Бомжовка по Восточной Европе образца 2001 года, Юбилейный рассказ

не по зубам оказалась венгерская карательная машина)

я просто был зеленый и необстрелянный)

сейчас я действовал бы иначе)

Но Враги-то тоже развиваются)))

наверное, я просто откупился бы от них, заплатив за билет)

Сейчас скончаюсь от смеха...
А при таком богатом опыте странствий нельзя было научиться дмпломатично разруливать все вопросы? Ну, присесть на уши.. и все такое...Или языковой барьер мешал? Или весь кайф заключался в том, чтобы играть в Ну-погоди?

Это сообщение отредактировал Lucky Strike - 18.02.2011 - 10:12

конечно языковой барьер

венгры до сих пор не в ладах с английским, да и сейчас мой английский явно не на том уровне, чтобы втирать про горькую судьбу, голод, больную бабушку из Тулы

да и на голодающего я не очень похож

Даже не верится!

Я в Будапеште!

В голове крутится задним фоном Ефим Копелян из 17 мгновений, военная хроника, стреляет прямой наводкой гаубица по семиэтажной эклектике конца XIX, пленные немцы... за кадром Копелян зачитывает: "Это Будапешт..."

На шикарном вокзале я быстро освоился. Три соотечественничка ехали на этой же собаке из Захони, что и я, только на легальном основании (мажоры херовы), и, как я уже глаголил несколько ранее, один из них, из Питера, подкатил ко мне и стал знакомиться.

Наши пути пересеклись с ним на пару часиков - вместе мы побродили по Пешту, а затем перебрались и на другой берег, в Буду. Здесь-то питерец меня и сфоткал на фоне Дуная. Фотка чудом передалась мне потом в России, и является единственным подтверждением того, что весь вышеописанный бомж-трип-угар действительно имел место быть, а не является плодом утреннего синдрома после употребления сказочного вина "Исповедь грешницы" Московского межреспубликанского винзавода (г. Москва, ул. Рябиновая, 53).




Ничего такой на фото, поджарый, пожамканный, жаль миловидное личико замазано, потому что я это фото взял из тематического футбольного журнала, где всем рожи замазывают, абы что не вышло. Иначе было бы видно неукротимое голодное пламя в глазах.

Сгоняли мы с питерцем и поглазеть на неожиданно возникший рядом стадион футбольной команды, название которой меня вштыривает: "Ференцварош".

Вообще, венгерские слова, а следовательно, и язык, очень муторные. Длинные, кривые, произнести - сломаешь вкусовые сосочки на язычке. Не надо выбирать Венгрию для своей первой поездки заграницу безденежным бомжарой, факт. Все, что мне было ясно из венгерского языка - так это слово "кафе".

Питерский паренек не долго лазал со мной по столице угров, и покинул меня, вновь бросив в лоно привычного философского созерцательного одиночества. Я пошарился по центру города, в основном по живенькому Пешту, и практически не зацепив более официальную Буду.

Очень хотелось жрать.

Пришлось менять единственную из имевшихся в наличии иностранных банкнот - генерала Гранта. Впрочем, его все равно рано или поздно следовало толкать на форинты, ехать то дальше надо. Но с учетом того, что впереди предстояла Югославия, и вся две с половиной тысячи километровая дорога домой, транжирить всего генерала было дело абсурдным и смертоубийственным.

В итоге поменял лишь две пятых Гранта, оставив себе двух Авраамов Линкольнов и одного Эндрю Джексона, а остальное взяв форинтами.
На местную устойчивую валюту и было начато полное распутство, путем приобретения лимонада и хот-дога. Хот-дог был огромным и упоительно вкусным, вкуснее я не ел, впрочем, в такой ситуации я даже кубики Магги закидывал бы в рот горстями.

Зато, продолжая тему плюсов подобного плана поездок, подобное положение учит рациональности и неприхотливости. За десять лет ситуация кардинально изменилась - даже в нашей активно сопротивляющейся инновациям стране вовсю распространились капиталистические заманилова, растлевающие дух, честь и совесть советского человека. Вроде денежных переводов по всему миру, кредитных и дебетовых карт. Всегда пришлют, всегда спасут, всегда можно залезть в долг к друзьям или банку.

Конечно, это и раньше имело место быть, но на зачаточном, даже противозачаточном уровне.

Да что там, надо ведь еще сообщить рододрузьям то, чтобы деньги слали, да куда именно, да что для этого надо - пока там на Родине одуплят, уже и вернуться можно. Помнится, годом спустя, качественно поиздержавшись в городе Ейске, один из нас сдался и запросил помощь по Вестерн Юнион - так нам пришлось денно и нощно дежурить рядом с пунктом бабловыдачи, да и то, Вестерн Юнион был настолько гуманен, что из тысячи посланных деревянных на руки товарищ получил только семьсот. Все равно все пропили за день, ну да ладно, речь не об этом.

Ведь чтобы дать знать о своем бедственном положении, надо сообщить об этом, писать, звонить, телеграфировать, телефонировать. В начале 2001 года мобильные сети лишь начали опутывать милую сердцу каждого российскую провинцию. Ситуация менялась на глазах, но вплоть до 2002 года значительная часть населения смотрела на людей, у которых что-то начинало пищать в кармане, как Ленин смотрел на буржуазию. То есть люто.

У меня уже пищало в кармане (приобрел по случаю мобильник с сомнительным прошлым в сказочном месте под названием "Яма", на нефтестройной окраине губернского города), но капиталисты лютовали и общение стоило совсем негуманно.

Хорошо хоть, пять первых секунд были бесплатными, и всегда можно было проорать "Впятьнауглуустолбовнезабудьполитьпомидоры!", чем мы, собственно, и занимались.

Бессмысленно было брать такую трубу в столь элегантную поездку, поэтому для общества на неделю я пропал, как в воду канул.

Да дело в общем и не в этом - попросить помощи из дома конечно можно, организовать не сложно - но это сродни подписанию акта о собственной капитуляции. Не смог, не сдюжил, слажал, и чего, спрашивается, поехал, коли без других обойтись не можешь. Так не годилось. Отступать некуда, позади Москва. Всех убью, один останусь.

Как любит поговаривать вышеупомянутый золотоволосый дружок Леонид "Все вокруг пидарасы, один я - Д.Артаньян!"

Я может быть и не Д.Артаньян, но вполне обойдусь тем, что имею.

Накладывалось детское восприятие - с младых ногтей мне безудержно нравилось читать книги про обездоленных, нищих, бродяг, беспризорников. Свободная жизнь, которая зависит от случая, расчет пропитания на три дня вперед из наличия одного яблока на двоих, романтика! "Оливер Твист" и вообще весь Диккенс, "Отверженные" и "Гаврош" Гюго, "Республика ШКИД", ну и мой фаворит - "Маленький оборвыш" Джеймса Гринвуда.

В общем, как прожить на пол-пенса в день. Все детство мне хотелось попробовать, и вот пришла пора реализовывать мечты, хоть у меня дело и обстояло явно лучше, чем у маленького оборвыша.

Однако, очередные сувениры - открытки с видом Будапешта , из сувенирного магазина пришлось тривиально сп@здить.

Альтернатива была очевидна - или скоро без еды, или без открыток, а без открыток из такого вояжа возвращаться невозможно. Как сейчас помню, "Здание парламента" и "Гроза над Будапештом". Конечно, как-то неудобно получилось, но, как говорится, публичное покаяние приносит отпущение грехов, а я каюсь. Красть грешно.

Да я и не крал вовсе. Просто деньги занесу чуть попозже.

Я отлично запомнил месторасположение этой сувенирной лавки в Пеште, надо будет спустя дюжину лет триумфально там появиться и без слов отдать продавцу полтинничек евро (инфляция + отпущение греха).

Однако, пора возвращаться от лирических отступлений к мирским делам.

Мирские дела были х@евыми.

Билеты на поезд до града Београда стоили 40 баксов! Почти весь капитал.

Вписаться в этот мажорный фирменный поезд не представлялось возможным. Трое соотечественников отправлялись в столицу Югославии именно на нем - мне питерец сказал. Ну что скажешь, мажорам- мажорово, а мне надо искать обходные варианты.

Золотое правило большинства стран мира - автобус всегда дешевле поезда.

Прямых было очень мало и они почти не ходили. Решил отправиться до последней достижимой точки на территории Венгрии по трассе на Белград - помогла моя выдранная из атласа карта. Этой точкой оказался крупный венгерский город Сегед, который находился всего лишь в пяти километрах от венгерско-югославской границы.

Автобусы на этот самый Сегед отправлялись от какой-то занюханной автостанции на юге города, это я все уже выведал с помощью бумажек в кассах уже известного мне, как свои пять, железнодорожного будапештского вокзала. Добраться до нее следовало с помощью метро, которое также уже было мной пару раз опробовано во время дневных шатаний по центру.

- Наивные люди, размышлял я, анализируя плачевное состояние будапештского метрополитена, на входах на станции которого не стояло никаких турникетов. - Прямо как нерусские. На входах стояли лишь небольшие аппаратики, в которых надо было прокомпостировать билет, а вход абсолютно свободный. Вот думаю, дети.

Естественно, никаких билетов я не покупал, фланируя по подземке в разных направлениях как душеньке заблагорассудится. В составах радовали таблички с надписью "Вагоностроительный завод г. Мытищи, 1982 год", надо было отжать на память, но я и так держался настороже, зная, что бесплатного сыра не бывает, и постоянно глазами шарил контролеров.

Так оно и вышло. На выходе из нужной мне станции стояла целая зондеркоманда контролеров, они стояли в ряд, перегородив туннель, человек двенадцать, все с повязками и фуражками, лица строгие, точеные, холеные, прямо взвод СС на зачистке.

Я попытался проскочить, но все-таки в рукав мне вцепилась одна из них, проклятая фольксштурмщица. Я старался не замедлить хода, она что-то лопочет на своем бесовском (ежу понятно, что она спрашивает с меня билет), но я включил очень подходящий для такого случая режим "слепой глухонемой дурачок из Киргизии". Это когда надеваешь абсолютно безумную улыбку, глаза в кучу, на все её слова громко говоришь "нот андерстэнд, нот, нот, андерстенд, нот, тхэнк ю!", а самое главное - не замедлять хода.

На этот раз тактика проканала. Контролер отстала, после того как я ее проволок пару метров и уже почти достиг эскалатора (благо что вокруг в это время были десятки людей, которых можно было проконтролировать). Повезло.

Я был наслышан, что штрафы за бесплатный проезд в общественном транспорте не наши пять рублей двадцать копеек, а солидный капитал, а второй обыск полицией за день и очередной рытье в носках - это как-то перебор.

Автостанция.

Путем бумажек я приобретаю билет на свежеотходящий автобус до Сегеда - всего-то 7$, и это за 160 километров дороги. Нормально.

Вокруг мелькала заграница, прекрасные зеленые поля, цветущая местность, город Кечкемет, соленые огурчики и венгерский горошек. Как домчался, и не заметил, разве что уже стемнело. Было часов 8-9 вечера.

Тщательно изучив расписание сегедского автовокзала, я к великой горечи узнал, что никаких автобусов до Белграда из Сегеда нет. Зато много ходит в ближайший крупный сербский город Субботицу, а оттуда добраться до столицы - дело техники. Однако, на сегодня все автобусы до этого населенного пункта уже отчалили. Для ночлега небольшая сегедская автостанция не представляла особого интереса. Футбол в Белграде между Югославией и великодержавной сборной должен был состояться уже на следующий день, и, если я стартану отсюда лишь завтра утром, шансы успеть на матч и предматчевую разминку были невелики.

Кровь бурлила. Надо было действовать.

Пошел искать сегедский железнодорожный вокзал. Спустя лишь десять лет после вступления на тернистый путь капитализма, Венгрия еще смальца попахивала совочком-с, и поэтому карт города на каждой остановке транспорта еще не висело. Да и вообще нигде не висело. Было уже поздно, киоски закрыты, да и почти все уже закрыто.

Пришлось ориентироваться по годичным кольцам на пнях, мхам, и пологим склонам муравейников. А именно - вслушиваться в звучащие где-то вдали паровозные гудки, и опрашивать редких прохожих на предмет "рэйлвей стэйшн".

С английским у сегедцев было туго.

А может, у меня.

По-крайней мере, показывали все в разные стороны, и ходил я кругами. Гудки тоже раздавались с разных сторон. Коллизия какая. Правда, был и плюс - по пути я знакомился с городской застройкой и местными достопримечательностями.

Неожиданно передо мной снова появилась автостанция. Опачки, думаю.

Ну ладно. Надо пошукать варианты. Сегед для ночлега особо не располагал, хотя, в принципе, было уже достаточно тепло.

Логично подозреваю, что при такой близости границы должны ходить какие-нибудь маршрутаны прямо до КПП. И точно! Ходят раз в час, стоимость - халява. А что это там стоит под парами!? Так автобус до границы и стоит!

В общем, еду на границу, а там как получится. Может, за границей есть такой же автобусик, который шныряет в ближайший сербский город, а может, и поавтостоплю.

Пятнадцать минут езды, одиннадцать вечера, и маленький шатл выплевывает из своего чрева всего двух пассажиров - меня и какого-то бодрого старичка.

Темно. Тепло. Вокруг кусты какие-то. Контрольно-пропускной пункт. Я, пружинистой, бодрой походкой подходу к нему, лавируя среди пары десятков машин.

Протягиваю паспорт братцу-сербу, как и любой из южных славян, жгучий брюнет с более-менее светлой кожей. Молодой.

Сразу же пошел ступор.

Я по-сербски знал лишь пару фраз: - «Я сам рус» и «Ты е симпАтична девОйка». Вторая фраза для начала общения не годилась, пришлось прибегнуть к помощи первой. Ну стало быть говорю: - Я сам рус.

Тщательно изучив паспорт, и порывшись в некоем справочнике (такой присутствует на каждой границе, ведь пограничная память несовершенна, и не может запомнить все требования к гражданам всяких там стран, а их более двухсот), серб говорит мне роковое слово: - ВАУЧЕР.

По идее, ничего нового. Что в Польше, что в Венгрии, что вот теперь в Югославии для въезда не нужна была виза, а нужна была некая бумажка от отеля, который подтверждал, что тебе есть, где жить. До этого все подобные жалкие, ущербные по всей своей сути бюрократические проволочки решались легко. И в Польшу, и в Венгрию ваучеры покупались по большому счету в будке прямо на границе за копейки. Это ведь не более, чем формальность. Все это понимали, включая погранцов.

Но здесь, на венгеро-югославской границе, такой будки не было. Только КПП и кусты вокруг. У меня не было ваучера. По тогдашним въездным законам государства Югославии для граждан России, я не допускался к въезду. Фиаско было совсем близко.

Как там в 17 мгновениях гестаповцы говорят профессору Плейшнеру, зажатому на лестничной клетке между этажами:

- Вы ошиблись, дружище. ВЫ ОШИБЛИСЬ.

Что мне стоило сказать, как не ответить сербскому погранцу словами профессора:

- Да, я ошибся.

Разве что ампулу не стал глотать.

Мне на помощь пришел тот самый старичок, с которым я ехал в автобусе из Сегеда. Уже на этапе выпускания меня из Венгрии, он прибыл ко мне на помощь, когда погранец меня сурово спрашивал на своем, мол, как ты, доходяга и оболтус, попал на мой КПП? Я венгерского, само собой, не понимал, не понимаю, и не собираюсь понимать, и молчал, как Карбышев на допросах.

Но старичок, стоявший за мной (надо отметить, мы были единственными пешеходами на все пункте), зарубился в мои темы, и объяснил тому, мол, бус, мы приехали оба на бусе, после чего венгры без проблем мне тюкнули штамп.

Во время нескольких минут прогулки от венгерских погранцов до сербских, дедушка пылко объяснял мне, что рад помочь русскому, потому что их любит. Жестами он объяснил мне, что у него сын то ли водит, то ли водил КАМАЗ по ухабистым дорогам «Русиа».

Вот и сейчас, услышав докапывания блюстителя порядка по поводу моего ваучера, дедушка (обладавший сиплым, ни на что не похожим голосом), пришел на выручку своему собрату по восточной ветви расселения славян.

Говорит так страстно, с такими эмоциями, так пылко, что даже мне все понятно. Вообще, как я убедился за годы своего общения с сербами – это внешне выдержанные люди, обладающие, тем не менее, вполне взрывным темпераментом, некоей южной горячностью. Дедушка был первым сербом, что я встретил на своей тернистом пути, и он, как никто другой, раскрыл эти качества.

В общем, втирает он погранцу, что мол, пусти его, это же братец рус, он будет жить у меня, у меня дома, я его приглашаю, он мой гость. На что погранец не менее пылко возражает, что тогда у него должно быть приглашение или ваучер, а так это всего лишь твои слова.

Дедушка ему в ответ, ах ты бесчувственная сука, в общем, через минуты три криков через стекло пункта дедушка окончательно распсиховался, плюнул в оное стекло, и растворился во мгле, что-то крича через плечо назад.

Мне это не помогло. Пограничник говорит мне, мол, я все понимаю, все эти ваучеры суета сует и хуета хует, но у меня закон, и я его исполняю. Ну что я ему мог сказать. Ну говорю, ну футбол же завтра, ну пожалуйста, ну бабло у меня есть, найду где жить, да я вообще в Югославию на день, ну пожалуйста.
Подошел шеф пункта. Моей проблемой заинтересовались.

Говорят, мол, вон видишь будка светится? Впереди, метрах в двухстах на сербской территории, действительно призывно манило электричеством некое небольшое сооружение. Говорят, там делают все документы, оставь нам свой паспорт, и иди туда, может, там тебе сделают ваучер от сербского отеля, после этого неси его нам, и пустим. А не сделают, извини – давай назад.

Ну я припустил на всех парах.

В будке два сонных серба долго не одупляли, что же этот взволнованный молодой рус от них хочет. Наконец, доперло. Говорят – а никак. Действительно, логично. Будка на сербской территории торгует лишь венгерскими ваучерами, а продавать югославские ваучеры им в голову как-то не приходило. Действительно, логично, кто же до них дойдет-то, через границу, кому они нужны то с таким амплуа.

В общем, помочь они мне не могли никак. С моим богатым опытом переходов границ чужеродных государств, измеряемым тремя сутками, я почти впал в отчаяние. Югославия в целом, и Белград со своим футболом в частности, накрывался на глазах наимеднейшим тазиком. После такого пути это было почти шоком, экстремальной ситуацией.

И я принимаю соответствующее такой ситуации решение: в общем-то, я уже на территории Югославии, только паспорт мой остался в будке. Думаю, хер то с ним, с паспортом, где наша не пропадала.

Пошел по шоссе пешком вглубь сербской территории. Я не знаю, что мной тогда руководило, наверное, его величество Здоровый Похуизм (ну или в меру здоровый), обильно сдобренный молодостью. Думаю, ну а что такого-то, главное - Цель, а средства – неважны. Зайду завтра-послезавтра в российское посольство, скажу, что паспорт потерял или его украли цыгане. Дадут справку, с ней уеду назад. Покажусь в дверях родного посольства, сниму вязаную шапку-пидорку с лысой головы, прижму к груди, и скажу: - Я вернулся, мама.

Молодость владела моим сознанием и в том, что я особо и не нервничал – шел спокойно по дороге и пытался стопить машины. Даже если бы эта сумасбродная мысль и пришла бы мне сейчас, в 2011-ом, я был бы более последователен и взвешен. Например, вместо того, чтобы палиться на дороге, нырнул бы в лес. Зарылся в листву. Устроил бы лежку.

Или бы отсиделся в туалете одного из многочисленных приграничных кафе.

Но тогда я, как полный балбес, в километре от КПП, стопил фуры.

Естественно, через семь минут я остановил машину, в которой сидел шеф КПП и знакомый мне пограничник, которые обо мне переживали. Смотрят сурово.

Повесив голову, я без разговоров и объяснений сел на заднее сидение.

Лишь вернувшись на пост, я спросил робко, по-русски, в практически стрессовой ситуации: - Что теперь? Куда?

На что погранец ответил мне на не менее чистом русском, хоть и с акцентом:
- Куда-куда. В Венгрию!

Штамп в паспорте: «Пограничный пункт Horgosh. Во въезде отказано».

Суровый взгляд в спину, пока я не дошел до венгерской стороны.

Усатый венгр тщательно, около пяти минут изучал паспорт одинокого в это время суток (полночь) пешехода, смотрел его в ультрафиолете,на свет, разве что не лизал. Ваучер на житие в пятизвездочном отеле в Будапеште у меня еще остался, даты были нужные. Претензий не было. Въездной штамп в Венгрию. Ну, иди.

Это был крах.

«-- Папрашу вас! -- сказал аукционист. Эффект был велик. В публике злобно смеялись. Остап все-таки не вставал. Таких ударов он не испытывал давно.
-- Па-апра-ашу вас!»

Было двенадцать часов ночи. Я должен был быть в Белграде к обеду следующего дня. Если бы я все продумал, если бы я купил этот долбаный ваучер в Москве, в Будапеште, да что там, эту ссаную бумажку продавали даже в Чопе на вокзале за сто российских рублей, если бы я думал головой, а не жопой, я бы успел в Белград.

Но вы ошиблись, дружище Плейшнер. ВЫ ОШИБЛИСЬ.

Надо было думать не жопой.

На границе ваучеров не продавали. Ближайшее место, где их могли продавать, был город Сегед, но явно не ночью, максимум утром, непонятно где, непонятно почем, непонятно, как я успею в столицу Югославии, до которой осталось 140 километров, без бабла и надежд.

В отчаянии я сел на бордюр прямо на пропускном пункте. Это был удар.

Столько лишений, терзаний, эмоций, и всё псу под хвост. Я тосковал. Глаза покрылись предательской влажной поволокой. Мимо мчались фуры и редкие легковушки, но им не было дела до этого потертого малого в голубых джинсах, с рюкзаком и сомнительными глазами.

Наверное, я выглядел до того убито, что даже в пограничниках, которые наблюдали через стекла своих будок разыгрывающуюся на их глазах большую трагедию маленького человека, взыграло что-то человеческое. И сербский, и венгерский погранец устроили мини-консилиум, по итогам которого подошли ко мне и сказали: - Твои терзания близки нам. Мы думаем, что тебе поможет югославское консульство, которое даст тебе визу без проблем, если ты обоснуешь там значимость поездки.

Я, тронутый внезапным приливом теплоты и добра со стороны государственной машины, говорю, мол, какое нах@й консульство, времени первый час, мне через полсуток надо быть в Белграде. На что мне говорят, мол, консульство работает круглосуточно!

Вот она – неопытность. Я повелся, вновь поселилась надежда. Умом подумать – ну какое нах@й посольство, консульство, да самое обоссанное представительство будет работать круглосуточно? Разве это магазин с водярой и салатами на улице 8 Марта в губернском городе Ярославле?

Но я был молод, я не мог подумать, что погранцы хотят избавиться от присутствия какого-то мутного русского доходяги на их КПП. Может, это было и не так, но факт есть факт: они помогли мне, хотя бы тем, что ближайшей проверяемой ими фуре дали инструкции, типа довезешь вот этого хлыща прямо до центра Сегеда.

Фура была югославской, и когда я сел к нему в кабину, водила на моё коронное: - Я сам рус, оживился, и затеял небольшой геополитический разговор, правда, ненадолго – до Сегеда то всего пять километров, ну и до центра города столько же.

Пожелав мне удачи, водила с грузом минеральной воды скрылся в венгерской мгле, оставив меня один на один с ночным Сегедом.

По уму, Сегед – красивый город. Я вообще люблю архитектуру времен Австро-Венгрии, так называемое габсбургское барокко и псевдобароко, оно очень симпатично. Особенно в странах с соцпрошлым, вроде той же Венгрии или Румынии, где оное барокко не отпидарасено до позолоты, как принято в так сказать развитых капстранах, а где оно покрыто некоторым слоем патины и разрухи.

Сегед просто прошпигован этой имперской Австро-Венгрией. Тогда я не знал подобных деталей, но этот древний город был просто напросто смыт наводнением на Тисе в 1879 году, и за последующие десятилетия Империя бросила все силы на его восстановление. Тем самым, там в Сегеде просто пир этого самого барокко.

Но тогда мне было не до этого – краем глаза я отмечал все эти шикарные эркеры, балконы, статуи и антаблементы, и искал югославское консульство. Сегедцев на улице было предательски мало. Ночь. Спрашивать особо не у кого, да и никак – говорят по-английски, особенно на английском Яна Саныча, очень плохо.

Все либо высказывают сомнения в существовании югославского консульства, либо показывают в разные стороны.

Зато благодаря плутаниям по центру я скоро знал Сегед лучше любого сегедянина. Узнал мое второе слово по венгерски (после слово «кафе») – модное слово «консулатуш». Встретил некую молодую пару, пившую вино в парке на лавочке, владевшую английским гораздо лучше, чем я. Ну так и есть – англичане.

Я вкратце им рассказал историю своих мытарств, они очень прониклись и всячески пытались помочь, даже предлагали переночевать, но пока огонь в моих глазах еще горел. Еще не все было потеряно. От них же я впервые узнал, после описания своих похождений, и модное словечко: - О, русский, так ты бэкпекер!

О, думаю, наградили почетным титулом. БЭКПЕКЕР. Звучит как-то даже аристократично. Тоже мне герцог Мальборо. Сэр Уолтер Рэйли. Я б наверное более метко назвал свой вид путешествия «бомжовкой», а следовательно я сам – "бомжара", "автостопщик", ну или там "вольный путешествнник»", но уж явно не какой-то там х@ев бекпекер.

Прошло два часа. И два часа ночи на курантах кафедрального собора.

Весь день на ногах. Столько событий, впечатлений, эмоций – а ведь утро этого дня я начал в шесть часов в электричке Чоп-Захонь, еще на Украине. Устал.

Шансы найти круглосуточное югославское консульства теряются с каждой минутой. Габсбургские дома мелькают в глазах. Наконец, мне встречается припозднившийся сегедец, прекрасно владевший заморским языком. Говорит, мол, никакого югославского консульства в Сегеде нет и никогда не было.
Это был второй удар, но менее сильный.

Я не проверял этот факт ни тогда, ни в последствии. Эта информация была жирной точкой.

В конце концов, я был уже измотан. Самое главное – просветов в будущем не было. Да, можно было дождаться открытия виртуальных сегедских контор, фарцующих сербскими ваучерами. Да что там, можно было вернуться в Будапешт в аналогичные конторы или даже в югославское консульство. Можно было пересечь венгерско-румынскую границу и достичь румынского города Тимишоара (110 км от Сегеда), где точно есть консульство, я знал.

Можно было попасть в Сербию любой ценой.

Но во-первых, все эти меры не позволяли мне успеть на мою цель – футбольный матч. Во-вторых, даже если бы позволяли, денег оставалось уже меньше половины, а пути больше половины. Несоответствие. Конечно, насрать, но все равно сосало под ложечкой. Не рассчитал. Не вышло. Я не попаду в Югославию и в Белград.

Я проиграл.

Цель не была достигнута.

В голове на заднем плане грустно играют The Doors:

This is the end, Beautiful friend
This is the end, My only friend, the end

Но это было поражение, равносильное победе. Черт с ним, с этим матчем, в конце концов, это всего лишь привязка. Черт с ним, и с конечным пунктом – Белградом. Главное – процесс. За время этого процесса научишься такому, испытаешь столько, сколько не прочувствуешь и за годы жизни. Вот это - победа. Победа над самим собой, над своей неуверенностью, над своей боязнью проиграть, не сделать первый шаг. Не сделать, и потом жалеть об этом всю жизнь. Шаг был сделан, и это уже было половиной дела.

Стресс был пережит еще на пограничном пункте. Уже тогда было ясно, что круглосуточное консульство попахивает душком-с.

Поэтому я мужественно воспринял поражение. Факт того, что надо поворачивать домой.

Справедливости ради, стоит отметить, что град Београд все-таки будет взят двумя годами позже, в марте 2003-го. Равно как и уже упомянутое консульство в румынской Тимишоаре, где мне и проставили визу. Это тоже был бомж-трип, но гораздо более шикарный – на руках было аж 400 долларов. Правда, и задача была серьезней – достигнуть албанской Тираны, минуя пять стран, и назад, минуя столько же.

Но сейчас… сейчас надо рулить домой. Всё. Конец. Гэйм Овер. 30 апреля 1945-го.

Думаю, что делать дальше. Вроде как бы ночь, все порядочные люди спать должны. Но мне насрать, я молод, а когда молод, можно и не спать. Как я люблю поговаривать и сейчас, спустя десять лет: - На пенсии спать будем.

Да и негде спать было. Автостанция закрыта, в парках холодно, а ж.д. вокзал так и не найден.

Продолжая тему плюсов таких поездок, этот плюс сразу бросается в глаза - ты учишься принимать решения самостоятельно. Казалось бы, херь, а взваливать на себя груз принятия решения, неважно, правильного, неправильного - очень тяжелый груз, ответственность, ноша, которая многим не по плечу. Особенно у нас в стране, где исторически люди привыкли, что за них кто-то что-то где-то там решает.

Но в таких условиях вольно-невольно ты вынужден думать и решать сам. Ты один в чужом ночном городе, черт знает где, почти без денег, и за тебя не решит ни мама, ни папа, ни начальник, ни любимый президент Владимир Владимирович.

Ну я и решил.

Порулил на более менее оживленную дорогу, думаю, что дрыхнуть то, действовать надо. Торможу все машины подряд.

Почти сразу останавливается приличный Мерс, несколько слов, что я хочу в Будапешт, к маме, и что я типа модный бэкпекер, сразу действуют – стильный лысый венгр в очках делает приветственный кивок, мол, садись. Он один, мы разговариваемся, приличный мужик, какой-то коммерс, едет домой из аэропорта Салоник, что в Греции. Жаль, что дом у него оказался где-то под Сегедом, а не в Сергиевом Посаде, ну или хотя бы не в Будапеште.

Но он обещал мне подвезти меня на сегедскую окружную, и выбросить меня там на точке, где мол, очень удобно ловить фуры до Будапешта.

Этим местом оказалась заправка, действительно, относительно оживленная в этот совсем уж поздний час. Мажорный венгр заправился, сходил в заправочный магазин, и вернулся с целой горстью всякой снеди – соки, кофе, бутеры, булки, и львиную долю отдал мне – держи мол, бомжара, подкрепись.

Я даже не прослезился. Я же русский мальчик, а русские мальчики никогда не плачут. С благодарностью приняв венгерский хавчик, я покушал на бордюрчике заправки, а остатки расфасовал в рюкзачке. Настроение улучшилось. Венгры мне начали казаться более приятной нацией, чем я представлял её в начале своего тернистого пути.

Итак, стою я на сегедской окружной, и стоплю машины.

Остановил какую-то фуру с сербскими номерами, говорю – мол, Будапешт, плиз, пше прашам, я сам рус, кванта коста закозлить. Но водила ответил – Будапешт нема, Романиа, и коллега в авто. Ну ладно.

Продолжаю держать клешню на трассе, пью новомодный холодный кофе, нравится.

И вот… останавливается минивэн!

- Будапешт, говорю.

Внутри полно народу. Вышел водила. Спрашивает – сколько? Я подумал, готов ли я заплатить деньги за то, чтобы к утру оказаться в столице Венгрии, и если готов, то действительно, сколько. Рисую на бумажке – 5$ or 5000 Ft. Пять тысяч форинтов, если не ошибаюсь, были на тот момент практически равнозначны пяти баксам. Именно эту сумму мне было не жалко заплатить за проезд. Водила кивает в салон.

Там одно место в середине.

Пресвятая фабрика звезд четыре, фургончик то румынский! С румынскими гастарбайтерами! Или эмигрантами, кто их там поймет. Ну ладно думаю, посплю пару часов дороги, и дешево вроде, и черт с ними, с румынами то, вроде как у всех, две руки, две ноги.

Сижу, напротив меня сидит румынская девушка с ребенком на руках, внимательно меня изучает, собственно, как и весь микроавтобус.

Очередной плюс подобного рода поездок – НЕ СТЕСНЯТЬСЯ! Держаться уверенно. Согласитесь, глупо потом стесняться в общении с девочками в общежитии педуниверситета, если тебя сверлят глазами полтора десятка чумазых румынских беженцев?

Удалось немного прикорнуть.

Въезжаем в Будапшет, какие-то промышленные окраины, тормозим, и тут то началась вся веселуха, которая мне, пожалуй, более чем ярко запомнилась во всей моей поездке.

Проклятые румыны. Варвары. Читать не умеют. На бумажке я написал нехитрое английское слово or – «или», мол, что вам лучше, пять баксов или пять тысяч форинтов. Водитель воспринял это как сумму.

Отдал я купюру в пять штук местных венгерских, и рулю на выход. Но не тут то было. Водила хватает за руку, требуя еще пять долларов. Я, мягко шокируясь, несколько не одупляю, продолжаю движение. Началась буча. Крики.

Стоит пару слов сказать про место действия – это какая-то фруктово-овощная база на окраине Будапешта, куда, судя по всему, и приехало работать содержимое автобуса. Склады, все ржавое, воняет тухлятиной. Остатки помидор под ногами.

И вот, при таких декорациях, румыны начинают разводить русского паренька на пять долларов. Надо писать картины маслом.

В моей ситуации, когда я не планировал отдавать Линкольна, поступать так было бы делом кощунственным, ну да это не было сiлью. Я пошел на принцип. Я чувствовал, что меня разводят, и был очень недоволен по этому поводу. Теперь я думаю, что румыны думали точно так же – не так им были нужны эти пять долларов, сколько им было обидно, что этот проклятый гринго пытается их обмануть, кинуть, не заплатить.

Они нервничали, кричали, паниковали.

Я тоже пытался повышать голос, но все это было сложно, потому что по-английски они не говорили вообще, а я еще был уверен, что must go on переводится как «должен идти на».

В общем, паноптикум, который продолжался минут десять. Водила был не один, у него нашлось два товарища, которые несколько теснили меня, несмотря на то, что я всеми силами старался не тесниться и отстоять свою честь и свободу во имя демократии.

Из этого ржавого ангара с давлеными помидорами я постоянно пытался выскочить на спасительную улицу, в утренний живой Будапешт, но бравые, уже возбужденные румыны не давали мне этого сделать.

И вот, кульминация.

Все трое надавили на меня с разных сторон, и водила рычит: «Мани!». – Где-то я уже это слышал, подумал я, и понял, что дело пахнет керосином. Или деньги, и оставленная в венгерской столице честь и достоинство русского человека, или немедля действовать.

Я думал пять секунд, и выбрал второе.

Напомню, в моем рюкзачке у меня лежал морской фальшфейер, который я планировал задействовать на футбольном матче – для феерии. Недоумеваю, как меня пропускали с ним через границы, я просто говорил, что мол, фейерверк на футбол, и все, вопросов нет. Там он со мной и проболтался до победного, то есть до нынешнего, утра.

Фальшфейер, это детище безымянного челябинского оборонного завода, как же он близок и дорог мне. Старая модель. Не чета современной картонной хероте. Она представляет собой железную полую трубку, длиной сантиметров пятнадцать, диаметр четыре сантиметра, две скобы по бокам, и металлическая пробка с кольцом, затыкающая трубу. Скобы надо по очереди дернуть вниз – они образуют ручку. Затем дергаешь и пробку с кольцом сверху. Из трубки вываливается веревка с маленьким колечком на конце. Держа за скобы-ручки на вытянутой руке, дергаешь веревку с колечком, ну и всё, мощная вспышка, и твою шлюпку заметят в море с расстояния в несколько километров.

Я - счастливый обладатель такой чумовой вещи.

Вся вместе конструкция очень похожа на ручную гранату.

И то ли этот факт, что сняв рюкзак со словом «окей», я быстро вытащил файер, дернул обе скобы вниз, то ли тот, что я процедил между зубами «всё п@здец бл@дь нах@й заеб@ли», стал дергать кольцо, в общем, все трое румын округлили глаза и отшатнулись в сторону.

Я воспользовался ситуацией, и пулей выскочил мимо них со склада на спасительную улицу, где быстро завернул за угол и потерялся.

Вот он, вскрылся еще один плюс бомж-вояжей: со временем в любом человеке, даже в самом последнем ботане, вроде меня, вырабатывается очень хорошее (особенно для мужчины) качество: НЕ ССАТЬ.

Согласитесь, после того, как трое румын тебя зажали на фруктовом складе, очень сложно ссаться, например, того, что тебе поставят двойку на экзамене. Или что отругает начальник.

На улице меня, идущего очень быстрым шагом, все-таки догнал какой-то мужик и сказал по-русски: - Стой! – Ты русский что ли?

Оказывается, мужик был пассажиром маршрутки, издалека наблюдал всю происходящую феерию, и опознал во мне русского по изредка вкрапляемым в мою сбивчивую англо-жестовую речь слова «бл@дь».

Он мне так и сказал – ты бы лучше с ними русским матом разговаривал, они его гораздо лучше понимают, а не строил из себя х@евого аристократа. Думаю, он был прав. Сам мужчина был молдаванином, но давно работающим в Венгрии разнорабочим.

Он помог мне, посадив на нужный трамвай, следующий до вокзала.

И вот, снова родной будапештский вокзал. Как и не уходил никуда.

Раннее утро, спать уже не хотелось, я понимал, что взят великий старт домой.

Но дело обстояло гораздо проще – деньги можно сказать уже были, и баксы, в районе тридцатки, даже больше, и деревянные, в районе Архангельска, то есть пятихаточки.

Можно было шиковать. Что я и начал делать, купив вкусненный хот-дог и билет на собаку до города Захонь. Нечего бегать, хватит скрываться. Король возвращается в родное королевство.

Как же приятно ехать на легальных основаниях в поезде! Не надо бегать, не надо шариться, постоянно коситься на стеклянные двери, ведущие в соседние вагоны. Можно спокойно спать (все-таки почти всю ночь на ногах), изредка открывая глаза на симпатичных сельских станциях.

Поезд дошел лишь до немалого города с трудно выговариваемым названием Ньиредьхаза, ну да это лишь еще один плюс - географические названия запоминаешь в поле гораздо быстрее, чем в кабинете.

На ньиредьхазском вокзале мной было продолжено мотовство и гусарство, и куплен серьезный сувенирчик: кружка.

Надпись на венгерском на нем гласила: Anya csak egy van, меня привлекло слово "Аня", я хотел подарить что-то моей одногруппнице, потому что она была девочкой, я был мальчиком, в общем, так всегда было.

Несколько раз я переспрашивал продавщицу на разный ляд, как переводится надпись. Anya - по-венгерски "мама", но это было неважно, венгров вообще не спрашивают. Вся надпись переводилась как "Мама только одна", но я естественно при вручении подарка опустил этот факт, автоматически превратив кружку в уникальный подарок ручной работы, с надписью по-венгерски "Аня только одна", ну а Венгрия, что Венгрия, она далеко.

Аня цсак эги ван - последняя на тот момент, да и на этот, фраза, что я знаю на местном. Удивительный набор знаний: слово "кафе", "консульство", фраза "мама только одна".

В сам славный город Ньиредьхазу я не пошел, потому как на всех парах уже стояла псина до нужной мне Захони, там, в принципе, уже недалеко.

Несмотря на то, что билет я купил в Будапеште до самой Захони, во второй собаке я опасался контролеров, как же так, билет то один, а поезда два, это как-то не по-русски. Однако, тут же уже типа Европа, надо расширять сознание и кругозор, как говорится, все приходит с опытом.

В уже знакомой до рези в глазах Захони я совсем не задержался - уходила электричка до украинского Чопа. У вагонов вовсю терлись родные чопские контрабандисты. С утра они уже сбагрили сигареты и спирт. Сейчас же вовсю шла погрузка бытовой техники.

В вагоны обычной электрички ловко закидывались, исчезая в недрах тамбуров, стиральные машины, газовые плиты, и даже холодильники. Летали в воздухе, как фантики, микроволновые печи, кухонные комбайны, телевизоры и блендеры.

Зайдя в вагон, я малость подох@ел - почти все сидячие места были заняты продукцией капиталистических монстров. Самсунг, Филипс, Сони дружно сидели на лавках. Весь вагон до потолка был забит всей этой прелестью.

Между ними пытались примоститься и люди. Мне тоже удалось втиснуться между видеодвойкой и вытяжкой. Почти сразу же меня раскрутил на разговор попутчик, вжавшийся между стенкой вагона и холодильником Стинол. Выглядел я совсем нехарактерно для чопцев, да и вообще для жителей тех мест, плюс, при первых же фразах меня выдавала правильная верхневолжская великоросская речь.

Узнав, что я из России, и еду домой, пожилой мужчина оживился, и все полтора часа поездки (ехали четыре километра) общался со мной на самые разные темы, и позвал соплеменников.

Он и объяснил мне смысл происходящего. Технику ребята покупают на венгерских мелкооптовках, и потом ввозят на Украину ее в частном порядке, типа для своих нужд - это не запрещено законом. Затем они сдают её местным скупщикам, которые распространяют её по украинским торговым центрам.

Таким образом, разница между ценой венгерской мелкооптовки, и ценой типа нормально растаможенной техники, ввезенной на Украину х знает откуда, такова, что хватает всем - и торговым центрам, и скупщикам, и чопским контрабандистам.

Мужчина и его коллеги все сокрушались по-поводу своей судьбы, очень сильно хотели объединиться назад с Россией, правда, непонятно, что они под этим подразумевали - то возвращения совка, то ли сильной централизованной власти, то ли уничтожения своей собственной власти.

Фраза, сказанная мне этим мужчиной, запомнилась: - Я никогда не мог и подумать, что в свои 60 лет буду венграм лизать жопу.

Весьма четкая формулировка.

Прошли венгры, все пассажиры очень сильно просили погранцов ставить штампы потеснее, чтобы на одну страницу влезло по-максимуму - действительно, если раз в день тебе ставят четыре штампа, паспорта надолго не хватит, а стоит он по местным меркам дорого.

В общем, душевно пообщались, но вот наконец переехали Тису, украинская земля, знакомый чопский вокзал. Спрыгиваю с подножки. Прыгают и чопцы, весело начиная разгрузку, образуя гигантскую организованную очередь на таможню.

Я подошел к таможне первым, поскольку у меня под мышкой не было видака, очередь не улюлюкала. Таможенник алкает у меня: а где ваша техника? Почему без техники?

Я отвечаю, мол, как-то с техникой не срослось, я еду домой, а цель моего визита Украины - транзит в Необъятную. Таможенник удивился. Обычно подобные путешественники проносятся мимо чопской станции на фирмаче "Будапешт-Москва", ну да он же работник границы, многое повидал, да и пох@й ему.

Поставили въездные штампы, и все, гуляй, Вася.

На этот раз с Чопом у меня было время ознакомиться более основательно и в дневное время. Изначально Чоп - словацкий город, все Закарпатье во главе с Ужгородом мы оттяпали по итогам войны у Словакии. Брусчатая мостовая, старые гидранты, частные домики с черепицей - сразу видно иностранные следы, но увы, их немного, т.к. постаралась война, да и сам Чоп никогда не блистал обалденной архитектурной застройкой, испокон века играя роль важного железнодорожного узла.

Подтверждением этому факту стало то, что я покинул его на удивление быстро, взяв билеты до стольного города Киева на адовый хохлопоезд "Ужгород-Харьков".

Несмотря на финансовое благополучие (30 баксов на пересечение Украины - да это царский удел!), я все-таки взял тикеты в общий вагон. Благодаря общему вагону и по полной, на протяжении полутора суток проникался украинской культурой.

Это был хохловагон в прямом смысле этого слова - было весело. Вагон общий, то есть места сидячие, на верхних можно лежать. Поскольку я залез в начале большого пути этого веселого состава, то мне досталась моя любимая верхняя боковушка, где я и пролежал, как египетская мумия, скрестив руки на груди, и наблюдая происходящий внизу адище.

Народ заходил и выходил, спал и пил, играл в карты и трахался.

Жрали цыбулю, крупными шматами резали сало, пили самогон. В дальнем купе играли на гармони и кто-то плясал. Обсуждали Кучму и проблемы итальянской иммиграционной политики.

Где-то под Ивано-Франковском я тоже решил нажраться, вышел на одной из бесчисленных станциях (а поезд останавливался на всех), и купил бутылку "Оболони". Это был мой единственный алкоголь за всю поездку. Довольный и пьяный, я и подъехал к матери городов русских.

У меня был почти весь день на этот без преувеличения, Великий город, и я провел его с пользой - шарился по всему центру, майдан, Крещатик, София, спуски, Булгаков, вокзалы, хот-доги, церквы. Жаль, было дождливо, но величественная панорама Днепра в моей памяти останется надолго.

Ладно, не суть, городоописание - не цель повествования. Из Киева с пятистами рубл@ми до родных мест не доберется только полный дурачок, я дурачком вроде особо тогда не был, билет на плацкарт до Москвы, почти все время спал - отсыпался после многих ночей сомнительного досуга.

Даже в Москве мне хватило денег на покупку приличного, цивильного билета до родного губернского города, славящего солнце, хотя в ту пору я гораздо чаще добирался до него на пригородных собаках Москва-Александров, Александров-Ярославль. Гулять, так гулять.

Обратная дорога, начиная с Будапешта, хоть и состояла из двух электричек и трех поездов, но прошла как по маслу, гораздо быстрее. Это вообще закон путешествий - назад катится всегда быстрее.

Наверное, мало кто подъезжал к вокзалу «Ярославль-Главный», как это делал я в нулевом и первом годах.

Вся эта публика – командировочные, бабушки-дедушки с жареными цыплятами в газете «Известия», дети с экскурсий, земляки, погнавшиеся в столицу за длинным рублем, мотавшиеся каждые выходные домой по остоебеневшей дороге. Белые воротнички, синие воротнички, х@евые воротнички. Что им этот Ярославль-Главный. Домой бы поскорее и всё, на боковую.

Я ждал родного сталинского шпиля ярославского вокзала, как манну небесную. Уже за десять километров я выходил в тамбур и прилипал к окну, смотря вперед по движению поезда. Проплывают мимо огни нефтеперегонного, казалось бы, заводская мура, но РОДНАЯ заводская мура.

Сердце начинается биться все быстрее и быстрее, я наконец-то почти дома! Позади несколько дней просто адовой бомжовки, миллион эмоций, фейерверк впечатлений, но Дом есть Дом.

Станция Полянки! Мимо плывет частный сектор, чуть вдали виднеется во мгле Ярославль-Московский!

Станция Которосль! Почти-почти! Я полностью прилип к стеклу, темно, ночь, но прожектора подсвещают пятнадцатиглавого Иоанна Предтечу, стоящего на берегу. Кстати, именно эта церковь изображена на 1000 рублевой купюре, которая когда была запущена в оборот? Правильно, в 2001 году.

Переезжаем мост, всё! Видно освещенный шпиль вокзала! А вот и он сам! Дом! Родина! Гнездо!

Восемь дней бомжовки дают совершенно неземное состояние отрешенности, покоя, гармонии в душе. Хочется домой, осмысливать, переоценивать, и жить, творить, воплощать. Только ради этого ощущения стоит кататься по свету.
После такого отлично понимаешь смысл выражения «целовать родную землю».

Позади около пятнадцати вокзалов, на которых ты мыкался, на некоторых из них не по одному разу, а уж сколько их было пересмотрено из окна поезда – не счесть! Но целовать почему-то хочется засранный перрон именно этого.
Но я же уже взрослый мальчик, к чему сантименты.

Вдобавок ночь, надо домой топать, общественный транспорт ведь уже не ходит. Поезда из Москвы в основном приходили в ночь, поэтому в 2001 году зрелище «Ян Саныч со светящимися глазами топает домой» происходило с завидной регулярностью, как говорится в любую погоду, летом и зимой. Жил я тогда в губернском городе за великой русской рекой Волгой, примерно 8-9 километров от вокзала, в общем, еще часа полтора пешочком.

Зато всегда поджарый и огонь в глазах.

Конечно, можно было воспользоваться услугами частного извоза, но это было полным абсурдом. На те деньги, которые потратились бы на такси по маршруту «Вокзал-Дом», Ян Саныч образца 2001 года мог легко достичь Урала. Что он, кстати, и проделал в июне этого самого года, бесплатно докатив на прямом до города Перми.

Вообще, в этом юбилейном рассказе шло столько речи про бабло (это не удивительно – оно было очень актуально), что полуфилософские выводы просятся в больную головушку сами собой.

В 2001 году я не достиг Белграда, остановившись в 120 километрах от него. Я затратил на достижение этой точки почти неделю. Я проехал по территориям шести стран, посетил 12 городов, десять раз пересекал границы, куча историй, жизненных ситуаций, людей, событий, решений и лишений.




Эта поездка, можно сказать, была еще одним кирпичиком в стене моего становления как личности, как мужчины.

9 лет спустя, в феврале 2010 года, я достигаю Белграда на самолете. Три часа полета. Из самых ярких впечатлений – наверное лишь вид города Субботицы (того самого, в который я так стремился попасть из Сегеда, не попал) под крылом самолета. Больше вспомнить нечего.

Наверняка был традиционный предполетный Гиннес в баре аэропорта. Точно не помню, но наверняка должен был быть. Наверняка было немного самолетного вина. Ну да, быстро. Ну да, тепло, сухо, комфортно. Кресла. Стюардессы улыбаются. УДОБНО. СЫТО. Ни лишений, ни решений.

Разве сравнятся эти три часа полета 2010 года с неделей поездки по земле 2001? В дате поменялось лишь две цифры – а какое гигантское отличие! Сколько мелочей, нюансов, событий я помню спустя десять лет – и не помню ничего из дороги, с момента которой не прошло и года. И правильно, что там запомнишь за три часа то.

У многих людей даже и не возникнет вопроса – что лучше? Ночевать в залах ожидания, бегать по собакам от контры, удирать от румын и стоять на трассах, при всем при этом питаясь подножным кормом, или же держать родную попу в тепле и комфорте? Для многих ответ очевиден, для меня - нет.

Возможно, если бы у меня не было опыта, я тоже не задумался бы. Да что там говорить – не было бы этого опыта, я бы сейчас наверное жевал бы сопли в госучреждении, все свободное время смотрел сериалы, в Турцию бы гонял разок в год. По-крайней мере, подобный опыт, подобные поездки сильно повлияли на мое становление как личности, вспоминая их досконально, так, как я вспомнил сейчас, я понимаю, откуда растут ноги. Объяснение моему сегодняшнему поведению, образу мысли, образу жизни.

Но опыт был, его не выкинешь, не забудешь, не выжжешь из души каленым железам, и вечный, вечный червь сомнения гложет меня – что лучше, жопа в теплом кресле, еда вкусная перед носом, или аромат свободы в прокуренном автобусе с румынскими эмигрантами, который мчит тебя в ночь?

В конце концов, что ты будешь рассказывать своим детям? Какой же вкусный был Гиннес перед полетом?

Да что там, что ты сам будешь вспоминать, уже убеленный сединами, качающийся на кресле-качалке с небольшим бокалом сухого, погожим весенним вечером, на веранде, с пледом, с видом на океан? Как великолепно обслуживали в египетском отеле? Как вкусно и нажорно было?

Да даже старости ждать не надо. Уже сейчас есть что вспомнить, уже сейчас можно погрузиться в мир собственных мыслей, собственных воспоминаний, собственных измерений и миров. Всегда, в любой ситуации.

Сидишь в какой-нибудь долбаной очереди, из тех, что практически невозможно избежать, например, на получение паспорта. Все сидят с наигнуснейшими лицами, даже рожами. В воздухе витает атмосфера добра и справедливости. Зайдя в помещение, сразу же становится видно, насколько эти случайно встретившиеся люди люто ненавидят друг друга. И как косятся все они на одного молодого человека, который блаженно улыбается, аж светится изнутри.

Это Ян Саныч дошел в своих воспоминаниях до момента, как два венгерских мента копались в его носках, и вот один победно вскрикнул: «Мани!»

Так что же лучше? Что?!

Однозначного ответа нет. Да и никогда не будет.

Но мне постоянно вспоминается реклама Банка Империал 90-х годов, лучшей рекламы Отечество не производило, и, судя по всему, никогда не произведет.



IV век до Рождества Христова. Александр Македонский покорил Парфянское царство, но войско его, погрязшее в распутстве, отягощенное богатой добычей, не могло двигаться дальше!

И тогда приказал он собрать все трофеи и сжечь!!!

В 2001 году Ян Саныч, не потратив и штуки рублей на каждую из поездок, посещает Казань, и Пермь, и Нижний, и Смоленск, взят Геленджик, и Питер, и Вологда, и Новоросс, и Краснодар, достигаются Уфа, Магнитка и Ижевск, Чебоксары, Башкирия, РостовДон, да что там, посещается аж Омск, тем самым заложив начало освоению Сибири! Уже к двадцати годам я отлично представлял, что же есть за такая загадочная штука - моя собственная страна, и уже имел возможность сравнивать…

Ну а потом…

… и пошли они дальше, и покорились им и Персия, и Бактрия, и Индия!!!

Ян Александрович.

Всемирная история.

Банк Империал.

эпилог убрать - и очень хорошо будет.

в чем претензии к эпилогу?)

много пафоса, рассчитанного на читателей ЖЖ, которые Ян Саныча в жизни не видели)))
ну, это ИМХО конечно.
жаль, что звукового сопровождения к файлу нет.
очень хорошо подошло бы к эпилогу "Так говорит Заратустра" Рихарда Штрауса)

Это сообщение отредактировал Вячеслав Малежик - 21.02.2011 - 13:12

Вот так вот одним ударом. И как дальше с этим жить? Руки ведь опускаются. В учреждении идти не охота. В турцию, егпиет не охота, сериалы смотреть не охота.

zuev
бегом в румынию, через хохляндию и польшу, а потом, с чистой совестью - в турцию)))
это типа как у мусульман - раз в жизни хадж совершил, а потом делай чо хочешь -вокруг респект и уважуха будет)))))

Вячеслав Малежик

Да не, неправда твоя)

Неправда изначально в том, что я вообще "рассчитываю" на читателя, хоть ЖЖ-шного, хоть какого

Я выплескиваю на бумагу свои воспоминания и эмоции, делаю какие-то выводы для себя. У меня нет задачи чему-то научить читателей, произвести впечатление, обеспечить спрос для раскрутки, получки бабла, ну итп

Здесь содержимое моей головы, и такая искренность, во многом подкупает кстати

Я такой, какой есть, а вот то, что я, например в каких-то мыслях для кого-то пафосный, ну или кажусь им - так это другое дело) Это не мой расчет)

а упорные именования Ярославля "небольшим уездным губернским городом"?))))) с короткими экскурсами по городским топонимам?))) неужто тоже только для собственной головы?))

не, так-то, еще раз говорю, понравилось.)))
кроме концовки

Ян Саныч, ну ты даешь!!!