тревел форевер, или шила в заднице не утаишь

вот-вот. Питер поражает своей имперскостью, опять же как ты правильно пишешь, город отстроился за очень короткий промежуток времени и не отличается многослойностью, как та же Москва. Если уж площадь - так огого, если дворик - так колодец с домами, уходящими в небо, если какое-нибудь заведение - так дворец
Первый день вообще ходила с выпученными глазками, настолько непривычно было, потом показалось, что даже как-то немножко однообразно... хотя, это мы еще дворы не расшаривали И городские окрестности тоже не освоены).

и вот тут мы опять выходим на единовременную и прямолинейную застройку Питера и радиальную, хаотичную - Москвы)))
кстате, Рыбинск тяготеет к первому, а Ярославль - ко второму
или я путаю?

Это сообщение отредактировал лытдыбр - 17.01.2010 - 00:50

лытдыбр
Маскарад или Шура пусть поправят, но в свое время именно из Питера рассылались типовые генпланы провинциальных городов - такие же сетчатые В Ярославль тоже. Правда, питерский план тут зарубили и сделали свой.

отлично!):

когда Питер отстраивать начали, как раз и стала популярной прямолинейная застройка. Поэтому Питер такой чоткий, а когда Ярослав наш град закладывал, прямолинейность улиц еще не в тренде была): в моде была криволинейная хитрожопость, штоп врага запутать))

Это Екатерина вроде уже в свое время нарисовала генплан для Ярославля, но центральная часть так и осталась с "поломатыми" улицами.

Это сообщение отредактировал anka1010 - 16.01.2010 - 23:56

вот тут-то я и поняла, что тетрадки с лекциями по истории архитектуры - архиважная штука
и проеб@ть их в ходе бесконечных переездов было, мягко говоря, неправильно

все, что нашла в подтверждение мысли про Рыбинск:

эммм
че-то я не понял: почему "уже"?
Ярославль был заложен за 700 лет до Питера

случайно нашел тему) ща отпишу)

а сколько книжков внутри!!!

лытдыбр, здорово!
вернулся на год назад - то же время, те же тропы...

Не знаю уж почему, но все достопримечательности, практически в любом городе, в районе традиционного центра - они заезжены, раскручены, отреставрированы, и вообще попсоватые

Хотя бесспорно, если первый-второй раз прибыл, очень интересно

В любом городе или месте самое главное - не конкретный образ, а АТМОСФЕРА, и в этом плане Невский и его окрестности в Питере не слишком отличается от других знаковых российских городов современной эпохи - на фоне исторической застройки существует российское население, ходит плотной массой в своих черных куртках, обвешивает фасады и любые плоскости своей уебищной рекламой, ну и.т.д и.т.п.)

не комильфо)

чтобы в таких условиях увидеть душу города сквозь современных людей и их культуру, нужно попотеть)

на мой взгляд, достопримечательности в девственно-девичьем виде, помимо, естественно, общепризнанных, сосредоточены на бывших окраинах исторического центра, там, где людей меньше и метр квадратный подешевле)

на вкус и цвет как говорится девочек нет, но я любому Невскому, для души, предпочту, например, Петроградскую сторону (модерновая Империя начала двадцатого), или Коломенское (Питер Достоевского)

Там и достопримечательностей до одури, коли их знать, и людей мало, и дома живые, жилые

в общем, хватит, резюме: чем дальше от центра, тем лучше

в рамках исторического города, естественно

Masquerade
в пору юности и на Петроградке, и на Васильевском бывала тоже)
атмосферно - это точно.
про достопримечательности поподробнее, пжл

о, меня вспомнили)

а что тут поправлять то - наш регулярный план сделан по проекту Питерского, в 1778 году Левенгагеном, пардон за мат

"Сетчатый" план по уму называется радиально-лучевой планировкой)

Сначала опробовали на сгоревшей Твери, там практически полностью реализовали питерский "версальский трезубец" (от Адмиралтейства расходятся три главных лучевых улицы - Невский, Вознесенский, и Гороховая), а в Твери сделали аналогично, на основе Миллионной улицы, названия остальных двух не помню

В Ярославле за Адмиралтейство была принята церковь Ильи Пророка, от нее лучами пошли "першпективы" - Советская, Кирова, Нахимсона, Челюскинцев

И радиусы - Андропова и Первомайская

типичная питерская планировка, даже типичнее тверской и костромской, нас еще постоянно в пример в учебниках архитектуры приводят

Щас закину текст из НЗ про Питер и Ярославль - не тот, который обещал, а другой. Только щас вспомнил.

ну дык ничто не мешает вспомнить юность - вместо Невского - сразу туда)

конкретики там мало) Это ж атмосфера, а не шедевры мирового зодчества)

Навскидку из известного в Коломенском вспомню Никольский Морской Собор, не такой раскрученный конечно, как Исакий, Казанский или на крови, но ни капли им всем не уступающий

это ж редкое русское барокко, а не хуе мое)

На Петроградке я вообще через дом кипятком писаю)

Чего стоит только застройка Австрийской площади, опять-таки малоизвестной, или дома Розенштейна или Корзинина на Каменноостровском)

Кстати... на Каменном острове сохранились такие шикарные дачи... все так пусто... никого нет... и такие шедевры

щас вспомню... как там звали

о

КЛЕЙНМИХЕЛЬ

дача Клейнмихель

ПЕТЕРБУРГСКИЕ ЯНКИ
Современные ярославцы любят город Санкт-Петербург до изнеможения, но ездят туда по большей части отдыхать. На заработки сейчас принято ломиться в Москву: и город больше, и рубль длиннее. Даже В. В. Путин, человек по рождению питерский,из Северной столицы сбежал. Кричал: «В Москву! В Москву! Там воздух чище, народ здоровее и улицы шире!» А Петербург не город даже, а сплошная фикция. Хрустальная мечта интеллигента, красивая обертка шоколадной конфеты с заманчивым названием «Белые ночи».
Зато раньше, каких-то 100 лет назад, все было по-другому.


Золотая люстра
Фамилию легендарных купцов Елисеевых слышали, наверное, все. И про «Елисеевский гастроном» тоже многие знают. Петербуржцы до сих пор рассказывают легенду о том, что фантастически богатый купец Елисеев, последний владелец знаменитой на весь Питер торговой фирмы «Братья Елисеевы», испугался начавшейся революции и обратил свое состояние в чистое золото. Из него, говорят, была отлита огромной величины люстра – центральное украшение главного зала Торгового дома Елисеевых на Невском проспекте. Хитрый купец надеялся таким образом спрятать свои несметные сокровища прямо под носом у большевиков. Золотая люстра должна была дождаться возвращения хозяев из эмиграции.
Знаменитый Елисеевский гастроном и сейчас находится на углу Невского проспекта, и люстра там висит, правда не золотая, а самая обыкновенная. И появилась она уже при советской власти, в самом начале 30-х годов, когда в центре торгового зала поставили кассы и их надо было чем-то освещать. Одним словом, неправда это все. Ничего Елисеев от новой власти не прятал, хотя богат был необычайно. Этакий Рокфеллер на берегах Невы, гастрономический магнат – почище нынешних владельцев «Рамстора» или «Эконома»! И мало кому известно, что происходили знаменитые братья Елисеевы из ярославской глубинки. Основатели торгового дома, получившего почти мировую известность, родились в Ростовском уезде, недалеко от нынешнего поселка Борисоглебский, а свое феерическое состояние сколотили в тогдашней столице – Санкт-Петербурге.
Но не одни Елисеевы были такие предприимчивые. До 1917 года большинство петербургских торговцев составляли именно ярославцы. Или петербургские янки, как в столичном граде Питере называли выходцев из нашей губернии.

Ярославские шляпки
Фирменным товаром петербургских янки слыли сушеные белые грибы. В столицу их везли из Даниловского уезда Ярославской губернии и из-под города Судиславля Костромской губернии. Знатоки называли такие грибы «ярославскими шляпками» и почитали за деликатес. Стоили «шляпки» довольно дорого: высший сорт – 2 рубл@ 50 копеек за фунт, средний (с примесью корешков) – 2 рубл@ за фунт, а низший – порядка 1 рубл@ 40 копеек. Для сравнения: средние заработки ярославских торговцев в Санкт-Петербурге составляли от 88 рублей в год у самостоятельных хозяев, владельцев небольших лавок и магазинчиков, и до 15 рублей в год у рядовых приказчиков. Помогавшие им мальчики-подручные получали и того меньше – 4 рубл@ в год. Или 8 копеек в неделю.
Но все равно, уехать из деревни и поступить в торговые ученики считалось большой удачей – появлялся шанс осесть в городе и даже разбогатеть. Особенно перспективной считалась торговля сеном, дровами и стройматериалами. На торговле лесом состояния сколачивали очень быстро, буквально за несколько лет.
Обязательным условием для будущего торговца было умение читать, писать и считать. Поэтому в Мышкинском и Рыбинском уездах, откуда по традиции ехали работать именно в Санкт-Петербург, 98% деревенских мальчиков были грамотными! Пристраивали будущего лавочника «по родству и знати», то есть при помощи столичных родных и знакомых. Если селянин оказывался годным к торговле – в возрасте 16 – 17 лет у него кончался договоренный срок ученичества, и он становился подручным, то есть ближайшим помощником приказчика. Затем – младшим, а в случае удачи – старшим приказчиком и, наконец – доверенным, первым замом владельца заведения или заведующим филиалом. Такое счастье выпадало не всем. Но те, кто доходил до приказчиков и доверенных, не останавливались на достигнутом, брали у хозяина в долг и создавали собственное дело. Примерно каждый двадцатый крестьянин, занятый в малом бизнесе, становился самостоятельным хозяином.

От рассвета до заката
Жилье и харчи приказчикам оплачивал владелец торговой лавки. Селились торгаши по несколько человек в комнате, отдельное помещение полагалось хозяйским доверенным. Еда была обильная (мясо – 5 раз в неделю, чай – 2–3 раза в день), но и работа – довольно тяжелая: двери в питерских лавках открывались в полседьмого утра и закрывались без четверти десять вечера. Обеденный перерыв составлял 2 часа, а выходных у торговцев почти не было. По традиции лавочники гуляли только 3 дня в году: на Пасху, Троицу и Рождество. А в Прощеное воскресенье, на Масленицу и в Фомино воскресенье (день годового расчета с хозяевами) работали с 12 часов дня.
Зато по вечерам торговые отдыхали во всю мощь: все окрестные трактиры, рестораны и пивные заполнялись приказчиками и доверенными. Пили вино, играли в карты. В знаменитом Апраксином дворе – так назывался крупный петербургский рынок – самой большой популярностью пользовался трактир с характерным названием «Ягодка». Секрет его популярности был прост: к середине XIX века выходцы из Ярославской губернии контролировали всю фруктовую торговлю города. В 1866 году «нашим» принадлежало 149 фруктовых и бакалейных лавок (треть от общего числа в столице). А «Ягодка» была своего рода биржей по оптовой торговле фруктами и ягодами. Усевшись за столик где-нибудь в тихом углу и потребовав порцию чая, посетители шепотом (дабы не разгласить коммерческую тайну) вели между собой деловые разговоры. По большей части ягодами промышляли угличане, так что «Ягодка» слыла еще и центром угличского землячества.

Все под контролем
Помимо фруктов ярославцы успешно занимались винной, чайной и рыбной торговлей. И даже держали под контролем деятельность оптовых бирж, находившихся в том же Апраксином дворе недалеко от «Ягодки». 16 членов биржевого комитета, в том числе председатель Черепенников, товарищ председателя Бродович и казначей Буштуев, были выходцами из нашей губернии.
Иван Черепенников, крупнейший петербургский фруктовщик, родился в селе Селище Романово-Борисоглебского уезда. В столице трудился с 10 лет: сначала мальчиком у купца-односельчанина, потом – приказчиком в лавке на углу Бассейной улицы и Литейного проспекта, которую впоследствии купил у хозяина. Спустя еще несколько лет Черепенников владел 25 фруктовыми лавками и громадным оптовым складом в центре города. На него ежедневно трудились 150 человек! После смерти Черепенникова его дело перешло к сыновьям, владельцам 11 магазинов колониальных товаров, 12 чайных лавок и 5 доходных домов.
Коренным ярославцем был и А. И. Латынин – глава петербургских старообрядцев, гласный городской думы и основатель процветающей торговой фирмы по продаже колониальных товаров «Латынина Ивана сыновья». Ему принадлежало 5 лавок на Мариинском рынке и 2 гастрономических магазина: один – в Забалканском переулке, другой – на людном перекрестке Казанской и Гороховой.
Родоначальник еще одной торговой династии – Александр Степанович Буштуев – происходил из крестьян деревни Черной Покровской волости Угличского уезда. В Петербурге расторопному угличанину принадлежало 11 лавок в Апраксином дворе, еще одна на Мариинском рынке и 2 доходных дома на Гороховой улице. Не считая громадного здания на 8-й Рождественской улице.

В гостях у Палкина
Еще один «ярославский» адрес на карте старого Петербурга – легендарные рестораны Палкина. Свой первый трактир ярославский крестьянин Анисим Семенович Палкин открыл на Невском еще в 1785 году, во времена матушки Екатерины. Многие поколения петербуржцев знали палкинские трактиры на Невском: на углу Садовой и на перекрестке с Литейным.
Среди прочих частенько хаживали «к Палкину» композитор Петр Ильич Чайковский и популярный в начале прошлого века поэт Михаил Кузмин – тот самый, что родился в Ярославле, а всемирную известность получил, написав про форель и лед. Как и Петр Ильич, любил Михаил Алексеевич... как бы поточнее выразиться... людей одного с ним пола. А рестораны Палкина как раз пользовались популярностью у горожан с нетрадиционной ориентацией. Будто само название на что-то намекало. Наверное, виной тому были знаменитые палкинские кабинеты, которых в каждом ресторане насчитывалось по несколько десятков. Впрочем, здесь приятно проводили время не только голубые. В начале прошлого века в кабинетах «у Палкина» дни и ночи напролет заседали большевики – опытные конспираторы знали, где лучше всего спрятаться!
То ли революционеры были такие голодные, то ли секс-меньшинства покушать любили, но дело Палкиных процветало. Последний палкинский ресторан появился на Невском проспекте в 1874 году уже при правнуке основателя. А закрыли заведение в 1917 году, во время февральской революции, в связи с необходимостью где-то содержать арестованных. Тюрьмы в ту пору были переполнены слугами самодержавия, потому и приспособили под темницы ресторан, упразднив тем самым обильную палкинскую кухню.

Из бани в тюрьму
Историю «голубого» Петербурга можно и продолжить. Дело в том, что среди профессий, которыми овладевали в столичном Петербурге темные ярославские крестьяне, была одна весьма пикантного свойства. Те, кто не хотели торговать фруктами или, к примеру, плести корзины (была и такая специальность среди наших лимитчиков), шли в… проститутки. Точнее, в проституты, если такое слово есть в великом и могучем русском языке.
По свидетельству современников, во времена Александра II этих самых проститутов в Петербурге развелось столько, что на центральных улицах города молодые парни составили даже серьезную конкуренцию дамам легкого поведения. На этой почве между слабым и сильным полом частенько случались драки, причем крепкие деревенские мужички далеко не всегда выходили из них победителями.
Еще одним рассадником «продажной педерастии» были петербургские бани. В 1866 году судебными протоколами был зафиксирован случай организованного обслуживания клиентов в одной из «торговых бань». Застукали «с поличным» 17-летнего банщика Василия, уроженца угличского села Заозерье. С перепугу ярославский молодец дал следующие показания: «Когда придет желающий заниматься этим, то призывает мыть, а меж тем я уже вижу, что ему не мытье нужно, и он начинает обнимать и целовать, спросит, как зовут, а потом сделает со мною, как с женщиной…».
Бесхитростное это свидетельство было зафиксировано протоколом, а до сведения потомков его донес Анатолий Федорович Кони, почтенный адвокат и известный мемуарист. В мемуарах Кони есть особенно примечательный факт из признания Василия: «Все полученные за это деньги клались нами вместе и затем по воскресеньям делились», – с перепугу парень ославил не только себя, но и сдал своих «братьев по оружию». Впрочем, подельщики – неизвестные теперь Алексей, Афанасий и Семен – от показаний сотоварища стали отнекиваться. Дело благополучно замяли, а разговорчивый Васька свой срок все-таки получил. За «богомерзкий промысел» дали ему 6 месяцев тюрьмы.
Одним словом, выбор был широк. Каждый мог реализоваться в силу своих способностей и сделать себе имя, кто умом, кто телом. Тех же невезучих, кто в столице не ужился и с позором вернулся домой, в Ярославской губернии считали неудачниками. Их обзывали «питерской браковкой» и при встрече с ними презрительно ухмылялись: «Ну что, напитерился?!»

Екатерина Федорова, NZ #7, 2003

Это сообщение отредактировал жирноевутесах - 17.01.2010 - 02:21