А мы, как поздние цветы, любовная лирика

Золотые дары прячут в мокрых подолах берёзы

Вечерами дожди подметают дворы,
на газонах осыпались розы,
ожидая сентябрь, золотые дары
прячут в мокрых подолах берёзы.

Покраснела рябина - у всех на виду,
уходя, не прощается август,
а падучие звёзды в притихшем саду
воскрешают пушистые астры.

Что не буду скучать, улыбаясь, совру
и судьбы пожелаю счастливой,
и закатится лето в сырую траву
перезрелой несорванной сливой.

Но затейливым фразам не верит душа
и не хочет с разлукой смириться...
а калина рубин драгоценный в ушах
прикрывает косынкой из ситца.


Лист ивы золотой ладьёй плывёт в туманы октября

Соткут дожди из летних гроз
и грусть, и черноту ночей,
и август на ветвях берёз
затеплит язычки свечей.

Судьба не взята напрокат,
и у слезы знакомый вкус,
зарю июля и закат
рябина вдела в нитку бус.

А бабье лето повернёт
спешащий календарь назад,
и солнце свой тягучий мёд
прольёт на яблоневый сад.

Что потеряем, что найдём,
по вечерам гадаешь зря...
лист ивы золотой ладьёй
плывёт в туманы октября.


А рябины уже нарумянили лица

Постучали дожди, разбудили - не спится,
растревожили память не зря,
а рябины уже нарумянили лица,
ожидая приход сентября.

На губах у калины и мякоть рассвета,
и блестящие капельки слёз,
и считая часы уходящего лета,
лепестки осыпаются роз.

На душе хорошо - и погода не в тягость,
и привычный порядок вещей,
я пойду провожать до околицы август
и боярышник в красном плаще.

Улетят журавли, повинуясь природе,
не печалью в тебе прорасту...
по берёзовой рощице осень приходит,
желтизной помечая листву.


Ветка беременна тяжестью яблок

Вечно спешили, а поняли поздно,
что проглядели уже не отыщем,
дождик, склевавший вечерние звёзды,
тихо ушёл по ступенчатым крышам.

Память назойливо в прошлое гонит,
вспомнишь - менялись со временем вкусы,
падают в травы с кленовой ладони
ниткой разорванной капелек бусы.

На двойника из зеркальности лужи
смотрит фонарь немигающим взглядом,
многое было, бывало и хуже,
главное - мы неразлучны и рядом.

Утром ненастным прохладно и зябко,
пледом укрою, смеёшься - согрелась... ветка беременна тяжестью яблок,
в осень с улыбкой - душевная зрелость.


А мы, как поздние цветы

У зеркала притихла ты -
морщинки и седая прядь,
а мы, как поздние цветы,
не верим - время увядать.

А в памяти ночной грозы
весенний день и майский гром,
какая осень без слезы,
без сожалений о былом.

И будь ты грешник, будь святой,
за птичьей стаей не взлететь...
и дождь серебряной метлой
метёт берёзовую медь.


А осень надела колье из жёлтых сердечек берёз

Тоска - и морщинка у губ,
и эхо ушедшей любви,
а дату отлёта на юг
не знают ещё журавли.

И всё раздражает в ночи -
подкрученный месяца ус,
что, как соглядатай, торчит
у окон сиреневый куст.

Туман ветерок надышал
и сумрак тяжёлый сплошной,
притихшая знает душа,
что стану я сам тишиной.

И больно, что дело во мне
и легче не станет от слёз...
а осень надела колье
из жёлтых сердечек берёз.


Перевязав полоской алой, заря несла в подарок лето

Дневные звуки затихали,
пришла ночная хмарь дворами,
и дождик покрывал штрихами
пейзаж в оконной белой раме.

В соседнем доме гасли окна,
и чья-та сигарета тлела,
высокие берёзы мокли,
подняв подолы до колена.

Привычный круг настольной лампы,
ты рядом - и душа на месте,
и шорох падающих капель
баюкал колыбельной песней.

Ушла гроза - и в три светало,
объёмы обрели предметы...
перевязав полоской алой,
заря несла в подарок лето.


Валерий Мазманян

vgm, продолжу. Про осеннюю любовь

Сухой багряный лист ольхи
Качает ветер.
Промчались летние деньки.
Осенний вечер.

Мерцает в сумраке окно,
Трещат поленья.
Она и Он сидят вдвоем -
Мечты виденье.

Рука в руке, плечо к плечу,
Огонь в камине...
Дрожь пробегает по бедру...
Дурман от тмина.

Взгляд устремлен их на огонь-
Его зов вечен.
Душ одинаковый настрой...
Ах, что за вечер!!!

Сидят вдвоем в тиши они,
А осень в окна
Бросает листья и дожди,
Стучит им в стекла...

***

Это сообщение отредактировал Любовьь - 16.10.2023 - 20:14

Под митяевские песни загрустить
И зажечь под шорох листьев фонари.
Эту осень невозможно не любить,
Как и клены цвета ветреной зари.
Эта осень мне покоя не дает,
Кружит грустью, как осиновым листом.
Заслоняет всё, что будет наперед,
Тянет в прошлое митяевским мостом.

В этом прошлом млели летом тополя.
А на солнечной поляне у реки
Утоляла в полдень жажду хванчкара,
И пикировали осы в пироги.
Разъедает осень лето на глазах,
То, что было "лето-маленькая жизнь".
Растворяет в нескончаемых дождях,
Подаяньем разбросав багряный лист.

Уж лучше про весеннюю:

ТИМУР КИБИРОВ. ЛЮБОВЬ, КОМСОМОЛ И ВЕСНА.

1. Они сидят в обнимку на тачанке
Она в кожанке старой, в кумачовой
косынке, но привычно протянулись
девические пальцы к кобуре.
А парень в гимнастёрке, побелевшей
под солнцем полуденным в жарких схватках.
Будёновка простреленная, чуб
мальчишеский кудрявый, а рука
в бинтах кровавых, но рукой здоровой
он нежно плечи девичьи обнял.

А за спиной у них клубятся тучи,
зарницы блещут. Чёрные бароны,
бароны Врангель, Унгерн, атаманы

Семёнов и Тютюнник, и Фаина
Каплан, и бурнаши, и ненавистный
Колчак, Махно, разруха, саботаж.
Клубятся тучи, воют злые ветры.

А перед ними светлая заря —
в коммуны собираются крестьяне,
и золотятся нивы. И Будённый
на вороной кобыле выезжает.

И светятся хрустальные дворцы,
оркестры духовые, и рабочий
командует блестящею машиной
в спецовке белоснежной по эскизам
Лисицкого и Родченко, и Троцкий
приветствует бойцов. И добивают
последних буржуёв на Амазонке
отряды Коминтерна. Первомай
сияет над землёй. Аэропланы
и дирижабли в воздухе летают,
летают Циолковского ракеты,
и в магазинах разные колбасы!

Они сидят в обнимку на тачанке,
они в обнимку тесную читают,
читают по складам они «Задачи
Союза молодежи». И заря
встаёт над обновлённою землею.

2. Они сидят в обнимку на скамейке
у вышки парашютной в людном парке.
Девичью грудь обтягивает плотно
футболка со значками ДОБРОЛЁТа
и ДОБРОХИМа и БГТО.
На парне китель белый и фуражка,
и блещут сапоги на жарком солнце,
и вьётся чуб кудрявый, и рукою
он нежно плечи девичьи обнял.

А за спиной у них клубятся тучи,
зарницы блещут. Кулаки стреляют
по освещённым окнам сельсовета
и по избе-читальне. Динамит
под каждой шпалой и под каждой домной
таится, и к бикфордову шнуру
уже подносят спичку, озираясь,
вредители в толстовках и пенсне.
И ненавистный Троцкий источает
кровавую слюну. И белофинны.
Клубятся тучи. Воют злые ветры.

А перед ними светлая заря —
в колхозы собираются крестьяне
и золотятся нивы. И Будённый
на вороной кобыле выезжает.
Высотные возносятся дома.
И песни Дунаевского. И с песней
рабочий планы перевыполняет
и получает орден. Балерина
вращается. Фадеев пишет книги.
Все получают ордена. И Сталин
краснознамённый, вдохновенный Сталин
приветствует танкистов. Над планетой
летает Чкалов. Лётчики-пилоты
и бомбы-самолеты. Чук и Гек
летят на Марс на помощь Аэлите.
А в магазинах разные колбасы.

Они сидят в обнимку на скамейке,
они в обнимку тесную читают
весь «Краткий курс истории ВКП(б)".
И конспектируют. Заря
встаёт над обновленною землею.

3. Они сидят в обнимку на ступеньках
студенческого общежитья. В брючках,
на шпильках тонких девушка, а парень
в ковбойке, побелевшей от целинных
ветров; кудрявый, непокорный чуб
ему мешает, а одной рукою
он нежно плечи девичьи обнял.

А за спиной у них клубятся тучи.
Зарницы блещут. Ленинские нормы
партийной жизни нарушают люто
перерожденцы в форме ГПУ.
Стиляги и жеваги выползают
и кока-колой отравить грозятся
парнишек и девчат. За океаном
СЕАТО, СЕНТО, НАТО, АСЕАН
и Чомбе, Франко, Салазар, и венгры
контрреволюционные, и нео-нацисты,
реваншисты, ку-клукс-клан,
и Сталин ненавистный, и джазисты,
баптисты, и примкнувший к ним Шепилов.

А перед ними светлая заря —
в совхозы собираются крестьяне
и золотятся нивы, и Будённый
на вороной кобыле в кинофильме.
И светлые, просторные дома
без всяких там излишеств, и играет
оркестр эстрадный Пахмутовой песни.
Рабочий весь в нейлоне и болонье
комбайны собирает для уборки
по всей планете кукурузы доброй.
Бренчит гитара у костра. Никита
Сергеевич Хрущев на Мавзолее
приветствует посланцев всех народов
в году 80-м, в коммунизме.
И денег нету. И взмывают ввысь
в туманность Андромеды экипажи.
И в магазинах разные колбасы.

Они сидят в обнимку на ступеньках.
Они в обнимку тесную читают
XXII съезда матерьялы.
И обсуждают горячо. Заря
встает над обновлённою землею.

4. Они сидят в обнимку на собраньи
отчетном ЖСК. В костюме брючном
кримпленовом она, а он в двубортном
венгерском пиджаке и в водолазке.
Он обнял плечи девичьи. И все же
там, за спиной у них, клубятся тучи,
зарницы блещут. Китаёзы лезут
на наш Даманский, сионисты лезут
на наш Египет, и чехословаки
на весь соцлагерь руку занесли.
И янки не желают ни в какую
гоу хоум! И еврей неблагодарный
в ОВИР стремглав несётся. Ненавистный
волюнтарист Хрущев ЧК родную
обезоружил. Би-би-си визжит.
И Сахаров войной грозит Отчизне.
Клубятся тучи. Воют злые ветры.

А перед ними светлая заря —
крестьяне собираются освоить
методу безотвальную, бригадный
подряд, и осушаются болота,
и золотятся нивы. И Будённый
на вороной кобыле в снах мальчишек.
С улучшенною планировкой, с лифтом
возводятся дома. Ансамбль играет
мелодью в современных ритмах. С новым
рацпредложеньем выступил рабочий,
и награждён, и трижды награждён,
четырежды наш Брежнев вдохновенный.
Приветствует он всех и всех целует.
Летят ракеты на Венеру раньше
американцев. И веселый БАМ
планету опоясал, и планета
в цветах встречает светлый Первомай.
А в магазинах разные колбасы.

Они сидят в обнимку на собраньи,
они в обнимку тесную читают
Доклад на съезде XXV или
XXVI. Заря, заря встаёт
над обновленной Малою Землею.

5. Они сидят в обнимку на Арбате.
Она в варенках кооперативных.
Он в фирменных. И в туфлях «Саламандра».
Чуб непокорный. Бритые височки.
Он нежно плечи девичьи обнял.

А за спиной у них клубятся тучи.
Зарницы блещут. Времена застоя
марксизм животворящий извращают,
и бюрократы, взяточники, воры,
и пьяницы, и даже наркоманы,
и мафия, комчванство, долгострой,
и формализм, и узкие места,
и национализма пережитки,
и экстенсивный метод, и другие
явленья негативные, и Брежнев,
всем ненавистный, и овощебазы,
и министерства, ведомства и главки!
Клубятся тучи. Воют злые ветры.

А перед ними светлая заря —
крестьяне собираются семейный
подряд внедрять. И золотятся нивы,
рабочий за компьютер персональный
садится. И повсюду МЖК
растут. Играют смелые рок-группы.
И КСП играет. И Будённый
злым «Огоньком» разоблачен уже.
С телеэкрана Михаил Сергеич,
краснознаменный, вдохновенный, мудрый,
приветствует прорабов перестройки,
и вся планета слушает его
и тоже перестраиваться хочет,
и всюду замечаются подвижки,
и новое мышление растет,
и мышление новое, и дальше,
все дальше, дальше!
Ельцин дерзновенный,
знамёна, кока-кола, твердый рубль!
И в магазинах разные колбасы!

Они сидят в обнимку на Арбате.
Они в обнимку тесную читают
«Детей Арбата». Светлая заря
встаёт над обновленною землею.
И Ленин жив. И сладок поцелуй
девичьих губ. И Ленин жив! И будут
колбасы в магазинах, а в сердцах
любовь и пламень молодости нашей!
И Дмитрий Алексаныч тут как тут!

1987