Про Пикалево или?, про любойдругой город

Прочла в "Большом городе" статью Пищиковой про Пикалево
Стало с одной стороны жутко, но с другой - понятно все и как то глухо страшно
И вот совсем невесело от ковра в "Школе уродов", от наблюдений через интернеты за обычной тяжелой жизнью... Ну и что дальше, а?
Скажите хоть, что думаете Вы

После чуда

В маленьком городке Пикалево все наладилось. Не так давно здесь стояли закрытыми заводы, безработные граждане штурмовали мэрию и перекрывали федеральную трассу. Потом в город приехал премьер Путин — и все сразу стало хорошо. Теперь Пикалево переводит дух: уехало телевидение, отбыли чиновники, а на опустевших улицах появилась Евгения Пищикова, чтобы описать, как живет город, которому повезло


Текст: Евгения Пищикова

Опубликовано в № 13 (234)




«Тяжело было идти восемь километров на каблуках. И стоять семь часов на трассе было тяжело: жарко, пыльно. Даже ноги подкашивались», — так говорили мне пикалевские дамы, участницы знаменитой акции протеста. Жители Пикалево перекрыли федеральную трассу А114 (Новая Ладога — Вологда), и пробки были длиной в четыреста километров: в одну сторону до Череповца, а в другую — до Волхова.

— Зачем же на такое мероприятие и в каблуках? — спрашивала я.

— Во-первых, мы знали, что нас будут снимать для телевизора, а мы женщины, — отвечали мне демонстрантки, — и мы не нищие, мы не Христа ради денег просили. А во-вторых, многие дамы у нас в городе никакой другой обуви, кроме как на каблуке, вообще не признают и не покупают. Что же, в домашних тапках идти?

— А страшно было идти?

— Страшно было дома сидеть и знать, что вот-вот в городе у всех кончатся деньги и мы пропадем».

К моменту великого стояния на трассе в Пикалево (нынче самом известном монопромышленном городе Ленинградской области) работа трех градообразующих предприятий была приостановлена. Три завода — это «Базэлцемент-Пикалево» (принадлежит Дерипаске), «Метахим» (принадлежит «Севзаппрому») и «Пикалевский цемент» (принадлежит группе «Евроцемент»). Так получилось, что «Базэлцемент» стал убыточным и был хозяином закрыт, — а он поставляет сырье двум другим заводам, и те, конечно, пострадали тоже. Задолженность по зарплате росла, две тысячи рабочих были уволены. Денег в городе катастрофически не хватало. Город замер. Что ж, горожане постояли свои семь часов на дороге, а через день случилось чудо: к ним приехал премьер-министр Путин.


Анна Сизикова и Людмила Максакова — две подруги, замужние молодые женщины едва за тридцать. Зарплату они не получали несколько месяцев

Четыре часа город ждал премьера на площади. Никто не ушел, даже когда пронесся слух, что на карточки поступила задолженность по зарплате и городские банкоматы уже заряжены деньгами. А потом была сцена с Дерипаской и ручкой («Где социальная ответственность бизнеса?»), и упрек губернатору области Сердюкову («Не верю, что сделали все возможное»), и напряжение, и вознагражденное ожидание, и крики «Ура!» по выходу премьер-министра на площадь — все это совершенно изменило атмосферу города. «Будет работать завод, Владимир Владимирович?» — «Да!»

И тут же — эту деталь запомнили многие — на площади стали появляться дети с мороженым, с чипсами, «ну с этими их пакетиками, что они там любят». Это значит, первые пикалевцы, снявшие деньги, пошли в магазины. Город ожил.

И теперь все пытаются понять, разъяснить механизм чуда. В Пикалево звонят, пишут письма обманутые вкладчики из Краснодара (как известно, самые умные люди на свете), профсоюзные деятели из других городов. Неужто же налажен контакт, найден способ? Обнаружена волшебная кнопка, на которую можно нажать и вызвать вертолет с волшебником? На что нужно жать — на жалость? На испуг (новый виток кризиса не за горами, можем и не выдержать. Имеем право психологически сломаться)? Может быть, давить на острую жажду социальной справедливости, истомившую народ?

В протестных действиях есть своя мода. Например, голодовки почти не работают. Для влиятельного богача голодовка уже не имеет интонации беды и печали. Он не в состоянии убедить сам себя, что голодать — плохо. Наоборот — это полезное, здоровое занятие. Как сказала однажды богатая дама, супруга олигарха средней руки, обсуждая голодовку на одном маленьком гидролизном заводе: «Я бы и сама поголодала. Да силы воли нет!»

И в городе думают: что мы такого сделали, отчего приехал? Неужели пожалел? Общее решение таково: вознамерился дать урок богатеюшкам, решить «на миру» дело по справедливости. Хотя многие боятся, что приехал случайно.


Николай Шишкин, профсоюзный активист. Один из участников перекрытия дороги. Работает на «Базэлцементе», по профессии — аппаратчик-метaллург

Но тем не менее какая-то сила привела в город премьер-министра. Безусловно, то была сила, а не слабость. Это очень чувствовалось в Пикалево. Почувствовала эту силу и я — силу страха. Перед нами город, переживший три месяца лютого страха.

Ни разу — с начала девяностых годов — я не видела такого испуганного города, как Пикалево.

А ведь ничего особенного не происходило: жизненный уклад пикалевского обывателя просто не успел обрушиться за три месяца. Конечно, праздные собеседники потчуют друг друга рассказами о голодных обмороках в магазинах («Тут колбасой пахнуло, и она…»); а то поделятся с заезжим любопытствующим историей о мужчине из «дома, где радиотовары», который выбросился из окна пятого этажа с ребенком на руках в тот же день, как его уволили с завода. Добавляют, правда, что и ребенок, и бедный отец остались живы («Город у нас низенький»).

Время от времени в рассказах, пусть даже и общегородских анекдотических (Пикалево вообще город с собственной развитой и разветвленной мифологией), мелькнет действительно пронзительная деталь, какую невозможно (по причине того, что незачем) придумать. Так, неоднократно мне рассказывали о даме, у которой вырвали сумку на пороге сберкассы (все в городе боялись, что, если заводы не начнут работать, появится уличная преступность) и как она бежала за злодеями чуть ли не два километра и кричала: «Отдайте, там ничего нет!»

А еще говорили, что в заводской столовой давали обеды «по записи» («А в магазинах продуктов в долг не давали — это журналисты придумали») и эти обеды ели только бессемейные мужики — остальным было стыдно («Не позволяла совесть есть на работе и не нести домой»).


вверху: самый дорогой продуктовый магазин города — «Магнит»; внизу: городской цветочный рынок

Но в основном семьи держались. И удивительной, хотя и закономерной показалась мне в пикалевских историях смесь добрососедской солидарности («Хорошо, что мы прошли через это все вместе — всем городом, со всеми друзьями») и семейной болезненной гордости («Если какой семье приходилось хуже других, она старалась это не показывать»).

Вот познакомили меня с Анной Сизиковой и Людмилой Максаковой. Замужние молодые женщины едва за тридцать. У Людмилы две дочери. У Анны дочь и сын. Обе подруги не получали зарплату три-четыре месяца.

Мужа Анны уволили «по соглашению сторон» и покамест обратно на завод не взяли. Пока — пособие по безработице.

Квартиры в Пикалево большие. Город пятиэтажный, но квартиры в пятиэтажках просторнее московских. Большие квартиры и, я бы сказала, с любовью устроенные. Заметно, что пикалевские женщины немало времени отдают обдумыванию домашнего обихода.

— Как же, — спрашиваю, — вы пережили эти три месяца?

— Пережили. Мы из деревни, — говорит Анна. — Мешок картошки и мешок муки у меня всегда есть. Так что каждый день были пироги с картошкой.

Один окорочок делили на два-три супа. Учились искать дешевые продукты. Идешь в магазин и несешь в руках сто рублей: что можно купить? Я никогда раньше столько по городу не гуляла, а тут ходила, искала магазин, где хлеб дешевле. Красивый у нас город, зеленый. Бассейн — лучший в Европе, что ли?

Людмила:

— Нет, в Ленинградской области лучший.

Анна:

— Ну я и говорю — лучший. Гречку — трехкилограммовый пакет за пятьдесят рублей — выбрасывали. Конечно, одним махом ее смели. Мы деревенские — мы вообще привыкли затариваться. Но и теперь, я гляжу, все стараются закупиться посерьезнее. Муку берут, сахар берут. Все думают: вдруг через три месяца, когда этот договор, что Дерипаска подписал у Путина на глазах, кончится, опять завод встанет? Страшно жить дальше, людям было очень страшно. Как жить, что есть?

— А уехать в другой город не хотите?

Анна смотрит на меня с чрезвычайным раздражением: я задаю крайне некорректный вопрос. Это — болезненная тема. Наконец она говорит.

— Мы уже приехали оттуда, где все развалилось. Опять бежать, отступать? Так до Москвы, до Питера отступать будем. Что ж, только там должна быть работа? А в Тихвине наши друзья присматривались к заводу одному и спросили у местных: «Какая зарплата, мужики?» Те отвечают: «Пятнадцать. А вы откуда?» — «Мы из Пикалево». — «А вам — семь». Друзья наши удивились: «А почему?». А те им: «А потому, что вам деваться некуда». У нас здесь уже дома, нажитое. А там мы безработные.

— Анна, — говорю я, — но ведь вы и здесь безработные?

Это я зря.

— Здесь совсем другое, — отвернувшись, говорит Анна. — Тут мы со всеми, нас знают, какие мы. Знают, почему так получилось. А там мы — настоящие безработные. Почему наш город никому не нужен? Почему цемент может быть не нужен? Сода, поташ — это ж стекло. Стекло вам не нужно? Вам в Москве этого не надо? Вся Москва из стекла и цемента, и все там пиво пьют. А пиво тоже в стекло разливают!

И тут раздосадованная Анна и молчаливая Людмила начинают рассказывать о главном. О том, что может помочь понять природу городского страха.

Нет, пожалуй, в Пикалево семьи, домашняя экономика которой не была бы обременена хотя бы одним кредитом. Кредиты за последние пять лет стали в городе чрезвычайно популярны. Брали на машины, на квартиры, на плазменные телевизоры, на учебу детей, делали «хорошие свадьбы». Некоторые семьи в отчаянии пытались взять кредит и в эти три месяца — на жизнь. Самое интересное, что многим удалось.

Копить «стало немодно». Это медленные деньги, а кредит — быстрые. Быстрые стремительно «овеществляются», а медленные могут утечь, уплыть («Один мужик накопил на машину, а в эти три месяца со страху машину проел»). Сейчас семьи не откровенны друг с другом, не рассказывают о том, как им удается разобраться с банками.

Зато быстро становятся известны имена тех, кто не платил за квартиру: списки должников продолжают вывешивать в подъездах, «как будто ничего не случилось». Не платили многие. Телефоны домашние у всех почти отключены. Сотовые во всем городе молчали. И в городской ломбард обращались пикалевцы чаще обычного — но это тоже закрытая тема («Потому что кому охота признаваться, что настолько плохо»). Были семьи, в которых дети или — не дай бог — взрослые начинали собирать бутылки и банки. Но только ночью.

И обида из обид — из города утекает гламур («Девушкам на выпускной вечер платья накупили обычные: костюмчики там летние, которые понаряднее. Но совсем не то, как в прошлые годы!»).

А что же было в прошлые годы? «Да вы бы видели, какая была красота: кружевные кринолины, как на свадьбу. Но только разноцветные!»

В городе рушилась не жизнь, а образ жизни. И даже не так — образ мысли, мировоззрение.

Выжить можно — нет больше возможности хорошо жить. Рушилась философия благополучия, принятая городом в советское время и взлелеянная последним десятилетием победного шествия достатка. Пикалево — город не богатый. Но достаточный.

Светлана Кириллова, 46-летняя работница «Базэлцемента», хозяйка разветвленной и благополучной по городским меркам семьи (известной на заводе рабочей династии Кирилловых), чувствует себя оглушенной последними событиями. Светлана — пылкий собеседник. Монолог ее лучше приводить полностью.

«Мужа перевели на две трети зарплаты, а я была сокращена. Без работы я две недели проплакала. Была в депрессии.

Сейчас обратно взяли без вопросов. У обоих сыновей тоже были периоды незанятости.

Нам говорят: производство наше нерентабельно. А я сама знаю, что это не так. Вчера загрузили четыре полвагона — и что же, нерентабельно?

Для чего такую промышленность передавать в руки собственников — люди до сих пор не понимают. Зачем мы продали свои акции? Были бы сейчас хозяева.

Но мы все, всем городом акции продали — не хватало нам денег на хорошую жизнь. Никогда не хватало, чтобы хорошо жить! И сейчас не хватает. Пойдешь в магазин и истратишь в день пятьсот-тысячу рублей. А я хочу жить! Мы в Пикалево последнее время жили хорошо только на кредиты. Купить что-то за тридцать тысяч — это копить год по три тысячи в месяц. Город живет кредитами. У меня дети непьющие, играют в футбол. Двадцать два и двадцать пять лет. Старший на заводе, в желдорцехе. А младший — электрослесарь, пользуется уважением.

Я взяла кредит, чтобы пережить эти месяцы. И мне дали, потому что я являюсь привилегированным клиентом Русфинансбанка (мне прислали письмо с уведомлением, что я привилегированный клиент), потому что брала уже и вовремя отдавала ссуды.

Два кредита выплатила. И вот дали третий. Первые я брала для сыновей. Один купил машину, второй — обстановку в дом. Я хочу помогать детям. Пусть они и взрослые, пусть уже и с семьями. У нас в Пикалево женятся рано. Что делать, если у нас в городе все такие темпераментные! Невестка моя в пятнадцать лет родила, внучка скоро в школу пойдет. Живут гражданским браком, я сыну восемнадцать лет справила пышно, получилась вроде как свадьба. Они, видите, вот тут, на фотографии, на торце стола вместе усажены, как жених и невеста.

Борюсь, чтобы дети жили счастливо. Куда они поедут, куда я их отпущу? Я с дискотеки-то младшего ждала, не могла уснуть.

Зачем им ехать? Чего искать? Семья Кирилловых — рабочая династия. Свекор, свекровь, муж — как вернулся из армии, я, потом дети. Муж сколько висел на доске почета! Вот грамоты. Вот альбом с фотографиями — правда, видите, тут порвано немного. Помоложе была, психанула, что муж меня не любит, и вот надорвала. А то он все на рыбалку, а я одна с ребятами.

Я за внучку все эти месяца боялась — что пойдет в школу и, если заводы не начнут работать, у нее не будет такой одежды, как полагается, или нужных вещей. Детская психика легко ущемляется. И у кого психика послабже, вырастают маньяками! Нельзя, чтобы дети завидовали.

Где вы найдете столько психологов, чтобы вылечить души, человеческие и детские? А семью я эти три месяца рыбой кормила. Муж-то у меня рыбалкой все так и увлекается.

Правду сказать, три месяца одну рыбу ели. Потому что кредит на три семьи ведь пришлось растянуть. Но это ничего: я рыбу хорошо готовлю. Шпроты домашние я умею делать. Рыбку помельче, масло, уксус, специи — и томиться в духовку.

Многие мужчины стали на рыбалке пропадать. Многие ели рыбу в городе. Так хорошо, спокойно мы жили — и вот в один момент тысячи человеческих жизней под откос. Что над нами сделали? Унизили человеческое достоинство, право на жизнь. Я трудоспособная, ответственная женщина. Меня в коллективе уважают и ценят. Я должна иметь возможность хорошо жить. Куда, для чего мы уедем?

Я хотела письмо написать Путину или Медведеву на сайт — так внучка за меня испугалась. Говорит: «Бабушка, не надо, не пиши, я боюсь за тебя!» А это был бы крик человеческой души».


Светлане Кирилловой после недавних событий никак не удается прийти в себя

И вот таких людей — которые предпочитают жить в прекрасной безвестности, не желают признаваться соседям в том, что им тяжелее прочих, избегают любой формы публичности, — что может вывести на трассу? Только адский страх. Действительно — когда страшнее сидеть дома, чем выйти на улицу.

И один из главных страхов — что через три месяца заводы опять встанут, чуда больше не произойдет, что город перестанет быть убежищем, домом.

Весь последний месяц пикалевцев обзывают инфантильными. Главный упрек — в пассивности. Зачем звали Путина? Чему радуетесь? Вам показали публичную пиар-акцию, обещали в случае чего национализировать заводы — а вы в восторге? Подобные демонстрации государственной брутальности поощряют в горожанине иждивенца. Где же разум, где мобильность, где готовность к трудовой миграции? «Есть Пикалево, где несколько сотен человек могут завтра оказаться безработными, и есть Кириши, где для строительства и работы нефтеперерабатывающего завода требуется тоже несколько сотен человек. Расстояние между потенциальными безработными и потенциальными рабочими местами — сто километров. Помимо заработной платы киришский завод предлагает еще и общежития. Но пикалевцы не рвутся на работу в «Киришинефтеоргсинтез», — так губернатор Сердюков пенял горожанам.

Эти сто километров пикалевцы не могут простить ни Сердюкову, ни Ирине Ясиной. Приложила дама линейку к карте: вот пункт К, вот пункт П. А меж ними — поглядите — два часа езды. Езжайте, дорогие. Прямо вдоль линейки. По болотцу, по прямой. А лучше пешком. Хорошо идти лесом. По духмяному разнотравью! И по дороге неплохо бы еще клюкву собирать и перетирать ее с сахаром — сразу же во время ходьбы, жопой. Таким образом еще и успеете наладить маленькое перерабатывающее производство. Надо же малый бизнес укреплять. Так любят говорить в городе. Это излюбленная городская шутка.

Сама возможность охотного и спокойного отъезда из города противоположна всему строю городской внутренней жизни.

Ролан Барт писал, что большой город использует человека двадцать лет: с его двадцати до сорока. Потом столичный пленник становится городу не интересен. А маленький город терзает своего верного обывателя только до двадцати — пока юнец испытывает муки выбора: уехать или остаться. А потом оставшийся становится городом. Он живет «милыми тревогами хозяйства, домом и всем тем бесконечным понятием, которое содержится в слове «дом». Это действительно так — значение указанного выбора трудно переоценить. Тот, кто остался, успокаивается. И этот покой — важная жизненная ценность. Из города в город нельзя перевести самодельную систему удовольствий, систему самоуважения, горизонтальные связи. Не перевозится нажитое! Даже вещи, верные друзья обывателя, теряют свою ценность — и не только потому, что разобранная мебельная стенка из витрины семейного благополучия превращается в скарб, связку палок, а еще и потому, что символическая ценность жидкокристаллического телевизора (например) в Пикалево может быть не равна его же ценности в Киришах. Может, в Киришах человека, купившего такой телевизор, меньше уважают?

Одна из жительниц Пикалево говорила мне: «Все знают, что я лучше всех в городе солю огурцы. Я горжусь тем, что лучше всех солю огурцы. А кто в Тихвине об этом знает?» В России жизнь трудового мигранта обнуляется — вот в чем дело. Хотя, конечно, дело также и в том, что плохи дороги и нет доступного арендного жилья.

Так что же случилось с городом после чуда?

Город перевел дыхание — гражданскую казнь отложили. Многие уже понимают, что на трассу можно было и не выходить: В.В.Путин приехал бы в любом случае — это была запланированная и обдуманная поездка. Трехмесячный договор не гарантирует горожанам покоя, поскольку одновременная работа всех трех городских предприятий на прежних условиях, без модернизации, действительно экономически нецелесообразна.

Во всех журналах появились статьи о жизни в монопромышленных городах (модная тема). И все журналисты, описывая доставшиеся им по редакционному заданию Нижние Кучмы и Верхние Уфалеи, обратили внимание на одни и те же приметы городского быта: рыбалку, такси и заводскую трубу.

На заводскую трубу смотрят по утрам: идет ли дым, работает ли еще заводишко-то? Рыбой кормят семью в безденежные дни. А изобилие таксомоторов просто даже потрясает в таких маленьких небогатых городах. Что ж — все правильно.

В Пикалево все смотрят на трубу и многие ловят рыбу. А такси готово возить желающих хоть из подъезда в подъезд. Правда, пока в Пикалево есть еще кое-что: мощная тяга к хорошей жизни и надежда на чудо.

А так город уже готов к выживанию, к возвращению древних способов хозяйствования: собирательству бутылок и банок, ловле рыбы и ленивому частному извозу, в рамках которого машина рассматривается как городская корова (производится ежедневная дойка «жигулей»). Надои невелики, однако есть чем обед забелить.
Да, кстати. Чудо волшебное — приезд премьер-министра в город — в итоге оказалось безусловно выгодно только Олегу Владимировичу Дерипаске. Во-первых, «Базэлцемент» получил сырье по сниженным ценам, а во-вторых, как сообщает журнал «Эксперт», «в результате давления на Олега Дерипаску и вызванных этим обстоятельством опасений мировых игроков, что Дерипаска может потерять контроль над «Русским алюминием», цены на алюминий на мировом рынке выросли почти на 10%».

да, не очень-то понятно, почему к примеру перекрывавщих трассу не разогнали тем же ОМОН-ом, как было сделано уже во Владивостоке на митинге выступивших за ввоз японских машин?

alexyarp
Все же просто, там интересы шкурные, а тут жить как то нужно. Тем более ВВП обещал там завод построить и обеспечить их работой, что в принципе тоже решение. Перегон тачек он коррумпирует весь Дальний Восток.

поэтому отнеслись с пониманием и не подтянули ОМОН?

а если завтра Дизельная проспект Авиаторов перекроет?)))
к нам тоже Путин прилетит разруливать?
(у нас в ноябре, говорят, будет разнарядка на сокращение уже двух тысяч человек... и тоже жить как-то нужно будет...)

Тоже не приедет, потому как сказал что подобное не повториться...будут разбираться с главой.

Le_Lu

к нам в сентябре Медведев приедет, если чо.

хотя, соглашусь, в роли спасителя и наказателя обычно Путин выступает.

alexyarp
думаю, людей, которым нечего есть и которым больше ничего не светит, не сильно и разгонишь...

В России родственные связи и знакомства, блат, имеют огромную роль и переезды обычно лишь понижают ранг личности в обществе. Кроме того у бедных зачастую и нет денег на переезды и обмены жилья (ну а пожелание губернатора переехать из квартиры в общежитие это откровенное глумление).

Суть всего произошедшего в Пикалево в том, что эта акция, судя по всему, была выгодна именно Дерипаске. После того, как Путин там все "разрулил", Дерипаске и денег дали, и ресурсы ему стали поставлять с двух других пикалевских заводов по выгодным прежде всего ему ценам. Ведь коллапс в Пикалево в свое время начался из-за того, что мсье Дерипаска выставил невыгодные для поставщиков расценки на поставляемое сырье, в результате чего, эти предприятия поставлять сырье отказались и встали (слишком дорогим оказалось предложение уважаемого олигарха...). Остановился, естественно и "Базэлцемент". Ситуация в городе обострилась, люди вышли на улицу... Приехал Путин (давний, кстати, по-слухам, друг Дерипаски) и "всех спас". В итоге, мы имеем то, что "Базэлцемент" покупает сырье по выгодным ему ценам, Дерипаска решил свои проблемы на этом предприятии за счет государства, а Путин сыграл роль "доброго царя"! Это все похоже на большую разводку и именно поэтому в Пикалево никого разгонять не стали, когда возмущенные жители перекрыли федеральную трассу.
В Ярославской области есть уже похожая ситуация на льнокомбинате Гаврилов-Яма - там тоже серьезные проблемы, задержка зарплаты, планируется сокращение более половины персонала... Там (причем, без какого либо противодействия администрации) уже были и массовые митинги протеста и собрания трудового коллектива... И вроде бы уже обещана госпомощь... Так вот, пикантность всей этой ситуации в том, что льнокомбинат этот принадлежит (вы не поверите ) все тому же господину Дерипаске! Это вам ни о чем не говорит???

Это сообщение отредактировал kukulkan - 8.08.2009 - 10:38

Очередной журналистский высер

Такмногабукаффф.....вердикт кг/ам!

В ГОСТЯХ У СКАЗКИ
Протокол заседания, которого не было. Но могло быть.

То, что случилось в Пикалево Ленинградской области, могло, в сущности, произойти и в Гаврилов-Яме Ярославской области. И даже стенограмму совещания не пришлось бы особо переделывать. Вот и мы решили помечтать.

Итак, Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провел совещание по вопросу «О ситуации на льнокомбинате в городе Гаврилов-Яме Ярославской области».
Стенограмма совещания:
«В.В. Путин: Добрый день!
В мой адрес поступило обращение жителей города Гаврилов-Яма Ярославской области с просьбой разъяснить мою позицию по ситуации, которая сложилась в Гаврилов-Яме. Обращение было передано через депутата Госдумы РФ Куликова Николая Дмитриевича. Вы здесь? Вы помните, тогда я сказал, что не готов ответить, потому что с ситуацией не знаком глубоко, но тогда же сказал, что ответ будет. Так?
Н.Д.Куликов: Точно.
В.В.Путин: Областное и районное руководство, похоже, также исчерпало ресурс собственных возможностей, тем более, как я понял со слов губернатора области, что на территории региона им просто не с кем обсуждать проблемы льнокомбината.
Люди, которые могли бы принять соответствующие решения, от поездок в места, где сосредоточены плачевные последствия их деятельности, воздерживаются. Поэтому мы решили помочь им собраться сегодня здесь, в Гаврилов-Яме. В целом сейчас ясно, что здесь происходит. Тем не менее, поскольку Вы, Сергей Алексеевич, по сути, явились одним из инициаторов нашей встречи, я бы хотел начать с Вас и попросил бы изложить Ваше видение проблемы и ситуации, которая сложилась здесь. Пожалуйста.
С.А. Вахруков: Уважаемый Владимир Владимирович! Начну с того, что Олег Владимирович Дерипаска только из нашего телефонного разговора узнал о существовании города Гаврилов-Яма, льнокомбината здесь и о том, что предприятие принадлежит именно ему.
В.В.Путин: У вас, Олег Владимирович, собственность запрятана как смерть Кощеева!
Льнокомбинат – ваш?
О.В. Дерипаска: Мой. Мы выкупили пакет акций у группы «ГУТА».
В.В.Путин: А мне докладывают, что 80% комбината принадлежит кипрской компании «Нэвио Холдингз Лимитед», которая по сегодняшнему делу еще известна тем, что «кредитует» «Трехгорку», которая, кстати, чья? Тоже ваша?
О.В. Дерипаска: Да, то есть в основном банка «Союз», принадлежавшего ранее «Базовому элементу» через «Холдинг Финансресурс».
В.В.Путин: Банк «Союз» мы еще в декабре прошлого года по вашей просьбе «накачали» деньгами через Газпром и госкорпорацию «Агентство по страхованию вкладов», хотя вкладов населения там, откровенно говоря, не было. Мы оставили вам почти 25%, оформленных на ЗАО «ИнВест-Полис», дочку «Ингосстраха», а в «Ингосстрахе» только лично на вас оформлено –10%. Какое-то влияние у вас там есть – почему вы не кредитовали «свой» реальный сектор. Кстати, вы не забыли передать Газпрому акции банка?
О.В. Дерипаска: Я сейчас не помню. По-моему, мы передали ГазФинансу 75% акций «Союза».
В.В.Путин: Я удивляюсь, что вы вообще чего-нибудь помните… А что делает в акционерах «Трехгорки» фирма «Нога» с этим Нессимом Гаоном, «швейцарцем» суданского происхождения? Мало они у Российской Федерации крови попили по всей Европе со своими исками и арестами нашего имущества за долги? Нам из-за этого пришлось отдать Когану, заплатившему эти сомнительные долги нашими же деньгами, несколько десятков ФОКов под воздухоопорные кровли по всей стране – в рамках нацпроекта «Здоровье нации». Вот и в Ярославле, в частности, стоит такое чудо. Я сам не видел, Грызлов Борис Вячеславович там бывал. Зачем вам был нужен в текстильном бизнесе такой… миноритарий, как Гаон?
О.В. Дерипаска: Я не помню, разберусь и доложу.
В.В.Путин: Вспоминайте и разбирайтесь!... Резюмирую: «Трехгорка» больше не ваша, потому что банк, её основной акционер, тоже… не совсем ваш. А вот за Гаврилов-Ямский комбинат по-прежнему отвечаете вы со своим кипрским оффшором, а вовсе не РАИНКО, которой, кстати, владеет другой ваш кипрский оффшор … (читает) Gavroche Investments Company Limited… Олег Владимирович, может вы скрытый киприот? Чего вас так тянет на Кипр? Правда, мне еще докладывали, что и «Базовый элемент» у нас тоже не вполне российская компания. Она принадлежит Basic Element Ltd (зарегистрирована на острове Джерси), которая, в свою очередь, на 100 % принадлежит зарегистрированной на Британских Виргинских островах компании A-Finance, бенефициаром которой являетесь вы.
О.В. Дерипаска: У нас диверсифицированный международный холдинг, вы же знаете.
В.В.Путин: А чего вы морочите голову региональной власти своими РАИНКАМИ?
О.В. Дерипаска: Так ведь РАИНКО управляет у нас непрофильными активами. Мы ей передали в управление текстильные производства.
В.В.Путин: Судя по результатам деятельности, Олег Владимирович, у вас все активы – непрофильные. Извините, Сергей Алексеевич, мы вас перебили. Продолжайте.
С.А. Вахруков: Так вот, еще раз скажу: о том, что Гаврилов-Ямскмй льнокомбинат опосредованно находится у него в собственности, Олег Владимирович узнал от меня. Это было три с лишним месяца назад, когда ситуация с управлением комбинатом уже заходила в тупик, и мы устали вести переговоры с руководителями ОАО «Трехгорная мануфактура», в частности с присутствующей здесь Данилиной Лолитой Владимировной. Она постоянно ссылалась на отсутствие средств. Я позвонил Дерипаске, и выяснилось, что из-за огромного объема набранных им активов далеко не все вопросы находятся в сфере его внимания. Он купил «Трехгорную мануфактуру» как девелоперский проект в Москве, а дальнейшее поручил своим менеджерам, которых не обеспечил достаточным объемом ресурсов.
Руководством области принято решение – если ситуация до 1 июля не разрешится, придётся переходить к процедуре финансового оздоровления, как бы тяжело нам это решение ни давалось.
В.В.Путин: А что должно произойти до 1 июля, Олег Владимирович, вы в курсе?
О.В. Дерипаска: Здесь присутствует Данилина Лолита Владимировна которая могла бы более подробно отчитаться о сегодняшней ситуации на льнокомбинате.
В.В.Путин: Давайте не будем отвлекаться, тем более бросать на амбразуру женщин. Олег Владимирович. Докладывайте сами. Графин с водой рядом, на случай если у вас в горле пересохнет.
О.В. Дерипаска: Как мне доложили (читает) «29 мая 2009 года состоялась рабочая встреча руководства ОАО «Гаврилов-Ямский льнокомбинат» с представителями трудового коллектива, в которой приняли участие заместитель Губернатора Ярославской области Боровицкий Михаил Васильевич и Глава Гаврилов-Ямского муниципального района Бирук Николай Иванович. По результатам встречи было оговорено, что до 1 июля 2009 года задолженность по заработной плате работникам комбината будет полностью погашена. В июле 2009 года начнется поэтапный запуск ткацкого и швейного производств, а в ноябре 2009 года заработает второй ткацкий цех. Наши представители заверили участников встречи, что дальнейшего сокращения рабочих мест на комбинате не предполагается».
В.В.Путин: А какова реакция в самом коллективе?
Е.Д.Кузнецова: Я председатель профсоюзной организации комбината. В Гаврилов-Яме многие, конечно, хотели встретиться с Вами и пожаловаться на ту долю, которая на них выпала за этот период. Потому что комбинат остановлен действительно варварски. И допускать этого по любым причинам, экономического, амбициозного или еще какого-либо характера, было нельзя. В настоящее время остановили все, что только можно.
Единственное, что еще хочу сказать – чтобы государство впредь не допускало такого. Должны быть социально ответственные люди, чтобы с них взыскивали ущерб, который нанесен работникам и жителям города. Наша единственная цель – это запуск предприятия, выплата заработной платы, своевременно и в полном объеме, и соблюдение трудового законодательства. Но мы надеемся, что после вашего приезда обещания будут обязательно выполнены.
В.В.Путин: Так ситуация выравнивается, Сергей Алексеевич?
С.А. Вахруков: Хотелось бы верить, Владимир Владимирович, но за последние три месяца мы имеем от руководства комбината уже третий план финансового оздоровления этого предприятия. Мы находимся с ними в постоянном диалоге, но пока эффективность этого диалога оставляет желать лучшего. Тем временем, владельцы комбината, по сути, влезли в наш бюджет и в бюджеты города и района, потому что мы вынуждены возмещать каким-то образом все это людям через социальную помощь, чтобы спасти город и район.
Если до 1 июля обещания руководства и собственников льнокомбината не будут выполнены, мы ждать больше не будем – на предприятии будет введена процедура финансового оздоровления и внешнего управления. Это жесткая мера, которая коллективу комбината плюсов не принесет, но это будет сделано.
В.В.Путин: Существует документ, которым регламентируется все, что вам нужно сделать до 1 июля, Олег Владимирович?
О.В. Дерипаска: Здесь присутствует Данилина Лолита Владимировна, председатель совета директоров…
В.В.Путин: Понятно. У кого-нибудь есть?
Е.Д.Кузнецова: У меня, Владимир Владимирович, есть копия протокола рабочей встречи.
В.В.Путин: Елена Дмитриевна, мы у вас её позаимствуем на время. Олег Владимирович, подойдите. Считайте, что это договор. Я хочу, чтобы здесь стояла подпись Олега Владимировича, и чтобы он написал: «Ознакомлен. Обязуюсь выполнить до 1 июля». Передайте ему. Подпишите.
О.В. Дерипаска: Только ручку дайте.
В.В.Путин: Я вижу, действительно, всем трудно… Сейчас мы ситуацию урегулируем, остроту снимем. Это понятно. Я еще попозже скажу, какими средствами и методами. Дальше что? Предложения Минпромторга и Минрегиона по поручению Игоря Ивановича (Сечина) подготовлены после вчерашнего совещания.
Сергей Алексеевич, хотелось бы видеть Ваши предложения по выработке схемы дальнейшей работы предприятия, чтобы оно функционировало эффективно и производство было загружено.
C.А. Вахруков: Владимир Владимирович, мы вчера с Минрегионом обсуждали вопросы финансирования этого градообразующего предприятия. Чтобы запустить сейчас процесс, нужно дать предприятию «оборотку», но так, чтобы предприятие перестало генерировать убытки. Оптимизировать производство, персонал предусмотреть затраты на капитальную реконструкцию предприятия. Мне кажется, что многое будет зависеть от того решения, которое будет принято в рамках сегодняшнего совещания.
В.В.Путин: Согласен. Позволю себе небольшое уточнение. Олег Владимирович, долги по заработной плате должны быть выплачены. Сегодня. У вас на платиновой карточке, как мне сказали, есть соответствующая сумма, или чуть более того. В Гаврилов-Яме, конечно, нет подходящего банкомата, поэтому я дал поручение сопроводить вас в областной центр. Вы должны вернуться к нам через час, максимум полтора. С деньгами. Сумму уточните у Елены Дмитриевны Кузнецовой, он должна быть в курсе. Вам все понятно?
О.В. Дерипаска: Да, Владимир Владимирович.
В.В.Путин: Задержитесь на минуту. Вы знаете, я уже сказал, что провел в Москве совещание по проблемам Гаврилов-Яма. В целом понятно, куда можно и нужно двигаться для того, чтобы снять остроту проблемы. По большому счету, можно было сюда и не ехать. В таком составе можно было собраться в Москве или в Ярославле. Но, тем не менее, я принял решение провести нашу встречу именно здесь. Потому что хотел не только сам посмотреть на пустующие цеха – здесь радости мало. Я хотел, чтобы на это посмотрели авторы того, что произошло. И обращаясь к этим авторам, могу сказать, что считаю, что вы сделали заложниками своих амбиций, непрофессионализма, а может быть, просто тривиальной жадности целый город. Это абсолютно недопустимо. Где же эта социальная ответственность бизнеса? Сегодня нам приходится за вас решать все эти производственные и социальные проблемы в пожарном, аварийном порядке, да еще и в условиях кризиса. И последнее. Я, как юрист, здесь хотел бы сказать и о традиционно-правовой стороне дела. В римском праве владение определяется как «фактическое господство над вещью, сопряженное с желанием относиться к ней как к своей». В этом смысле Олег Владимирович не может считаться владельцем льнокомбината, вы согласны со мной?
Хочу, чтобы все запомнили: если кому-то не хватает самостоятельности, чтобы решать возникающие проблемы, то это будет сделано без него. Работать надо. Спасибо, успехов вам.
Да, и еще. Я хочу, чтобы, когда вернется Олег Владимирович, он, представители профсоюзов и губернатор встретились с людьми и рассказали о тех решениях, которые здесь сегодня были приняты. Спасибо».
А.Богатырев, П.Стряхилев «Аргументы неделi»

Если бы только так... Об этом уже даже в кругах близких к администрации области говорят, а вы все витаете в гостях у сказки про добрых царей и бедных подданых...

Да, занятно... Только, единственное уточнение - депутата Куликова зовут Александр Дмитриевич!