СВЯТАЯ ПОЛЬЗА ИЗ НИЧЕГО, Книга готова

Совсем недавно мне в руки попала книжка, распечатка на листах формата А4 вот отрывок:

Чипсы
- Бл@дь! Ах, ты пидор!..
Народу было много, и сразу началась п@здиловка. Хорошо, что много – Кралф ударил в лицо схватившего его за руку мужика, отбился от еще двух и побежал. Толпа завязла сама в себе.
Вся заваруха произошла на остановке. Он бросился бежать через дворы – это был спальный район, и дома тесно понатыканные друг к дружке образовывали целые лабиринты.
Его преследователи прокричали что-то сзади и отстали. Они не особо усердствовали – в возникшей суматохе кто-то кого-то толкнул, кому-то сразу дали по еб@лу, все ожидали автобуса и смотрели на дорогу. Поэтому когда все обернулись на крик, было уже непонятно кого надо ловить – Кралф проделал всю работу, прикрываясь тем самым мужиком, которого потом ударил. А пострадавший, обернувшись, увидел вообще левого чувака и сразу с ним сцепился. Короче, работа сделана аккуратно.
Он пробежал еще несколько дворов, оглянулся и пошел уже просто энергичной деловой походкой. Увидел открытый подъезд, зашел, поднялся на несколько этажей, встал у окна и закурил.
Дело в шляпе.


Всю прошедшую зиму он ездил к Насте и – ох@евал. Сама она приезжала к нему пару раз и лишь головой покачала. Двухкомнатная халупа, спальный район, сломанный бачок, тощий рыжий котяра на подоконнике. На стене Чарльз Мэнсон, с другой – какие-то подонки улыбаются.
Раздолбанный кассетник, разношенные ботинки, пыльный шкаф с бутылкой из под коньяка в серванте.
- У тебя книги есть? – спросила Настя, разглядывая Мэнсона.
Кралф сидел в кресле, уставившись на ее ноги в светлых джинсах.
Потом они бухали. Она и приезжала к нему только бухнуть.
Она носила модные гламурные очки.
- Сними очки – просил он и гладил ее по попе.
- Нет.
И морщась, запивала водку тархуном. Пьяная, толкала философию:
- Все мужики – либо п@здотеры, либо – мозгоебы – говорила она и была права.
- С первыми говорить не о чем, вторые – в стаканы дрочат. Вот и думай, что лучше – голова или член…
Она приезжала от скуки или если хотелось с кем-то выпить. А он ездил к ней ох@евать…
И приезжая к ней он ненавидел ее. Она была существом нездешним. Могла целый день просидеть на одном месте, глядя в точку на обоях. Кралф весело ей что-то втирал, а она демонстративно доставала замызганную книжицу Ницше и с головой уходила в свой выдуманный мир.
Она была безумно соблазнительной, но трахаться с Кралфом не собиралась.
- Езжай домой, дрочи и думай обо мне – спокойно говорила Настя, целовала его, гладила по голове.
И Кралф ненавидел ее. За то, что ей все пох@й, за то, что она не хочет еб@ться по любви, за то, что она считает весь мир – обреченным, гнилостным сгустком, людей – позерами, а саму себя – комментарием ко всему этому. За то, что она бухает с тетками, работающими на заводах. За то, что она прочитала кучу книг и теперь ей на все пох@й. За то, что спала с ветераном-афганцем – в качестве эксперимента, и потом, издеваясь, описывала все подробности. За все ее лихие рассказы и гнусные провокации. За ее бесподобный мат, за ее глаза, губы, волосы…
В ней было что-то немыслимое.
- Настя – скрипел Кралф зубами, уезжая домой – Ебнутая дура..


Они предлагали ему работу, но не говорили, в чем она заключается.
Офис находился в подвале огромной типографии. За стеной размещался сигаретный склад.
Они сидели напротив него на советских стульях и ездили по ушам.
- Это связано с политтехнологиями – объяснял ему темноволосый заморыш в модном свитере – бабки здесь крутятся огромные…
- Но работа очень специфичная – добавлял второй, все время прихлебывая чай.
- А крыша у нас – от нее до неба рукой достанешь – продолжал заморыш – из любого дерьма вытащим, хрен кто залупнется…
- Мы никого не боимся – подпевал ему любитель чая.
В офисе не было ни телефона, ни компьютера. В дальнем углу стоял стол, заваленный старой оргтехникой. На стене – прошлогодний календарь. Запах штукатурки и овощных ящиков. Кралф как раз сидел на этих ящиках, так как стульев больше не было.
Казалось бы какого хуя? Но заморыш дал ему двадцать баксов и пригласил на завтра, на собеседование.
- А если я не приду? – спросил Кралф.
- Продешевишь – забулькал чаем политтехнолог.
Кралфу показалось, что весь мир был смыт струями этого чая – под пытливым взглядом заморыша в свитере.


Он ходил к ним еще раза три. Они ездили ему по ушам, давали двадцатидолларовые бумажки, ни о чем не спрашивали, всячески расхваливали предстоящую работу и не были похожи ни на бандитов, ни на гэбистов, ни на кидал.
Когда он наконец узнал суть работы и размер заработка, то без всякого удивления согласился. Особой радости тоже не было – позади была зима ох@евания от Насти, теперь треща деревьями, шла навстречу весна-шлюха. Работы бывают разные, чего уж тут размышлять. Тем более, что он представлял всего лишь какую-то часть огромного невидимого механизма и совершенно не собирался парится, пытаясь понять всю систему в которой оказался. Зачем страдать х@йней?
Ему выдали несколько иголок от шприцев, использованных ВИЧ-инфицированными наркоманами.
- Уколол, сьеб@лся, иголку нам принес – объяснил заморыш – работаешь в перчатках, жало потеряешь – по бабкам в минусе. Сам нечаянно поранился – твои заботы. Хватать начнут – иглой отбивайся, х@й кто сунется. А вообще, за такие деньги, можно людей направо-налево п@здить, в две смены, без обеда…
После работы он сдавал заморышу иголки, тот швырял их в коробку из под бумаги для принтера. Заглянув однажды случайно в эту коробку, Кралф увидел несколько сотен разноцветных орудий производства.
- А ты хули думал – усмехнулся заморыш – знаешь сколько таких как ты…


Особых напрягов связанных со своей работой, Кралф не испытывал. Приходилось п@здится, приходилось убегать – ну и что? Работал он только днем – в общественном транспорте, в часы пик, ближе к вечеру в магазинах. Жертвы попадались разные – он не привередничал. Главное было – найти удобный момент. Несколько раз, когда попадались, обрабатывал детей и подростков. Баб, старух, пьяных, девок всяких – особенно было просто.
Один раз пришлось отьебашить пацана лет шестнадцати, прибежавшего на вопли своей бабки, пораженной Кралфом на выходе из магазина. Кто-то вызвал ментов, те увязались за ним, пришлось выложить все бабло, которое было.
Заморыш ему не поверил.
- Да если бы ты мне, даже яйца свои, отбитые дубинками в руке принес – и то, не поверил бы. А деньги ты можешь эти за одну смену заработать. Давай как Стаханов! А?


Вечерами он звонил Насте.
- Вот бабки появились – рассказывал Кралф, попивая мартини – шмотья я себе купил – не поверишь…
А она говорила, что зашивает дырявые колготки и вообще – зачем все эти деньги?
- Я же люблю тебя – бормотал Кралф – почему все так…
Настя вздыхала.
- Наперсточный станок – вот что такое жизнь.
И немного грустно
- Я тоже тебя люблю. Осталось только себя полюбить.
- Поехали путешествовать по миру. Я ведь в любой момент могу с этой работы уйти.
- Нет – отвечала она.
И звонила потом пьяная. И страдала оттого, что не может никуда вписаться.
- Вокруг эта машина – лязгающая, калечащая, бесконечная – говорила она – все бытие – такая машина. И кто-то научится выполнять свои обязанности внутри этой мясорубки – служить иглой, пилой, клещами, зубьями. А кто-то нет. И пойдет на переплавку…
Провалится сквозь хитросплетения узлов и сцеплений куда-то в скрытые внутренности.
И что его там ждет неизвестно.


Шел мелкий моросящий дождик. Конец весны дарил предчувствие некоей абсолютной свободы, будто бы уже перешагнувшей порог, будто бы уже вошедшей в твою жизнь.
Кралф бежал через дворы, через детские площадки, перепрыгивал заборчики, огораживающие палисадники у подъездов. За ним бежало несколько человек, молодых и сильных. Они уже догоняли его, Кралф чувствовал, что на этот раз уйти не удастся, и думал только о том, как бы не попасть в какой-нибудь тупик, закрытый двор или нечто подобное.
У подъезда будут сидеть замшелые вечные бабки, и смотреть как несколько здоровенных парней, забивают еще одного. В окнах появятся любопытствующие глупые лица. Его будут запинывать, орать матом, валять по земле…
И так далее.


- Ты сумасшедшая – сказал Кралф.
Он лежал на Насте, запустив руки под футболку и трогал ее грудь.
- Это плохо? – спросила она.
- Это скучно.
Они перекатились по кровати, и теперь Настя была сверху. Он смотрел в ее бледно-зеленые бездонные глаза, так часто скрытые гламурными очками.
Она сходила с ума от всего бесконечного, чего было так полно вокруг. Она мучила себя и других.
Она задыхалась в этом лживом времени, наставшем без всякого спасения. Кралф часто ненавидел ее, она ненавидела себя, вместе они ненавидели ловушку, в которую вместе забрели. Они боялись прикасаться друг к другу, смотреть в глаза, гадая, есть ли здесь другой человек или ты дотронешься до этой живущей ваты, взглянешь в провал, в тень, обрекающую тебя на вечное ох@евание.
Из замкнутого круга можно выйти только одним путем – тем, которым ты в него пришел.
- Понимаешь – почему-то шепотом говорила она – на меня все это так обрушилось. Я завидовала обычным девкам, треплющимся о своих ванях-мишах, этим накрашенным пролетарским дочкам. У них все на месте, все есть, не в плане внешности, конечно, я себя всегда ценила…А просто когда все время летаешь над землей – устаешь, тянешься зацепиться за что-то и ни в чем не участвовать. И от этих мыслей еще быстрее уносит, и ведь во все врубаешься, все легко дается. И все это вокруг – с тобой заодно…И хочется, знаешь – как ебнуться с небес вниз, ба-бах!
Они перекатывались на кровати, Кралф хотел овладеть ею, этим невероятным, головокружительным, заряжающим телом. Он хотел ее – снизу доверху и навсегда.
И она отвечала на его поцелуи, и вся ее избыточность сменялась совершенством. Мир превращался в гармонию.
И ничего не было более, клевого, чем эти мгновения…


Заморыш брезгливо ссыпал окровавленные иголки в мусорную корзину и стал отсчитывать деньги.
Овощные ящики исчезли, зато у стены стояла какая-то ширма, накрытая белой простыней, как для просмотра фильмов. На советских скрипучих стульях сидели развалясь, двое откровенных братков, шумно чавкали жвачкой и дебиловато ухмыляясь гоняли мелодии на мобильниках.
- Ты ему белый халат бы выдал – со ржачем говорили они заморышу, бесцеремонно разглядывая Кралфа, словно какую-нибудь уборщицу – и градусник, бл@…
Заморыш кисло морщился. Его видимо бесила подобная фамильярность, но сказать об этом своим гостям, он то ли не мог, то ли не хотел, и было непонятно кто они такие.
На хозяев не похожи. Может рэкет?
Получив причитавшиеся бабки, Кралф позвонил Насте.
- Ну ладно, приезжай – сказала она.
Он купил всякой ерунды, бухла, жратвы, приехал – она стояла в прихожей в пижаме, с томиком Ницше в руках.
Он снял с нее очки. Взял на руки, бухнулся на кровать, залез на нее. Она картинно приподнимала брови и округляла глаза, изображая светское удивление.
- Чего с тобой?
- Меня так тянет к тебе – сказал Кралф – Больше нет никого-никого. Ты и я. И мы заблудились вдвоем…
Он обнял ее.
- А кто я? – неуверенно спросила она.
- Ты сумасшедшая – сказал Кралф.


Задыхаясь, Кралф забежал в переулок и понял, что попал в тупик. Впереди стояла машина для мусора, вываливающая в себя алюминиевые контейнеры. Но бежать было некуда – плотно притиснутые друг к другу гаражи, прямо за помойкой высокая стена с колючей проволокой, завод или склад какой-то…
Он сунул руку в карман и вытащил, сжимая в перчатке смертоносную иголку. За ним вбежали несколько человек с перекошенными лицами и резко остановились, увидев Кралфа, стоявшего с вытянутой рукой.
- Попал ты… - процедил сквозь зубы высокий парень в спортивном костюме.
- Хоть одного ткнуть успею – сказал Кралф.
Он начал отступать назад, преследователи стали расходиться в стороны, окружая Кралфа и идя на него.
- Ну, сука, п@здец тебе…
- Это как игра – медленно проговорил Кралф – Не знаешь, кому из вас повезет…
Между ними было метра три.
- Точно – сказал один из них.
Будут бить по голове ногами, убьют его здесь, на помойке, у гаражей…
Если человека долго бить по башке, подумал Кралф, он либо сдохнет, либо станет Терминатором. Если верить Насте, то же самое говорил ее любимчик – это греб@ный Ницше.
Кралф всегда верил Насте…


Он очнулся утром с неприятным ощущением похмелья. По пьяни они открыли окно, за ночь похолодало, и они спали, тесно прижавшись, друг к другу, закутавшись в одеяло, ворочаясь и ежась.
На полу валялись сигаретные пачки, пустые бутылки, бычки, пакеты из под чипсов и сухарей…
Кралф слез на пол и закурил.
Все было отлично. Легкая усталость с бодуна, приятное воспоминание о ночи, проведенной с той, которая так его мучила и исцеляла, так надоедала и влекла.
Он глотнул остатки джин-тоника из пластмассовой бутылки и бросил ее в угол. Весь пол был засыпан раскрошившимися чипсами, он подобрал пакет, в котором еще немного было, и стал задумчиво хрустеть.
Главное, чтобы работа сегодня прошла нормально и вечером он снова приедет к ней.
А вообще – надо бросить такую работу, на которой в любой момент могут мозги из башки выбить и глаз на жопу натянуть. Найти чего-нибудь поспокойней, не чувствовать себя врагом человечества. Поберечь мозги…Мозги? А че мозги?
Мозги – как чипсы. На х@й они? Крошащиеся, сырные, луковые, липкие обломки…
Он облизал соленые пальцы, смял блестящий разноцветный пакетик и стал собираться на работу.


Они стояли у окна, Кралф курил за спиной Насти, обняв ее одной рукой. Была ночь – свежая и весенняя. Во дворе ярко горели фонари.
- Смотри – сказала Настя и показала пальчиком вперед.
Во дворе освещенная фонарями, стояла детская площадка. В последнее время такие стали строить везде – красно-желтый домик с горкой, качели и лавочки. Все это отбрасывало причудливые змеящиеся тени.
Сейчас была ночь, площадка обезлюдела, и казалось – навсегда.
- Космический корабль – сказала Настя.

Ничего похожего в российской литературе еще не встречал.

vewev
да дерьмо какое-то....

это, так понимаю, PR-акция собственного опуса, Александр?

мне тоже так кажется =))

кстати, выложите, куда-нибудь уже полностью.

мда..сильно искали то чтобы встретить?

ага. на прозе.ру, литпроме и других ресурсах такого ещё не было

don`t Иваныч
Откуда высосать полную версию можно чтоб оценить данное произведение целиком.............

Калян

дык нету. забивал в поисковик. всё у г-на Вещева видимо, в компутере

собственно, после первых строк и названия, да ещё и капсом, никакого желания читать не было.


но после темы про Прилепина - решила, что надо всё же прочитать.
и я бы собственно оставила своё мнение при себе, если бы не вот это:

с каким трудом разрушили эту страшилку-миф - так нет, надо реанимировать...

а раз так, выскажу своё мнение о "креативе": явная банальщина - персонаж, совершающий преступления ради денег и персонаж-современный нигилист.
как она ему не даёт, но он всё равно любит и ждёт - это чтобы порадовать девочек.
как она всё-таки дала - это чтобы порадовать мальчиков.

не понимаю, зачем кому-то полный текст - ведь известно, что "не обязательно съесть яйцо целиком..."



ничего личного.
но про иголки лучше уберите - не надо таких подлянок.

freeway

дык на иголках всё ж и держится. куда их убирать
а весь текст нужен типа, чтобы понять фигуру автора и её место в современной российской литературе между фигурами Сакина и Факовского, ага

автору неплохо бы Ярпортал почитать, сколько раз говорил уже что через использованные иглы заражение почти нереально, тем более если таскать их с собою на открытом воздухе, погибает вирус быстро.

до середины 8-й строчки дочитал....а что, без мата никак мысли излагать?

дальше читать не буду

пс. и это не модно- разговаривать матом, если уж писатель таким прогрессивным хочет показаться. А если уж используешь мат, будь добр, сделай это хотя бы как Смирнов Сергей, потому что все остальное выглядит дешевой провокацией, которую надо жестоко подавлять

Это сообщение отредактировал Rumata_муж_ - 27.07.2009 - 07:42