Кем работал в младые годы, к чему привели мечты

За толчок к созданию данных мемуаров спасибо Дизелю и его теме "Как бы вы распорядились, будь у вас на всё про всё 300р в месяц"

Моё поколение, то есть поколение людей, которым уже «более чем за двадцать», но ещё и не «почти под тридцать», по крайней мере, думающая его часть, всегда завидовала поколению чуть более старшему. Поколению, которое в конце 80х – начале 90х годов было уже дееспособным, но не несло в своих головах мусор совка. Поколение, которое было дееспособным именно в эпоху «большого хапка», в эпоху прихватизации. В силу свежести своих ясных умов оно могло на равных конкурировать с партийными тяжеловесами, которые хоть и имели власть, но умственно далеко не все были способны что-то хапнуть или прихватизировать. Часто слышу от сверстников (с лёгким вздохом, щенячьей грустью в глазах): «Нас бы туда…мы бы ого…а сейчас уже всё поделено»…мы чувствуем себя опоздавшим поколением. Поколением, которое вынуждено работать НА предыдущие поколения. Пускай и зарабатывать хорошие деньги (ведь моё поколение – умное), но всё же НА. Так считают многие, в какой-то мере считаю и я, но тем не менее я постараюсь опровергнуть это мнение, и сокрушить щенячью зависть. Постараюсь показать, что у нас пока ещё страна возможностей, что каждый сможет добиться многого, если он этого сильно хочет и имеет на это достаточно энергии, что всё в наших руках. Я покажу, что моё детство было в моих руках. Что пока нашу многострадальную державу кроили, делили и откровенно разворовывали в девяностые годы, мы, дети, подростки, студенты, могли сами владеть своей судьбой. Если этого, конечно, сильно захотеть.

Идея иметь много денег не нова. Она знакома почти каждому. Даже ребёнку. Ребёнку, на глазах которого вся страна высыпала чем то торговать, когда от взрослых только и слышны разговоры о том, кто за сколько чего впарил, и кто где что достал, когда в ларьках появились соблазнительные шоколадки и жвачки, а взрослым государство перестало платить зарплату, чтобы они могли позволить ребёнку купить их – да, тут волей неволей появится в детской головке мысль – ГДЕ ВЗЯТЬ ДЕНЕГ НА ЖВАЧКИ?

Тогда, в самом начале 90х, в отношении детско-подросткового труда постоянно блуждала тема, и это тема – о мойке машин. Мойщики машин много зарабатывает, этим незазорно заниматься ребёнку, американцы заставляют своих детей идти мыть машины – только и слышалось со всех сторон. Нам с другом Димой никто ничего не говорил, нет. В один прекрасный день мы с ним просто взяли вёдра, тряпки и пошли. Стоял славный

1991 год

Шли мы с ним на бензоколонку, что на Шевелюхе, у озера, в просторечии «Техас». Шли, боялись конкурентов и как следствие физической расправы (слухи про это активно муссировались и тем самым отталкивали потенциальных мойщиков), но тем не менее шли. Воду взяли соответственно из озера, губки, мыло были похищены из дома, в общем, начальные вложения были нулевые. Мы продавали свои руки. Мы бегали за заправляющимися машинами и дяденьками, выходящими из них (тётенек тогда ещё не было), и предлагали услуги. Когда какой-то мужик согласился, мы думали, нас хватит удар. Мы кинулись натирать диски, лобовуху и все прочие сверкающие части шикарного авто (пятёрки, кажется), и получили шикарный приз в виде пары купюр. Плата не фиксировались - было типа чаевых. Ещё парочка машин – и мы уж бездыханные валяемся в кустах. О главной интриге действия «если повезёт – вымоем камаз, а это целое состояние», мы уже и не помышляли. Нет, тяжёлый физический труд не для нас – прикинули мы и пошли домой, забросив тряпки в кусты. Вырученные деньги в тот же день были жадно прожраны на вафли типа «Куку-руку» и жовы бом-би-бомы.

1992 год

Поскольку в Ярославле я бывал налётами, а именно, я проводил здесь все свои школьные каникулы, то кипучая наша бизнес-деятельность проходила в основном летом, и то, если лагерей не было. Мой наигранный деловой партнёр Дима снова вошёл в наш тандем. Идея как обычно принадлежала мне, правда, с лёгкого намёка одного пухлого заволжского мальчика. Я придал идее совершенные формы. А именно, приглянулся мне около магазина «Детские товары», что на проспекте Машиностроителей (царство ему небесное) каменный приступочек на входе. Было проведено исследование рынка – мы тёрлись у прилавков и слушали, о чём говорят. Руководство магазина было настолько совково и тупо, что за несколько лет рыночной экономики так и не смогло сориентироваться в коньюктуре и обеспечить предполагаемого клиента всем необходимым. Итак, в результате исследования было пробито, что клиент жаждет стирательных резинок и карандашей. Не старых, советских, а новых, красивых, китайских. Далее, в Тверицах, нами был обнаружен затхлый «Торговый Дом Энергия» (покончил жизнь самоубийством в 1994г), где мы на карманные деньги закупили красивых синеньких и красненьких резинок в форме цветочков по 2р, и блестящих карандашей. Покупатель был готов за резиночку платить 5. Расположив наш нехитрый скарб на каменном приступочке у входа в магазин, мы, обливаясь потом от стыда (вдруг увидят знакомые), начали фарцу. К вечеру у нас не осталось ни одной резиночки. Что логично, с раннего утра мы уже ошивались у ТД «Энергия». После накопления первоначального капитала, мы завалили весь наш каменный прилавок тетрадками, ручками, линейками и прочим. В преддверии 1 сентября у нас даже начала клубиться мини-толпа. Скоро прочухавшие тему сверстнички со двора тоже выставили на продажу рядом с нами (на противоположном приступочке) какое-то канцелярское барахло. Мы их сильно уж не прессовали, свои как никак. Закончилось всё просто, недели через полторы. Вышла заведующая магазина, этакая миниатюрная крашеная леди постбальзаковского возраста, и гаркнула «ЧТО ЭТО???!!!А НУ ПОШЛИ ВСЕ НАХУЙ ОТСЮДА!!!». Несмотря на попытки вернуться снова, сделать этого не удалось. Нас жутко гоняли. А скоро я уехал учиться. Дима потом сказал, что в магазине скоро появились и резинки-цветочки, и блестящие карандаши. На вырученные деньги он купил себе отличный костюм, а я по обыкновению всё прожрал.

1993г.

Бизнес-сезон был короток. Свои последние «детские» года перед отрочеством мы проводили в лагерях. На этот раз всё было проще. Взяв кипу газет, мы с оной пошли по квартирам с заученной, как у Попки, фразой «Здравствуйте, вам не нужна газета с программой на следующей неделю, всего сто рублей». Буду умирать, фразу запомню. Газета называлась «Апостол», гнали в ней какую-то туфту, спонсировалась она авторитетным йараслафским аферистом Пушковым, но программа в ней действительно была. Более того, в ларьках Союзпечати она тоже стоила 100р, что давало нам козыри – типа и в ларёк вам идти не надо. Когда в доме на улице Победы (помню и дом, и квартиру), у меня купили первую газету, разве что не описался от радости. Газет у нас было сто штук, в среднем брали 2-3 газеты на рядовой дом, в общем, пришлось поработать. Когда Заволгой (помню и дом, и квартиру) на меня прыгнула какая-то зверина, с гавканьем, и укусила за бок, желание ходить по квартирам дальше у меня отпало. Небольшой остаток газет довпаривал мой партнёр Дима. Какой плюс был в деле - газеты нам доставались бесплатно.

1994г

И снова короткий сезон. Последние лагеря в моей жизни. По приезду мой ушлый дядя (который основал первый видео-салон «вход-рубль» в Рыбинске, и вообще, пройдоха ещё тот) предложил нам ходить по квартирам и продавать его кустарные изделия, сварганенные в подпольном цеху – дверной звонок на 8 мелодий (революция для того времени). Потирая свой укушенный бок, я отказался, и думается мне впоследствии, правильно сделал, потому что у народа, которому заводы перестали платить зарплаты, денег на звонки уже не было. Бизнес-деятельность наша с Диминой свелась к тому, что мы распродали (обменяли) сверстникам по дешёвке наши гигантские коллекции вкладышей и наклеек из жвачек, так как жопой чувствовали, что эра наклеек вот-вот кончится. И не прогадали.
Далее, другой мой дядя работал продавцом в ларьке на заволжском рынке. Наш нехитрый бизнес сводился к тому, что мы гоняли в другой, более дешёвый ларёк на соседней остановке, за мелочёвкой типа сигарет и жвачек, и наш дядя-протеже впаривал с витрины в первую очередь нашу, более дешёвую продукцию, всю прибыль отдавал нам. Самая крутая наша продажа была банка «Миринды». В день прибыли капало на заслуженную вечернюю шоколадку, особо при этом не парясь.

1995г

Ознакомившись с объявлением в безумно модной газете «Караван-Рос», что тем мол требуются молодые распространители газет, мы с Димоном решили рискнуть. Подошли с утра в редакцию, отстояли очередь из доброй сотни оболтусов типа нас, купили купу газет и пошли впаривать. Наш ушлый ум сразу привёл нас на барахолку на Труда и на Угличский тёплый рынок, где мы продавали газеты многочисленным торговцам. Газета была в зените, благодаря уникально-новому жанру «областной желтизны», который так любит родненькое русское быдло, и товар шёл хорошо. Остатки были проданы у продуктового магазина №26 (щас «Добрый») в нашей родной Заволге.

1996-1997


За год до этого я перебрался в Ярославль капитально, и хотелось жить хорошо. Идея пришла мне на ум достаточно быстро. Заметив на вышеупомянутом заволжском рынке – культурно-деловом центре района среди множества продуктовых продавцов дяденьку, который помимо шоколадных яиц киндер-сюрприз продавал еще и игрушки от них, я понял, что час пришёл. Сначала мои скромные игрушки лежали по договорённости среди дяденькиных, потом дабы разъяснять покупателям все тонкости покупаемой игрушки, я сам стал стоять рядом, потом нас осенило, что игрушки можно обменивать, а потом я придумал небольшое изобретение – половинка коробки из-под шоколадных конфет берётся, в ней прорезаются дырочки для резиночек, резиночками держатся игрушки. Самое устройство вешается на шею. Игрушек становилось всё больше. Больше становилось и людей, которые секли фишку. Скоро у нас на рынке был «киндер-угол». Прилавков мы не занимали, так просто стояли как обычные фикусы, поэтому плату не вносили. Игрушки шли на ура, так как раз тогда в Ярославль пришла киндер-мания, и взрослые, ведомые плачем детишек купить нужную игрушку и тем самым «собрать коллекцию», выкладывали живые деньги. На часть выручки вечером оптом мною покупалось новые целые яйца, штук по 15-20. Их я (и прочие) умели «выслушивать» и «выстукивать», чтобы вытащить самые дорогие и востребованные клиентами игрушки. Самые ушлые (не я), имевшие доступ к продаже новых яиц, аккуратно открывали яйцо, смотрели, что за игрушка и если была «не та», так же аккуратно закрывали и впоследствии продавали. Это был целый бизнес. Когда нас, продавцов-менял киндеров, стало человек 10-12, нас выгнали наболт за ограду рынка, но и там нас находили возбужденные киндероманы, причем среди них было немало взрослых. Именно тогда, на волне ажиотажа, я с ещё парочкой ухарей принял эпохальное решение – ПЕРЕЕХАТЬ НА БАРАХОЛКУ НА ПЛОЩАДИ ТРУДА.
Заняли мы место между цирком и универмагом. Кроме нас, туда стали съезжаться самые крупные акулы киндеробизнеса и с других районных рынков, оказывается, событие то было знаковое. Бизнес набирал обороты. Они увеличились в несколько раз. Скоро я знал о киндерах всё – например то, что любая «цельная» фигурка в разы дороже любой «сборки», и то, что «новые бегемотики» - говно по сравнению со «львятами». У меня у самого с детства скопилась немаленькая коллекция киндеров (подарки, покупки, взятки), там было много раритетных вещей, все они ушли задорого. Заодно мы присматривались к жизни рынка, рядом с нами постоянно ошивались лохотронщики, было любопытно наблюдать за их эволюциями. На вопросы милиции и жалкого подобия только начинавших формироваться налоговых органов, типа, что мы здесь делаем, отвечали – меняемся игрушками. Вся страна тогда ещё по-прежнему менялась. Среди киндер-менов преобладали взрослые люди и их дети, которые менялись для себя и параллельно зарабатывали. Мне, поскольку я уже был в старших классах школы, и мне это было совершенно не интересно, только зарабатывал. Денег выходило для моих лет вполне достаточно, я бы даже сказал немало. Одна фигурка какого-нибудь «гнома-садовода» могла стоить хороших джинс.
Кончилось наше киндер-счастье (а нас там тёрлось человек 15) просто – барахолку на Труда закрыли. Кто-то попытался перебраться на блошиный рынок в Коровники (там до сих пор виднеются остатки киндеробизнеса), но большинство завязало с этим, в том числе и я.

Меня ждал мини-рынок на остановке «Совхозная», что опять-таки Заволгой. Третий муж моей мамы (притомился их считать, в общем, отчим), решил подзаняться продажей туалетной воды. Я был кооптирован к процессу в качестве бросовой рабочей силы – то бишь временного продавца на подмену. Денег маловато, родственники ж типа, но и времени уходило мало. Зато очень быстро я стал разбираться в парфюме. Жаль только, что в низовом, для масс. «Дамочка, берите «Чёрную мадам» - пахнет изумительно» или «Мужчина, арбузный аромат Коза-Ностры раскрывается полностью именно зимой».
Надолго меня это не заинтересовало. К тому же я стал готовиться к поступлению в универ, в который, собсно, поступил.
Там перспективы развернулись просто великолепные.

to be continued...

Это типа первая бесплатная лекция по курсу "Леди-пиз успех"?

был дворником, был сторожем, был слесарем, сборщиком мебели и компов, был тех саппортом, был манагером, снабженцем было весело

Roman
лучший)
скоро узнаешь кем я был в студенчестве)

понимаешь, несмотря на хорошую память, годы идут. Я пишу это для себя.
Цикл разных очерков, заметок.
У меня уже очень много чего написано, то, что кошерно, вывешиваю на обзор)

как вы таки определяете степень кошерности? На глазок?

Latygiev
для себя определяю...
чтобы лишнего не сболтнуть

ну а где же обещанное продолжение?? мне может тоже интересно

панцеркампфваген
скоро напишу под настроение
наверняка интересуешься с какой-нибудь гнусной, корыстной целью

1998-2002гг

Характер мой формировал я самостоятельно. Воспитывался собственно тоже. Родственников у меня всегда были сонмища, и поскольку практически никому из них не жилось спокойно, не сиделось на попе ровно, все они разводились и женились по несколько раз. Дедушек у меня около пяти штук (точно не помню), а ещё немало мачех и отчимов. Родители же меня вообще никогда не воспитывали, так как развелись, когда мне было года этак три, и разбежались по разным городам. Я рос и развивался, пардон, как не пришей к звезде рукав. В 13 лет я окончательно остался в подвешенном состоянии, болтаясь между многочисленной роднёй. В 16 лет мне подфартило – я смог жить один, в милой своей однушечке Заволгой. Это была только что полученная, старая добротная квартирка в экс-общаге каких-то загадочных химиков. Ни одного химика в моём доме я так никогда и не встретил. Она была обшарпана и изувечена предыдущими жильцами (видимо химиками), это был первый этаж, и какие-то немытые дети постоянно пытались залезть на балкон поглазеть на «нового мальчика», но это было МОЁ. Я поставил там раскладушку и жил там среди коробок с туалетной водой, ибо по милости отчима половина моей квартирки была оккупирована под туалетный склад. Зубастые тётеньки с блестящими волосами глазели на меня своими метровыми лицами и днём, и ночью с рекламных плакатов, их ушлый отчим использовал для заманухи наивных клиентов и бап на рынке. Но мне нравилось. Я пишу такие подробности, не относящиеся напрямую к моей тематике с одной целью – моё этакое подвешенное состояние, и весьма раннее начало автономной жизнедеятельности просто заставляло меня постоянно двигаться в собственном развитии. Только от меня зависело, что я буду завтра кушать, и вообще, смогу ли я это сделать. Я конечно мог рассчитывать на помощь многочисленной родни, хаотично шляясь между ними и столуясь то там, то тут, но это было опасно и для меня не кошерно. Вдобавок родственнички и их различные враждующие кланы постоянно меня использовали то как связного, то как заложника, то как надежду и будущее всего нашего великого Рода. От ролей этих я уже устал лет в 14, и что логично, контактировать старался поменьше. Кушать хотелось. В голове моей постоянно был рой каких-то мыслей. Я был и остаюсь авантюристом и регулярно влипал в какие-то афёры. Вообще же, мой студенческий период (а студентом я стал в 16 лет) у меня ассоциируется с одним словом – ДВИЖЕНИЕ. Мне как будто постоянно подкладывали кнопку на стул - я что-то мутил, куда то ездил, с кем-то общался, что-то проворачивал. Я мог спокойно встать ночью по чьему то звонку и уехать в другой город – меня было некому удерживать. За этот период я объездил бОльшую часть нашей страны. А вскоре я со 100$ на кармане пересёк её границу и объездил 6 стран. Самое удивительное, я практически ничего не пил из спиртного - не нравилось. Я наслаждался УЗНАВАНИЕМ жизни, всей её многогранностью, в моём младом возрасте мне это приносило непередаваемое удовольствие. Мой характер ковался именно в этот период. Общие черты этого периода я уже обрисовал. А теперь - ближе к телу. Чтобы жить, нужны деньги. Помощи родственников катастрофически не хватало. А узнавание жизни требует жертв.

Первое время в универе я к нему присматривался и принюхивался. Исследовав все нюансы шараги, я понял, что вкалывать здесь не стоит. Поскольку профиль факультета совпадал с моими пристрастиями и наклонностями по жизни, то учился я более чем хорошо, при этом особо не парясь и имея массу свободного времени. Сдав первую сессию на отлично и получив крутую стипендию в 200р, я плюнул на универ и стал мутить.
Из моих постоянных работ стоит отметить:

- работу журналиста. Подошёл ко мне как-то некий пресс-атташе и предложил работу спортивного оборзевателя в одной из крупных областных газет. Я конечно согласился. Наклонности к балаболке и бумагомаранию у меня отмечались уже тогда. Я вдохновенно описывал спортивные матчи и разного рода спортивные события, получая 50коп за строку. Отчёты вылетали у меня из-под пера как на конвейере, и круглая цифра «50КОП» постоянно сверкала у меня в глазах. Постепенно я втянулся в мир журналистики и весьма быстро счёл его полным говном. Таких склок, подсидок и низких личностей не найти даже на лавочке у подъезда. С той самой поры я не люблю журналистов, ибо изнутри узнал весь этот мирок. Продаваться я не хотел, и после того, как на меня стали давить, что мол пиши, какие отличные у нас команды, и какой клёвый Лисицын, который их спонсирует – уволился наболт. Проработав в газетёнке полгода.

- Работа админа сайта. Курсе этак на втором на третьем я скреативил свой сайт. Я никогда ничего не понимал в программировании, но свой сайт сделал, а поскольку тогда слово «интернет» у нас в массах ещё ассоциировалось с чем-то крутым и заграничным, этого оказалось предостаточно. Скоро совместными усилиями с таким же бездарем, как я, мы сварганили скверный сайтик одной ярославской конторке, получив 150 грина и ящик пива, ну а потом…потом ко мне обратился мой друг. О друге стоит подробнее. Мой сверстник, учившийся на некоем престижном факультете, на втором-третьем курсе вместе с одногруппником замутил некую общественную организацию. Изначально всё это выглядело смешно, но парни были упорны. Им очень хотелось много денег. У них не было для этого предпосылок, но они сделали эти деньги. Мало-помалу они третировали разного рода фонды, более крупные общественные организации, иностранных доноров, на вполне осязаемые гранды, и потихоньку им капало. Капли они превращали в ручейки, помаленьку раскручиваясь. Сначала их было двое. Потом трое. Потом пятеро. На самой заре их карьеры они пригласили меня обновлять их сайт, так как сайт был одним из основных орудий их отчётов перед донорами. Они вымарщивали денежку откуда-нибудь на некий абстрактный «мониторинг социальной активности жителей г. Ярославля», а потом строчили отчёты. Я вбивал в сайт то, что жители г. Ярославля реально социально активны, а мы типа потратили на исследование много денег и не зря. В сайтах и их обновлении я понимал немногое, но знание тега <br> помогало мне всегда. Сайт удачно обновлялся, а я получил халявный Инет, пряники в обед и удостоверение члена организации за номером 8. Вскоре я отошёл от дел, а парни неплохо раскрутились. Шарага их насчитывает теперь человек 30-40, один из основателей уже депутат муниципалитета, а второй – правая рука мэра одного районного центра. Удостоверение же за номером 8, а вместе с ним и воспоминания о маленькой комнатушке, пряниках на обед и тоскливое ожидание получения очередного транша от Сороса – осталось у меня.

- И меня же ждала работа дворника. До сих пор я придерживаюсь принципа, что физический труд облагораживает, и практически никогда его не чураюсь. На фоне остальных моих махинаций (чуть ниже) скромная зарплата в 1000р образца 2001г меня устраивала. Ярославский Художественный Музей ждал меня. Мне достался охренительный кусок возле главного здания музея – то бишь дома губернатора на Волжской набережной и Губернаторского сада по Народному переулку. Каждый день в 8 часов (открытие служб музея) я неторопливо брал метлу и, щурясь от солнца, начинал свою нехитрую работу. Она доставляла мне неповторимое удовольствие. Утро, любимый город – и я. Больше никого. Только бегуны-велосипедисты-прогульщики собак – и я. Работал я два сезона по четыре месяца, и только летом, ибо учиться всё таки было иногда желательно. Совсем скоро меня за рвение продвинули по карьерной лестнице – я стал лаборантом.

Вы никогда не задумывались, почему так красиво висят картины в музеях на выставках? Почему так идеально, ровно расставлены экспонаты? Уж не думаете ли вы, что всю эту грубую, сугубо физическую работу выполняют те самые сухонькие бабушки-смотрительницы? Или экскурсоводы? Нет, эту работу выполняют не они, и даже не грузчики (к тому же, их в штате музея нет), эту работу выполняют лаборанты – здоровые парни типа меня. Помните о нас, когда идёте по выставке. Подумайте, сколько пота и мата было при вешании одной картины. «Блядь, правее, это же Репин, осторожнее, сука» - орёт мне снизу интеллигент-научный сотрудник, пока я балансирую на стремянке. Весьма скоро я ознакомился таким нехитрым способом со всем фондом музея, и также со всеми «гастролёрами» - приезжающими выставками. Я лично знал в лицо местный секс-символ - Ариадну Соколову и умел отличать выставку «Жёлтая вода» от «Сухого сдвига». Я таскал столы губернаторов 19 века и перемещал стулья из одного зала в другой. Я плевался, когда узнавал, что в центральном зале опять будет концерт – это означало, что должен туда принести 120 стульев из галереи. Я копал фонтан в губернаторском саду (зато потом был понт – прогуливаясь по саду с дамой, можно было небрежно кивнуть в сторону фонтана головой – «Вишь? - Я копал»). Я грузил ящики с хрусталём и фарфором. Я окунулся в мир искусства с головой. Особый ад мне предстоял, когда какой-то отдел переводили из Митрополичьих палат и Ильинско-Тихоновскую церковь – расстояние было хоть и не большое, но экспонаты были нелегки. Древние идолы и образцы паркого искусства весом по 5 пудов. Изредка давали в помощь раненых фиников-курсантов из их лазарета – это было счастье и для меня, и для них, бедолаг. Отлично помню, как мы впятером волокли 200-килограммовую голову Маркса по набережной. Я сразу проклял и «Капитал», и Энгельса, и Ленина заодно. Тем более, Ленин был следующим, он был из мрамора и весил 150кг. Это было отличное, весёлое время. За это время своего физического труда я дьявольски похудел, загорел, и лёгкой, пружинистой походкой перемещался по ЯХМ, его многочисленным филиалам, пантерой скакал вдоль набережной. И не было для меня большей радости, чем в обеденный перерыв купить «Снежок» в магазине «Чайка» на ул. Волкова, выйти с ним на набережную в своей тельняшке и начать его попивать, изредка поигрывая на солнце своими вдруг появившимися бицепсами, к радости многочисленных иностранных туристов. Они орали «о, руссо матросо», и просили «плиз фото мистер». Когда мистер был в духе, он милостливо соглашался.

С иностранцами же связана и ещё одна забавная история. В Митрополичьих палатах существует крепкая железная дверь с пудовым замком похоже ещё времён постройки самих палат – то есть конца 17 века. Ключ от замка давным-давно просран, а дверь вдруг понадобилось открыть (как я потом узнал - вытащить голову Маркса). Мне вручили лобзик и сказали – действуй. Пилил замок я долго. Когда процесс был практически завершён, из-за угла выруливает группа бундесов. Думаю, у них в Германии так не очень принято – что потные парни в тельняшках сидят у дверей музея и спиливают там лобзиком замки. Как люди, привыкшие к порядку, они немедленно начали орать «Полис!» Экскурсоводу еле удалось тех успокоить, после чего оные с удовольствием начали фоткать «рашн бандито», как они кричали.
Решив, что репутация мною завоёвана всерьёз и надолго, что перетаскать нужно ещё многое, а бицепсы и так уже налились, я решил уволиться.

Работа в музее дала мне многое. Моё знакомство с искусством и с тем, что искусство может представлять рынок. И очень, очень неплохой. Я свёл знакомства с рядом антикваров и начал свою примитивную деятельность – то бишь продавал и покупал что-то редкое, старое, или якобы редкое или старое. Вскоре я был в курсе всех основных событий в мире антиквариата. Я продавал «бронзового орла + молитвенник 1913г» (купил в Мышкине проездом) за 2000р + «красное трудовое знамя 1936г». Это было выгодно, но хватило меня ненадолго. Я слишком любил историю и культуру своей страны, чтобы торговать ею. Мой отец был реставратором икон. После того, как я продал невзрачную икону 17 века за 350$, в моей душе что-то сломалось. Я понял, что не могу этим заниматься. Я завязал с антиквариатом и переключился на другие сферы бизнеса.

Выше я перечислил свои основные виды трудовой деятельности, где у меня даже шёл стаж. Но, естественно, основную прибыль на мой прокорм и многочисленные поездки по стране приносило не это.
Деньги мне как правило приносила мне моя башка – точнее, моя память. Суммы, товары, даты, люди, события, всегда раскладывались в ней идеально. Я обкладывался газетами бесплатных объявлений, какими-то нелепыми бизнес-справочниками, шарился по Инету – и сравнивал, анализировал. Больше всего мне нравились разного рода афёры и махинации, какие-то абсурдные сделки с пятью ходами. Были и простые операции, но мне нравился именно риск, что-то нереальное. Из простых могу вспомнить например мою операцию с обычными значками, когда я вычитал в московской газете объяву, что мол некто купит любые значки по 40коп. Один из моих родственных кланов работал на ЯЗДА, и я моментально вспомнил, что многие из кладовок родственников завалены значками Дизельной образца середины 90х, которые так никому и не стали нужны. Собрав их вместе (несколько тысяч штук), и скупив все возможные у знакомых, я отправился в Москву с большим рюкзаком, получив за него несколько американских президентов. Сейчас я начинаю задумываться, что моим сверстникам, тогда 19-20летним парням мешало провернуть нечто подобное. Ведь это примитивно. Тривиально. Как прочитать в костромской газете «Из рук в руки» объявление «Продам барсучье сало по цене 700р за кг», и одновременно в ярославской «Куплю барсучье сало по цене 1200р за кг». Сейчас я думаю, что тогда у них просто не было стимула. Родители их пока не гнали работать, а самим им хватало денег на пиво. Мой же мозг сама жизнь заставляла крутиться, быть постоянно в движении, потому что родителей у меня как таковых не было, и рассчитывать можно было только на свои силы. И соответственно, только на свои деньги. Это было моей кнопкой на стуле, моим шилом в заднице. У меня был только я. Может, я и ошибаюсь, но последующие разговоры с уже бывшими сокурсниками\сокурсницами привели меня именно к этой мысли.

Я опущу свою одну из самых крупных своих афёр, когда мы сообща с несколькими товарищами с помощью отличной системы вымарщивали немалые деньги и ценные вещи типа видеокамер, фотоаппаратов с одной очень известной ярославской организации (из этических соображений не сообщаю названия), и сразу перейду к завершению.

К пятому своему курсу я стал почти профессионалом в разного рода торговле, афёрах и авантюрах. Деньги, пускай и скромные, в кармане у меня всегда были. На пиво и девушек хватало. В то же время я не брезговал и физической работой (о причинах упоминал выше). Я что-то сторожил, изредка грузил. Я охранял автосервис вместе с небезызвестным панцеракампфвагеном за 200р ночь, и малевал рекламные штендера. Я по-прежнему познавал жизнь, на сей раз жизнь рынка. Я ездил в Москву на Савёловский рынок, возил компьютеры под заказ, и колол дрова кому-то на дачу. Занимался всем, и, в общем, вёл образ жизни типичного студента.
И вот, в конце 2002 года, в ходе моих многочисленных торгово-финансовых афёр, я наткнулся на НЕЧТО. И вложил в НЕЧТО 1200 кровных рублей, и на следующий день я получил 4000р. Вложив их, через неделю я получил 8000р. Когда я получил вскоре 15 000р, то бишь 500 убитых енотов, даже я, выдавший виды, малость подохуел, пардон, дамы. Я решил связать с НЕЧТО свою ближайшую жизнь. Намечалось собственное, персональное, индивидуальное, только моё, ДЕЛО ВЕКА.

гыы, кажецо, я знаю эту шарагу.. или думаю, что знаю

ты платил 200 р за ночь со мной?...я польщен)

Masquerade вот это жизнь! хорошо пишите ..... еще !!!!
А сколько вам сейчас лет????

Банчил зеленкой что-ли?))))))

Вот Вам наглядный пример из серии как становятся драг-диллерами