Бумагомарание, моё внежанровое творчество.

***

- Ты осознаёшь, что ты спишь? – спросил парень. Но ответа не последовало. Он смотрел на лицо человека, шедшего рядом с ним - никакого сознания, словно смотрел он на фотографию.

Тут Андрей понял, что та реальность, в которой он пребывал, начала рассеиваться. Он почувствовал, что лежит в своей кровати. Сон окончательно покинул его. Он лежал с закрытыми глазами, пока не наступил момент, когда держать их закрытыми стало невыносимо. Как следует потянувшись, он дотянулся до плеера, лежавшего рядом на кровати. Включил музыку. Сейчас никаких тибетских пений, подумал он, запустил папку с Наутилусом.
Ночь ещё окутывала город. Перед рассветом всегда особенно темно. Но это всё же великолепное время. Вы думаете, тьма есть отсутствие света? Вы заблуждаетесь. Света так много, что вы просто слепните. Надо подождать, пока глаза не привыкнут.
В комнате стояла невыносимая атмосфера. За ночь воздух стал спёртым. Некогда было тащиться в уборную. Андрей двинулся на балкон, нацепив куртку, лежавшую на кресле.
Здорово. Свежий морозный воздух наполнил его лёгкие, когда он наконец вышел на балкон, открыл окно. Некоторое время он смотрел вдаль. Закурил.
Огни города, жёлтые точки в кромешной темноте. Некоторые из них образовывали замысловатые фигуры. Любимой его фигурой были две сущности, стоящие друг напротив друга, общаясь безмолвно. Первой был некто в чёрной мантии с капюшоном. Там где должно было быть лицо, был неземной яркий свет. Напротив него стоял некто в такой же широкой накидке. Лицо его было тьмой столь густой, что она отчётливо выделялась на фоне ночи. И лишь небольшое жёлтое сияние выделялось на нём. Отражённый ли свет от первой сущности, что можно было принять за глаза? То же сияние по всему его телу, словно свет, пытающийся вырваться из-под чёрного одеяния. Свет первого, белый, неземной. Свет второго, жёлтый, золотой. Первый что-то говорит второму, делает какие-то плавные движения руками. Второй внимательно слушает. Но ни единого слова.
Андрей затянулся и стрельнул докуренной сигаретой далеко во двор. Сигарета, пролетев с большой высоты, разбилась о чуть запорошенный асфальт. Искры.
Андрей глубоко вздохнул. Закрытые глаза его всё больше наполнялись светом. Восходило Солнце.

***

- Исса, нам идёт передача с Земли.
Исса, смотрел на землю в огромное смотровое окно, стоя на третей палубе. Он обернулся, и на лице его сияла улыбка.
- Я слышу, - сказал он. - Удивительно. Локализируйте его.
Удивительно было то, что передача была совершенно осознанная. Это была песня. Транслятор, что даже рассмешило Иссу, передавал с пометкой «Я сам не понимаю, о чём поют.»
- О чём, о чём, о любви конечно, - промолвил Исса, для которого не было разницы, была ли песня на финском или на китайском, или на каком ещё другом языке.
- Индиго. Передача идёт из России. Стоит у двери.
- Так открой её.
- Открыта.
- Хмм… Так всегда. Чего они постоянно ждут?
- И ты тоже ждал, Исса.
Исса вновь улыбнулся.

***
- Здесь, сейчас, это… - несколько раз повторил Андрей, свободно сидя в кресле у компьютера, играя пальцами левой руки, покоившейся на подлокотнике, как если бы наигрывал на гитаре перебор из «Князя Тишины», что звучал сейчас в наушниках.
Удивительное время, думал он. Время, вне времени. Вечность. Здесь и сейчас.
Он сделал глоток из бокала с красным вином, стоящего на столе. Как если бы тысячу лет он сидел здесь. А за окном день сменял ночь, лето сменяло зиму, вырастали города и в них кипела жизнь, пока по какой-то причине не оказывали покинутыми и вновь заселёнными, разрушенными и вновь отстроенными, пока вокруг рождались и погибали Великие Империи.
Было тепло и уютно, играла приятная музыка.
Андрей включил ТВ-тюнер. Выбрал передачу, повествующую о какой-то древней цивилизации. Показывали какой-то заброшенный город. Вокруг покинутых величественных зданий уже были заросли джунглей. Дворцы и троны, какие-то обширные площади и площадки. Простые дома.
Голос ведущего за кадром на английском языке. Субтитры. За одной фразы шли субтитры на испанском, за второй – на финском, за третей – на шведском, за четвёртой – на немецком. Вот на русском, а вот на немецком, вот на каком-то неизвестном, но до боли знакомом. Языки, на которых были написаны субтитры, сменяли друг друга один за другим. И всякий язык, казалось, всё отчётливее всплывал в памяти.
Андрей повернулся в кресле, и смотрел через окно на всё ещё спящий город. Музыка вновь играла. Протянув ноги, он взял на руки кошку. Животное бурчало под его рукой, лежащей у того на пузе. Солнце едва краснело где-то за облаками, прижавшись к горизонту. Какие-то мысли проплывали и рассеивались перед ним. Ни одна не была в тот миг сколько-нибудь значительной, чтобы уцепиться за неё. В окне он мог видеть своё отражение, и какое-то время разглядывал и его.
Как приятно, ещё каких-то два-три часа назад болела голова, но не сейчас. Не то что бы головная боль могла причинить Андрею какое-то расстройство, он был отстранён и от неё, наблюдал её, рассматривал, пока та не засуетилась под его пристальным взором, и, смутившись, не покинула его. Теперь же этот человек в отражении наблюдал тот покой и радость, на которую он и не думал обращать внимания, пока головная боль не отобрала её ощущение.
- И не был я болен, и не был врачом, - словно следуя этой его мысли пронеслось в наушниках.
Всё больше Андрей ощущал единение со всем сущим. Казалось, всё вокруг дышало вместе с ним. Он чувствовал это, как чувствует зелёный лист, танцуя и певши с другими листьями большого дерева, ощущая вибрации самого дерева, чувствуя соки его корней и нежась в кроне под сиянием Солнца.
- Пойду спать, - подумал он. – Но прежде.
Андрей залез сайт, где в свободном доступе была музыка самых разнообразных жанров.
Скачал несколько файлов с классическими произведениями; а пока те загружались, полистал некоторые статьи, в числе которых была и одна весьма любопытная, о воздействии музыки на воду. В ней было много фотографий воды, замороженной сразу же после определённого фонетического воздействия.
Андрей загрузил новые файлы в плеер и отправился в комнату для сновидений.

***

…to be (or not be) continued.

Это сообщение отредактировал Diesel - 10.03.2009 - 03:09

Из дневника Питера "Пороха", одного из лучших друзей RS_Steir'я и его личного канонира:
29 Августа 1575 года. Недалеко от Грей Сэйлз. Улучшенный Ман-о-Вар Сэра Николаса Шарпа. Шторм.
Несмотря на ярость моря, корабль шёл уверенно.
Милях в десяти разорвала небо молния и, после того, как гром прокатился по раскаленному небу, раздался крик ребенка. Это был сын канонира по кличке "Фитиль", служившего на корабле сэра Николаса. Шарп совершил благородный поступок, посчитав, что сын его лучшего друга должен родиться в море.
- Это мой сын! - воскликнул Дрейфус "Фитиль", подняв малыша к небесам.
Команда встретила молодого Steir'a восторженными криками, и подбросила шапки вверх.
Первое что он увидел было бушующее море, которое сразу начало успокаиваться. И уже через пару минут все могли наблюдать прекрасный закат, радугу и наслаждаться прекрасным перекатом грома где-то вдалеке.
Сэр Richard Steir - его полное имя. Но он не требует к себе подобного обращения, в душе он всегда прост и добр, ровно, как и его отец.
Он был душой команды, его всегда встречали с радостью. Он был другом каждому офицеру, служившему на корабле. Они вели себя с ним наравне и, порой, доверяли ему самые свои сокровенные тайны и мечты. И, конечно, не забывали передавать ему свой бесценный опыт. Словом, когда ему уже было достаточно лет и он закончил свое обучение на корабле Шарпа (поверьте, одно из лучших образований!), вся команда, включая матросов и самого Сэра Николаса Шарпа не пожалела денег на покупку новенького корвета "Alter Seemann". В таверне без проблем была нанята команда. Со всего архипелага он собрал и лучших офицеров. (Первый помощник - Джулиас Питерсон, Канонир - Питер "Порох", Врач - Джулия Д'Редо, Плотник - Джероми "Дуб" и боцман - Дезмонд "Боец"). Ещё, совсем недавно он встретил учителя по фехтованию, который не дает ему потерять форму в отсутствии вражеского корабля и всегда подбирает ему лучшее оружие. Кроме того, он ещё и мастер по стрельбе. Они верны ему и по сей день, когда он - уже довольно опытный капитан Red Squadron, вступить куда ему посоветовал один старик, которого он встретил на Кебрадо Кастильес. Это был Николас Шарп.
Как и у всех у Steir'a есть и плохие качества. Иногда он слишком инициативен и упёрт. Он быстро умеет понимать свои ошибки и всегда отвечает за свои поступки. Но в целом он благородный капитан, могу за него поручиться.
Кстати, в новом архипелаге он встретил девушку корсара, она потеряла корабль в сильном шторме, и он предложил ей свободную каюту. Кто знает, что из этого получится? По-крайней мере сейчас у них одна каюта на двоих, и уж поверьте, не из-за нехватки мест. Сэр Richard Steir сменил уже много кораблей. Лучшие из них пополнили эскадру, плавающую с ним, некоторые продал на верфи, некоторые подарил молодым многообещающим капитанам.
Над его кораблями всегда развевается флаг, который является пропуском в любой форт. И не потому, что у него хорошие или плохие отношения с державами, которым принадлежит форт. Все дело в том, что они знают, попробуй они открыть огонь по кораблю Steir'я и колония будет захвачена если не тут же, то через некоторое время. Потому что над кораблями Richard'a Steir'я развевается флаг Красной Эскадры.
Отрывок из "Жизнь и Смерть Великих Капитанов", Том I, глава 17я. Ярославль, 25.03.2003

В большем зале университета Альгемайнштадта царила напряжённая атмосфера. Главы правительств Двенадцати рассаживались по своим местам. Помещение было наполнено свежим воздухом, но напряжения это не ослабляло. Когда две, одна или три мысли не дают покоя существу гуманоидного типа, их ход похож на суетливый бег нескольких насекомых, когда их тысячи – они равномерно гудят, как рой пчёл облепляет медовые соты. Такого рода атмосфера была в зале.
Двое представителей от армии Тринадцатого стояли, вооружённые шестизарядными револьверами каждый. В их обязанность входило обеспечение соблюдения Кодекса заседания Совета Двенадцати.
Согласно рукописям, обнаруженным недавно, сей Кодекс представлял собой свод правил трёх порядков. А именно:
Порядок о ведении заседания.
Порядок о санкциях.
Порядок о Кодексе.
Первый предписывал запрет на запрещённые методы ведения дискуссии и распространения заведомо ложной информации, а так же, оскорбления чести и достоинства и высказывания, не имеющие любой другой нагрузки, кроме эмоциональной.
Второй порядок предписывал немедленное приведение в действие санкции – смертной казни через расстрел – в случае нарушения положений первого и третьего порядка.
Порядок о Кодексе постановлял непререкаемое исполнение Кодекса заседаний Совета двенадцати и недопустимость его обсуждения.
Входя в Зал, всякий правитель расписывался в Книге Кодекса о принятии сих правил, в противном случае, не был допущен до заседания, и встреча срывалась.
Со времён шестого Солнца событие такого рода произошло лишь единожды. Молодая правительница Гранатовой Республики отказалась подписывать бланк. Причины столь безрассудного деяния до сих пор вызывают множество споров, оставаясь под прахом времени.

Это сообщение отредактировал Diesel - 9.03.2009 - 06:16

История про старика номер 3

Старик сидел у своей ветхой, но хорошо сложенной хижины. Руки его недвижно покоились на коленях. Осторожно, боясь упустить хоть одну молекулу великолепного аромата, что доносил до него свежий весенний ветерок, он вдыхал запах пробуждающейся природы, что приоткрывала занавес над уже давно скрытым под снегом покровом старой, прошлогодней травы.
Сказать что он не думал ни очём - значит ничего не сказать. И не летал он в облаках или где-то далеко, строя воздушные замки. Словно растение политое прохладной родниковой водой, он, ни о чём не размышляя предавал своё тело, лицо, ладони живительному свету солнца. Проникая через закрытые веки, свет входил внутрь его спокойной души.
Так не прошло и получаса, когда к старику подбежал ребёнок и заговорил. "Вот, вот. Я принёс, как Вы изволили просить". Старик расплыся в короткой улыбке и приподнял с колен ладонь, дабы ребёнок мог положить в неё сапечатанный сургучём конверт. "Благодарю тебя" - сказал он - "увидемся вечером, дорогой".
Когда ребёнок удалился старик сделал последний медленный и глубокий вдох и неспешно шагнул внуть своего жилища.
Сев за массивный стол из благородного дерева, старик бережно положил на него конверт и аккуратно срезал печать. Покрытыми старческими морщинами пальцами достал он из конверта чуть пожелтевшую старую фотокарточку. Проведя руками по лицу молодой красивой девушки, старик вставил фотографию в уже готовую рамку и поставил её в угол стола. "Много ли старику надо", - промолвил он - "лишь воспоминания."

Вечер в подвальчике.

На большём дубовом столе посреди изолированного подвального помещения лежал без сознания, прикованный массивными цепями и наручниками, мужчина двадцати-тридцати лет. На нём была лишь небольшая набедренная повязка, представляющая собой потрепанное полотно, измазанное в машинном масле и отдающее бензином.
Металлические засовы на плотной стальной двери лязгнули, и дверь со скрежетом подалась вовнутрь. В помещение вошёл мужчина в белом халате со сверкающей под светом тусклой подвесной лампы, что болталась в центре комнатки, лысиной. Он обнажил ряд жёлтых зубов и, прикрыв дверь, подошёл к столу.
Осмотрев тело, он взял со столика, стоящего рядом молоток и два ржавых гвоздя. Распрямив правую руку, он протянул её по столу и прижал ладонью вниз. После этого приставил один из гвоздей, взглянул в лицо человеку. Отложив инструмент, он похлопал его по щеке, приводя, таким образом, в чувства. Человек очнулся и с ужасом и некоторым непониманием уставился на человека в белом халате. Хотел, было что-то сказать, но человек в белом халате обвёл его голову тряпкой, подобной той, что была повязана внизу, и заткнул ей рот, туго завязав на затылке.
Затем человек в белом медицинском халате взял молоток, прижал голову мужчины к столу замахнулся и ударил пять раз по тому месту, где у человека были зубы. От боли прикованный человек в слезах забился головой по столу, мыча что-то непонятное.
- Nicht sagen Sie, bevor ich Sie frage! - сказал человек в белом халате.
Подойдя к руке, он снова приставил гвоздь. Рука дернулась, но тут же человек белом халате сильно прижал её к месту, поставил гвоздь и ёбнул несколько раз по шляпке, таким образом, намертво приколотив руку к столу.
То же самое было проделано со второй рукой.
После были приколочены и ноги гвоздями побольше. Мычание мужчины перешло в истошные безысходные крики, а глаза были полны страха, паники и какого-то сумасшествия.
- Знаешь, что - сказал человек в белом халате - я слышал, что если человека лишить одного из чувств, остальные станут намного чётче…
Он подошёл к голове, взял маленький блестящий скальпель и, преодолевая истеричное сопротивление человека, прижав голову левой рукой, вырезал оба глаза вместе с веками. После этого, с выражением лица, будто ему не всю зарплату выдали, отрезал нос и уши.
Оставшись довольный получившейся картиной, он отошёл к шкафчику в дальнем углу, взял оттуда ножёвку по металлу. Положив её на стол, он раскурил сигарету, и некоторое время наблюдал за человеком, корчащимся от боли на столе.
Потом оглядел всё тело с неким чувством неудовлетворенности. Но вдруг, улыбнувшись, зачерпнул горсть длинных гвоздей и стал по всей длине приколачивать ноги человека, казалось, уже сошедшего с ума от боли. Когда последний гвоздь с хрустом был всажен в ногу, человек в белом халате взял пилу и стал пилить ноги. Вначале были отпилены ступни, затем он поднимался выше и выше, отпиливая по кусочку в промежутках между шляпками гвоздей. Затем подобная операция повторилась и с руками.
Казалось, человек был уже мертв. В завершение, человек в белом халате взял огромный топор и с размаху рубанул в грудь.
Человек в белом халате снова отошёл в угол. Взял жёлтую канистру, в которой плескался бензин. Облил то, что осталось от человека. Закурил сигарету. И, бросив спичку на стол, покинул помещение, хлопнув металлической дверью.
Ярославль, Воскресенье, 22 Октября 2006 г.

Это сообщение отредактировал Diesel - 9.03.2009 - 06:23

Einen letzten Blick, aller, allerletzten Blick in Himmel...

Однажды солнце просто не взошло. Люди просыпались, готовясь встретить новый день, похожий как две капли воды на предыдущий, одевались, завтракали и выходили на работу. Каждый проходил свои две сотни ярдов до остановки и, подождав некоторое время, вваливался в гнусную массу людей, заполняющую долгожданный автобус. Люди толкались, пытались протиснуться, распихивая друг друга руками, имея при этом непонятную злобу на всех собравшихся вокруг. Среди всей этой живой губки негодования, прогрызался подобно червю в гнилом яблоке злобный кондуктор и требовал предъявить во что бы то ни стало документы на проезд. Двери закрылись и автобус тронулся.
Вдруг что-то хрустнуло в двигателе автобуса и он замер на месте точно вкопаный. Наполнившая его толпа стояла не говоря ни слова. Так продолжалось около десяти минут пока не наступил такой момент когда все стали понимать что что-то уже должно перемениться. Но ничего не изменилось. Автобус так и стоял. Двери кое-как открыли вручную и люди высыпали на улицу. Кто-то поспешил назад на остановку, кто-то зашагал в своём направлении, некоторые ещё стояли какое-то время в недоумении.
Погас свет. Не то что бы этого не должно было случиться - в это время уличное освещение отключается - но было ещё темно. Внезапно все ламы в фанарях, уже погашеные, начали взрываться одна за другой, окутывая фонарный столб легкой дымкой.
Свет в окнах домов выключился. И дома вдруг начали рушиться. Все сразу. Перед этим не было ни взрывов, ничего. В ужасающем грохоте рушащихся домов можно было различить начавшуюся панику.
Невдалеке стоял человек в черном плаще. В его ушах уже были наушники и ему осталось только включить. Он прикурил сигарету. Нажал на кнопку. Затянулся и выпустил струю дыма в морозный ночной воздух.
туx-туф-туx. Hey, Johny, this song is just for you!..
Ярославль, Четверг, 19 Октября 2006 г.



Это сообщение отредактировал Diesel - 9.03.2009 - 06:23

Я наконец купил годный малескин и перьевую ручку, буду теперь от руки писать. Ибо нех@й.

чуть-чуть бы грамотность подтянуть....

Сегодня зажал 200 рублей на самый полный курс русского языка... :/

Есть продолжение поста от 7.03.2009 - 05:18, но на другом компе, разобранном. Винт лень подключать и копировать.