Сирия, глава из повести

Глава XIII

Сирия.
Наконец приезжаем в Таль-Бирак, недалеко от столицы мухафазы - города Хасеке. Для сирийцев, провинция Хасака - это как для нас Чукотка: тоже находится на Северо-Востоке, и по местным понятиям, очень далеко.
Сами сирийцы называют свою страну «сУрья». Говорят, название произошло от «Ассирия». Между прочим, ассирийцев в этой части страны много и они христиане.
Американцы, французы, ваххабиты и прочие, ведут повсюду раскопки, ищут древние артефакты, нам предстоит охранять всю эту «археологию». Здесь относительно спокойно, хотя, ДАИШ, на шахид-мобилях, могут ударить из своего логова в Аш-Шаддади, и серьёзно обострить обстановку. Боевые действия идут на окраинах Хасеке, и в его окрестностях, но основные силы джихадистов далеко на западе страны – в Алеппо. Северо-восток – второстепенное направление.
Американцы нас прикрывают с воздуха – места здесь открытая: равнина, пологие холмы и поля, поля… У янки поблизости два аэродрома и спецназ. Но из военных вижу больше всего курдов. Они не сидят без дела; тренируются, контролируют территорию, отдыхают после боёв. Курдские YPG и SDF - главное третье блюдо из пушечного мяса после ИГИЛ и Аль-Кайды. В июле, бармалеи предприняли самое серьёзное в этом году наступление. Получили по зубам, отступили и успокоились.
Нам платят 300 долларов в месяц, и премию в 500-1000, если найдём краденое. Копают сирийцы.
Передний Восток – это 6000 лет цивилизации, плюс Неолит. Куда не копни, что-то да найдёшь. Пойманные на воровстве землекопы исчезают навсегда.
Караулы, охрана периметра, досмотр на входе и выходе. Работа по 12 часов. Ничего особенного. Это «ничего особенного» тянется до октября.
Иногда ездим в кафе и рестораны столицы региона – город Хасаки. Кто покурить кальян, а кто и выпить. С алкоголем у христиан-ассирийцев проблем нет, разумеется, шататься пьяным по улицам или ходить с бутылкой в публичных местах не стоит.
Бои изредка вспыхивают на самом Юго-востоке города. Жители стараются сохранять привычный образ жизни и насколько возможно, игнорируют войну.
Сирийский общепит выглядит довольно бедно и не очень презентабельно, а иногда даже антисанитарно, но шансы получить отравление в воюющей Сирии ниже, чем в кафе и ресторанах России.
Мне нравится «Bubbles». Кафешка «Пузырьки», на углу проспекта Камышлы и Проезжей, в стиле хай-тек, а-ля 70ые годы прошлого века. Европейский, красно-белый, пластиковый дизайн, никаких узоров, ковров и прочей восточной дежурной пышности. Что-то я устал от арабского китча. Обычно заказываю пиццу. В Хасаке она от 10 до 50 центов. Хотя, в России, ел её редко. Скучаю по всему европейскому, особенно по кухне.
Картофель фри стоит 50 центов. Чай – 20 центов. «Аджи» - лепёшка, сантиметров 15 в диаметре, посыпанная сыром и аджикой, традиционное сирийское блюдо - 20 центов.
Для среднего сирийца зарплата в 100 долларов – считается хорошей, но люди работают и за 50. Доллар меняют на 500 сирийских фунтов, которые все называют лирами.
Мы живём в каком-то административном здании, вокруг забор. Помимо раскопок, охраняем и его. Администрация, склады и прочее, под контролем курдов. Американцы стерегут только себя.
Особо никуда не выйти, разве что на природу.
Тель-Бирак, расположился на пересыхающей летом речушке Эр-радд. Раскопки идут по обоим берегам. Жителей не наберётся и тысячи человек. Вокруг поля, много зелени.
Севернее находятся отроги Восточного Тавра, задерживающие облака с дождями из Средиземноморья, но дыхание пустыни с юга тоже чувствуется. Без полива летом не обойтись. Колодцы и скважины выручают, даже не смотря на пересыхающую летом реку.
Сирийцы похожи на иорданцев, особенно это видно в магазинах и на рынках. К тебе никто не пристаёт, не кричит, за руки не хватает и не материт, если сделка сорвалась. Спокойные, обстоятельные люди. Разительный контраст с Северной Африкой и турками. Много палестинцев. Отличить сирийца от палестинца просто: оба носят головные платки – «арафатки», но у сирийцев они красные, а у палестинцев – чёрные.
Здесь не говорят «салам алейкум!», все здороваются за руку, произнося «мархаба», то есть «привет!»
Из документов у меня заламинированная картонка с данными на арабском, есть даже группа крови. Логотип «Дивизия 18 марта», синяя печать, фото и подпись. Смотрится как бейджик. Это типичный для Сирии. Ещё ношу два шеврона: зелёно-бело-чёрный флаг с тремя красными звёздами и двумя «калашами» по бокам – символ Южного фронта, и «чёрный квадрат Малевича» с белым флагом и вышитой золотом одноимённой надписью – знак моей дивизии.
Первый раз в жизни пробую спелые оливки прямо с дерева. Они ужасно терпкие и страшно горчат, есть невозможно. Понимаю, почему их никогда не продают свежими.
Масло полностью впитывается в кожу. Оливки и маслины лучше покупать с косточкой и проглатывать её, она полностью переваривается желудком. В ней много полезного.
Более зелёное масло считается более качественным.
С народом общаюсь больше жестами и несколькими понятными для всех английскими фразами. Активно осваиваю арабские слова, типа «рибат» – т.е. крепость, или в нашем случае КПП.
«Иншалла букра» – дай Бог, завтра. Это и вежливое посылание «на…», и русский «авось». То есть «на всё воля божья» – популярная фраза в Иордании и Сирии, да и в Северной Африки без неё никуда.
Звонок от Тимура в октябре. Караваны бензовозов стали попадать под русские авиаудары. Езда по ночам малыми группами помогает плохо. Анар и Марат, парни из нашего взвода, как-то умудрились перевестись в провинцию Идлиб, там куда спокойнее конвоировать автоколонны. Только на урожае оливок, продаваемых в Турцию, ССА зарабатывает бешеные деньги, впрочем, охрана тоже не теряется и активно шабашит. Из Идлиба вывозят вообще всё! От артефактов до металлолома! Сам Тимур, чудом доставив в Турцию два бензовоза из десяти, решил их продать какой-то автодорожной компании. Турки берут нефть по 12 долларов за баррель, он отдал за 8, им же продал и сами бензовозы. Приехал обратно, сказал, что все машины взорваны. Взял новую партию, довёз три из восьми, и тоже продал. Деньги разделили с ребятами. Тимур уже на пароме и направляется в Одессу. Для него эта война закончилась. Радуюсь за парня и желаю успехов ему и всей Херсонщине.
Масуль, т.е. командир смены, недолюбливает меня за неисламское мировоззрение. Но делать это открыто, перед американцами и христианами-ассирийцами, Хикмет не рискует. Все зовут его «марокканец». Хикмет родом из Марокко, но всю жизнь провоевал в Афганистане. И против СССР, и против янки. Теперь он наёмник на непыльной работе. Афганцы в Сирии тоже есть. Воюют за всех, но большинство – в шиитской «лива Фатимиюн» (бригада имени Фатимиюн - дочери Пророка), под руководством иранцев, а значит, за Асада.

Землекопы хотят подзаработать и пытаются воровать, договариваются с охраной, но с «марокканцем» этот номер не проходит. Он предпочитает получить доллары и похвалу от неверных янки, нежели помочь единоверцам.
Поговаривают, что Хикмет помогает охранять пять - шесть кустарных установок по переработке нефти, а янки закрывают на это глаза, пока он рвёт перед ними задницу на раскопках. Для пиндосов раскопки несоизмеримо важнее.
Установка по переработки нефти – звучит эффектно, на самом деле, это большой бак, разогреваемый на открытом огне. Из бака отходит труба в траншею с водой, где нагретые газы осаждаются, превращаясь в прямогонный бензин, его тут же разливают по канистрам, бочкам и цистернам Отходами от перегонки греют бак с сырой нефтью. По сути, это самогонный аппарат больших размеров.
Темнеет, на сегодня работы закончены. Землекопы идут через проходную. На измождённом лице высокого худощавого парня, на мгновение проступает испуг, когда он видит «марокканца». Этого достаточно, чтобы завернуть «археолога» для обыска. Зная, чем это кончится, я в нерешительности.
Вообще, с рабочими стараюсь не связываться, но и обыскиваю редко, а если и нахожу что, то, даю подзатыльник и отпускаю с «награбленным», потому что американцы – ещё бОльшие воры, несравнимые по размаху и наглости.
Переминаюсь с ноги на ногу. Промучившись так пару минут, всё-таки решаюсь зайти в комнату для обыска.
На столе лежит античная камея и чехол от ножа Хикмета. Бедный парень стоит на коленях, уткнувшись лицом в угол между стеной и столом, а дряблые, покрытые шерстью ягодицы «марокканца», хищно ходят взад и вперёд. Ого, да наш благоверный мусульманин делает харам! – мелькает у меня. Удар в ухо с ноги сваливает ничего не понявшего моджахеда. Парень, зажав камею в кулак, вылетает из комнаты. Через десять минут из каморки выходит «марокканец», черные бусинки глаз блестят холодным огнём. Не сказав ни слова, начальник вышел. Если будет только намёк на угрозы, сдам этого «масуля» ребятам с потрохами. Сами марокканцы порежут такого начальника на ремни.
Это долгие годы мужской дружбы сделали его педиком, или гомосексуализм погнал его в тесные сообщества настоящих мужчин и их «горные расщелины»? Впрочем, мне наплевать.
Через неделю узнаю, что меня отправляют в действующую армию.
В ближайшее увольнение еду в город, к местному филателисту Шимуну. Покупаю две марки за 2300 долларов. Это самые дорогие марки в его коллекции, и почти вся «коллекция» моих денег, вместе командировочными и «подъёмными». Еду не один, а с египтянином Мусой. С ним мы заступаем в караул и неплохо ладим. Я закрываю глаза на все его тёмные делишки и землекопами. Не удивлюсь, если бежевый «ландкрузер 100», что везёт нас в город, куплен Мусой на заработанное у арабов, а не у американцев.
Муса немного понимает по-русски, и прекрасно знает торговцев Хасеки. Через специалистов по антиквариату, этот проныра пользуется в городе большим авторитетом. В Сирию он переехал после беспорядков в Египте, на площади Тахрир. Будучи полицейским, он слегка прессовал митингующих. Когда же «Братья мусульмане» пришли к власти, Муса не стал дожидаться старых знакомых в гости, и рванул в Сирию.
Его отец работал на строительстве Асуанской ГЭС, вместе с русскими инженерами. Дома хранились пластинки и несколько подаренных советскими строителями богато иллюстрированных книг. Одна, с совершенно фантастическими для египтянина фотографиями лесов и рек – что-то там про природу Сибири, а другая – с полуголыми женщинами, на которых, подростком, Муса тренировал правую руку. Так он стал поклонником советского балета и ценителем балерин.
Коллега помогает скинуть цену за марки с 5000 до 2300 долларов. Одна марка красная, с Георгом 5, с номиналом в 25 (!!!) английских фунтов, а другая – черная, советская, совершенно неприметная, с лётчиком Леваневским, номиналом в 10 копеек. Марка выпущена после знаменитого перелёта в Америку, через Северный полюс. Шимун, ассириец-христианин, клянётся, поцелуя нательный крест, что марки настоящие и стоят заметно дороже. Если бы не война, меньше 10.000 долларов не продал бы. Муса и Шимун – давнишние деловые партёры и страстные болельщики, познакомившиеся на футболе, оба фанаты сирийской Аль-Джазиры.
Покупаю две открытки с видами на город, отправляю с письмом своей благоверной. Положенные марки наклеены на конверт, а купленные у коллекционера оказались на открытках. Письмо отправляю с оказией через Турцию. В моём положении это единственный способ переслать деньги жене. Звоню ей по поводу письма. Чувствую, как непривычно говорить бегло по-русски. Это мой последний звонок. Перед отправкой у меня устраивают настоящий обыск и отбирают телефон. Неужели это прощальный привет от Хикмета?
Как там в Библии? Прощайте врагов своих, дабы Отец небесный простил вас за грехи ваши? Ну, вот и как простить такого? Ладно, попробую…
У Хикмета нет родины, семьи, родни и своего дома. Он живёт вечным командировочным, как Агасфер. Ему неведома радость отцовства, у него не будет внуков. Любил ли он? Полноценная любовь возможна минимум на троих; отец, мать и ребёнок. Любовница, жена и мать – три пазла, создающие женщину во всей её полноте, тоже самое можно сказать и о мужчине. Да, мне запретили видеться с моей Оленькой после развода. Мне недоступно бОльшее из того, что является настоящим человеческим счастьем, но у меня есть хотя бы представление об этом, я это пробовал! Так кто же из нас более несчастлив? Он, не подозревающий о настоящем счастье, или я – знающий, но лишенный его?

Ситуация под Алеппо накаляется. Для Сирии это Сталинградская битва и блокада Ленинграда одновременно. ССА собирает всех, кого только можно, чтобы отправить через Турцию на подкрепление во второй по важности город Сирии.
Ехать по северу страны нельзя, курдские анклавы перемешались с территорией, занятой ДАИШ. С курдами у ССА отношения натянутые: кто дружит с турками – точно недруг для курдов. Спасает общая дружба с американцами. Отправляемся на Запад через Туретчину. Возле Келиса нас поджидает ещё одна автоколонна. Грузовики с антиквариатом, едут на американскую авиабазу Инджирлик.
Турки на границе не проверяют, с сирийской стороны встречают свои. Останавливаемся в Азазе на распределение, еду в Телл-Рифаат.

Сильван, крепкий, коренастый командир моего нового подразделения, иракский майор. Как и положено танкисту, невысокого роста, забирает меня в свой отряд. На мне каска, наколенники, налокотники и М16, не говоря уже о разгрузке и прочем, это делает меня заметным на фоне молодёжи в спортивках и джемперах, с китайскими АК47. С другой стороны, солдат много не бывает.
ИГИЛ начал наступление на САА, в сторону трассы Келис-Азаз-Алеппо. Это главная артерия, питающая «повстанцев» из Турции. Её потеря - катастрофа для всего нашего фронта. Руководству пришлось бросить «ребелс» на защиту подступов к «дороге жизни» от ИГИЛ.
Сильван, и ещё несколько бывших иракских военных, когда-то учились в СССР, двое привезли русских жён и неплохо разговаривают по-русски. Иракцев на этой войне много, сунниты воюют за партизан и исламистов, шииты - за Асада. Говорят, есть даже дивизия имени Саддама Хуссейна.
Мы идём на Юго-восток, оттеснить ДАИШ как можно дальше от трассы.
Фронт в Сирии как таковой – понятие условное, на картах, где та или иная территория числится под контролем «красных» (Асад), «зелёных» (САА) или жёлтых (Курды), множество деревушек и городков, могут быть вообще за «серых» (Ан-Нусра ака Аль-Кайда) или владением «чёрных» (ДАИШ ака ИГИЛ).
Наш фронт растянулся на 50 километров в ширину и 20-25 в глубину. Местность равнинная, сплошные поля, сады и небольшие фермы-хутора.
Земля красно-коричневая, напоминает цветом и консистенцией глину Русского Севера, но растёт на ней всё…
По рации доложились о захвате фермы, скромно умолчав, что она ничейная. Вечереет. Выставляем караулы, и готовимся к ночлегу. В километре от нас начинается перестрелка.
Сильван поднимает квадрокоптер и быстро оценивает ситуацию. На соседней ферме игиловцы кого-то окружили и пытаются штурмовать. Вокруг фермы сделан отвал земли в виде двух брустверов. Из-за внешнего стреляют по внутреннему, примерно человек 40, три джипа с крупнокалиберными пулемётами поддерживают нападающих беглым огнём. С Юго-востока фермы разместился ещё один джип, с боеприпасами и раненными. Связаться с осаждёнными по рации не получается, возможно, устройство повреждено или его уже нет.
Четыре наши тойоты с пулемётами ДШКа и одна с 82 миллиметровом миномётом, подходят к наступающим стыла, метров на 300. Заходим с восточной стороны, откуда нас меньше всего ждут. Атакуем. Главная цель – пулемёты на «тачанках».
Неожиданный удар в спину, повергает нападающих в шок, исламисты бросаются врассыпную.
Разбегается около трёх десятков вояк. Километр мы их гоним и стреляем, стреляем и гоним...
Бывший сержант-пехотинец, дезертир, и по совместительству «золотой голос» отряда, Джамаль из Хаспина, кричит засевшим в здании, что ДАИШ разбиты, и они свободны. С белой тряпкой на ветке, к дороге выходит парламентёр.
На ферме отчаянно оборонялась сборная из двух разбитых отрядов: шииты-пакистанцы из «Бригады Занабиюн» и… шииты ливанской Хезболлы! Они выдвинулись независимо друг от друга, в восточный Алеппо (на помощь Асаду, для борьбы с ССА! Разумеется, это не уточняется). В точке сбора, в городе Муслимие, «своих» уже не оказалось. Игиловцы оттеснили оба отряда от линии фронта в окрестности Маарата, и погнали ещё дальше от передовой, в сторону Тал Сусьян. Там остатки обоих отрядов соединились и продолжали с боями отходить всё дальше на северо-запад. Где они сейчас – понятия не имеют.
Вообще, термины «враг» и «союзник» на этой войне весьма условны. После провала операции «Южный шторм», у наших с Асадом нейтралитет на юге, под Деръа. Но мы вовсю воюем в Алеппо. На Юге у ССА нейтралитет с Ан-Нусрой, которая бьёт Асада, зато мы, там же на юге, воюем с союзниками Ан-Нусры – ИГИЛ. Ситуация в других районах страны может быть не менее фееричной. Добавьте сюда множество независимых племён их союзы и банды всех мастей.
В Сирии воюет 150 «армий» и группировок. Война творит в Сирии удивительные пасьянсы и мезальянсы.
В названиях группировок часто фигурируют такие слова как «фронт\джапхат», «армия\джейш», «бригада\лива». По факту, численность таких «новообразований» может быть 50-150-500 человек. Крупнейшие формирования доходят до трёх тысяч штыков. Численность Нусры, ДАИШ и САА идёт на десятки тысяч солдат.
Ещё вчера мы числились врагами, но час назад, рискуя жизнями, под пулями общего врага, стали э-э… тактическими союзниками. Пьём вместе крепкий чай матэ, и улыбаемся друг другу. На ферме найден небольшой запасец виски, кальян, козий сыр и другая нехитрая снедь. После выставления совместных караулов, празднуем общую победу, а кое-кто и своё второе рождение. Пакистанцы с ливанцами, и ещё нескольких человек не пьют, зато остальные…
Среди ливанцев оказался Валид – его папа учился в краснодарской сельхоз академии, на ветеринара. Тоже женился на русской. Так что Валид неплохо говорит по-русски. Спрашиваю его: - Где Ливан, и где ты? Что ты тут делаешь?
- Ан-Нусра и ДАИШ – ваххабиты! Сегодня Сирия, завтра – Ливан. Всем шиитам будет смерть, всем, кто не ваххабиты – тоже смерть. Нусра получает деньги, оружие, лекарства и еду из Израиля. Ан-Нусра и ДАИШ лечится в Израиле. Израиль – смерть!
Спрашиваю через Валида пакистанцев, а что они забыли в Сирии? Говорят примерно то же самое: Америка, Израиль, саудиты, ваххабиты… Все натравливают суннитов против шиитов, и мусульман на мусульман.
Война у соседа – плохо, война в своей стране – совсем плохо. Лучше воевать здесь и сейчас, чем завтра у себя дома.
Среди шиитов большинство - мальчишки, но есть и весьма опытные бойцы. Настоящего солдата, как и рыбака, видно издалека. Спрашиваю Валида про ветеранов. У всех богатый военный опыт. Закалка в стычках на границе Ливана с Израилем. Мощная подготовка у хазарейцев в Афганистане и в военных лагерях Венесуэлы.
- А что Хезболла делает в Венесуэле и Афганистане? – удивляюсь я.
- Понимаешь, война и армия – удовольствие дорогое, героин и кокаин – тоже, понимаешь связь? Просто управление издержками!
- Подожди, но ведь наркотики – это харам!
- А это как посмотреть: кокаин оплачивают янки, мы ведём войну с Израилем и Америкой, и с их собаками. Получается, США оплачивает войну против себя же, да и сам кокаин – это продолжение войны другими методами. Да отсохнут у америкосов носы и мозги после этого кокаина!
- Так, а Венесуэле-то вы зачем? Президента охраняете?
- Нет, Мадуро кубинцы охраняют. У нас общие враги – Америка и Израиль, одно дело делаем, к тому же, мы ещё и торговые партнёры – их официальные дилеры по кокаину.
- Слушай, а почему не пишут о венесуэльском кокаине?
- Про колумбийский слышал?
- Разумеется! – чуть ли не обиженно отвечаю я.
- Во-от, это же мировой бренд, а зачем размывать бренд? Продажа венесуэльского под видом колумбийского – это же дополнительный заработок на ровном месте!
- Подожди, а как отличить колумбийский от венесуэльского?
- Ну, один сделан в Венесуэле, а дру…
- Да нет, я про эффект, примеси, вкус, цвет и всё такое!
- Не знаю, не пробовал, – говорит Валид, и непонимающе смотрит на меня.
- Хорошо, но почему никто не перекроет эти каналы? – пытаюсь перевести разговор в другую плоскость.
- Кто, например?
– Ну, как-то? Спецслужбы, военные?
– С ума сошёл? Им же тоже нужны деньги на свои спецоперации и домик в деревне! Просить никто не любит, особенно на операции, от которых у нежных сенаторов может случиться инфаркт, прямо на защите этого самого финансирования. В Ираке, после его захвата «америкосами», стояли их союзнички, так все торговали оружием и наркотиками! Какие-то несчастные поляки увозили сотни тысяч долларов домой наличкой! Думаешь, сэкономили на походах в бары из-за жары? После прихода в Афганистан американцев, производство героина там выросло в десятки раз! И на военных транспортниках этот героин летит в Европу.
– Откуда такая информация?
- Так Хезболла их офицерам его и продавала!
- Подожди, вы же для американцев считаетесь террористами. Террористы толкали героин америкосам в Афгане?
– Так-то все продавали. Вообще, нас там как бы нет, но есть местные хазарейцы, у которых отличные тренировочные лагеря, не хуже чем у нас в Пакистане, вот они и продавали. Кстати, они тоже здесь воюют – это «лива Фатимиюн», слышал? Вообще, шиитский интернационал – это заслуга Ирана. После операции «Иран-контрас» ничего не изменилось. Политики вешают лапшу на уши, а все, кому очень надо, делают свой маленький бизнес, занося долю в фонды, которые финансируют выборы политиков. Это американская олигополия демократия, брат!
Сильван спрашивает, что хочет делать Хезболла и Занабийюн дальше? Им нужно выполнить приказ – прийти в Алеппо, на соединение со своими. Все понимают, что это невозможно.
Не знаю, как эти шииты, а мы – наёмники, сложить свои головы даже в боях с ИГИЛ никто желанием не горит. Судя по обстановке у соседей, там тоже не рвутся штурмовать столицу ИГИЛ. Наступают, дай Бог, по 2 километра в день, если вообще наступают.
В округе сплошные поля и фермы. Кругом небольшие посёлки, в любом из них застрять можно на неделю. Тем более что мы – не главное направление, и завтра можем оказаться без снабжения. Алеппо и курды – вот где главные бои.
Сильван решил, что оборонять вчерашнюю ферму легче, чем эту, и мы переселяемся в свежие, ещё не расстрелянные пенаты. Пакистанцы и Хезболла решили остаться с нами. До своих им не добраться, ну а ИГИЛ – какая разница, где их бить?
Нагребаем трактором валы, укрепляем здания мешками с утрамбованной землёй, минируем подходы. На противотанковые фугасы ставим копеечный китайский датчик движения и батарейку, управляемая мина готова.
Окопы здесь роют только как ходы сообщения или чтобы не попасть под пулю снайпера.
Утром народ не спеша слоняется по ферме, занятый возведением укрепрайона. Откуда-то нарастает гул, и внезапно мы видим вертолёты. Они не песочного цвета, значит, это не Асад.
–Русси-русси! – все кричат и прячутся в саду под деревьями, как тараканы за плинтус. Защитники внучки Пророка и «Партия Аллаха» тоже понимают, что они не дома, и погибнуть от союзников – крайне обидно. Бегут к канавам, падая в декабрьскую грязь.
С начала октября, слухи о русской авиации распространяются по Сирии со скоростью звука, обрастая такими невероятными подробностями, что дух захватывает!
Я вижу заклёпки и советские звёзды на брюхе и бортах стальных машин, и понимаю, что мне БЫ тоже надо БЫ бежать БЫ…, но всё моё нутро радуется этим звёздам, блокируя все доводы разума. Правая рука невольно дёрнулась в изрядно забытом жесте отдания чести, но вовремя остановилась. На миг в меня врываются воспоминания…
Тоже декабрь, снег… Придя с армии на гражданку, возвращаюсь вечером из гостей. На мне болоньевая куртка, джинсы и вязаная шапка, мимо проходит не то «подпол», не то «полкан», в парадной шинели, и я, на автомате, отдаю ему честь. Парадная шинель недоумённо смотрит на ещё более удивлённого меня, а потом понимающе улыбается…
Я стою посредине двора и, как заворожённый, гляжу на вертолёты и их красные звёзды. Рядом со мной – автомобили с крупнокалиберными пулемётами, ящики с выстрелами к РПГ 7, цинки с патронами… Но хвосты «аллигаторов» проносятся дальше, не сделав ни единого выстрела по нам. После этого случая меня зауважали.
На следующий день, Яхий из Хезболлы, сбивает квадрокоптер, по всей видимости, игиловский. «Гости» уже рядом. Сильван запускает свой, держа над «базой». Народ разбегается по позициям. Ждём.
Через час, к бетонным блокам на дороге приближается шахидмобиль. Из «зелёнки» и с дороги бармалеи открывают беспорядочный огонь по КПП и ферме, чтобы ни у кого не возникло желание высунуться, а тем более стрелять по несущейся на всех парах машине. Слева от дороги, в сторону неприятеля, ползут двое наших с РПГ7. Остальные по-пластунски отходят с импровизированного КПП в сад. Не доезжая 10 метров до бетонных блоков поста, шахидмобиль подставляет свой, незащищённый бок, под выстрел РПГ и взрывается. Ребят из Хезболлы отбрасывает на пару метров. Начинается атака исламистов. Два крупнокалиберных пулемёта с автомобилей бьют по «базе», пробивая белые пустотелые блоки стен, не давая высунуться, прижимая всех к земле. Их пехота бежит к брустверу и хаотично стреляет.
Чтобы свои не попали под огонь крупнокалиберных пулемётов, машинам нужно перегруппироваться и отъехать в сторону. Слева сады, справа поле, и прекратив огонь, пикапы отъезжают вправо. Мы слабо отвечаем. Игиловцам нет смысла ползти или делать перебежки через сад, за тонюсенькими деревцами не спрячешься. Бармалеи, как угорелые бегут по полю напрямик и захватывают дальний бруствер. Ложатся на внешний склон, осматриваются, поднимая автоматы над валом, вслепую стреляют в наш центр обороны. Подъезжают белые пикапы, «крузаки 100», занимая самые удобные позиции для последнего обстрела перед штурмом.
Внешняя сторона земляного вала, где скопились 45-60 исламистов, взрывается вместе с пехотой. По автомобилям начинают бить пристреленный 82 мм миномёт и три пулемёта из сада. Там, из мешков с песком, укрытых травой, сделаны огневые точки. «Духи», в пылу боя не заметили ни одной.
Четырёхминутное сражение окончено. Потери: пятеро легкораненых и два контуженных РПГэшника. Хезболлу поднимают из травы и несут на руках в дом. Ни один из бармалеев не ушёл.
Реальный бой страшнее, скоротечней и скучнее компьютерного...
А теперь, реал-тайм стратегию, заменим шутером от первого лица. Тот же бой, только моими глазами.
Сильван подаёт сигнал боевой тревоги. Его заместитель, капитан Айсам, расставляет нас по позициям. Ложусь на бруствер, проверяю М16. Для обзора и стрельбы делаю борозду на вершине полутораметрового вала. Ударяю ребром ладони по гребню насыпи, и «бойница» готова. Лежу. Проходит пять минут. Комья сырой, прохладной земли неприятно упираются в тело. Я чувствую их даже через бронежилет. Они не просто лежат, а выпирают из земли, берут меня в окружение и сверлят всё тело! Коллеги, лежащие через два метра друг от друга, тоже испытывают дискомфорт. Их лица слишком напряжены, чтобы быть действительно спокойными. Проходит ещё две минуты томительного ожидания. Вытянутая шея устаёт от каски. В голове вихрем проносятся мысли и воспоминания… Что, если сейчас я умру? Неужели это конец? Что вообще мне тут надо, зачем это всё? Тягостное ожидание, давящая неопределённость и не самые приятные мысли терзают меня уже вечность, хотя прошло 7 минут.
Над бруствером проносятся пулемётные очереди. Слышно, как свинец вгрызается в стены и рикошетит от бетонных блоков на КПП. Осколки стен, выгрызаемые пулями, словно дождик начинают «накрапывать» по спинам и редким каскам. Теперь чаще бьют автоматчики, пока издали и не прицельно.
Разглядывать, что там происходит - не охота. Пули всё чаще клюют стену, осколки покрупнее начинает чувствовать даже бронежилет. Надо бы осмотреть поле боя, увидеть противника и убить его, но почему-то хочется вжаться в землю так, чтобы из неё торчала только каска. Взрыв у КПП. Мы поднимаем над собой автоматы и стреляем поверх бруствера, вслепую, ориентируясь на слух. Несколько разгорячённых гильз попадает за шиворот. Затёкшая шея и комья земли, перестают напоминать о себе, исчезая, словно иллюзия покрывала Майи.
Всё громче слышны крики «йалла!», будто мы в израильской армии. Впрочем, «Аллах акбар!» кричат не реже, чем «вперёд!».
- Ты когда-нибудь на Форексе играл? – Пытаясь отвлечься, неожиданно для себя, спрашиваю соседа справа, Асефа. Тот недоумённо смотрит на меня.
- Выстрелы – это графики покупок, надо поймать нисходящий тренд, и когда стрельба ниже скользящей средней, надо покупать, пардон, стрелять. А то, что не играл на Форекс, это правильно, 98 % новых счетов закрывается, не дожив до года, а эту бородатую сволочь нам надо как-то пережить! – Какой только бред не придёт в голову, когда у тебя стресс, и ты напуган. Стреляю в ответ, стараясь поймать паузы между очередями бармалеев.

Айсам кричит, чтобы мы срочно бежали за дом. Спасибо земляному валу, он прикрывает наши зады и спины. Прижавшись к стене, садимся на колено, подальше от окон и дверей. Сюда, в первую очередь, полетят ручные гранаты и выстрелы РПГ. Новый взрыв, теперь уже перед бруствером. Капитан кричит «йалла-йалла!» и, жестикулируя, выталкивает нас из-за стены. Нападающих нет, только с десяток убегающих. Один вражеский автомобиль горит, другой взорван. Из соседнего здания майор Сильван выгоняет в атаку своих. Бьют два пулемёта. Но это уже наши. В ответ уже никто не стреляет, чего не скажешь о нас. Я моментально высаживаю магазин, стреляя в убегающих, и хватаюсь за новый. Это моя месть моему страху. Кажется, хочется убить в тех мелькающих спинах свой собственный ужас, отомстив за все его издевательства надо мной, начиная с детского садика и заканчивая холодным потом и деревянными конечностями, когда прятался за стеной. Бежим в сторону КПП, там тоже уже свои.
Насколько бесконечно тянулись секунды в ожидании боя, настолько быстро они проносятся в его разгар. Адреналин и эмоции переполняют нас. Победа! Ура! От чёрных мыслей не осталось и следа! Чувствуешь себя, как минимум Юлием Цезарем, зачем-то включившем чит «бессмертие» во время триумфального вхождения в Рим, после завоевания Галлии.

У нас два «языка» – истекающие кровью водитель сгоревшей Тойоты и её пулемётчик. Отдаём их для душеспасительных бесед и теософских диспутов в руки Хезболлы. Перед тем, как зависнуть на ветвях яблони, в дальнем углу сада, на «галстуках» из автоматных ремней, граждане рассказывают про опорный пункт в соседнем посёлке и склад с оружием. Дают своим визави пространные ответы и на прочие их бесхитростные вопросы.
Утро следующего дня. Занимаемся возвращением на место бетонных блоков КПП, укладкой мешков с землёй вокруг стен и новым минированием бруствера. Роем траншеи справа и слева от блокпоста, чтобы бойцы с РПГ безопаснее и быстрее выдвигались на свидание со следующим шахидмобилем.
На военсовете, вечером, принято решение не атаковать, а встречать гостей у себя дома. За увиденный дрон или квадрокоптер обещаны 500 баксов. В следующие две недели бармалеи приходят 3 раза, и всё по одному и тому же сценарию. Настоящий «день Сурка»!
Одно развлечение – просматривать у убитых моджахедов записанные на головные камеры видео.
Будь мы на линии хотя бы второстепенного удара или на третьестепенной по значимости дороге, сюда пришло бы 150-300 человек с танками и миномётами, и у нас возникли бы проблемы.
Соседи воют не так скучно, как мы, и активно пропагандируют бег трусцой в сторону турецкой границы. Скоро мы окажемся в окружении.
В начале осени турки нагнали народа на противоположную сторону нашего «клина», туда, где проходит фронт с курдами. Поначалу, что-то даже удавалось отгрызать у Пешмерги, но те быстро перемолотили свежее пушечное мясо, и уже контратакуют. Вообще, этот клин, врезавшийся от турецкой границы до самого Алеппо, быстро тает под натиском САА с юга, курдов с запада и ИГИЛ с востока. Похоже, мы закрепимся только у самой Турции. Да и то лишь благодаря прикрытию оттоманских пушек с их стороны границы.
От «языков» и с редких головных камер исламистов мы знаем, что творится впереди, куда лучше, чем то, что происходит справа, слева и позади нас. Впереди, в ближайшем посёлке, почти не осталось исламистов, чего не скажешь о провианте и боеприпасах, скрытно подвозимых к будущему наступлению. Нападение – лучшая защита, и мы решаемся на вылазку.

В утренних сумерках заходим в посёлок, обходя блокпосты и возвращаясь с тыла, тихо вырезаем охрану, ибо пароли мы знаем, да и меняются они нечасто. Спящих танкистов и гарнизон, квартирующих в бывшей школе, забрасываем гранатами. Ещё с десяток игиловцев, стоявших на дальних постах и частных квартирах, разбегаются в панике, думая, что посёлок захвачен каким-то мега-спецназом. Расстреливаем этих «спортсменов» с автомобилей. Сафари длится 4-5 минут. Не понимаю, почему эти праведные ваххабиты убегают от встречи с райскими гуриями? Посёлок наш.
Фераз, назначенный бармалеями местный мэр, рассказывает о заложниках, заложницах и наложницах. Многие согнаны в одно здание, где их пользуют для пыток, допросов и прочих утех, в том числе и мужчин. После возвращения с передовой, секс особенно сладок для моджахеда. Пар@банк для бедных или пародия на оргии американской Кремниевой долины.
Изъято 1500 долларов и два мешка с сирийской валютой. Да, сирийские деньги стоят в обычных мешках для сбора урожая. Фунты раздали заложникам и наложницам. Попросили у них прощения и отпустили.
Сохраб, иранец пакистанского «Занабиюн», отчисленный из уважаемого исламского университета в Азаде, беседует с кади – шариатским судьёй-ваххабитом, по совместительству муллой и духовным лидером на посёлке. Иранец начинает с известного игиловского теста на вшивость.
-Скажи, Фахд, где Аллах?
- Сидит на троне.
- Сколько у него рук?
- Две, и обе правые.
- А где находится 2х2=4? – судья в шоке.
- Аллах, мир ему, сидит на троне, а цифры – везде. Получается, цифры больше всевышнего? А трон равен Богу? Земля круглая, и для ваххабита в Австралии трон и Аллах, мир ему, находятся снизу, по сравнению с ваххабитом в Англии, так где Аллах? Если у Бога есть руки, место, которым он сидит, получается, Всевышний сделан из мяса и крови? Так может, Бог и болеет? В Коране и Сунне не сказано, что Бог не болеет, так ведь, а? Если Бог нуждается в руках, то, так ли он совершенен и всемогущ, если он в чём-то испытывает нужду? Да ты, шайтан, настоящий мушаббихит (уподобл@ющий Бога человеку, исламская ересь антропоморфизма)! Не забыл, судья, что Шариат делает с - мушаббихитами?
Помнишь суру Корана Аз-Зарийат, 49 аят: «Мы сотворили всё сущее парами, быть может, Вы помяните назидание?» Или Сура Ан-Наба, 8 аят: «Мы сотворили вас парами»? Если мужчина и женщина сотворены Аллахом, (Субханаху ва Та'аля!) парами, почему же у вас гаремы и наложницы, и вы продаёте и пользуете женщин как вещь?
- Мусульманину разрешено иметь четыре жены, – мямлит ваххабит.
– Так и тебе, порождению шайтана и собаки, не запрещено висеть на дереве, подвешенным за яйца! Так почему ты до сих пор не висишь? Я говорю о ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ, а не о ВОЗМОЖНОСТИ! Мужчина рождён в предназначенной свыше паре, у него должна быть одна женщина, а вы, шакалы, что творите?
Вот вы, называете себя саляфиты и призываете вернуться к истинной чистоте изначального ислама. У суннитов созданы четыре мазхаба (научные школы в исламе. Пример мой). Так какой же ещё изначальности вам, шайтанам, надо? Почему среди четырёх мазхабов нет салафитского? Отвечай!
- Саляфы не признают их, это секты, исказившие ислам! – говорит Фахд.
- О, да, вы же говорите: «Брат, зачем тебе ещё что-то, кроме Корана и Сунны?!» Дорогой шариатский судья, а ничего, что ты ни один намаз не сможешь совершить, руководствуясь только Кораном и Сунной? В них описано меньше половины того, что ты пытаешься делать в намазе, тупая ты курица! Бьёт судью по щеке.
Аллах наказал вас за неприятие мазхабов, и у вас, ваххабитов, уже больше 7 течений!
Действительно, зачем мазхабы, если есть Коран и Сунна!? Тогда почему вас, учёных-саляфов, как собак не резанных? А потому, что у вас самих – семь течений, пытающихся написать семь своих мазхабов!
Ваш, известный учёный-ваххабит, Саад бин Абдулла аль-Барик, выпустил книгу, где в двух томах (!) кратко (!), изложил разночтения и противоречия только трёх столпов современного ваххабизма: аль Бани, аль-Усаймина и ибн Баса. Два тома – только краткое изложение противоречий ведущих современных учёных-саляфов! Даже в Акыде, где разночтения запрещены – даже в символе мусульманской веры у них разночтения!

Сохраб снял ботинки, и стал бить ими по плечам стоящего на коленях судью.
- А я скажу тебе, почему вы, псевдосунниты, не принимаете четыре суннитских мазхаба! – продолжил иранец. Потому что Лоуренс Аравийский и английская разведка создали ваххабизм, чтобы разрушить Ислам! И то, что вы творите, не имеет к Исламу никакого отношения! Вы убили в Африке, в Ираке и в Сирии больше мусульман, чем римляне и крестоносцы вместе взятые! Это не учение, а насмешка Иблиса (дьявол в исламе. Пример мой) над такими джахилями (тупые неучи Прим. мой) как ты!
- Ваххаб, (КадаруЛлах!) жил задолго до Лоуренса Аравийскго, не говоря об Ибн Таймии, (Радиаллаху анху!) - возражает судья.
-Точно! Неужели ты думаешь, что разведка, пусть даже английская, будет что-то выдумывать сама и разбираться в тонкостях ислама? Она вытащила то, что смердит сильнее всего! И стала поддерживать оружием и деньгами самое бандитское учение! И такие как ты растлевали души молодых, горячих, но необразованных в вере, превращая их в дрова для пламени ада!
Хочешь, докажу это тебе? У вас же Джихад идёт, и сейчас ты отправишься к райским гуриям, ты рад? Почему же не видно на твоём ублюдочном лице радости?
- Может, он педик, и вечный секс с райскими гуриями – для него хуже адских мучений? – сказал Джамаль из Хапсина, и мы невольно засмеялись.
- Джихад, дорогой судья, объявляется только тогда, когда идут притеснение мусульман! Когда нас гонят из домов, и выгоняют из мечетей! Судя по акценту, ты из Саудовской Аравии, что, неужели тебя и сотни других саудитов притесняют? Почему вдруг стали притеснять с 2011 года сирийцев, и всю Северную Африку? Почему у гонимых властями протестантов вдруг появилось оружие, деньги и инструктора, наёмники и учителя, вроде тебя, из десятка стран? Это не Джихад, это Иблис и английская разведка погнали упряжку своих шакалов, чтобы разрушить мусульманскую Умму (сообщество. Пример мой)! И если бы воля Иблиса исполнилась, и подобные тебе шайтаны-ваххабиты завоевали весь мир, то на следующий день началась бы ваша резня между собой, потому что у вас нет ни одного положения, по которому были бы согласны все ваххабиты! И вот после этой, второй войны, между сахаватами-ваххабитами и ваххабитами-муртадами, на месте исламской Уммы остался бы только пепел ада. Что и надо англичанам и Иблису! Вы же в своё время Каабу чуть не разрушили, спасибо турецкому президенту и атеисту Кемалю Ататюрку, что спас Каабу и десятки исламских жемчужин от вашего брата и английской разведки! Атеисты – бОльшие мусульмане, чем вы, ваххабиты! Потому что вы – дрова для адского огня! Ты, Фахд, порожденье Лоуренса Аравийского и шакала Иблиса, через пять минут отправишься в ад, к своему хозяину! А, нет, не отправишься! Я же грязный шиит, сафевид из армии Тагута! Я же всё вру, и ты – доблестный моджахед на пути джихада, достопочтенный ансар и благочестивый салафит, и непременно попадёшь в рай! Но есть нюанс! Подожди, найду этот хадис (читает с телефона): - «Ни один из вас не войдёт в Рай по своим деяниям”, на что сподвижники спросили: “Даже ты, о, посланник Аллаха?!”. “Даже я, если только Аллах не одарит меня своей милостью”, — ответил Пророк». (Радиаллаху анху)!
Даже пророк Муххамед (Саллаллаху алейхи ва саллям!) не мог войти в рай по деяниям своим! Понимаешь, если ты уже решил, что попадёшь в рай, то это уже потеря смирения и страха перед Аллахом, Аллах акбар! Это гордыня и самонадеянность! И ты уже не богобоязненный шахид на путях Джихада, а самодовольный мушрик и кяфир, совершивший куфр, и попадаешь не в рай, а в ад! Так что даже в 100% случае всё не так стопроцентно… Прощай!

Мэра и судью расстреливаем. На всякий случай, просим это сделать женщин. Желающие есть. Говорят, что даже истинный шахид, убитый женщиной, не попадает в рай.
Вызываются две юные езидки, на вид, лет 16. Просят накрепко привязать его к стулу, и выйти. Все уходят со двора, но посматривают из окон, мало ли что.
- Ну, здравствуй, Фахд! Вот и свиделись снова, но ты почему-то не рад! Что случилось? Неужели мы так подурнели? А, ты же ещё любишь собак! Хорошая новость для тебя: сейчас ты умрёшь как собака! Ты рад? – Четыре пули попадают ему в пах. От боли судья кричит через кляп и падает вместе со стулом на бок.
- О, как же мы забыли твою главную усладу! Спасибо, что напомнил, о своём сосуде сладострастия! – и стреляют в седушку стула. Ставят стул на ножки.
- Почему твои глаза полны страха и боли, но в них нет сладострастия? Ты же так любишь смотреть на страх и боль! – Стреляют ему прямо в глаза. Брызги крови попадают езидкам на руки. Девчонки падают на колени и начинают биться в истерике. Мы подбегаем, даём им воды и уводим из дворика прочь.
Успокоятся ли они утолённой жаждой мести? Станут ли быстрее заживать их душевные раны? Почему-то вспомнился отрывок о прощении врагов своих из Нагорной проповеди. Может, ночные вскакивания на постели, в холодном, месть врачует лучше прощения? Неужели ненависть и месть не разрывают сердце и не иссушают душу, а исцеляют и приносят умиротворение? Неужели страх, боль и смерть могут что-то исцелить?

Отпускаем народ, пополняем боезапас и продовольствие под завязку. Два БМП, пара танков Т55 и склад с оружием, «табором уходят в небо». Пока духи не очухались, отходим на взятых у исламистов во временное пользование пикапах в деревню, в глушь. Поближе к корням и травам, минным заграждениям и мешкам с утрамбованной землёй. Да, всё-таки майор Сильван – бывший танкист, поэтому он возвращается с двумя парнями на Т72, отдаю местным свою М16 и возвращаюсь с практически новым российским автоматом «АК103» и подствольным гранатомётом к нему.
Маскировкой транспорта здесь практически не пользуются. Впрочем, есть один, оригинальный способ: технику мажут каким-нибудь маслом или солидолом, и обсыпают землёй или песком, получается интересное слияние с местностью и высокоградиентный колер.
Севшее солнце выключило небо. Стали видны звёзды и Млечный путь, светящие заметно ярче, чем в России. С убранных и не убранных полей тянуло густым ароматом пожухлого разнотравья и стерни. Щебетали какие-то птицы. После автоматных и пулемётных выстрелов, кажется, что нет восхитительнее музыки, чем пение птиц под шелест деревьев. Хотелось чего-то простого и настоящего, как эта вечность.
На следующий день по рации соседи запросили помощи. Они в трёх километрах от нас, практически в тылу. Пока садимся на машины, квадрокоптер уже вылетел. Всё решает скорость. Танк с десятью бойцами оставляем на хозяйстве.
У противника Т72, три пикапа с пулемётами, три БМП2 и около сотни штыков на четырёх грузовиках.
- Есть чёрная тряпка или подобие игиловсковского флага? – делает клич майор Сильван.
– У меня игиловский флаг! – неуверенно отвечает сержант Фираз из Хомса.
– Отлично, давай его на головную машину!
- Фираз, а откуда у тебя флаг? – спрашивают ребята, пока мы едем.
- Когда из посёлка уезжали, прихватил тормозные колодки к тойоте, ну и надо же их во что-то завернуть! Добротная ткань – нужная вещь в хозяйстве, всегда пригодится, вот и сгодилась! – Смеёмся.
Мы уже не те мокрые курицы, что принимали первый бой у себя на ферме, а обстрелянные бойцы, имеющие реальный боевой опыт действий в составе отделения, взвода и роты.
Разница, как у футбольной команды, которая всё время проигрывала, а потом выигрывает сразу десять игр подряд. Вроде бы и коллектив один, а вроде, как и два разных.

Бармалеи довольно увлечены происходящим и не замечают, как с тыла к ним подходят «свои».
Вообще, в сирийской войне отличить своих от наших, не говоря уже о противнике, задача не из простых.
Легче всего узнать иранцев, войска Асада и некоторые их прокси: все они одеты в зелёную форму цвета хаки. Увидел «зелёного человечка» – это они.
Сирийский флаг - красно-бело-чёрный с двумя зелёными звёздами, у «партизан» - зелёно-бело-чёрный и три красных звезды. Если на флаге или шевроне что-то с двумя звёздами или красным цветом (кроме звёзд) – эти за Асада. Если зелёно-бело-чёрное или три красных звезды – это «ребелс». Чёрные и белые флаги с арабскими надписями, как правило, имеют исламисты. Жёлтые флаги у курдов и шиитов. Если в касках – это американцы, турки, русские или чей-то элитный спецназ. У «Южного фронта» на флаге два автомата по бокам, «Северный фронт» – это птичка со сложенными крыльями, в черно-бело-зелёных цветах. У Асада птичка в раскрытыми крыльями и золотая. Символика с птичками тоже широко обыгрывается.
Обычно, подразделения небольшие, и все друг друга знают. Гражданская одежда 90% солдат живописна и хорошо узнаваема своими. Для понятности, вяжут разноцветные ленты на руки и голову.
В трёхстах метрах от поля боя стоит микроавтобус фольксваген крафтер, от обороняющихся он закрыт БМП. Рядом – три мотоцикла. Из-за российской авиации ИГИЛ запретил руководству ездить на машинах, только мотоциклы или мотороллеры. Похоже, это их оперативный штаб. Прежде чем охрана босса разглядела наши неправильные бороды, несколько очередей из ПКМов в тёмно-зелёный, цвета бутылочное стекло, автобус, и «фауспатрон» в ванильно-фисташковый борт БМП, развеяли все их возможные сомнения и вопросы. Два игиловских квадрокоптера над полем боя оказались без связи.
Столкнувшись с минными полями, ДАИШ методично, словно играя в шахматы, уничтожает позицию за позицией ССА, последовательно и неотвратимо забирая «фигуры» у защищающихся.
Танк, БМП и пикап с зениткой у бармалеев уже подбиты. Дальняя БМП к обороняющимся, но ближайшая к нам, поливает ферму из тридцатимиллиметровой пушки. Десант, в колонну по двое, выстроился в корме машины и стреляет по флангам. Из-за распахнутых дверей песочного цвета, справа и слева, стреляют по позициям два снайпера. Выстрел из РПГ влетает через открытые двери прямо в «салон». Детонирует боекомплект, выживших нет.
Рассредоточиваемся по полю и бьём неприятеля в спину.
Оказавшиеся в окружении и без командования, в буквальном и переносном смысле сбитые с толку, «духи» в панике начинают разбегаться. Драпают вправо и влево от нас, попасть под дружеский огонь обороняющихся практически невозможно, и мы бьём из всего, что бьёт.
Впрочем, есть и другие, их примерно половина. Вместо спокойствия и расчётливого профессионализма, их охватывают ярость и бесстрашие. Вжавшись в землю, они бьют по нам и ферме, не жалея ничего и не о чём. Под перекрёстным огнём, они умирают с улыбками на лице.
Пробую свой гранатомёт. Отличная штука, жаль, что «моя прелесть» в боевом снаряжении весит около 10 килограмм!
Капитан Исаам и его 56 «панфиловцев» тоже оказались из бывших военных, что здесь, в отличие от «Южного фронта», уже редкость. Севернее Алеппо, вплоть до турецкой границы, рулит коалиция «Исламский фронт». В ССА, на севере и западе страны, умеренных исламистов большинство. Остальные – обыкновенные бандиты и какой-то сброд, бывших военных почти не осталось или они сильно распылены.
До войны капитан Исаам курировал связи военных с Шабихой, это что-то типа советских ДНД – Добровольных Народных Дружин, но, после подавления восстаний 2011-12 годов, что-то у него не заладилось, и он дезертировал из САА, впрочем, примерно половина армии сделала то же самое.
Капитан сказал, что он с конца ноября делится развединформацией с русскими, а те с ним. «Руси» даже иногда помогают оружием, особенно патронами, так как украинская и болгарская просрочка, что идёт через Турцию, часто даёт осечку. Главное условие русских, что бы воевали только с ИГИЛ, а с курдами и САА не воевали.
Севернее Алеппо наших теснят Курды и Асад. Натиск ИГИЛ с востока заметно ослаб, все силы брошены в город, но сброд ССА они додавят месяца за 3-4, и встретятся с курдами. При поддержке русских или хотя бы американцев, курды вышибут ИГИЛ с Севера и объединятся с восточными курдами, которые тоже набирают силу, тесня бармалеев за Евфрат.
Единый сирийско-иракский Курдистан – это страшный сон для турок, с их огромными курдскими анклавами, где последние, без особых успехов, воюют с собственными курдами уже десятки лет. Туркам очень хочется возродить Блистательную Порту или хотя бы не допустить развала страны. Они гребут всех в ССА, но толку от этой толпы мало. Эрдогану придётся лезь в Сирию самому, и очень активно, не считаясь с потерями. Турки сами рассказывали о том, в каком были шоке, когда увидели на учениях НАТО американскую карту будущего Ближнего Востока, а на ней очень много интересного, в том числе и единый Курдистан, куда входят и нынешние районы Турции. Это широко известная в узких кругах «карта полковника Петерса». Янки, создавая свой «Новый Ближний Восток», с союзниками не парятся, даже если это члены НАТО, считая любых неамериканцев - низшей расой.
Похоже, у капитана Исаама остались друзья не только в САА, но и в многочисленных мухабаратах – разведслужбах официальной Сирии. По рассказам, их примерно 20 штук.
На вопрос, почему он до сих пор капитан, Исаам сказал, что быть бывшим капитаном Сирийской Арабской Армии на поле боя почётнее, чем трёхзвёздочным генералом Свободной Сирийской Армии, руководящим из штаба в Турции.
На вопрос о «творческих планах» говорит, что будет искупать свои грехи и воевать с ИГИЛ, пока хватает сил. Что за грехи – уточнять не стал.
На общем военном совете решили, что для выживания лучше объединиться. Узнав, что я русский, пригласили на совет и меня. На вопрос уже о моих «творческих планах» честно признался, что хочу домой, а для начала, надо попасть хотя бы в плен к САА или в Турцию, но подальше от границы.
Декабрь подходит к концу, на 31е число пообещали похолодание до +2 и снег. Весь месяц простоял без осадков, что здесь редкость. Большая часть декабря светило солнце, средняя температура была примерно +11 +14 градусов днём. Если останусь жив, приеду сюда как-нибудь туристом, лучшее время – это поздняя осень или ранняя весна: тепло, но не жарко, прохладно, но не холодно.
Конечно, сирийскому туризму, в смысле сервиса и инфраструктуры, до Турции и Египта очень далеко. Зато, здесь люди хорошие, ненавязчивые, открытые и спокойные, а уж древности тут на каждом шагу. И почему-то, в отличие от той же Северной Африки, в стране нет воровства. Даже попрошайничество – это предложение купить что-то, например, жвачку или шоколадку, несколько дороже, чем в магазине. Одного не понимаю – зачем столько спецслужб?
В общении с «руси», когда встал вопрос, с кем они имеют дело, возникла заминка, так как и у нас, и у капитана, была сборная-солянка из пополнений, «потеряшек» и освобождённых пленных. Изначально, майор Сильван командовал ротой 99й дивизии, а капитан Исаам – взводом «Северного дивизиона» в северных посёлках у Алеппо.
После переговоров, турки пообещали прислать продукты, ГСМ и медикаменты. 18 тяжелораненых и 24 просто раненных отправили на лечение к ним же. Подмоги людьми не просили, зная, что за полубандитский сброд нам пришлют.
22 погибших хороним на следующий день после боя в гробах, на ближайшем поселковом кладбище. Гробы – просто какие-то щиты и дверцы от шкафов, скреплённые стальной лентой.
Турки пообещали противотанковые комплексы «Тоу». После фотографий с уничтоженной техникой, думаем, что пришлют. Ещё ждём ночную оптику и мины.
Занимаемся укреплением позиций мешками с землёй, минируем подступы, короче, работаем землекопами и грузчиками. Вечерами осваиваем смежные специальности, от РПГ до снайперской винтовки.
Из-под Алеппо, он же Халеб, в город Ахтарин, что здесь неподалёку, вошло на отдых элитное подразделение ИГИЛ. Если женщина была не салафитка, её могли изнасиловать и\или убить прямо на улице. Мужиков просто убивали или отводили в тюрьму, пытали, насиловали и убивали уже там. Неверных принципиально не хоронили, их бросали на улице, труп иногда ещё и минировали. За алкоголь, сигареты и музыку можно попасть в тюрьму и на публичные порки. Петь тоже нельзя. Зато таблеток у игиловцев хватало.
Об этом рассказали местные туркоманы. Это обычные турки, переселённые сюда ещё во времена Османской империи. Для укрепления страны, руководство разбавляло арабское население титульной нацией – тюрками. Туркоманы всегда были только за Турцию, пока не познакомились с ДАИШ, теперь они за всех, кто против ДАИШ.
Узнав о гибели своих братьев, вахабитский спецназ, отдыхающий в Ахтарине, задумался; отомстить за братьев сейчас или отгуляв отпуск? Их примерно 250 человек. Если будем отступать, джихадисты погонят нас до турецкой границы. Решаем остаться и принять бой здесь.
По рации объявили о прекращении боевых действий против ИГИЛ с завтрашнего утра на сутки. Потом узнаём, что несколько игиловских отрядов перешли в оперативное управление Исламского фронта, вроде как в обмен на оружие и боеприпасы. Люди – это расходный материал и валюта. Не удивлюсь, если самим бармалеям ничего не сказали. Просто повезли воевать в другое место. Просто переброска войск для стабилизации фронта с курдами. Да, формально ДАИШ и Исламский фронт враги, но… это не первый и не последний раз, когда происходят подобные обмены. Восток – дело тонкое…
Иду в суточный наряд. Начальник караула – сержант Фираз, невысокий, жилистый араб. Заступаем на крышу, так как это самая высокая точка поблизости: Сохраб из Фатимиюн, Билал из Хезболлы и я – русский, из ССА. Весьма своеобразный «интернационал», но здесь это нормально. Дежурим два через четыре часа. Суббота, 16 января. Облачно, но солнце периодически выглядывает из облаков и сразу становится теплее. В отличие от декабря, дожди идут через день или сразу по два дня подряд. Сыро и небольшой ветер. Хорошо, хоть вчера было солнечно, земля чуть подсохла и не так парит. Ночью холоднее, чем в Иордании ранней весной; +3+5, днём в районе +14. Иногда, пустыня, лежащая, казалось бы, далеко на юге, напоминает о себе пронизывающими ветрами и холодом.
Чтобы не молчать, завязываю разговор с иранцем Сохрабом:
- Слушай, а почему Персидский залив, персидский ковёр есть, и даже персидский кот есть, а вместо Персии – Иран?
- Это греки нас так стали называть, когда мы к ним в гости на чай зашли. От них эта кличка и прилипла, а сами мы всегда себя иранцами называем.
- А что значит название «Иран»?
- Страна ариев.
- Ух ты, мне казалось, что страна ариев – это Украина, ну ладно, буду знать.

Билал ушёл воевать со второго курса Ливанского университета в Бейруте. Несостоявшемуся экономисту и менеджеру уже 21, в Сирии он второй год.
- Женат? Девушка есть? – В Ливане, как и в соседних странах, прежде чем жениться, надо стать финансово обеспеченным, как правило, мужчины заводят семью с 30 до 40 лет. Билал знает французский и лучше меня говорит по-английски.
- Нет, не женат, – разводит руками юноша.
- А как же любовь, Билал? Разве можно приказывать сердцу? Парень грустно улыбается.
- А ты знаешь, что только у женщин широкие бёдра и, соответственно, большая задница, а вот у самок всяких там обезьян такого нет? А всё потому, что мужчинам, нравятся большие задницы, и ради любви к нам, дамы пошли на это, расплачиваясь за широкие бёдра остеопорозом. А на что мужчины ради любви пошли, знаешь? – Сохраб и Билал недоумённо смотрят на меня и улыбаются. - Взгляните на мартышек и прочих обезьян в зоопарке – у всех самцов постоянная эрекция, а у мужчин нет! Но когда-то была! По идее, эрекция нам даруется, когда в сердце приходит любовь. Лишиться постоянной эрекции – это серьёзная жертва мужчин во имя любви! Номо сапиенсы на такие жертвы не пошли и вымерли!
- Подожди, если хомо сапиенсы вымерли, тогда, кто мы такие? – недоумевает Билал.
- Мы – это Хомо сапиенс сапиенсы.
- Так что ты, Билал, будучи хомо сапиенс сапиенс, сделал ради любви?
- Когда я стану бригадным генералом, женюсь и наделаю много офицеров для Ливана, чтобы евреи не летали в небе моей страны, как навозные мухи. – Мы невольно смотрим на небо. Молодой месяц уже светится позолотой, а в проплешине из облаков догорает закат. Начало пятого, солнце уже село.
- Игорь, так ты дарвинист или за эволюцию? Ты же христианин и должен верить в 6 дней творения! – говорит Сохраб.
– На иврите слово, которое мы читаем как «день», означает ещё и «период». А период может длиться столько, сколько нужно. 6 периодов творенья вполне могли длиться 6 миллиардов лет, ну или сколько там возраст Земли? В общем, не вижу каких-то серьёзных конфликтов между наукой и Христианством, тем более, что научные парадигмы меняются примерно каждые 50 лет. Научная картина мира в 19 веке сильно отличалась от 20 века, а в 22 веке будет непохожа на нашу. Прикажете каждые 50-100 лет Книгу Бытия переписывать? Христианство может подождать ещё 2000 лет, пока наука в своих шараханьях не придёт к какой-то окончательности, тогда и поговорим. Сейчас, самый передовой научный метод – это построение моделей. Чья модель лучше описывает и согласуется с имеющимися данными, тот и прав. Завтра будут новые данные, и сочинят новую модель…
Кстати, о Боге. Я тут размышлял про осаду Аль-Кинди в Алеппо. Когда-то один из крупнейших онкологических центров на Ближнем востоке, он держался в окружении около года! Под конец, из-за зениток, уже невозможно стало сбрасывать продовольствие и боеприпасы с воздуха, но солдаты сражались, пока несколько шахидмобилей, по 5-8 тонн взрывчатки каждый, не подорвали его. И то, группа солдат прорвалась из окружения! Эти воины – герои! И таких примеров – десятки, а кто тогда ССА, которые штурмовали этот центр? Когда ССА так защищали окруженный комплекс, какой-то дом? Что-то подобное Аль-Кинди и близко нет даже у ДАИШ и Нусры! Шахидов и ингимаси в расчёт не берём. Так за кого же Бог, а за кого Иблис? Неужели герои за шайтана, а трусы за Бога? Так не бывает! Воюющие за правое дело наркотиками себя не накачивают! А вот фашисты во время Второй мировой, американцы во Вьетнаме и прочие слуги шайтана – сколько угодно!
- А у американцев есть герои? – спросил Билал.
-Страна, у которой нет реальных героев, создаёт их в комиксах и Голливуде. С ней точно всё в порядке? – продолжил рассуждать Сохраб.
Пришла смена, меняемся и идём ужинать. Чечевичный суп, зерновая каша «бугуль» и турецкий сухпаёк идут «на ура!» после двух часов при +6.

Кто-то набивает мешки влажной землёй, прессуя деревянными трамбовками. Мешки становятся монолитными и тяжёлыми, как будто в них цемент.
Да, война войной, а обед по расписанию. Ребята достают фотографии с роднёй и рассказывают, кто есть кто. Фото, где Сохраб стоит с мужиками в чёрных тюрбанах на фоне американского танка Абрамс, меня заинтересовало.
- Это наши друзья из Ирака, тоже шииты, у них много американской техники, поясняет Сохраб и переключается на фотографии сестрёнок Билала.
- Вот ты экономист, Билал, как считаешь, война – это менеджмент, искусство управления или воинская доблесть? Типа, в нужный момент, нужная тактика, нужное количество боеприпасов и вооружения, живой силы и горячий суп со свежим чаем, и вот она – победа!
- Подожди, а как же героизм Аль-Кинди, про который ты говорил?
- На героизме можно выиграть битву, но не войну, – подтверждает Сохраб.
- Вот если бы Юлий Цезарь был бы лишь государственным чиновником, - продолжаю я, - то только за Юлианский календарь он вошёл бы в историю, а он много разных реформ провёл. Мораль: Цезарь – скорее великий управленец, чем воин. С другой стороны, в разгар гражданской войны сбежать к Клеопатре в Египет на пару месяцев, а потом разместить её и внебрачного сына - Цезариона, рядом с родными пенатами в Риме – это сильно!
- Подожди, это та Клеопатра, которая с Антонием роман крутила?
- Да, та самая, только с Антонием она любезничала уже после убийства Цезаря и их сына. У Гая Юлия, помимо ума и воли, в груди стучало ещё и горячее, любящее сердце. Думаю, не умея любить, никогда не научишься воевать, защищая свою любовь. Не обязательно с оружием в бою, а вообще – на своём рабочем месте, во дворе, на своей лестничной площадке. Поэтому, надо быть способным к любви, и заниматься своим любимым делом. Я вот вроде как экономист, управленец и христианин, а любви в сердце нет. Поэтому я посредственный управленец, экономист и христианин. Зато великолепный бабник. Не можешь любить Клеопатру – довольствуйся наложницами. Люблю историю и биологию, но пошёл на более хлебное место – в экономисты, а посредственный специалист везде мало зарабатывает. Итог: продал любовь к истории и погнался за деньгами, оказался без денег и постоянно попадаю в какие-то истории…
У ДАИШ нет любви к своей стране, нет Родины, нет подвигов ради любимой женщины, не будет и победы.
Ночь. Попеременно меняемся, глядя через прибор ночного виденья по 20 минут каждый. Когда снимаешь с головы этот «бинокль», глаза некоторое время светятся, словно у кошки. Прикольно. Интересно, на нас нападут сейчас или после отпуска? И когда у ваххабитов заканчивается этот чёртов отпуск? От этих мыслей спать совершенно не хочется.
- Билал, а почему «цветочные революции» начались не в Сирии, но такого ужаса нет даже в Ливии? – решаю как-то переключиться со своих грустных мыслей и уныло светящего молодого месяца.
- Израиль и США, это всё они тут устроили. Для Израиля разделённая на три бантустана Сирия и полыхающий арабский мир – давнишняя мечта. А США не любят, когда кто-то идёт против их воли. Как и везде, им нужны только холуи.
- Хорошо, а Катар разве не хочет через Сирию проложить газопровод в Европу? А Турция, разве не грустит по Османской империи и пантюркизму? А саудиты, разве не хотят прижать к ногтю шиитов, а через них и Иран? А Иран, разве хочет бросить своих братьев-шиитов и усиления Саудовской Аравии, этого рассадника ваххабизма? Русские хотят сохранить свои базы и не пустить в Европу, чужую газовую трубу, американцы хотят устроить русским новый Афганистан, а самим не попасть в новый Вьетнам… Эх, Билал, у вас в университете геополитику разве не преподавали?
- Нет.
- Это плохо. – Вздыхаем и молчим минут пять.
- А с другой стороны, такой веротерпимости, такого мирного сосуществования и взаимопомощи между людьми разных религий, больше нигде нет. На первый взгляд, может; Америка, Европа, где процветают толерантность и прочее, но… Веротерпимость есть, а вот веровзаимопомощи там нет. Может, поэтому дьявол и решил взяться именно за Сирию?
Сохраб мнётся, что-то хочет сказать, но не решается.
- Что такое, грязный шиит? – я его провоцирую. После разговора с муллой, где он назвал себя грязным шиитом, это стало его кличкой, по крайней мере, среди пакистанцев и ливанцев.
- А что ты думаешь по поводу ислама и христианства? – наконец он задаёт свой вопрос.
- У нас много общего! Ничего общего у нас нет только с дьяволом. Христиане, как и мусульмане, вообще пессимисты, мы считаем, что придёт антихрист и мир погрузится в объятья дьявола. Для всех у него найдётся свой «пряник»; христиане в гордыне и разврате падут как Древний Рим, мусульмане поубивают друг друга в войнах за чистоту веры, а хитрые и умные евреи перехитрят самих себя. Они уже Каббалу и Талмуд читают чаще, чем Тору, уже начинают верить в переселение душ и гороскопы, толи ещё будет! Просто, когда мир погрузится в хаос, праведных иудеев, благоверных мусульман и добрых христиан останется столько, что они будут думать не о том, что их разъединяет, а о том, что их объединяет – вера в единого Бога, данная Авраамом. И эта малая кучка встанет плечом к плечу, опершись друг о друга, посреди бушующего шабаша сатаны, и будет дожидаться Страшного суда. Ну-с, вот как-то так. Ребята, извините, что нарушаю, но…, вытаскиваю из-за пазухи стальную фляжку с заветным коньяком, купленным ещё в Хасаке, и делаю два больших глотка.
- Будете? – Все отказываются, но не осуждают.

mr_Ro
Вы - ярпортальский Жюль Верн: нигде не были, но обо всем пишите.

Кацнельбоген
А ведь это тоже интересно
- надо много читать, знать, не наговорить ляпов!)

А что, этот ваш Жулё де Верняк, тоже мог только на маршрутке до вокзала доехать?
А обратно, уже пешком?

Удачи!

Приветствую. Иноо!

Зачем? Пиши любую хню, всё равно никто проверять не будет!

Удачи!