Времена года в литературе, и музыке

rest
Сергей Волков
http://www.volkov-art.ru/

Борис Херсонский

***

по воскресеньям духовой оркестр играет в саду
сколько можно это слушать сколько можно об этом писать
но воскресенье настанет я снова туда пойду
тубы будут фальшивить и тромбоны тубам под стать

и какая-то пара стариков лишенных ума
решилась потанцевать на глазах у разумных зевак
осень желтые листья и стручков бахрома
милые дамы гуляют рыжих пушистых собак

завсегдатаи поликлиник и социальных аптек
окружают пару фонтан бьет из последних сил
строки мои проваливаются в девятнадцатый век
а выходить оттуда их никто не просил

galkagalka
Мерси
Майонок
Очень люблю слушать Пушкина в прочтении Смоктуновского!

galkagalka
Из Вашей ссылки:

Сергей Волков

Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Как этот клен.

И если пыль на миг тебя покроет,
Не помертвей.
Пусть на заре листы твои умоет
Роса полей.

Когда ж гроза над миром разразится
И ураган,
Они заставят до земли склониться
Твой тонкий стан.

Но даже впав в смертельную истому
От этих мук,
Подобно древу осени простому,
Смолчи, мой друг.

Не забывай, что выпрямится снова,
Не искривлен,
Но умудрен от разума земного,
Осенний клен.


***
Когда минует день и освещение
Природа выбирает не сама,
Осенних рощ большие помещения
Стоят на воздухе, как чистые дома.
В них ястребы живут, вороны в них ночуют,
И облака вверху, как призраки, кочуют.

Осенних листьев ссохлось вещество
И землю всю устлало. В отдалении
На четырех ногах большое существо
Идет, мыча, в туманное селение.
Бык, бык! Ужели больше ты не царь?
Кленовый лист напоминает нам янтарь.

Дух Осени, дай силу мне владеть пером!
В строенье воздуха — присутствие алмаза.
Бык скрылся за углом,
И солнечная масса
Туманным шаром над землей висит,
И край земли, мерцая, кровенит.

Вращая круглым глазом из-под век,
Летит внизу большая птица.
В ее движенье чувствуется человек.
По крайней мере, он таится
В своем зародыше меж двух широких крыл.
Жук домик между листьев приоткрыл.

Архитектура Осени. Расположенье в ней
Воздушного пространства, рощи, речки,
Расположение животных и людей,
Когда летят по воздуху колечки
И завитушки листьев, и особый свет,-
Вот то, что выберем среди других примет.

Жук домик между листьев приоткрыл
И рожки выставив, выглядывает,
Жук разных корешков себе нарыл
И в кучку складывает,
Потом трубит в свой маленький рожок
И вновь скрывается, как маленький божок.

Но вот приходит вечер. Все, что было чистым,
Пространственным, светящимся, сухим,-
Все стало серым, неприятным, мглистым,
Неразличимым. Ветер гонит дым,
Вращает воздух, листья валит ворохом
И верх земли взрывает порохом.

И вся природа начинает леденеть.
Лист клена, словно медь,
Звенит, ударившись о маленький сучок.
И мы должны понять, что это есть значок,
Который посылает нам природа,
Вступившая в другое время года.

Николай Заболоцкий

Запах пены морской и горящей листвы,
И цыганские взоры ворон привокзальных.
Это осень, мой друг! Это волны молвы
О вещах шерстяных и простудах банальных.

Кто зубами стучит в облаках октября,
Кастаньетами клацает у колоколен?
Это осень, мой друг! Это клюв журавля,
Это звук сотрясаемых в яблоке зерен.

Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,
На чугунных ветвях темноту освещая.
Это осень, мой друг! Это свежая чушь
Расползается, тщательно дни сокращая.

Скоро все, что способно, покроется льдом,
Синей толщей классической твердой обложки.
Это осень, мой друг! Это мысли от том,
Как кормить стариков и младенцев из ложки,

Как дрожать одному надо всеми людьми,
Словно ивовый лист, или кто его знает ...
Это осень, мой друг! Это слезы любви
Ко всему, что без этой любви умирает.

Юнна Мориц

Октябрь… Ах, этот мятежный и печальный месяц. Смотри, как от встречи с ним зарделась листва. В октябре мир объят пламенем; невольно вспоминаешь обо всех умерших, с которыми не суждено больше встретиться…
...Послушай, как шелестят листья! Послушай, как ветер играет ветвями, сбросившими плоды! Но право же, какое одиночество, какая растерянность, куда мы движемся — забытые, неприкаянные, — по кирпичным мостовым бурлящих городов и заброшенных деревень, где даже не останавливаются ночные поезда? Как хочется сейчас быть в пути, уноситься вдаль, куда глаза глядят, лишь бы оставаться в гуще октября, пить его необузданность, его сладостную грусть!
(Рэй Брэдбери "Литературные встречи", в пер. Е. Петровой).

Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Вот и осталась мне самая малость
Шороха осени в доме моём.

Выпало лето холодной иголкой
Из онемелой руки тишины
И запропало в потёмках за полкой,
За штукатуркой мышиной стены.

Если считаться начнём, я не вправе
Даже на этот пожар за окном.
Верно, ещё рассыпается гравий
Под осторожным её каблуком.

Там, в заоконном тревожном покое,
Вне моего бытия и жилья,
В жёлтом, и синем, и красном - на что ей
Память моя? Что ей память моя?

©

Арсений Тарковский

Окуджава Б. Ш.

Осень ранняя...

Осень ранняя.
Падают листья.
Осторожно ступайте в траву.
Каждый лист — это мордочка лисья...
Вот земля, на которой живу.
Лисы ссорятся, лисы тоскуют,
лисы празднуют, плачут, поют,
а когда они трубки раскурят,
значит — дождички скоро польют.
По стволам пробегает горенье,
и стволы пропадают во рву.
Каждый ствол — это тело оленье...
Вот земля, на которой живу.
Красный дуб с голубыми рогами
ждет соперника из тишины...
Осторожней:
топор под ногами!
А дороги назад сожжены!
...Но в лесу, у соснового входа,
кто-то верит в него наяву...
Ничего не попишешь:
природа!
Вот земля, на которой живу.

Отдашь ключи и свысока поднимешь бровь.
Всё что смогла, я отдала тебе, любовь.
Ты всё взяла.
Ну что ж, изволь...
А мне оставь хотя бы боль!

Осенний вздох стучит в виски, а впереди:
Зима, зима, и от тоски щемит в груди.
Я о любви хочу успеть,
Да не сказать...
Нет не сказать, а просто спеть,
Спеть...

Припев:
Ничего я не жду в мире целом,
У любви на виду под прицелом!
У судьбы на краю в зимнем поле
Всё стою и пою я от боли!
От боли я пою: люблю...

Но эта боль - как тайный знак в моей судьбе.
О чём бы я ни пела - всё лишь о тебе.
Хотя бы раз ещё успеть,
Да не сказать...
Нет не сказать, а просто спеть...

Припев:
Ничего я не жду в мире целом,
У любви на виду под прицелом!
У судьбы на краю в зимнем поле
Всё стою и пою я от боли!
От боли я пою: люблю...

Проигрыш

Ничего я не жду в мире целом,
У любви на виду под прицелом!
У судьбы на краю в зимнем поле
Всё стою и пою я от боли!
От боли я пою...

Ничего я не жду в мире целом,
У любви на виду под прицелом!
У судьбы на краю в зимнем поле
Всё стою и пою я от боли!
От боли я пою: люблю...

Автор музыки: Барыкин Александр , Автор слов: Славоросов Аркадий

— Что же ещё у нас осталось? — спросил я.
— Яблоки на деревьях, золотой октябрь и наши мечты, — ответила она.

Эрих Мария Ремарк "Ночь в Лиссабоне"

galkagalka

Напомнило:

Осталось несколько шагов,
чтоб нам из наших одиночеств
шагнуть в миры иных пророчеств
и стать умней своих врагов.
Осталось несколько слогов,
произнесенных тихо очень,
чтоб языков не помнить прочих
красивых, умных языков.

Остался только жест один,
уже давно забытый нами -
прижаться зябкими плечами.
Как этот жест необходим!..
И две души, как две вины,
две необжитые пустыни,
где не построены святыни,
хотя мосты все сожжены.

Осталась только жизнь одна
из двух соединенных вместе...
Да будет так. и к нашей чести
иная будет нам страшна.
Осталось, это все осталось -
и жизнь одна, и звук шагов,
и жест, и несколько слогов,
но не любовь... Такая малость.

1963

А. Дольский

Дивный пейзаж из фотоветки.

… я впервые услышал романс «Вам не понять моей печали». Пела его еще неизвестная мне тогда певица, пела таким разукрашенным, таким акварельно-чистым, со всех мест и сторон оттененным осенне-алым, вот именно перво-осенней, вкрадчивой красы полным голосом, что и слезой меня прошибло. (Виктор Астафьев, из «Затесей»)