Цитатник

Приветствую,piar!

Всё гениальное просто, и это отнюдь не Газданов.
Тоже но лучше: история пишется победителями.

Удачи!

"Она была так стара, что умирать просто не имело смысла."
Буковски "Хлеб с ветчиной"

Ч.Буковски "Хлеб с ветчиной":
"- Знаешь, только законченные мудаки говорят о литературе…".

ничего личного, просто цитата.

Приветствую, Love is...!
Так-то в штатах литература - это такой же бизнес, как и всё остальное, и разговоры о ней. это прежде всего маркетинг, реклама, раскрутка и прочее прочее для автора\книги.
Так что, мудак - это Буковски.

Удачи!

«Думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу. Потому что творит добро, не ожидая награды, в отличие от верующих лицемеров».

Ганс Христиан Андерсен

специально для piar. Из 1/3 книги выбрала цитаты.

Платонов "Происхождение мастера":

Сторож хотел не отвечать: за семьдесят лет жизни он убедился, что половину дел исполнил зря, а три четверти всех слов сказал напрасно: от его забот не выжили ни дети, ни жена, а слова забылись, как посторонний шум.

Тоска Захара Павловича была сильнее сознания бесполезности труда, и он продолжал тесать колья до полной ночной усталости. Без ремесла у Захара Павловича кровь от рук приливала к голове, и он начинал так глубоко думать о всем сразу, что у него выходил один бред, а в сердце поднимался тоскливый страх.

"Чевенгур":

— Дай мне товарища Перекорова, — сказал по проволоке партийный человек. — Перекоров? Вот что. Надо бы поскорее газетную информацию наладить. Хорошо бы популярной литературки побольше выпустить… Слушаю. А ты кто? Красногвардеец? Ну, тогда брось трубку, — ты ничего не понимаешь…

Шумилин сказал по телефону секретарю губкома о своем беспокойстве: по полям и по городу ходят люди, чего-то они думают и хотят, а мы ими руководим из комнаты; не пора ли послать в губернию этичного, научного парня, пусть он поглядит — нет ли там социалистических элементов жизни: ведь массы тоже своего желают, может, они как-нибудь самодельно живут, тем более что к помощи они еще не привыкли; надо найти точку посередине нужды и по ней сразу ударить — нам же некогда!

Соня свернулась, чтобы чувствовать свое тело и греться им, и начала засыпать. Ее темные волосы таинственно распустились по подушке, а рот открылся от внимания к сновиденью.

Мрачинский чистил щепочкой ногти. Он хранил скромность несправедливо побежденного.

Никита сразу проглотил воду и перестал жаждать. Копенкин сумрачно задумался. Его международное лицо не выражало сейчас ясного чувства, кроме того, нельзя было представить его происхождения — был ли он из батраков или из профессоров, — черты его личности уже стерлись о революцию. И сразу же взор его заволакивался воодушевлением, он мог бы с убеждением сжечь все недвижимое имущество на земле, чтобы в человеке осталось одно обожание товарища.

— А чего-то у тебя на дворе гарью пахнет? — вспоминал воздух Копенкин.
Сторож и Копенкин вышли на двор.
— А ты слышишь, — примечал сторож, — трава позванивает, а ветра нету.
— Нету, — прислушивался Копенкин.
— Это, проходящие сказывали, белые буржуи сигналы по радио дают. Слышишь, опять какой-то гарью понесло.
— Не чую, — нюхал Копенкин.
— У тебя нос заложило. Это воздух от беспроволочных знаков подгорает.
— Махай палкой! — давал мгновенный приказ Копенкин. — Путай ихний шум — пускай они ничего не разберут.

— У нас ума много, а хлеба нету.

Девицы влюбл@ются в Достоевского, но они поголовные партийки и из-за дисциплины не могут признаться, а мучаются молча в порядке сознательности.

Отец лесного надзирателя сравнивал плохие книги с нерожденными детьми, погибающими в утробе матери от несоответствия своего слишком нежного тела грубости мира, проникающего даже в материнское лоно.

Он в душе любил неведение больше культуры: невежество — чистое поле, где еще может вырасти растение всякого знания, но культура — уже заросшее поле, где соли почвы взяты растениями и где ничего больше не вырастет. Поэтому Дванов был доволен, что в России революция выполола начисто те редкие места зарослей, где была культура, а народ как был, так и остался чистым полем — не нивой, а порожним плодородным местом. И Дванов не спешил ничего сеять: он полагал, что хорошая почва не выдержит долго и разродится произвольно чем-нибудь небывшим и драгоценным, если только ветер войны не принесет из Западной Европы семена капиталистического бурьяна.

— Говори безгранично, до вечера времени много, — сказал Копенкину председатель. Но Копенкин не мог плавно проговорить больше двух минут, потому что ему лезли в голову посторонние мысли и уродовали одна другую до невыразительности, так что он сам останавливал свое слово и с интересом прислушивался к шуму в голове.

— Не заблуждай меня, товарищ Дванов. У нас же все решается по большинству, а почти все неграмотные, и выйдет когда-нибудь, что неграмотные постановят отучить грамотных от букв — для всеобщего равенства… Тем больше, что отучить редких от грамоты сподручней, чем выучить всех сначала. Дьявол их выучит! Ты их выучишь, а они все забудут…

Копенкин тоже посерьезнел перед колоннами: он уважал величественное, если оно было бессмысленно и красиво.

Под утро мир оскудел в своем звездном величии и серым светом заменил мерцающее сияние. Ночь ушла, как блестящая кавалерия, на землю вступила пехота трудного походного дня.

Дванов загляделся в бедный ландшафт впереди. И земля и небо были до утомления несчастны: здесь люди жили отдельно и не действовали, как гаснут дрова, не сложенные в костер.
— Вот оно — сырье для социализма! — изучал Дванов страну. — Ни одного сооружения — только тоска природы-сироты!

— Оттого вы и кончитесь, что сначала стреляете, а потом спрашиваете, — злобно ответил кузнец. — Мудреное дело: землю отдали, а хлеб до последнего зерна отбираете: да подавись ты сам такой землей! Мужику от земли один горизонт остается. Кого вы обманываете-то?

В то время Россия тратилась на освещение пути всем народам, а для себя в хатах света не держала.

Поев, Копенкин и Дванов поехали к сельсовету. Копенкин отыскал избу с вывеской Совета, но там было пусто, ветхо и чернильница стояла без чернил — Копенкин залезал в нее пальцем, проверяя, функционирует ли местная власть.

Копенкин наблюдал, как волновалась темнота за окном. Иногда сквозь нее пробегал бледный вянущий свет, пахнущий сыростью и скукой нового нелюдимого дня. Быть может, наставало утро, а может, это — мертвый блуждающий луч луны.

Воробьи возились по дворам, как родная домашняя птица, и, сколь ни прекрасны ласточки, но они улетают осенью в роскошные страны, а воробьи остаются здесь — делить холод и человеческую нужду. Это настоящая пролетарская птица, клюющая свое горькое зерно. На земле могут погибнуть от долгих унылых невзгод все нежные создания, но такие живородные существа, как мужик и воробей, останутся и дотерпят до теплого дня.


надо ли еще?

В. Набоков "Машенька":

"А сил не было потому, что не было у него определенного желанья, и мученье было именно в том, что он тщетно искал желанья. Он не мог принудить себя протянуть руку к лампе, чтобы включить свет. Ему казался немыслимым чудом этот простой переход от намеренья к его осуществленью..."

"То, что случилось в эту ночь, то восхитительное событие души, переставило световые призмы всей его жизни, опрокинуло на него прошлое..."

"Я не расслышал правильно, как он их назвал, и у меня вышло: принститутка. Смесь институтки и принцессы...".

--------------------------------
слово "немыслимо" встречается в романе 3 раза.

В.Набоков "Защита Лужина":

"Из магазина говорящих и играющих аппаратов раздалась зябкая музыка, и кто-то прикрыл дверь, чтобы музыка не простудилась".

"Лужин начал тихими ходами, смысл которых он чувствовал очень смутно, своеобразное объяснение в любви".

"Лужин вдруг оборачивался, криво усмехался и присаживался на скамейку. Рядом стояла проволочная корзина.
Он неизменно рылся в карманах, находил какую-нибудь бумажку, аккуратно ее рвал на части и бросал в корзину, после чего отрывисто смеялся.
Образец его шуточек". ))

«Не за что, не за что», — ответила она и много еще произнесла таких слов,
— бедные родственники настоящих слов, — и сколько их, этих маленьких сорных слов, произносимых скороговоркой, временно заполняющих пустоту.

«Ну входите, входите. Не распистоньте этот столик».

Всем привет!

В пику данной цитате:

Среднестатистический,совершенно обыкновенный человек и любящий сын, почитающий отца своего, лучше, чем образцовый гражданин и никакой сын отца своего, не в грош не ставящий отца своего.

Пардон если что, ибо экспромт.
К тому же, совесть штука хитрая, и может далеко завести, пример - товарищ Лев Толстой.
А вот мораль и нравственность - суть плоды религиозные, яркий пример - Шариат.
Так что, быть атеистом и исполнять законы Шариата, есть не такой уж и атеизм...
Ну и хватит об этом, ибо писать на эту тему можно долго.

Удачи!

Это сообщение отредактировал mr_Ro - 13.04.2014 - 00:39

Кено Раймон "Зази в метро":
"Вот уже много лет он искал какую-нибудь пышечку, к ногам которой он мог бы положить все сорок пять своих пасмурных весен".

Мэри Энн Шеффер, Энни Бэрроуз
"Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков"

"Жизнь с тем, с кем нельзя поговорить, а тем более помолчать, — худшее из одиночеств".

"Вот что мне нравится в чтении: одна-единственная деталька в повествовании заставляет взяться за другую книгу, а крохотная деталька в ней — за третью…
Бесконечная геометрическая прогрессия, рожденная погоней за удовольствием".

"Не имея опыта посещения литературных клубов, мы выработали собственные правила. Каждый по очереди рассказывал о книге, которую прочел. Мы пытались оценивать их беспристрастно, однако из этого ничего не вышло, докладчику страстно хотелось увлечь слушателей, заставить срочно схватиться за полюбившуюся ему книгу. Если двое читали одно и то же, между ними иногда разгорался диспут — огромное развлечение. Мы читали, разговаривали о книгах, спорили до хрипоты и с каждым разом становились ближе и дороже друг другу. К нам постепенно присоединялись новые люди, и собрания сделались настолько яркими и оживленными, что мы временами забывали об ужасах внешнего мира".

"Хорошие книги начисто отбивают охоту к плохим".

"Как они меня обзывали! Они не любят литературу по-настоящему. Потому что моя книга рецептов — это поэзия в кастрюльке".

Эрнест Хемингуэй из предисловия к роману "Прощай, оружие!": "Называется эта книга "Прощай, оружие!", а кроме первых трех лет, после того, как она была написана, в мире почти все время где-нибудь да идет война. Многих тогда удивляло - почему этот человек так занят и поглощен мыслями о войне, но теперь, после 1933 года, быть может, даже им стало понятно, почему писатель не может оставаться равнодушным к тому наглому, смертоубийственному, грязному преступлению, которое представляет собой война".

"...те, кто затевает, разжигает и ведет войну, - свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться".

Эрнест Хемингуэй "Прощай, оружие!"

"Нет ничего хуже войны". "Эта война ужасна". "...война нелепа".

"Меня всегда приводят в смущение слова "священный", "славный", "жертва" и выражение "совершилось"... ничего священного я не видел, и то, что считалось славным, не заслуживало славы, и жертвы очень напоминали чикагские бойни, только мясо здесь просто зарывали в землю. Было много таких слов, которые уже противно было слушать, и в конце концов только названия мест сохранили достоинство... Абстрактные слова, такие, как "слава", "подвиг", "доблесть" или "святыня" были непристойны рядом с конкретными названиями деревень..."

АФОРИЗМЫ ИЗ КНИГИ «УНЕСЁННЫЕ ВЕТРОМ»

1. Женись для удобства, а люби для удовольствия. Ретт Батлер
2. Война — это не триумфальное шествие, а страдания и грязь! Эшли Уилкс
3. Большие деньги можно сделать в двух случаях: при созидании нового государства и при его крушении. При созидании это процесс более медленный, при крушении — быстрый. Ретт Батлер
4. Женщины обладают такою твёрдостью и выносливостью, какие мужчинам и не снились — да я всегда так и считал, хотя с детства мне внушали, что женщины — это хрупкие, нежные, чувственные создания. Ретт Батлер
5. Я люблю младенцев и маленьких детей, пока они еще не выросли, и не стали думать, как взрослые, и не научились, как взрослые, лгать, и обманывать, и подличать. Ретт Батлер
6. Если это бремя досталось мне, значит, оно мне по плечу.
7. И взмах её ресниц решил его судьбу.
8. Сильные люди не любят свидетелей своей слабости.
9. Быть непохожей на других… это грех, который не прощает ни одно общество. Посмей быть непохожим на других – и тебя предадут анафеме!
10. Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний.
11. Столько есть всего, о чём надо подумать. Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернёшь, — надо думать о том, что ещё можно изменить. Скарлетт О’Хара
12. О том, что будет завтра, я подумаю завтра. Скарлетт О’Хара

Нормальная жизнь - это аэроплан до взлёта.