Путешествие на Кавказ и Южную Америку

Очень жарко там было?...Я смотрю-в каждом окне по кондиционеру (а то и два)

Часть 10. Бразильское утро и панорамы с горы Сахарная Голова.

Происходящее поздно вечером на вершине горы Харьковадо, что в Рио де Жанейро, больше напоминало какую-то мистерию.

Свистел ветер, с большой скоростью пронося облака и клочья тумана, и мимо нас, и мимо Иисуса Христа.



Били мощные прожекторы.

Вокруг, в кусках тумана, постоянно мелькали согбенные человеческие фигурки, то падая на землю, то постоянно расставляя руки - да-да, это жертвы человеческого тщеславия не могут найти утоления своему пороку даже в впотьмах бразильской ночи.

- Хотя бы еще одно фото, Джулия, умоляю!
- Но темно, Иисуса плохо видно!
- Да и х*р с ним. ФОТОГРАФИРУЙ!!!



Их тьмы, и тьмы, и тьмы... все эти падающие силуэты, хохот, крики, свист ветра, клочья облаков, несущиеся сквозь тебя, суровый взгляд Иисуса Христа сверху - фантасмагория!

Я почувствовал себя Индианой Джонсом как раз в тот момент, когда глупые нацисты открыли Ковчег Завета.

- ТОЛЬКО НЕ СМОТРИ НА НИХ, ВАЛЕНТИН!!! ЧТОБЫ НИ БЫЛО, НЕ ОТКРЫВАЙ ГЛАЗА!!!



Взгляд мог отдохнуть только на панораме города, которая, впрочем, опять была в тумане.

Ночные панорамы с большой высоты, надо отметить, очень похожи. Их фотографии что показывай, что не показывай.

В принципе, если сказать, что это Ташкент, мало кто заподозрит подвох:



- На север, как видит зритель, улетает стремительная стрела проспекта Амира Темура, ей вторит яркая, залитая светом магистраль проспекта Шарафа Рашидова - символы нового Узбекистана, ведомого вперед к светлому будущему уверенной, крепкой рукой нашего великого капитана - Ислама Кар... упс, пардон, загнался.

В общем, посмотрели мы с Валентином на город сверху, о, ну да, ночной Рио, о, никогда не видел ничего подобного, ну и поехали спать.

Предварительно мы пропустили по бокальчику-другому свежевыжатых соков у нас на районе, как я уже говорил, местная сокодавка - духовное и культурное сердце ночной Копакабаны.

Валентин поспешил привнести в нее свой колорит:



Спали мы у себя в штаб-квартире долго, сладко, и крепко, так, как могут спать только люди с чистой совестью и горячим сердцем.

На завтраки при отелях я в импортных странах хожу редко, предпочитая питаться в местных аутентичных забегаловках - посмотреть на людей, как хоть живет без меня простой люд.

Но сейчас я был с Валентином, который, как известно, любит пожрать. С ним надо сходить и на завтрак в отеле, и потом в аутентичную забегаловку. Ну ладно, надо так надо.

О факте завтрака я вспомнил, увидев у себя в фотоленте бразильско-шведский стол.



Фотографию я, помнится, сделал в качестве эмоционально-психологического эксперимента.

Дело в том, что в самых разных странах на шведских столах я вижу множество людей, которые их (столы) фотографирует. И даже не сказать, что это исключительно соотечественники, хотя они конечно в авангарде. Эта каста фотографов любит даже фотографировать не сколько сам стол, сколько себя на фоне стола.

Я долго думал о природе этого феномена. Зачем? Быть может, чтобы запечатлеть особенности местной кухни? Так она в отелях на завтраках по всему миру почти одинаковая. Или может быть, отчитаться перед женой, что мол да, дорогая, вот я покушал?

В общем, никакого логического объяснения всем этим людям, которые только проснувшись и умывшись, первым делом достают лопаты айпэдов и фотографируют блины с джемом, я не нашел.

Вероятно, они знают что-то, что неподвластно мне. Они прочувствывают каждый кадр, фотографии отельных шведских столов их эмоционально питают! И я решил проверить эту гипотезу, и сфотографировал шведский стол в отеле в Рио де Жанейро.

Сфотографировал - и замер, закрыв глаза, ожидая каскада эмоций, который пройдет через всё моё я. Некоей фотофеерии, удовольствия эстета, доступного лишь избранным.

Прошла минута. Волны и каскада не было. Пришлось расстроенному, сесть и жрать вышеупомянутые блины с джемом, генерируя версии дальше. Может, голодное детство, и вид большого количества еды придает человеку силы, веры в будущее, и хочется унести этот вид с собой?

Мы продолжим свои творческие изыскания на тему человеческого поведения на шведских завтраках. Я не отступлюсь.

А пока выйдем на утреннюю Копакабану.

Духовное и культурное сердце района начинает работу:



Соки кстати, реально очень вкусные, ну да это почти везде так в субтропиках и тропиках.

Начинается новый день, и машины туда-сюда:



Взгляд прорывается сквозь толпу на пешеходном переходе, и раздвинув в стороны пешеходов, наконец останавливается на чем надо:



Надо сделать небольшие этнографические жопозаметки. Попы у женского полу в Бразилии действительно большие. Собственно, это всё, что можно сказать про бразильский женский пол. Потому что все девушки, что мы видели в Бразилии, страшные, как моя жизнь. Видели мы их много, мы все-таки любим шариться по улицам и пялиться на всех подряд, мы же типа это, этнографы-бытоописатели, и так вот, НИ ОДНОЙ симпатичной.

Может, мы не там ходили, может, мы просто давно изнежены красотой окружающих нас русских дамъ, но факт есть факт: слухи о знойной тропической красоте бразильянок в значительной степени не более, чем стереотип, навеянный соотечественникам рекламой Баунти из детства, и сиськами с карнавала на очередном фото из глянцевого мужского журнала.

Под занавес поездки при взгляде на девушек мозг давал отчетливый рефлекс "глаза б мои их не видели", и отводил оный взгляд в асфальт.

Даже в Аргентине, в которой почти нет всех этих мулатско-негритянских примесей, и то дамы симпатичней, хотя там преобладает итальянско-испанский тип внешности, а в этих странах с женской красотой, как известно, тоже не всё слава Богу. Надела растянутые джинсы, в мешок из-под картофеля руки вставила, я же продвинутая европейская эмансипэ, и пошла по улице.

Ну да тему итальянской якобы красоты я уже поднимал на страницах рассказа об Италии, так что пока этнографические жопозаметки закончены.

Вернемся на улицы Копакабаны, где Ян Александрович уже употребл@ет пиво в местной рыгаловке:



Местная синева, с утреца в рыгаловке занимавшаяся правильным делом (гоняла пивас), искренне обрадовалась, узнав, что я из России.

Правда, у меня возникло подозрение, что эта публика вообще всему искренне радуется, что происходит у них на жизненном горизонте, в том числе и парням из России.

Наверное, будет лишним упоминать, что пиво в Бразилии - полный отстой:



Однако, будет справедливым сказать, что 90% пива в мире - это полный отстой, так как представляет собой банальный безликий евролагер, газированную мочевидную алкоголесодержащую жидкость желтого цвета, которой, однако, прекрасно утолять жажду.

В тропических странах евролагеры (а точнее, их разновидность пилснер) наиболее популярны - как раз по причине хорошего утоления ими жажды.

Самых популярных марок в Бразилии три - Брахма, Антарктика, и Итаипава (прости, Господи). Думаю, если любому бразильцу предложить попробовать все три, закрыв глаза, разницы никто не поймет.

Ну да и ладно, мы же не ради пива тут, пилснер, так пилснер, буду пить его, раз он так хорошо жажду утоляет. Поскольку жарко, эффекта никакого, для эффекту мы же с собой бутылочку с Гуарой носим.

Ну, вроде всё, можно ехать по делам.

Дело у нас было важное - подняться по канатной дороге на легендарную Сахарную Голову и с нее обозреть город. Сахарная Голова гораздо ниже Харьковадо, там облаков нет, а следовательно, оттуда точно будут прекрасные виды.

Ловим такси, и вот, на месте. Впереди призывно маячит и манит Сахарная Голова:



Подниматься на гору надо в два прыжка - перед Головой стоит гора поменьше, с романтическим названием Урка, и на которой, впрочем, тоже есть обзорные площадки.

Стартовая площадка канатной дороги, она же телеферик, внизу, у подножия:



Странно, что в русском языке не прижилось слово телеферик, которое используется по всему миру:



Канатная дорога - говорить дольше и сложнее, а ведь куда более сложное слово фуникулер у нас прижилось на ура, хотя до сих пор многие всё путают. Фуникулер - это исключительно рельсовая дорога, а телеферик - канатная, а у нас фуникулером часто называют и то, и то.

Канатная дорога на Сахарную Голову - первая в Южной Америке, третья в мире, и построена аж в 1912 году!

Подтверждение:



Эта дорога считается одна из самых эффектных в мире, т.к. взмывает очень высоко вверх и под крутым уклоном. Первый прыжок до горы Урка - 254 метра, а сама Сахарная Голова - 330 вроде.

И вот, под восторженный вой японских туристов прыгаем вверх:



Оператору вагончика очень нравится работать на легендарной столетней канатной дороге:



А вот так вот выглядит сам вагончик:



Мы на первой станции, на горе Урка. Вершина горы, в отличии от Сахарной Головы, относительно плоская, и здесь нашлось место для разного рода кафех, увесилительных зон, здесь проходят какие-то концерты на высоте, пьяные оргии с киданием женских трусов в пропасть, ну и прочие радости жизни.



Есть место и для вертолетной площадки:



Мы тоже захотели полетать на вертолете над Рио, и даже почти полетали, но надо было найти еще двоих попутчиков, а наши соседи, японские туристы - они же как единый организм, их по двое никогда не бывает, минимум по сорок.

Так мы и не нашли желающих полетать с нами, а потом нам и самим стало впадлу. Жаль, жаль, с вертолетов всегда открываются классные ракурсы, особенно над таким живописным городом, как Рио де Жанейро.

Надо отметить, что вертолетов над городом летает множество, от прогулочных до военных, порой такие назойливые со своим жужжанием, прям как мухи, так и хочется марлей отогнать.

А теперь к главному. К панорамам. Они, конечно, обалденные. Без преувеличения могу сказать, что панорамы с разных высот - это самое путевое, что есть в Рио, так как город чрезвычайно симпатичен именно сверху, спустившись на улицы, все воспринимается совсем по-другому, и вообще, на улицах постоянно ждешь негров с ножами, не до красот.

Но сюда, на вершину, неграм с ножами не добраться, здесь можно почувствовать себя в безопасности.

После многих дней напрягов и лишений, европейские тинейджеры наконец-то смогли расслабиться. Отсюда их не утащат в фавелы:



Да-да, прям вот туда:



Виды.

Центр Рио, в дымке:



Снизу - собственно район Урка:



Район модный, продвинутый, студенческий. Здесь находится множество университетов, институтов, исследовательских центров, школ бизнеса, и прочих заведений по социализации личности и её адаптации в мир капитализма. Район исторический, и здания все представительные, 19 век.

Университеты:



Далее уже виден еще один исторический район Ботафого ("Огнедышащий"), место обитания среднего класса и богачей мелкого пошиба:



Над Ботафого высится гора Харьковадо, где богачей мелкого пошиба покровительственно благословляет Иисус Христос:



Вверх от Ботафого по холмам ползут фавелы:



В Рио де Жанейро, собственно как и во многих других городах Латинской Америки, многое перевернуто с ног на голову. Обычно на окраинах, тем более на холмах, обитают богатеи. Богачи любят селиться на холмах - там свежий воздух, прохладнее, отличные панорамы, удобно плевать сверху вниз на макушки беднякам, которые, в свою очередь, все сгрудились внизу, в долинах, ближе к центру города. В долинах копится смог, жарко, знойно, грязно, все стекает с холмов, в том числе отходы производства богачей.

В Рио исторически сложилось наоборот - фавелы растекались по окраинам, по холмам, и нависают над богатыми районами, которые в основном расположены в долинах, примыкающих к океану.

Бухта Ботафого:



Бухта - часть залива Гуанабара, он на севере от горы. Если посмотреть на юг, вниз - там уже открытый океан, и маленький, но очень симпатичный пляжик Вермелья:



На него то мы и положили глаз, планируя искупаться после горы, так как припекало нещадно.

Неожиданно мимо пролетел самолет:



Здесь, у горы Урка, самолеты делают разворот, заходя на посадку в один из аэропортов города, расположенный прямо рядом с центром:



На заднем плане - гигантский мост Рио-Нитерой, через весь залив (13 километров)

Эффектно:



А вот и прекрасный художественный этюд. Холст, масло.

"Самолет компании Гол заходит на посадку на фоне грифа, который терпеливо выжидает, пока один из японских туристов наконец-то упадет"



Поднимаемся дальше, на Сахарную Голову. Оттуда виды ещё чумовее.

Вперед, на штурм!



Стоит отметить, что горы покрыты буйной растительностью:



Видимо, оттуда понабежали к людям разнокалиберные твари, вроде подобных обезьянок:



С наслаждением доедает отбившегося от группы японского туриста:



С Сахарной Головы, контролирующей весь город и вход в залив Гуанабара, потрясающие виды во все стороны, докуда хватит глаза.

Центр города, север:



Зум позволяет приблизить пирамиду современного Кафедрального собора, и небоскребы над ним:



Издалека кажется, что небоскребы образуют крест. "Бразилия Святая, храни веру православную!".

Запад - Копакабана и Авенида Атлантика:



На юге - обрыв и открытый Атлантический океан:



Восток - вход в залив Гуанабара, который фланкируют три военных форта:



Приобретенная фестивальная банка очередного пилснера на фоне Копакабаны:



На фоне Ян Александрович, на фоне банки пилснера, фотографируемой на фоне Копакабаны:



Под нами - гора Урка, мы только что оттуда с первым поездом:



Бухта Ботафого, район Ботафого, гора Харьковадо с Иисусом Христом на макушке:



Самолеты заходят на посадку уже прямо под нами, велик соблазн запустить в них кокосом:


Прямо под нами - небольшой полуостров, частично застроенный военными объектами, частично - мажордомными домами:



Прямо к Сахарной Голове, внизу, прижался небольшой полуостров, застроенный нажорными виллами и домишками:



Да-да, это к ним обращался главный герой фильма, когда он есть просил и замерзал:



С другой стороны горы, обращенной к океану, у подножия - еще один форт, судя по внешнему виду начала XX века:



Отчетливо видно, что поскольку Бразилия находится черти где, то все беды и войны бразильцы ждали со стороны океана. Со стороны суши бразильским городам могли угрожать только индейцы племени гуарани, которых, как известно, немного, и вообще они голые.

Судно выходит в открытое море на фоне очередного форта:



Наверняка, это или "Дон", или "Магдалина", больше же туда никто не ходит.

Кстати, о "Доне" и "Магдалине".

Где-то вдали, за морями невежества, водяры и песен Стаса Михайлова, за тьмой мракобесия и ограниченности, пустоты и безысходности, раздался нежный, мелодичный перезвон Лиры Просвещения. Он становится всё увереннее и увереннее. Все громче и громче. Его величество Просвещение рассеивает мрак, озаряя всё вокруг себя своим благостным, мощным, ярким светом.

Миллионы истерзанных невежеством душ, блуждающих в потемках отечественной действительности, тянутся к этому свету, как к маяку, как к последнему шансу, как к свету в конце тоннеля. Он идет им навстречу, он обволакивает их, наполняя сердца гармонией, счастьем, ощущением обладания его величества Знания, слаще которого, как известно, для человеческого существа, которому неспроста выдали головной мозг, нет.

Итак, "Дон" и "Магдалина".

Эта песенка Никитиных известна каждому с детства. Представляешь себе загадочную страну с обезьянами, Амазонкой, джунглями, к которой спешат два кораблика под красным советским флагом. Почему "Дон", конечно, понятно, но почему несоветская "Магдалина"?

Но вопрос надо поставить иначе. Почему "Дон"?

Ведь оказывается, эти стихи написал Редьярд Киплинг, позже перевел Самуэль Маршак, а уж на этот перевод спели Никитины.

I've never sailed the Amazon,
I've never reached Brazil;
But the "Don" and "Magdelana",
They can go there when they will!

Yes, weekly from Southampton,
Great steamers, white and gold,
Go rolling down to Rio
(Roll down--roll down to Rio!)
And I'd like to roll to Rio
Some day before I'm old!

Ну, то что Маршак с легкой руки отправил Дон и Магдалину не из Саутгэмптона, а из Ливерпуля - это ладно, для благозвучности.

Но почему судно называется "Дон", это же русская река?

И вот, развязка. В Англии тоже есть река Дон, 112 километров длиной, течет в Йоркшире. Судно названо так из-за неё. Этот то корабль и отправил в Рио Киплинг напару с "Магдалиной", и точнее, с "Магделаной". Никитины вообще не при делах.

Вот так вот. Начинаем с обзора фотографий с Сахарной Головы - заканчиваем знанием о существовании в Йоркшире реки Дон. Триумф Знания.

Всё. Лира Просвещения издает последний аккорд, грустно тренькает, и прощально булькнув, снова тонет в море водки.

Продолжаем.

За смотровыми площадками ступеньки ведут прямо в заросли, где сделано несколько импровизированных площадок для отдыха:



Как известно, организованный турист, особенно японский, не может отбиться от группы, иначе его расстреляют, поэтому здесь ожидаемо никого не было.

Можно было почувствовать себя наедине с бразильской природой, и сотнями мартышек, которые что-то истерично верещали где-то высоко на деревьях:



— Он все знает! Он все умеет! Он такой же как мы, только без хвоста!



Здесь благостно. Кажется, что сейчас кто-нибудь с деревьев дунет из трубки иглой с ядом кураре:



Бамбуковые заросли:



Естественно, Валентин сразу схватил бамбук, и побежал с ним, пытаясь прыгнуть:



Жаль, не довел дело до конца. Улететь с бамбукового шеста с высоты 336 метров в залив Гуанабара - это красиво, о таком даже в газете бы написали.

Эх, как бы тут ни было хорошо, но надо прощаться с Сахарной Головой... время не ждет... Дела, дела... надо идти искупаться, а то на этих горах уже семь потов сошло.

Вперед, ну то есть вниз, и прощай, великолепные панорамы!

Часть 11. ДОНТ ФАК ИН МАЙ КАНТРИ!

У подножия гор Сахарная Голова и Урка находится пляж Вермелья, небольшой, но очень симпатичный.

Мы его видели с горы, и сильно возжелали, так как было очень жарко.

Ян и Валентин - уроженцы сизых верхневолжских лесов, благородные белокожие пьющие арийцы, и весьма логично, что в непривычном для белокожих пьющих арийцев тропическом климате мы пропотели так, что и Марии Шараповой не снилось.

Надо было срочно искупаться.

Спустились с Сахарной Головы на площадь генерала Тибурсио.

Площадь просторная, но уютная, и с красивым памятником под кодовым названием "Герой погибает!"



Годы мотаний по свету приводят к некоей внутренней классификации разного рода памятников. Все памятники по своему смыслу и накалу делятся на ряд категорий, некоторые из которых я уже упоминал на страницах своих так сказать заметок.

Это и "Властелин с прихлебателями" (Одесса), и "Я всех прощаю" (Флоренция), и "Крутой мэн на коне" (почти в каждом приличном городе). Южная Америка открыла для меня новый жанр: "Герой погибает!"



В силу каких-то причин, умирающих героев хоть отбавляй почти в любой стране Латинской Америки. Культ героев мне был прекрасно знаком еще с Кубы (там, правда, больше распространен жанр "герой призывает бежать за ним совершать подвиги"), и сейчас он получил продолжение в Бразилии, Уругвае и Аргентине.

На этот раз на наших глазах героически умирает лейтенант Жоан Антонио Рибейру:



Лейтенант на границе вместе с крохотным отрядом из 15 человек оказал яростное сопротивление многократно превосходившим его парагвайцам, пытавшимся вторгнуться на родные бразильские земли.

Всеми этими памятники и шокирующими историями я открыл для себя волшебный мир латиноамериканских войн. Вернее, я знал о их существовании и до этого, но вникать в подробности стал только после этого вояжа.

Безумно интересно.

У них всё, как у взрослых, кроме масштабов.

Действительно, находящиеся на отшибе от всего остального мирового сообщества, южноамериканские государства варились в своем собственном мирке, очень страстном и драматическом. Все успели передраться со всеми.

Мировые конфликты обошли континент стороной, и слава Богу, но локальные войны 19 века сыграли для наций не меньшую роль, чем для европейских стран обе мировых войны.

Лейтенант погиб в Парагвайской войне 1864-1870 года. Это для бразильцев она - Парагвайская, для самих парагвайцев она - Великая, а для аргентицев, например, война Тройственного союза. Тройственный союз (Бразилия+Аргентина+Уругвай) сообща замочили Парагвай.

Очень печальная история. "Сердце Америки", одна из самых процветающих стран в середине 19 века, Парагвай, в ходе конфликта потерял до 90% мужского населения (!), всю промышленность, 40% территории, и тем самым превратился в одно из самых бедных и отсталых государств Южной Америки, коим и является до сих пор.

Бразилия с Аргентиной попали в финансовую кабалу к Англии, из которой выкарабкались лишь к середине 20 века.

В общем, таким событиям действительно памятники надо ставить.

Совсем недалеко трагически погибает еще один герой:



И вообще, наверное, на каждом третьем памятнике в Южном Америке кто-нибудь героически падает. Очень интересная особенность.

... и если даже памятник не падает, то все-равно сдается, что он вот-вот погибнет, трагически сведет счеты с жизнью. Третий памятник на площади, так и кажется, задумчиво смотрит на море, наверняка с целью броситься туда и утопиться:



Но нет. Это Фредерик Шопен, он не местный, у него нет поводов трагически погибать.

Фредерик Шопен смотрит непосредственно на сам пляж Вермелья ("Красный"):



Взгляд в другую сторону, пляж небольшой, камерный:



Слева, у подножия горы Урка, старый форт:



... весьма колоритный, у подножия этого дерева так и хочется закопать сундук с пиратскими дублонами:



Народа на пляже немного.

Любовный треугольник по-бразильски:



"Она бросила своего чернокожего мужа и трех детей в Сан-Паулу, лишь бы быть с Мигелем, и даже стала лесбиянкой, чтобы попасть в доверие к его жене-би. Теперь они вместе."

Неожиданно на горе глаз выхватывает шевелящуюся точку:



Куда полезли без спроса? Я всё вижу:



Это еще один бразильский любовный треугольник, хотя нет, к черту воспаленные свинг-фантазии:



Над пляжем довлеют кокосовые пальмы, угрожая засветить отдыхающим сверху зрелым кокосом:



Счастливые и довольные, мы с Валентином по очереди искупались, вместе же в Рио купаться никак, иначе вооруженные цветные банды украдут наши драгоценные шорты и кроссы.

Освежившиеся и на расслабоне, мы собственно и попали в небольшую передрягу.

Дело в том, что на пляже совсем нет кабинок для переодевания. Надевать шорты на мокрые плавки совсем не комильфо, эти эмоции знакомы каждому порядочному человеку. Поэтому мы с Валентином традиционно в укромном месте снимали плавки, и одевали шорты прямо на так сказать чресла.

Здесь с укромными местами была напряженка, поэтому мы нашли угол потише, оглянулись, вроде никого нет (кроме качка вдалеке, который подтягивался на тренажерах, но это традиционная уличная сценка).

... только Валентин начал стягивать с себя плавки, а я только успел взяться за резинку, как раздался дикий рёв.

АААААААААА! СТОП! ААААААА!

И разъяренный качок помчался к нам, с явным намерением вломить нам в наши иностранные башни.

АААААА! За те 10 секунд, что он бежал до нас, я уже успел пожалеть, что как назло нет у меня сейчас родимой бутылки "Брахмы" в руке. Был шанс, что дикие бразильцы незнакомы с такими цивилизованными методами махача, как использование "розочки", или разбитие батла о затылок.

Мы успели встать к дикому качку боком, и приготовились к самому худшему.

Однако, подбежав к нам, качок остановился, и напрыгивая и наскакивая на нас, судя по всему, грязно сквернословил. АААА! СТОП! ФАК! Тридцать португальских слов. И снова! АААА! НОТ ИН МАЙ КАНТРИ! Двадцать португальских слов. ФАК!

Я после этого эпизода довольно долго рефлексировал, размышляя, что же лучше - сглотнуть необоснованную агрессию какого-то дебила, решив вопрос мирно, или же попытаться вломить засранцу, ибо не дело это - с незнакомыми людьми так себя вести.

В общем, орет он и наскакивает на Валентина, я стою сбоку с соблазном врезать ему в ухо, пожав кучу соответствующих проблем (менты, привод, друзья качка, всё это на португальском, тебя все ненавидят и хотят убить, это же Рио де Жанейро), или же всё-таки смиренно ждать, когда он первый вмажет, а там альтернативные варианты уже как-то сами собой исчезнут.

Потихоньку качок начал успокаиваться, поорав с минуту. Прибежал вооруженный патруль - два маленьких негра с автоматами и в касках.

Забавные солдаты - низенькие, одинаковые, чернее украинской ночи, как будто их с сахарных плантаций в штате Байя только что мобилизовали. С патронами и гранатами. Армейский, не полицейский патруль.

Дальше было понятно без перевола. Солдаты подбегают, кричат: - В чем дело?

Длинная тирада качка к солдатам. Дослушав, они так округлили глаза и посмотрели на нас, как будто у меня в руках была отрезанная голова их президента Да Силва. Один покрутил пальцем у виска.

Мы, если честно, стояли полностью охеревшие. Такая реакция на обычное переодевание плавок на тихой лавочке под пальмами?

Жестами, не вызывающими сомнений, нам показали: - ВОН ОТСЮДА!

- А где мы можем переодеться? - жестами спросили мы у солдат (качок до сих пор стоял и трясся в экстазе, это было бесполезно)

Солдаты жестами же ответили: - А НАС НЕ ЕБЕТ, МЫ ВООБЩЕ НЕГРЫ, и проследили за нами, пока мы не покинули пляж.

Сидим мы на лавочке на площади Генерала Тибурсио, рефлексируем.

Правильно ли сделали, что не пошли на конфликт. Стоило оно итого или не стоило. А главное: - КАКОГО ХЕРА?

Если быстро снимать плавки и одевать шорты в тихом месте - такое страшное преступление, оскорбл@ющее всех порядочных бразильцев, ну так кабинки надо ставить.

И тут, вспоминая произошедшее, мы поняли, в чем дело.

Самой часто повторяемой фразой у качка было: ДОНТ ФАК ИН МАЙ КАНТРИ! Не трахаться в моей стране!

Поняв и вспомнив это, стало очевидно: тупой качок принял нас за импортных пидарасов, которые решили почпокаться на тихой лавочке, оскорбл@я его родную Бразилию!

И это в двух шагах от лейтенанта Жоана Антонио Рибейру, героя Парагвайской войны!

Наверное, для Рио проблема актуальная. Город - один из центров секс-туризма, сюда любят приезжать потрахаться богатые американцы, европейцы, французские порнорежиссеры, католические кардиналы. Ну и геи, конечно же.

Очень романтично - совокупиться с другом на пляже на фоне Сахарной Головы (или под Иисусом Христом), и выложить на Фейсбук достижение.

Наверное, это кого-то раздражает. Я их понимаю.

Но надо же быть таким ограниченным!

Мы уже даже и не знали, что хуже - попасть в такую ситуацию, или тот факт, что нас приняли за голубых.

- А знаешь, Валентин, что-то ведь есть, что-то есть - задумчиво говорил я, глядя на Валентина, лежа на кровати в номере, и поглаживая себе ногу.

Потом встал и посмотрел в зеркало. - Ну не знааааю. Не знаааю.

Инцидент несколько напряг, обстановка в Рио и так не располагает к полному релаксу, напомним, Валентин все время ждал ограбления.

В качестве ответной меры надо будет выловить в России парочку бразильцев. Пусть только сунутся. Буду на них налетать с диким русском матом и единственной фразой на английском: ДОНТ ФАК ИН МАЙ КАНТРИ! ДОНТ ФАК!

Пусть в штаны наложат.

Ни для кого не секрет, что большинство туристов в России, заранее обработанные книжкой "50 советов для иностранца в России", ходят у нас по улицам на стреме, не зная, чего ожидать от этих варваров с водкой.

Я покажу этим гадам русский колорит. Орать так буду, что на всю жизнь запомнят.

Будет лишь одна разница с бразильской ситуацией - никакой патруль в России через минуту не подбежит. После полицейской реформы последний патруль на улице я видел два года назад, и тот в Москве, и тот в метро.

Так что берегитесь, бразильцы.

Но никакие инциденты не остановят нас в неукротимом желании изучать другие города и культуры.

... просушив деньги:



...мы выдвинулись в исторический центр Рио де Жанейро.

Главная историческая площадь, Площадь 15 ноября находится под эстакадой:



Несколько бетонных секций покрасили в яркие цвета наверняка исходя из Теории Разбитых Окон. Под яркой эстакадой не так хочется убивать, как под обычной.

На площади вольготно раскинулись:

Императорский дворец (напомню, Бразилия большую часть 19 века была Империей):



Пирамида непонятного предназначения, на поверку оказавшаяся водоразборной башней образца 1789 года:



Дворец Тирадентис, законодательное собрание штата Рио Де Жанейро:



Год постройки не знаю, но к гадалке не ходи, что это боз-ар.

Старый Кафдеральный собор Рио де Жанейро:



А вот кадр из путеводителя "Рио де Жанейро сегодня. К 140-летию падения Бразильской Империи".

"Там, где раньше пировал самодур-император, где гнули спину на барина-плантатора тысячи изможденных рабов, теперь взметнулись вверх высотки новых микрорайонов, построенных гением свободолюбивого простого бразильского народа, народа-созидателя, народа-труженика":



Ну и наконец, на площади 15 ноября есть памятник, из категории "крутой мэн на коне":



Роль крутого мэна на этот раз исполняет генерал Осорио. Генерал командовал бразильской армией в ходе той самой Парагвайской войны, стал её героем, и вообще, это памятник победе Бразилии в той войне в целом. 1884 год. Отлит из пушек, участвовавших в сражениях. 14 лет после победы.

За старым Кафедральным собором затихарилось несколько старинных улочек, сохранивших историческую застройку. Этакий оазис в царстве небоскребов. Естественно, все они переполнены людьми, потому что среди исторической застройки круто, а среди безликих современных зданий - плохо.

Там находится большое количество разного рода закусочных, кафех, кантин, в которых столуется немеряное количество людей. Причем, что характерно, местных, а не туристов.



Стоит ли говорить, что мы с Валентином поспешили занырнуть, как касатки, в это царство пива "Брахмы", бобов, мяса, и кашасы.

Завтра самолет в Уругвай, рано утром. Но сейчас еще только ранний вечер, а следовательно, можно пошариться еще по центральным старым улочкам Рио, и съездить в третий раз куда?

Правильно, на гору Корковадо, к Иисусу Христу. Он ведь нам как родной.

чорт, в грузии очередного лидера свергнут, пока ты дотуда допишешь

Была похожая ситуация и у меня Там она была для меня не совсем веселая. Ехал я стопом из крыма через паром в Анапу. Вобщем на пароме переплыл, отошел по дороге, вобщем кто знает, перешеек там, слева азовское, справа черное. Ну думаю нужно освежиться, жара, купнуться в азовском. Отошел от ближайшего домика на километр а то и больше, вобщем там видно было что семья загорает перед домом, ну в виде точек, ну и решил голышем нырнуть, чтоб потом плавки не сушить и не париться. Плюх, поплыл, выхожу на берег, смотрю чувак ко мне бежит, и орет , что я бестыжая скотина делаю, напомню, что вокруг пустыня, я и они, значит моя белая попа все таки блеснула на солнце, даже с такого расстояния. Я быстро соображаю, натягиваю кросы, рюкзак, который с вещами был килограмм под 15, и деру по дороге. Меня спасло , что он был босиком и по колючему асвальту у нас был паритет, но он думал, что я с рюкзаком сдохну быстрее. Вобщем тоже был определенный урок, что нельзя недооценивать обстановку вокруг себя.