Высоцкому исполнилось бы 68 лет

http://www.rg.ru/2006/01/25/vysockiy-68-anons.html/

У Талькова вроде были такие слова: "Поэты не рождаються случайно...."...

песня кста Цою была посвящена

Дорогая передача!
Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизеру рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться,
Вся безумная больница
У экранов собралась.

Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части,
Все извилины заплел.
И Канатчиковы власти
Колют нам второй укол!

Уважаемый редактор!
Может, лучше — про реактор?
Про любимый лунный трактор?..
Мы устали — хоть кричи —
То тарелками пугают —
Дескать, подлые, летают, —
То без ножей людей терзают
Филиппинские врачи!

Ну, кой мы в чём поднаторели,
Мы тарелки бьём весь год,
Мы на них собаку съели
(Если повар нам не врёт),
А медикаментов груды —
В туалет, кто не дурак.
Вот это жизнь, и вдруг — Бермуды.
Вот те раз! Нельзя же так!

Мы не сделали скандала —
Вожака недоставало:
Настоящих буйных мало,
Вот и нету вожаков.
Но на всяческие бредни
Сети есть у нас и бредни,
Не испортят нам обедни
Злые происки врагов!

Это все их худые черти
Мутят воду во пруду!
Это все придумал Черчилль
В восемнадцатом году!
Мы про Бермудские кошмары
Сочинили ноту ТАСС...
Но примчались санитары
И зафиксировали нас.

Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек.
Трясся в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше:
Гврит: "Развяжите полотенцы,
Иноверы, изуверцы!
Нам бермуторно на сердце
И бермутно на душе!"

От наук уставший школьник
Нёс совсем уж ерунду:
Он говорил, что Треугольник —
Их учитель по труду.
В общем, все с... почти с ума свихнулись —
Даже кто безумен был, —
И тогда главврач Маргулис
Телевизер запретил.

Вон он, змей, в окне маячит,
За спиною штепсель прячет!
Подал знак рукою — значит,
Фельдшер вырвет провода!
Весь этаж в припадке бьется,
Нам осталось — уколоться
И вновь упасть на дно колодца, —
Как в Бермудах, навсегда!

Ну, а завтре спросят дети,
Навещая нас с утра —
Спросят: "Папы! Что сказали эти
Кандидаты в доктора?"
Мы ответим нашим чадам,
Откроем правду — им не всё равно —
Мы скажем: "Вон, удивительное — рядом,
Но оно запрещено!"

Вон — дантист-надомник Рудик.
У его приемник-грундик,
Он идет на дачный прудик —
Ловит, контра, ФРГ!
Он там был купцом по шмуткам —
И подвинулся рассудком,
И к нам попал в волненьи жутком,
И с номерочком на ноге.

Этот... э...
Взволновал нас Рудик крайне,
Он сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер
В Треугольнике погряз,
Сгинул, топливо истратив, —
Ну как распался на куски,
И двух безумных наших братьев
Подобрали рыбаки.

Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли,
И один из них, механик,
Рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник —
Незакрытый пуп Земли!

"Что там было? — говорим. — Как ты спасся?" —
Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся
И чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся,
То щетинился, как ёж...
Так он над нами измывался!
Ну, сумасшедший — что возьмешь.

Взвился бывший алкоголик,
Матершинник и крамольник:
Грит: "Надо выпить Треугольник!
На троих его! Даешь!"
Разошёлся, так и сыпет:
Говорит: "Этот контра будет выпит!
Будь он параллелепипед,
Будь он круг, едрёна вошь!"

Пусть безумная идея,
Вы не рубите сгоряча!
Вы помогите нам скорее
И накажите главврача!
С уваженьем. Дата, подпись.
Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзоветесь,
Дак мы напишем в "Спортлото"!

Кто верит в Магомета, кто — в Аллаха, кто — в Исуса,
Кто ни во что не верит — даже в чёрта — назло всем...
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя —
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты, как свинья, —
Останешься свиньёю.

Пусть косо смотрят на тебя, привыкни к укоризне.
Досадно? Что ж, родишься вновь — на колкости горазд.
А если видел смерть врага ещё при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.

Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться —
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.

Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь — прорабом,
А после из прораба до министра дорастёшь!
Но если туп, как дерево, — родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь.

Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком —
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?

Дак кто есть кто, дак кто был кем — мы никогда не знаем.
"Кто был никем, тот станет всем" — задумайся о том!
Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом.

Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы —
Удобную религию
Придумали индусы!

Нежная правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая ложь эту правду к себе заманила —
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.

И беспокойная правда...
И легковерная правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне...
Грубая ложь на себя одеяло стянула,
В правду впилась — и осталась довольна вполне.

И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью:
— Баба как баба, и что ее ради радеть!
Разницы нет никакой между правдой и ложью —
Если, конечно, и ту, и другую раздеть.

Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды, примерив на глаз,
Деньги взяла, и часы, и еще — документы,
Сплюнула, грязно ругнулась — и вон подалась.

Только к утру обнаружила правда пропажу —
И подивилась, себя оглядев делово.
Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу,
Вымазал чистую правду, а так — ничего.

Правда смеялась, когда в нее камни бросали:
— Ложь это все, а на лжи — одеянье мое!..
Двое блаженных калек протокол составляли,
Где обзывали дурными словами ее.

Стервой ругали ее и похуже, чем стервой,
Мазали глиной, спустили дворового пса.
"Духу чтоб не было, на километр сто первый
Выселить, выслать за двадцать четыре часа!"

Тот протокол заключался обидной тирадой
(Кстати, навесили правде чужие дела):
Дескать, какая-то мразь называется правдой,
Ну, а сама — пропилась, проспалась догола.

Чистая правда божилась, клялась и рыдала,
Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах...
А грязная ложь чистокровную лошадь украла
И ускакала на длинных и тонких ногах.

Некий чудак и поныне за правду воюет,
Правда, в речах его правды — на ломаный грош:
— Чистая правда со временем восторжествует!
Если проделает то же, что явная ложь.

...Часто, разлив по сто семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.
Могут раздеть — это чистая правда, ребята.
Глядь — а штаны твои носит коварная ложь.
Глядь — на часы твои смотрит коварная ложь.
Глядь — а конем твоим правит коварная ложь.

— Ой, Вань! Смотри, какие клоуны!
Рот — хочь завязочки пришей!
Ой, до чего, Вань, размалёваны,
И голос — как у алкашей!

А вот тот похож — нет, правда, Вань,—
На шурина — такая ж пьянь!
Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь,—
Я — правду, Вань!

— Послушай, Зин, не трогай шурина:
Какой ни есть, а он — родня!
Сама намазана, прокурена...
Гляди, дождёшься у меня!

А чем болтать — взяла бы, Зин,
Сгоняла б лучше в магазин...
Что, не пойдёшь? — ну я один.
Подвинься, Зин!..

— Ой, Вань! Смотри, какие карлики!
В джерси одеты, не в шевьёт,—
На нашей Пятой швейной фабрике
Такое вряд ли кто пошьёт!

А у тебя, ей-богу, Вань,
Ну все друзья — такая рвань
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь!

— Мои друзья хоть и не в болонии,
Зато не тащут из семьи!
А гадость пьют — из экономии:
Хоть поутру, да на свои!

А у тебя самой-то, Зин,
В семидесятом был грузин —
Так тот вообще хлебал бензин.
Ты вспомни, Зин!..

— Ой, Вань, гляди-кось — попугайчики!
Нет, я, ей-богу, закричу!..
А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу!

В конце квартала — правда, Вань,—
Ты мне такую же сваргань...
Ну что "отстань"? Всегда "отстань"!
Обидно, Вань!

-Уж ты бы лучше бы молчала бы —
Накрылась премия в квартал:
Ведь ты ж сама писала жалобы!
Что "нет", когда я их читал!

К тому же эту майку, Зин,
Тебе напяль — позор один.
Тебе ж шитья пойдет аршин!
Где деньги, Зин?..

— Ой, Вань, умру от акробатиков!
Смотри, как вертится, нахал!
Завцеха наш товарищ Сатюков
Недавно в клубе так скакал.

А ты придёшь домой, Иван, —
Поешь и сразу на диван,
Или орёшь, когда не пьян...
Ты что, Иван?

— Ты, Зин, на грубость нарываешься!
Все, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься,
Придешь домой — там ты сидишь!

Ну, и меня, конечно, Зин,
Сейчас же тянет в магазин,
А там — друзья... Ведь я же, Зин,
Не пью один!

Банька по-белому
(1968)

Протопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого свету отвык,
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Протопи, протопи, протопи ты мне баньку, хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю,
На полоке, у самого краюшка,
Я сомненья в себе истреблю.

Разомлею я до неприличности,
Ковш холодный — и всё позади,
И наколка времён культа личности
Засинеет на левой груди.

Протопи, протопи, протопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого свету отвык,
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди — профиль Сталина,
А на правой — Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою.

Протопи, протопи, протопи ты мне баньку по-белому,
Чтоб я к белому свету привык,
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: "Пособи!" —
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.

А потом, на карьере ли, в топи ли
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили,
Чтоб он слышал, как рвутся сердца.

Не топи, не топи, не топи ты мне баньку по-белому —
Я от белого свету отвык,
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Ох, знобит! От рассказа не тошно вам?
Пар мне мысли прогнал от ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман.

Застучали мне мысли под темечком:
Получилось, я зря им клеймён.
И хлещу я берёзовым веничком
По наследию мрачных времён.

Протопи, не топи, протопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого свету отвык,
Угорю я — и мне, угорелому,
Пар горячий, ковш холодный развяжет язык.
Протопи!...
Не топи!..
Протопи!..

Кони привередливые (Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю...)
(1972)

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю...
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...

Сгину я — меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром...
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...

Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые...
Коль дожить не успел, так хотя бы — допеть!

Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье ещё постою
на краю...

А про баньку то как хороша. Помню как он ее на изнс пел --дух захватывает...

Владимир Высоцкий. "Я не люблю"


Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово "честь" забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста -
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.


--------------------------------------------------------------------------------




http://visotski.boom.ru/text/liric/ya_ne_lublu.htm.

Высоцкий Владимир - Я несла свою беду, аккорды

Dm A7 Dm
Я несла свою Беду
A7 Dm
По весеннему по льду.
D7 Gm
Обломился лед – душа оборвалася,
A A7
Камнем под воду ушла.
Dm Gm
А Беда хоть тяжела, -
Gm6 Dm A7 Hb
А за острые края задержалася,
Gm6 Dm E7 A Dm
А за острые края задержалася.

И Беда с того вот дня
Ищет по свету меня.
Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками.
А что я не умерла,
Знала голая ветла
[Да еще перепела с перепелками] – 2p

Ктож из них сказал ему,
Господину моему, –
Только выдали меня, проболталися.
И от страсти сам не свой
Он отправился за мной,
[А за ним Беда с Молвой увязалися.] - 2p

Он настиг меня, догнал,
Обнял, на руки поднял,
Рядом с ним в седле Беда ухмылялася…
Но остаться он не мог –
Был всего один денек,
А Беда на вечный срок задержалася
[А Беда на вечный срок задержалася] – 2p

http://www.amdm.ru/akkordi/visockii_vladim...esla_svou_bedy/

Баллада о любви.

Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...

И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.

Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!

И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.

Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!

Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...

И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!

Мой друг уехал в Магадан


Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу.
Уехал сам, уехал сам,
Не по этапу, не по этапу.

Не то, чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, чудак,
А просто так, а просто так.

Быть может кто-то скажет: зря,
Как так решиться, всего лишиться,
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы.

Ответит он: "Не верь молве,
Их там не больше, чем в Москве".
Потом уложит чемодан,
И в магадан, и в Магадан.

Не то, чтоб мне не по годам,
Я б прыгнул ночью с электрички,
Но я не еду в Магадан,
Забыв привычки, закрыв кавычки.

Я буду петь под струнный звон
Про то, что будет видеть он,
Про то, что в жизни не видал,
Про Магадан, про Магадан.

Мой друг поехал сам собой,
С него довольно, с него довольно,
Его не будет бить конвой,
Он добровольно, он добровольно.

А мне удел от бога дан,
А может тоже в Магадан,
Уехать с другом заодно,
И лечь на дно, и лечь на дно.
http://students.uniyar.ac.ru/~yang/vysots/...ml/259.shtml?y/

Я если чесн не являюсь большим поклонником творчества В.В , но одна песня у меня всегда качует по компу- лирическая.
Лирическая
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени -
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.

Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.

Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,-
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.

В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно?
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?

Украду, если кража тебе по душе,-
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!