отъездом с последними штрихами сборов - уже, как счастье, и неделя восторга. Восторга полного и ежедневного.

Сейчас седьмой час утра. После побудки паромным радио, по-французски элегантной, без заунывных песнопений, я стою на палубе парома.

Справа по борту в мягких лучах восходящего солнца нежатся Фриульские острова с замком Иф,





а впереди по курсу разлегся по берегам бухты Марсель. Он уже не воспринимается бесформенным нагромождением улиц. Он уже узнаваем. Вот - маяк при входе в гавань, в которую мы заходим, как заходил Дантес на «Фараоне»,



вон там, на горе базилика « Добрая мать марсельцев»



и собор Нотр-дам-де-ла-Мажор в новом порту неподалеку от дурацкого небоскреба.



Я стою на палубе одна. Палуба ярко голубая, как вода за бортом, как ясное небо. У меня на глазах слезы. Рядом никого нет, и я могу их не прятать. И хоть я не в базилике Нотр-дам-де-ля-Гард с ее стеной "Мерси", но чувство благодарности переполняет. Не знаю Кому или Чему, но я шепчу:

-Спасибо, спасибо, спасибо! Спасибо за исполнение явных и подспудных желаний, некоторые из которых зародились еще в отрочестве при чтении Дюма. Спасибо за красоту, которая действительно врачует тело и спасает мир. Спасибо за высокие мысли и чувства, родившиеся сейчас на палубе парома. Спасибо за эти минуты одиночества, наполненные каким-то глубоким, но ускользающим смыслом, наедине с высоким небом, морем, восходящим солнцем.
****
Наша группа спускается с парома на эскалаторе и грохочет чемоданами в сторону небоскреба.



Зеленый автобус забирает нас и везет в Тулон, где в отеле сейчас завтракает наша вторая половинка группы, прованская.

-Лена, привет! - вот она, моя Лена в своей элегантной шляпке.

-Проверьте чеснок. С ним все в порядке. Я старался, - отчитывается Главный Смотритель Чеснока.

-Доброе утро! Нам не хватало вас в Провансе, - улыбается в автобусе Наташа, показавшаяся особенно ласковой после корсиканской «штучки» Юли.

В самолете мы собираемся сесть втроем: Ира, Лена и я. Я предлагаю им 24 ряд, на который меня уже заботливо по моей просьбе зарегистрировала Катя из турагентства.

-Неее, девочки. Я пас. Слишком далеко, я не хочу, - извиняется Ира.

Мы с Леной оказываемся рядом. А Ира после регистрации смеется:

-Довыделывалась, что называется. Мне дали место в последнем ряду у туалета.

А потом - восторг взлета. Под крылом знакомые очертания мысов и бухт Лазурного берега, знакомые по карте, которую я целый месяц изучала перед поездкой, следя за полетом самолетов нашего рейса. У нас разговорчивый командир. Он рассказывает, где мы летим.

-Через 10 минут - Вена.

Вот она, красавица



со своим Дунаем и его каналом.



Там, под нами, сейчас сотни тысяч туристов наслаждаются солнечной Веной. Кто-то сидит на скамейке в Народном саду, вытянув усталые ноги, и лениво следит за нашим самолетом, чертящим белую полосу в голубом венском небе, и тоже чувствует себя счастливым.

Ко мне на какое-то время возвращается высокое чувство с палубы парома, и впервые за все полеты приходит в голову мысль:

-Боже мой! Мы сейчас летим выше облаков, летим там, где возможно наши желания анализируются, взвешиваются, просеиваются через небесное сито и опускаются в наш мир исполнением их. Как же я буду здесь, в этой святая святых, есть бутерброд с сыром? Кощунство какое-то!

Но тут вспоминается цитата из «Формулы любви»:

-Ну, женюсь я, а жена, особа, которая должна служить идеалам любви, закажет при мне лапшу…

-Почему же обязательно лапшу? Можно и не лапшу... А если и лапшу...Что здесь такого?

Чувство голода и неподражаемая Пельтцер возвращает меня из заоблачных высот на землю, то есть в кресло самолета, и я без зазрения совести ем предложенный авиакомпанией неприятно холодный сэндвич с сыром.

А потом гроза во Внуково, и мы кружим полчаса под Москвой, разглядывая особняки. Нет, не особняки. Дворцы Подмосковья. И дворцы эти чувства восхищения не вызывают. Нет. Это - не Корсика. Нет. Разве может это бесстыже выпирающее тщеславие сравниться с дикой красотой Корсики? Да никогда.

После посадки скомканное расставание, так как все торопятся к своим такси и электричкам.

Спасибо, что есть форум туроператора, где я могу сказать спасибо ТТВ за прекрасно организованный тур, спасибо нашим гидам Наташе и Юле за интересные экскурсии и заботу о нас, спасибо Кате и Татьяне из турагентства «Бонвояж». Девочки, вы — молодцы. И атмосфера у вас в турагентстве уже праздник ожидания праздника.

Спасибо всем, кто меня здесь читал.

Желаю всем счастливых, удачных путешествий!

До новых встреч?

Betty

плюсуюсь

Спасибо!