В Ярославле умерла роженица

Вечером 1 сентября 2009 года Наиля Адилханова позвонила в родильное отделение 2-й больницы, чтобы узнать, как себя чувствует ее сестра Зумруд, которая вот-вот должна была родить. «Родила. Девочку», - ответили ей в приемном покое. А когда она на другой день зашла к врачам, чтобы узнать о самочувствии сестры, ее внезапно огорошили.

- Зумруд в коме.

- Нужны лекарства? - поинтересовалась Наиля. - Мы можем ей помочь?

- Молитесь, - ответили женщине.

Наиля поняла странную инструкцию буквально: родственники быстро поехали в столицу, к образу Матроны Московской, отстояли очередь, поставили свечу и читали молитвы чудотворной иконе. Все родные по просьбе родильного отделения сдали кровь, чтобы помочь родственнице, нуждавшейся в интенсивной терапии. Подруга Зои (как называли ее родные), врач, посмотрела на роженицу, прикрепленную к аппаратам, и сказала: «Немедленно везите ее в другую больницу. Здесь ее не спасут». Зою усилиями сестры и других родственников перевели в областную больницу. Но все было тщетно. Зумруд Адилханова скончалась, не прожив и недели после операции. И только потом, после долгих разбирательств, родным удалось установить: даже если бы жизнь Зои удалось спасти, она осталась бы «овощем». Мозг бедной женщины пострадал безвозвратно в первый день после родов. Она так и не смогла увидеть свою долгожданную дочку.

- Сестра так мечтала о ребенке, о женском счастье, - сквозь слезы рассказала Наиля. - Ей предлагали место заведующей отделением больницы в Москве, звали работать, обещали научную карьеру. Она была отличным врачом-инфекционистом. А она отказалась от всего, чтобы только родить ребенка, стать счастливой.

Стать мамой женщина решилась довольно поздно - в возрасте почти 40 лет. Но, сама по профессии врач, очень внимательно относилась к своему здоровью во время беременности. Наблюдалась в женской консультации, соблюдала все правила. Беременность протекала благополучно, без патологий. Зумруд Адилхановна продолжала работать. 31 августа забрала ребенка подруги из детского сада и позвонила сестре: у меня отошли воды, я иду в больницу рожать.

Несмотря на то, что у женщины были показания к кесареву сечению (клинически узкий таз), в родильном отделении женщине сообщили, что ей следует рожать самой. И сделали стимулирующий укол окситоцина. Но за несколько часов схваток женщина так и не смогла родить. Тогда решили делать операцию кесарева сечения. Но и тут не все было гладко.

- Нам удалось доказать суду, что помощь роженице оказывалась неподобающим образом на всех этапах, - пояснили адвокаты Наили Адилхановой Максим Ремизов и Сергей Голубенков. - На стадии диагностики, выбора способа родов, проведения операции кесарева сечения, послеоперационного ухода и повторной операции. Эксперты, к которым мы обратились, написали заключение, согласно которому женщину следовало не заставлять пытаться рожать самостоятельно, а сразу проводить операцию по кесареву сечению.

После операции Зумруд разместили в палату интенсивной терапии. И там ее должен был наблюдать лечащий врач. Женщина, по словам сестры, проснулась после наркоза. Но во время операции не все прошло гладко. В результате послеоперационного осложнения в полости живота начала скапливаться жидкость. Впоследствии выяснилось, что это было внутреннее кровотечение - она потеряла больше литра крови. Зумруд, видимо, пыталась позвать на помощь, но потеряла сознание. В какой-то момент медицинская сестра, заглянув в палату, обнаружила «резкое падение пульса и артериального давления» у пациентки. Такое случается при внутреннем кровотечении. Роженица была практически при смерти. Было принято решение о срочной повторной операции - обычно в таких случаях удаляют источник кровотечения. То есть матку.

- С большим трудом удалось точно установить, отчего возникло внутреннее кровотечение, кто должен был следить за состоянием больной в послеоперационный период и кто в результате «проглядел» ухудшение состояния, начало кровотечения. Непонятно, почему для проведения повторной операции необходимо было ждать приезда заведующей отделением. Ведь на месте был оперировавший врач и два квалифицированных хирурга дежурной смены, - пояснил Сергей Александрович. - Нет документов о послеоперационном осмотре удаленного органа, в котором должны были быть данные о причинах кровотечения. То есть в работе врачей есть, на наш взгляд, довольно существенные нарушения.

Адвокатам потерпевшей и государственному обвинению удалось добиться от больницы обвинительного заключения для врача Андрея Суровцева - полтора года условно, выплата материальной компенсации для ребенка, оплата похорон, компенсация морального вреда для сестры и компенсации морального вреда для девочки, потерявшей мать. Но Наиля считает, что не все обиды и потери возмещены.

- Меня больше всего задело отношение врачей - почему они сразу не сказали мне об истинном состоянии моей сестры. Ведь я до последнего надеялась, что она выздоровеет, сама будет растить свою дочку, - со слезами на глазах рассказывает Наиля. - И извинились за свои ошибки только во время оглашения приговора. Ни после выдачи тела, ни после того, как мне отдали ребенка, я ни разу не слышала от представителей больницы, врачей и медперсонала слов сожаления или извинений.

Наиля уже полтора года растит маленькую племянницу. Ей пришлось оставить свой небольшой бизнес, приносивший доход семье, оставить любимого человека и всю себя посвятить ребенку. Маленькая Амина радует тетю успехами и растет как положено. Но горе женщины еще очень свежо.

- Врача Андрея Суровцева, который проводил операцию и по вине которого погибла моя сестра, осудили. Но он не в тюрьме. И по-прежнему может лечить и оперировать. Меня возмущает этот факт. Ведь от его рук погиб человек. А сестра снится мне по ночам. Я просыпаюсь в слезах, я до сих по не могу поверить, что ее нет со мной.

http://www.onlinegazeta.info/yaroslavl/gaz...lavl_online.htm

Я у Андрея Николаевича рожала. Очень ему благодарна за благополучные роды. Если пойду рожать еще раз, то опять к нему. Надеюсь он будет работать и все у него будет хорошо!
У меня подруга учителем работает в школе, до школы работала в садике. Дети очень ее любят и ценят. А родители некоторые, чуть что им не так, начинают лютовать, управу искать на воспитателя! То же и с врачами! Там где зона повышенной ответственности, нужно иметь много смелости, терпения, любви к работе, чтобы работать!
Если мы все будем искать крайнего и виноватого и таскать по судам врачей и педагогов, кто же тогда будет работать?

А некоторые считают, что если у врача кто то погиб, за это надо сажать. Так скоро работать некому будет, учитывая. что по статистике люди вообщето иногда умирают. к сожалению...
интересная интерпритация этой темы в разделе город Яр. попалась

Поддерживаю!!! Очень хороший доктор! А роды - процесс очень сложный и не всегда предсказуемый

Вот вас таких умных и правильных вместе с вашими адвокатами надо научить мастерству врача и поставить работать в родилку...чтобы обвинять надо иметь не только право по закону, но и моральное право, основанное на глубоком понимании того, что может произойти с пациентами, какие жизненные обстоятельства возникают, в каких условиях и на каком основании принимаются врачебные решения.
Легче всего заявлять "от чьих рук" погиб человек.

Когда служба МЧС не может кого-то спасти, их не обвиняют в смерти спасаемых. Им медали дают.

Обвинениями обычно занимаются дилетанты, не имеющие представления о сути происходящего но с большим самомнением

проблема именно здесь. И пока оно так, нет никакой гарантии от повторения ситуации.

Да не очень-то это и проблема. Проблему эту часто создают врачи сами. Предлагаю следующее (да собственно так и должно быть, а если нет, то...): вся диагностика и назначение лечения по профилю патологии, вкл. возможные послеоперационные осложнения - на ответственности профильного специалиста. Посиндромное лечение и выполнение всех назначений - врач анестезиолог-реаниматолог и сотр. АРИТ.
Если было внутрибрюшное кровотечение ( обстоятельств по делу не знаю), то врач реаниматолог не при чём. Это забота оперирующего гинеколога.

born

Вот и начался классический спор - кто при чём. Так и получается, что пульс, давление, КЩС - моё, а вот кровотечение - не моё.
На самом деле всё наше.
Я говорил об отсутствии специализированного отделения пеанимации, где осуществляется полноценный мониторинг. С отдельным персоналом. Там как раз и становится всё - нашим, поскольку всё контролируется должным образом.

Вопрос стал теоретическим. Путём мониторинга, даже качественного, почти невозможно определить время начала ВБ-кровотечения, особенно, когда первая операция сочеталась с закономерной кровопотерей. В этом случае стоит вопрос насколько быстро кровотечение будет диагностировано. Это уже в силах обеих специальностей. Но ответствекнность за кровотечение (не ДВС) на оперирующем враче.
Без рассказов о том как это бывает в вариантах развития могу сказать, что решение о повторных операциях в этом случае принимать очень сложно. А таких специалистов всё меньше. Иногда помогает женская природа, кровотечение останавливается.
А вот в перинатальном центре лаборатория, определяющая уровень факторов свёртывания абсолютно необходима. Особенно VIII. Это и защита и профилактика.