Голикова у Познера., Просто жизнь так сложилась

наоткрывали уже...
особенно умиляют офисы вопов в дворе многопрофильных поликлиник(например 8я №1 на моск.пр.)

особенно ,если немного с их работой познакомиться-профанация,хотя работать там приятно-ни за что не отвечаешь и мозги не парят( пока)

а сколько платят за это?
Прожиточный минимум?

medbrat
знаю,что они получают федеральную надбавку от 6 до 10 тыров, в детской КБ №1 в этой связи остальные чувствуют себя оскорбленными, т.к.как раз работы то в их центре здоровья меньше, чем у всех остальных

http://1001.ru/arc/issue1968/

[i]Министр и врачи: «РР» провел встречу главы Минздрава с недовольными медиками


Татьяна Голикова поступила смело, предложив корреспонденту «РР» привести к ней врачей, недовольных деятельностью министерства («Татьяна Голикова: “Медицина — как плохой ребенок”», «РР» № 9 от 8 марта 2012 года). И еще смелее — сдержав слово и согласившись на встречу, которая продолжалась три часа. Мы приводим выдержки из этого разговора без комментариев и до поры не называя имен врачей.


***

Врач: Врач нередко попадает в сложную моральную ситуацию. Он понимает, что пациенту необходимо назначить препарат, которого нет: либо физически — не закупили, либо он не входит в перечень бесплатных. С одной стороны, правильно сказать родственникам, чтобы они купили препарат и принесли. С другой стороны, больной может пожаловаться на врача за то, что его заставляют покупать лекарство. Как бы вы вышли из этой ситуации?

Министр: Ну, я бы точно не просила родственников купить лекарство. Я бы доказывала свою правоту главному врачу, поскольку я живу в законодательном поле.

В.: Если поход к главврачу не приводит к результату — главврач говорит, что нет средств…

М.: Это уже другая проблема, проблема денег. Проблема серьезная. Она объективно существует…

В.: Государство призывает нас вступать с ним в сговор и обманывать больного — не говорить ему про то лекарство, которое ему нужно. С этической точки зрения для врача это неприемлемо.

М.: А где вы услышали это?

В.: Вы сказали, что не надо говорить больному, надо пойти к главврачу.

М.: Это организация деятельности лечебного учреждения, за которую отвечает главный врач.

В.: Но вы же сами сказали, что некоторые регионы дефицитны, главврачу может действительно не хватать финансирования.

М.: Может.

В.: Как вы видите разрешение этой ситуации? И что вы можете сделать для ее разрешения?

М.: Я отвечу сейчас на этот воп­рос, но я хочу встречный задать. А вы считаете, что министр здравоохранения — даже министр — один может решить все эти проблемы?

В.: Нет. Но по крайней мере избавить врачей от страха административной ответственности можно.

М.: Вы призываете меня санкционировать то, о чем вы сказали: врачу просить пациента купить лекарство.

В.: Да. Прекратить административное давление на профессиональные решения врача. Если государство не может обеспечить бесплатно.

М.: Я не могу этого сделать, потому что государство обязано в соответствии с Конституцией предоставлять бесплатную медицинскую помощь. И я, юриди­чески действуя, не могу вам сказать: берите лекарства с родст­венников больных. Я скорее буду действовать в другом направлении — если мне поступает такой сигнал, я буду общаться с губернатором, если это его учреждение.

В.: Но вы же понимаете, что, сколько денег ни трать на медицину, хоть 50% бюджета, всегда может возникнуть ситуация, когда есть еще способы помочь, а денег уже нету.

М.: Я вам хочу сказать: когда в нашем законодательстве по­явится право платной медицины, тогда мы с вами будем говорить так, как вы сейчас говорите. Но у нас-то общество не приемлет соплатежей пациента. Но при этом общество говорит: мы платим за лекарства, мы кладем в карман врачу, а вы не принимаете никаких мер по этому поводу. Каких мер вы хотите?

В.: Мы хотим, чтобы мы могли выписывать больному нужное лекарство, а больной подавал бы в суд на государство, которое не обеспечивает ему обещанную бесплатную помощь. Мы хотим быть на стороне пациентов.

М.: Правильно я вас понимаю, что вы сторонник соплатежей населения?

В.: Ну да, я сторонник. Потому что я понимаю, что государство бедное.

М.: Ну, тогда сядьте на мое место и предложите обществу ввести соплатеж.


***

В.: Наркотики — больная тема для многих врачей, особенно терапевтов. Сейчас еще введут ограничения на отпуск кодеина. Но уже существует столько ограничений! Вот у меня больная лежит с раком молочной железы. У нее болит. Я не могу ей назначить морфин — мне надо ее поставить на учет, провести через комиссию… Мне проще умыть руки и не связываться. Больные умирают, им больно.

М.: Сейчас, для того чтобы каким-то образом изменить ситуацию, мы попросили ведущие наши учреждения, связанные с этой темой, чтобы они нам дали предложения по изменению норм, перечня препаратов, которые они считают нужными. Я переговорила уже с председателем правительства, чтобы мне в случае необходимости было оказано содействие при принятии такого документа. Потому что необходимо будет согласование и с Госнаркоконтролем. До лета мы рассчитываем эту работу закончить.

В.: Ну будет когда-нибудь как в Америке: написал, подпись поставил, печать — больной пошел и получил лекарство?

М.: Для этого и делаем. Объективно для этого и делаем.


***

В.: Мне кажется, мы упираемся в вопрос о том, кто сегодня в стране контролирует качество медицинской помощи — как с финансовой точки зрения, так и с содержательной. Вы говорите: это «перегибы на местах», министерство за это не отвечает… Но ведь даже все эти финансовые вопросы непосредственно вли­яют на качество медицинской помощи. Так кто за это отвечает?

М.: У нас существует на законодательном уровне разграничение полномочий. Мы контролируем только то, что мы контролируем. Есть орган Росздравнадзор, у которого тоже есть свои конкретные полномочия. Он проверяет на сегодняшний день лицензионные требования и качество оказания медицинской помощи в учреждениях. Но у него нет полномочий проверять финансы. Их проверяет орган, который находится при Министерстве финансов. Он проверяет целевое и эффективное использование средств.

В.: Как он может оценить эффективность использования средств в медицине?

М.: Ну, коллеги, так устроено это. Я же не могу за все ответить.

В.: Просто есть вещи, за которые лучше бы никто не отвечал. Например, целевое расходование средств. Потому что вот купила нам главный врач шкаф с ультрафиолетом для поддержания стерильности инструментов, а ее штрафуют за нецелевое расходование средств. Она превысила какую-то сумму по какой-то статье, и счетно-надзорные органы это обнаружили.

М.: А она не должна это соблюдать?

В.: Нет.

М.: Она врач, она и покупать оборудование не должна, это должны покупать те подразделения, которые уполномочены производить закупки.

В.: Учреждение не обладает хозяйственной самостоятельностью.

М.: Коллеги, российское законодательство, не медицинское, а российское законодательство предоставляет возможность лечебным учреждениям выбрать организационно-правовую форму — автономное учреждение. Тогда учреждение будет абсолютно самостоятельным в принятии тех решений, которые учреждение хочет принимать, в том числе в использовании средств. Если ваш главный врач хочет такой самостоятельности, в соответствии с законодательством, он вправе обратиться к своему вышестоящему руководителю и сказать: я хочу поменять орга­низационно-правовую форму своего учреждения на автономное учреждение. И никто не имеет права ему в этом отказать.

В.: Порядок должен быть во всем, иначе это будет вакханалия…

М.: Да. Коллеги, как вы думаете, главный врач должен отвечать за организацию медицинской помощи и за финансы в своем учреждении?.. На то он и главный врач.

В.: Должен. Но он должен отвечать содержательно, а не формально.


***

В.: Контролируются формальные вещи. В онкологии, например, правильно ли оформлены рецепты и не украл ли врач ампулу. А сколько больных не обезболено — на это никто не смотрит. На конечные точки просто никто не смотрит.

М.: Коллеги, я с вами совершенно согласна. Мы как федеральное министерство находимся точно в такой же ситуации. Мы, например, закупаем лекарственные препараты, в том числе для больных муковисцидозом. Мы покупаем их по 94-му закону. И ничего сделать не можем! И хоть ты умри, а если что-то не так — прокуратура.

В.: Не можете вы выйти с инициативой об изменении закона?

М.: Вышли. И что?

В.: Может, общественное обсуждение. Мы как врачи хотим, чтобы министерство нам доверяло, мы в принципе хотим работать хорошо.

М.: А я вам, коллеги, больше скажу. Я вам ответственно заявляю: министерство врачам доверяет. И если вы поднимите мои интервью или выступления никогда, ни одного раза я не высказалась отрицательно в сторону врачей, которые работают у нас в России. Но ко мне достаточно часто поступают обращения от журналистов, что вы должны защищать не права врачей, а права пациентов. А я отвечаю, что не могу так выступать, по­тому что защищаю права и тех и других, так как я представляю в данном случае отрасль.[/i]

http://rusrep.ru/article/2012/03/20/golikova

в начале - провал...в конце выправилась.

диалог слепого с глухим

А ведь все элементарно просто: вернуть тарифную сетку и узаконить минимальную заработную плату врачу. Тогда все будет прозрачно и не надо объявлять среднюю з/п на всю страну. А то то ведь получается у кого-то средняя, а кто-то и мечтать о такой не смеет! Получает свои 6-7 тыс, и работает за двоих. А все премии оседают сами знаете где! Но, друзья, все можно исправить законодательно!!! Если захотеть.