О последнем императоре

Давным-давно во всем мире существует жесткое правило: при аварии на заводе спрос, в первую очередь, с директора. Если в воинской части царят бардак и развал, спрашивают с командира. Если на рифы налетел корабль, начнут с капитана.
А что за капитан двадцать три года отирался у штурвала корабля, именуемого
Российской империей?
Прежде всего, его вообще не готовили к столь ответственному посту. Александр III, отец цесаревича Николая, умер внезапно и безвременно, в сорок девять лет (написал и холодком обдало: мой ровесник...). Смерти этой никто не ждал, император был прямо-таки былинным русским богатырем, из тех, что гнут подковы и сворачивают в трубочку серебряные рубли. Не зря после знаменитого крушения царского поезда без малейших усилий со стороны тогдашних пиарщиков в народе пошла гулять легенда, что государь-батюшка "своеручно" поднял крышу вагона, обрушившуюся было внутрь, да так и держал в одиночку, пока не вытащили наружу всех...
Александр умер, когда этого никто не ждал, и наследника попросту не готовили. Цесаревич занимался главным образом тем, что кушал шампанское и устраивал групповушки с балеринами. Вообще-то, неподготовленность сама по себе ни о чем еще не говорит. Николая I тоже абсолютно не готовили к роли императора огромной державы - он до последнего момента не предполагал, что
будет царствовать. И на трон он взошел, будучи лишь на три года старше Николая II - в двадцать девять.
Однако прадед и правнук - как небо и земля. Николай I, не обученный и не
подготовленный к столь высокому посту, тем не менее с первых же часов проявил железную волю, сметя картечью декабристскую свору. И правил потом почти тридцать лет, подобрав неплохую команду исполнителей - что в дипломатии, что в финансах. Тридцать лет без потрясений, без провалов - это заставляет уважать. Правда, в самом конце его царствования грянула печальной памяти Крымская война, но это уже тема отдельного разговора. Гораздо важнее, что неудачная для России Крымская кампания так и не привела к потрясению основ, вовсе не оказалась дорогой к пропасти...
Николай II был бездарностью поразительной.
Временами на ум приходят и более жесткие эпитеты. Вот, например, узнаешь
подлинные причины знаменитого покушения на него в Японии, когда его величество, будучи еще цесаревичем, путешествовал для расширения кругозора. Я много лет не мог доискаться ответа на несложный, в общем-то, вопрос: с какой это стати японский полицейский (следовательно, человек не случайный, а отобранный для серьезной службы с истинно японским тщанием) вдруг ни с того ни с сего попытался рубануть знатного иностранного гостя саблей по голове? Меж Россией и Японией в те времена еще не существовало ни малейших трений. Японцы - народ гостеприимный и уравновешенный...Сумасшедший он был, что ли? Солнцем голову напекло или белая горячка подстерегла?
Так вот - ничего подобного. Только в этом году удалось наконец-то докопаться до истинных причин, о которых почему-то умалчивали даже в советские времена, когда, казалось бы, сам бог велел...
Хотите знать, что там случилось? Да просто-напросто цесаревич Николай и его
спутник принц Георг Греческий, изрядно поддавши, забрели в синтоистский храм, и там, идиотски хихикая, начали колотить тросточками по священным для синтоистов храмовым колоколам. Пошли разговоры, люди возмутились, вот полицейский и не выдержал...
Вряд ли стоит его винить. Попробуйте представить, какую бы реакцию вызвало в том же году в России поведение двух иностранцев, которые, забредя пьяненькими в православный храм, начали бы с гоготом стучать тростями по лампадам... Могли бы и на месте затоптать, опоздай полиция вмешаться. И это вовсе не "грешок молодости". В этом - весь Николай, по уму и задаткам с грехом пополам подходивший на роль полковника или начальника департамента, но совершенно не способный мало-мальски толково управлять Россией. Сохранилось убийственное по сарказму высказывание генерала Драгомирова: "Сидеть на престоле годен, но стоять во главе России не способен". Министр иностранных дел Н. П. Дурново (кстати, в своей обширной докладной записке предсказавший революцию задолго до семнадцатого года) считал, что Николай "обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства" - а это, согласитесь, маловато для
человека, стоящего у руля огромной империи. Не менее категоричен известный юрист Кони: "Его взгляд на себя, как на провиденциального помазанника божия, вызывал в нем подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ничто все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые еще обнаруживались в его окружении...Трусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, через все его царствование, и в этом, а не в недостатке ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончилось для него и то, и другое ...Отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, в результате которого он среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не сумев погибнуть с честью".
Это написано за год до стрельбы в подвале дома Ипатьева. Могут возразить, что Кони, собственно говоря, с Николаем общался мало, если общался вовсе, и знает его плохо, поверив на слово клевете и наветам...
Что ж, вот свидетельства тех, кто как раз находился при Николае достаточно долго и имел возможность хорошо узнать личность самодержца.
Министр внутренних дел Святополк-Мирский: "Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается". Это было сказано в разговоре с С. Ю. Витте. Тот же Святополк-Мирский считал, что "все приключившиеся несчастья основаны на характере государя".
Министр внутренних дел И. Л. Горемыкин, предшественник Мирского, предупредил, передавая ему дела: "Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете".
А впрочем, Николай и сам признавался: "Я всегда во всем со всеми соглашаюсь, а потом делаю по-своему".
Генерал А. А. Мосолов, начальник канцелярии министерства двора в 1900-1917: "Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет... Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения".
Между прочим, Святополк-Мирский, в полном соответствие с редупреждениями
Горемыкина, стал жертвой очередной подлой выходки Николая. В 1905 г. царь
разрешил Мирскому вести переговоры с лидерами земского движения и сказал, что согласен на проведение ими своего съезда... но уже во время этого разговора готовил проект рескрипта об отставке министра за "уступчивость" в переговорах с оппозицией.
"Убожество мысли и болезненность души" - это слова Дурново.
"Ничтожный, а потому бесчувственный император. Громкие фразы, честность и
благородство существуют только напоказ, так сказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость" - это Витте.
Генерал Врангель (тот самый): "Царь ни точно очерченных пороков, ни ясно
определенных качеств не имел. Он был безразличен. Он ничего и никого не любил". Здесь, разумеется, самое время вступить протестующему хору фанатов Николая: как же так, "никого не любил"?! Не забывайте, что Николай Александрович и женился-то по страстной любви!
Совершенно верно, Николай женился по страстной любви.
В чем и заключается его первое предательство интересов России. Здесь нет и тени преувеличения. Проблема эта уже давным-давно исследована теоретиками монархической идеи с самых разных сторон: самодержец, кроме
огромных, ничем и никем, кроме Бога, не стесненных прав, обладает добровольно возложенными на себя обязанностями. Одна из таких обязанностей - забыть о том, что монарх может, подобно обычному человеку, жениться по любви. Не может. Не имеет права. Брак монарха должен, в первую очередь, преследовать две цели:
а) политические выгоды в дальнейшем;
б) обеспечение здорового потомства.
Это главное. На чувства монарх не имеет права. И случаев, когда это железное правило строго соблюдалось, предостаточно в царствующих домах Европы. Отказ от чувства - это и есть та цена, которую платит монарх за свою самодержавную власть.
Николай женился по любви, и на российском престоле оказалась недалекая истеричка с дипломом доктора философии, со страшной болезнью в генах - гемофилией (несвертываемость крови). Уже в те времена медики обладали достаточными знаниями о наследственных болезнях, в частности, о том, что гемофилия передается детям мужского пола.
Последствия известны. Родился неизлечимо больной наследник. Легко представить, как это повлияло на психическое состояние царственной четы, и без того не блиставшей интеллектом и уравновешенностью. При дворе замаячила череда сменявших друг друга шарлатанов - "магнетизеры", "целители", "святые старцы". В конце концов появился Григорий Распутин (фигура, впрочем, весьма неоднозначная)...
Если бы только у царя хватило ума ни во что не вмешиваться, стоять в сторонке и допустить к рулю людей дельных, толковых, способных провести корабль мимо рифов! В мировой истории не единожды встречались ситуации, которые братья Стругацкие охарактеризовали как "могучий ум при слабом государе". Примеров множество. Самый, пожалуй, яркий -это многолетнее правление кардинала Ришелье во времена Людовика XIII. Сам король не мог похвастаться особенными умом и волей, а уж деловыми способностями не блистал вовсе - но он прекрасно понимал, что Ришелье тянет страну. И не поддавался ни на какие уговоры отстранить кардинала от дел.
Недолюбливал, но не сдавал.
А вот Николай решительно избавлялся от всех выдающихся министров - от Витте, и от многих других. Упоминавшееся выше отсутствие смелости привело к тому, что у царя вошло в обычай отделываться от министров довольно-таки подленьким способом: вызвав того или иного сановника, поговорив о текущих делах, Николай отпускал его, заверяя в своей полной благосклонности - но в соседней комнате уже лежал подписанный высочайший приказ об отставке, с которым назавтра являлся фельдъегерь (его величество был слишком деликатен и тонок, чтобы объявлять отставку лично...)
Свою лепту вносила и Алиса Гессенская, стараясь отстранить от должности всех мало-мальски крупных государственных деятелей и проталкивая к трону откровенные ничтожества.
"Он смотрел на своих министров как на обыкновенных приказчиков" - вспоминает очевидец. Назначая министром Коковцева, царь спросил прямо: "Надеюсь, вы не будете заслонять меня так, как это делал Столыпин?"
Наглядный пример. Морской министр Бирюлев, прочтя рапорт одного из своих
подчиненных, просившего выписать из Франции для подводных лодок некоторое количество свечей зажигания, недрогнувшей рукой вывел резолюцию: "Достаточно будет пары фунтов обычных стеариновых".
Этот человек руководил военно-морским флотом империи... Но кого интересовали его профессиональные качества, если он отличался собачьей преданностью царственной чете? Самое печальное, что подобное продолжалось и в разгар первой мировой.
Когда Николай назначил летом 1915 г. военным министром генерала Поливанова, Алиса буквально задолбала муженька (другого слова и не подберешь) возражениями и в конце концов своего добилась: Поливанов был снят, назначен Шуваев, всю жизнь прослуживший...в интендантстве! Зато верен был как собака...
В последние два года царствования Николая и премьер-министров фактически
назначала императрица. Времена стояли сложнейшие и тяжелейшие, страна откровенно катилась под откос, все разваливалось. Кто же становился избранниками ее величества?
Восьмидесятилетний Горемыкин, пребывавший в откровенном старческом маразме. Штюрмер, личность совершенно бесцветная и не пользовавшаяся никаким авторитетом где бы то ни было. Последним премьером империи стал семидесятилетний князь Голицын, заведовавший ранее благотворительными учреждениями царицы. Когда друзья спросили старичка, зачем он принял столь хлопотливый пост, тот мечтательно улыбаясь, прошамкал: "Чтобы было одним приятным воспоминанием больше!".
Приятных воспоминаний не оказалось. При первых известиях о февральских
беспорядках в Петербурге Голицын с чувством выполненного долга подал в отставку и отвечал по телефону встревоженным сановникам и генералам, чтобы его больше не беспокоили...
Что творится со страной и что представляет собой царственная чета, видели все. Причем задолго до Февраля. Безусловно стоит привести обширные выдержки из дневника профессора Б. В. Никольского. Профессор римского права, он преподавал не только в Юрьевском и Петербургском университетах, но и в элитарном училище правоведения. Не либерал, не демократ, наоборот, один из ярых и активных монархистов и руководителей "Союза русского народа".
"Неверность его ужасна (это Никольский пишет в 1905 г., вскоре после того, как побывал на аудиенции у Николая). Он, при всем самообладании и привычке, не делает ни одного спокойного движения, ни одного спокойного жеста...Когда говорит, то выбирает расплывчатые, неточные слова и с большим трудом, нервно запинаясь, как-то выжимая из себя слова всем корпусом, головой, плечами, руками, даже переступая...Точно какая-то непосильная ноша легла на хилого работника, и он неуверенно, шатко ее несет...
...Я думаю, что царя органически нельзя вразумить. Он хуже чем бездарен! Он - прости меня Боже - полное ничтожество...
...Мне дело ясно. Несчастный вырождающийся царь с его ничтожным, мелким и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит, губит Россию...
...Конечно, если бы я верил в чудеса, и в возможность вразумить глупого,
бездарного, невежественного и жалкого человека, то я предложил бы пожертвовать одним-двумя членами династии, чтобы спасти ее целость и наше отечество. Повесить, например, Алексея и Владимира Александровичей, Ламздорфа и Витте, запретить по закону великим князьям когда-либо занимать ответственные посты ... Еще если бы можно было надеться на его самоубийство - это все-таки было бы шансом. Но где ему!"
Как видим, дела и в самом деле невероятно плохи, если один из идеологов
монархизма и "черной сотни" всерьез размышляет наедине с самим собой о том, что неплохо было бы повесить парочку великих князей...
Чуть позже мы познакомимся именно с этой парочкой и поймем, за что Никольский желал бы видеть их на эшафоте. А пока отрывок из дневника еще одного монархиста, консерватора и черносотенца М. О. Меньшикова, написанного уже после революции: "...не мы, монархисты, изменники ему, а он нам. Можно ли быть верным взаимному обязательству, которое разорвано одной стороной? Можно ли признавать царя и наследника, которые при первом намеке на свержение сами отказываются от трона?
Престол есть главный пост государственный, высочайшая стража у главной святыни народной - народного величия... Тот, кто с таким малодушием отказывается от власти, конечно, недостоин ее.
...При жизни Николая II я не чувствовал к нему никакого уважения и нередко
ощущал жгучую ненависть за его непостижимо глупые, вытекающие из упрямства и мелкого самодурства решения. Ничтожный был человек в смысле хозяина. Но все-таки жаль несчастного, глубоко несчастного человека: более трагической фигуры "человека не на месте" я не знаю..."
Дневник одного из профессоров Московской духовной академии, запись от 23 марта 1917г.: "Тысячи революционеров не уронили так самодержавие, монархию, трон и династию Романовых, как это сделала эта германка со своим гнусным Распутиным, со своим германизмом, со своей гнусной хлыстовщиной, со своей отчужденностью от России и чуть ли не изменами в пользу Германии, отчужденностью даже от всех членов царского дома и чуть ли не с манией величия. А царь повредил себе и монархии безволием, ленью, беспечностью, пристрастием к вину (по-видимому), тугодумным подчинением своей обер-кликуше, неумением управлять, нежеланием, хотя бы на время войны, составить кабинет по образу конституции. Жалкие люди, и жалка
теперь, да и прежде, семья, несчастная семья! Нравственно, умственно и культурно обе главы семьи упали еще раньше переворота и окончательного падения".
Насчет "измен в пользу Германии" - конечно же, преувеличение. Остались
любопытные воспоминания о том, насколько далеко заходило порой помрачение умов в "образцовом обществе": однажды офицеры Генерального штаба всерьез обсуждали сплетню, будто бы из Царского Села, из покоев императрицы, в резиденцию Кайзера Вильгельма протянут прямой телефонный провод, по которому Алиса передает шпионские сведения. И это обсуждение продолжалось достаточно долго, пока кто-то не напомнил, что профессионалам, каковыми все собравшиеся являются, должна быть
ясна абсурдность подобного "провода"... Но во всем остальном профессор совершенно прав. Подобные отзывы о Николае могли бы составить толстый том - отзывы генералов, министров, столпов монархизма, никоим образом не либералов. Закончу двумя мнениями иностранцев. Один из них, британский премьер-министр Ллойд-Джордж, был современником событий. И считал,
что Российская империя была "ковчегом, у которого полностью отсутствовали
мореходные качества. Весь его остов прогнил, и капитан был не лучше. Капитан годился только для прогулочной яхты в спокойных водах, а штурмана выбирала его жена, отдыхавшая на кушетке в каюте". Николая англичанин характеризовал как "корону без головы". Другой американский историк, Роберт Мэсси, порой выглядит большим русофилом, чем сами русские. К Николаю он проникнут самым горячим пиететом, но тоже не выдерживает: "В ходе войны народ хотел не революции, а только реформ. Но Александра, побуждаемая Распутиным, страстно протестовала против всякого умаления царской власти. Уступая жене, борясь за спасение самодержавия и отрицая
все доводы в пользу ответственного перед народом правительства, Николай сделал революцию и конечный триумф Ленина неизбежными".
Малоизвестный, но крайне многозначительный факт, кажется, не имеющий аналогов в мировой практике: в свое время русская полиция конфисковала тираж книги... "Полное собрание речей императора Николая II за 1894-1906 годы"! Дело в том, что по отдельности выступления и резолюции самодержца на документах еще кое-как смотрелись, но, собранные вместе в большом количестве, выглядели таким тупоумием, производили столь невыгодное впечатление, что их пришлось срочно изымать из обращения.
Легко заметить, что все критические отзывы о Николае сводятся к одному: это был человек не на своем месте. И он был мелок.
Эту мелкую бесчувственность он продемонстрировал еще во время коронации, когда в давке на Ходынском поле погибло более пяти тысяч человек, и молодому императору советовали в знак траура отменить все торжества. Слово свидетелю, великому князю Александру Михайловичу: "Мои братья не могли сдержать своего негодования, и все мы единодушно требовали немедленной отставки великого князя Сергея Александровича и прекращения коронационных торжеств. Произошла тяжелая сцена. Старшее поколение великих князей всецело поддерживало московского генерал-губернатора, (т. е. того самого Сергея Александровича, виновника Ходынской катастрофы. -А. Б.). Мой брат великий Николай Михайлович ответил дельной и ясной
речью. Он объяснил весь ужас создавшегося положения. Он вызвал образы
французских королей, которые танцевали в Версальском парке, не обращая внимания на приближавшуюся бурю. Он взывал к доброму сердцу молодого императора.
- Помни, Ники, - начал он, глядя Николаю II прямо в глаза, -кровь этих пяти
тысяч мужчин, женщин и детей останется неизгладимым пятном на твоем
царствовании. Ты не в состоянии воскресить мертвых, но ты можешь проявить заботу об их семьях. Не давай повода твоим врагам говорить, что молодой царь пляшет, когда его погибших верноподданных везут в мертвецкую.
Вечером император Николай II присутствовал на большом балу, данном французским посланником. Сияющая улыбка на лице великого князя Сергея заставила иностранцев высказать предположение, что Романовы лишились рассудка..."
Так Николай начал свое царствование. А закончил... По словам опять-таки одного из видных и убежденных монархистов - "отрекся от престола, будто эскадрон сдал".

из книги А.Бушкова "Красный Монарх"

Котейка, а выложи тут про великих князей Алексея Александровича и Владимира Александровича, любопытно почему Никольский подверг их такой обструкции. И про Витте было бы интересно почитать, вроде товарищ был недурак-с, хоть и со сложным характером.

anka1010
ога... времени побольше будет свободного... про великих князей выложу...

Переедем теперь к родственникам Николая, к тому сборищу, что почтительно
именовалось "домом Романовых". Великие князья - не все, конечно - сделали для дискредитации русской монархии гораздо больше, чем все прокламации кучки большевиков и все копошения либералов...
Началось это еще при Александре II, когда великий князь Николай Николаевич-старший, главнокомандующий в турецкой войне 1877-1878 годов, по сути, стал паханом стайки поставщиков. Цены на все, абсолютно все, поставлявшееся в действующую армию, были вздуты до невероятных пределов, в карманах поставщиков и интендантов оседали громадные суммы - и изрядный куш достался Николаю Николаевичу. Начатые было судебные дела пришлось потихонечку замять -поскольку все, попавшие под следствие, не будь дураки, старательно припутывали великого князя, а согласно установлениям Российской империи члены дома Романовых стояли над законом и не подлежали судебному преследованию, что бы ни совершили...
Михаил Николаевич, наместник на Кавказе, спекулировал там "прихватизированными" земельными участками - естественно, с великокняжеским размахом, не мелочась.
Когда на месте убийства Александра II стали возводить храм Воскресения,
пожертвования шли со всей России, складываясь в громадные суммы. Председателем строительного комитета, всецело распоряжавшегося денежным фондом, стал великий князь Владимир Николаевич - и уж они с супругой Марией Павловной себя не забыли.
Храм строился долгие годы, и все это время великокняжеская чета запускала лапу в народные пожертвования. Глядя на них, стали поворовывать и те, кто пониже. Один чиновничек - из множества -. даже попал под суд. Однако у него хватило ума сохранить многочисленные записочки великой княгини с требованием денег, денег, денег. Дело опять-таки пришлось замять...
Александр Михайлович, автор цитированных выше мемуаров, нагрел руки на
знаменитой авантюре с "концессией Безобразова" в Маньчжурии, будучи адмиралом, прикарманил огромные суммы, которые должны были идти на постройку военных кораблей, в годы первой мировой войны, пользуясь "сухим законом", нажил состояние на торговле спиртным (обо всем этом Сандро в своих обширных воспоминаниях, конечно же, умолчал).
"Высочайший шеф" русского военного флота Алексей Александрович, дядя царя, присвоил миллионы рублей из казенных сумм флота и средств Красного Креста. Современник писал: "В карманах честного Алексея уместилось несколько броненосцев и пара миллионов Красного Креста, причем он весьма остроумно преподнес балерине, которая была его любовницей, чудесный красный крест из рубинов, и она надела его в тот самый день, когда стало известно о недочете в два миллиона".
Все эти безобразия приобрели такой размах и сопровождались такими пересудами, что Николай вынужден был наказать дядюшку по всей строгости - убрал его из высочайших шефов флота, чем дело и кончилось.
Николай Константинович, двадцатичетырехлетний полковник, еще при Александре II ухитрился стать "гнусно прославленным" из-за того, что воровал не из казны, а... дома.
В Зимнем дворце у императрицы Марии Александровны после вечерних семейных собраний стали пропадать драгоценности. Из Мраморного дворца, резиденции князя Константина Николаевича, исчезли очень ценные изумрудные серьги, подарок Константина супруге. И, наконец, в том же дворце из семейной иконы кто-то выковырял крупные бриллианты...
Скандал в узком кругу приключился страшный. Дело даже не в том, что по законам Российской империи кража из церкви либо воровство драгоценностей с киота считались особо тяжким преступлением (а в простом народе еще и святотатством).
Икона висела в будуаре великой княгини, куда имели доступ считанные люди...
Довольно быстро выяснилось, что все эти кражи совершил молодой великий князь, дабы достойным образом содержать американскую кафешантанную певичку и танцовщицу Фани Лир. Воришку сослали в Ташкент, где он почти сорок лет поносил во всеуслышание и царствующих императоров, и свою мать, и всех прочих членов династии - за что ему так и не выписали амнистии ни Александр III, ни Николай II...
Однако самые страшные результаты для России имела деятельность великого князя Сергея Михайловича, генерал-инспектора артиллерии. Это уже было банальное казнокрадство...
Великий князь, к которому по наследству от Николая перешла постельная балерина Матильда Кшесинская, в деньгах нуждался отчаянно. Деньги охотно давали добрые французы, и немало. Вот только их приходилось отрабатывать...
В военном ведомстве Сергей Михайлович был царем и богом вплоть до Февраля, не подчиняясь никому и ничему. Все, что касалось артиллерии, он решал единолично. И случилось так, что русская артиллерия фактически попала в монопольную зависимость от французской фирмы Шнейдера, агентами влияния которой стали в России великий князь и его балетная
дива. Отказавшись от гораздо лучших во многих отношениях крупповских орудий, русскую армию стали насыщать шнейдеровскими пушками. Конкурсные испытания проводились только для видимости - как впоследствии ваучерные аукционы. Недостатки шнейдеровских пушек замаскировали манипуляциями в протоколах. И кончилось все тем, что к началу первой мировой русская армия осталось без тяжелой артиллерии. (Подробно эта грязная история описана в книге А. Широкорада, к коей любознательного читателя и отсылаю. Данные в библиографии.)
Сергея Михайловича расстреляли большевики. Матильда, к моему великому сожалению, успела унести ноги. Теперь вам понятно, почему ярый монархист Никольский всерьез мечтал увидеть кое-кого из великих князей на виселице?
Совершенно правильно написала перед смертью в Канаде сестра Николая, великая княгиня Ольга Александровна Романова-Куликовская: "Все эти критические годы Романовы, которые могли бы быть прочнейшей поддержкой трона, не были достойны звания или традиций семьи. Слишком много нас, Романовых, погрязло в мире эгоизма, где мало здравого смысла, не исключая бесконечного удовлетворения личных желаний и амбиций". Ей, безусловно, виднее - с проблемой была знакома изнутри.
Одним словом, не семейка, а разбойный притон. Приличных людей среди этой
великокняжеской шоблы можно пересчитать по пальцам одной руки - один был неплохим поэтом, другой серьезным историком, третий, великий князь Михаил, отказался отправлять подчиненный ему полк на усмирение бунтующих крестьян. Остальные же... разница лишь в том, что Алексей Александрович, скажем, воровал миллионы для баб, а Сергей Александрович разводил педерастию со своими адъютантами без особого материального вознаграждения. На этом фоне сущим ангелом выглядит Николай Николаевич - младший: казенных денег не воровал (поскольку никакой казной не заведовал), сидел себе незаметно, занимаясь спиритизмом и
столоверчением, духов вызывал по ночам... Чьих - истории осталось не известно. А трагифарс в том, что после Февраля большая часть этих высокородных обормотов наперегонки бросилась засвидетельствовать свое почтение новой власти! Еще до официального отречения Николая от престола великий князь Кирилл Владимирович, контр-адмирал и командир Гвардейского флотского экипажа свиты его величества, нацепив красный бант, под красным знаменем привел своих матросов к зданию Государственной думы (которая к тому моменту была распущена указом императора) и
объявил, что вверенное ему воинское соединение переходит на сторону Думы.
Поскольку это было совершено за сутки до официального отречения, первого марта, поступок Кирилла Владимировича автоматически попадает под пункт третий статьи 252-й "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных". Согласно этому пункту, озаглавленному "Шпионство в военное и в мирное время", в военное время считается государственным изменником и приговаривается к лишению всех прав состояния (в том числе, естественно, и дворянства) и смертной казни любой русский подданный, "...когда он будет возбуждать войска Российской империи или союзные с Россией к
неповиновению или возмущению или будет стараться поколебать верность подданных ее..."
Хотя великий князь, как мы помним, стоял выше закона. Ну, а отметившись в Думе, Кирилл тут же развернул бурную общественную деятельность - обвинил императрицу в шпионаже в пользу Германии (как бы к ней ни относиться, но эти обвинения - вздор), дар интервью "революционным" газетам, где, в частности, говорил: "Даже я, как великий князь, разве не испытывал гнет старого режима? Вместе с любимым мною гвардейским экипажем я пошел в Государственную думу, этот храм народный...смею думать, что с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободней в новой России и мне... впереди я вижу лишь сияющие звезды народного счастья",
И тут же, без всякого принуждения, объявил, что отрекается в пользу
Учредительного собрания от своих прав престолонаследия (которых у него, согласно тогдашним порядкам, не было вовсе!)...
Как вам несчастная жертва царского режима? Самое пикантное, что в те же дни в Ташкенте витийствовал на митингах самый завзятый тамошний противник свергнутого режима Романовых. Фамилия его была Романов, а звали его Николай Константинович. Вот именно. Тот самый позор семейства, что воровал серьги во дворце матери и выковыривал из иконы бриллианты для шлюхи. В столицу от него потом шли телеграммы, в которых он "с восторгом приветствовал новое правительство Свободной России" и, мало того, объявлял себя "политическим узником старого режима" - полагая, что мало кто знал ту давнюю историю, замурованную в тесном семейном кругу. В завершение он щедро пожертвовал на революцию два своих дворца, Мраморный и Павловский - которые, впрочем, давным-давно у него были отобраны,
как у недееспособного, и переданы в управление министерству двора...
Временному правительству присягнули письменно все без исключения великие князья, что большинству из них нисколько не помогло - хотя кое-кто все-таки сумел смыться за границу. Вели они себя там по-разному. Александр Михайлович, даром что казнокрад и темный делец, на события смотрел трезво и в своих воспоминаниях не перекладывал вину ни на масонов, ни на большевиков. И просто необходимо вновь обратиться к обширным цитатам из его книги.
"Императорский строй мог бы просуществовать до сих пор, если бы "красная
опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин и Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с каждой заразной болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых. Или же, выражаясь более литературно, следует признать, что большинство русской аристократии и интеллигенции составляло армию
разносчиков заразы. Трон Романовых пал не под напором предтеч Советов или же юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных, знати, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и других общественных деятелей, живших щедротами империи.
Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян (вот в этом
позвольте усомниться. -А. Б.); полиция справилась бы с террористами! Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую книгу российского дворянства, и оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских университетах.
Как надо было поступить с теми великосветскими дамами, которые целыми днями ездили из дома в дом и распространяли самые гнусные слухи про царя и царицу? Как надо было поступить в отношении тех двух отпрысков стариннейшего рода князей Долгоруких, которые присоединились к врагам монархии? Что надо было сделать с ректором Московского университета, который превратил это старейшее русское высшее учебное заведение в рассадник революционеров? Что следовало сделать с графом Витте, возведенным Александром III из простых чиновников в министры, специальностью которого было снабжать газетных репортеров
скандальными историями, дискриминирующими царскую семью? Что нужно было сделать с профессорами наших университетов, которые провозглашали с высоты своих кафедр, что Петр Великий родился и умер негодяем? Что следовало сделать с нашими газетами, которые встречали ликованиями наши неудачи на японском фронте?
Как надо было поступить с теми членами Государственной думы, которые с
радостными лицами слушали сплетни клеветников, клявшихся, что между Царским Селом и ставкой Гинденбурга существовал беспроволочный телеграф? Что следовало сделать с теми командующими армиями, вверенными им царем, которые интересовались нарастанием антимонархических настроений в тылу армии более, чем победами над немцами на фронте? Как надо было поступить с теми ветеринарными врачами, которые, собравшись для обсуждения мер борьбы с эпизоотиями, внезапно внесли резолюцию, требовавшую образования радикального кабинета? Описание противоправительственной деятельности русской аристократии и
интеллигенции могло бы составить толстый том, который следовало бы посвятить русским эмигрантам, оплакивающим на улицах европейских городов "доброе старое время". Но рекорд глупой тенденциозности побила, конечно, наша дореволюционная печать. Личные качества человека не ставились ни во что, если он устно или письменно не выражал своей враждебности существующему строю. Об ученом или писателе, артисте или музыканте судили не по их даровитости, а по степени радикальных убеждений".
Я вынужден оборвать цитату (но в последствии вернусь к ней с того места, на
котором остановился). Добавлю лишь, что ради исторической объективности
следовало бы зачислить в "разносчики заразы" и автора этих мемуаров, своим
казнокрадством эту сомнительную честь вполне заслужившего. А впрочем, бог ему судья. Он, повторяю, был не самым худшим, и свое прошлое воровство, сдается мне, искупил поведением в эмиграции. Публично протестовал против тех самых попыток представить крах царской России как результат "заговора кучки большевиков" - и немало сделал для прояснения истинной картины происшедшего. Его мемуары наглядно убеждают, что постигшие Россию беды - следствие отнюдь не зловещих интриг каких-то карбонариев. Все сложнее и печальнее...
Совершенно иначе вел себя в эмиграции Кирилл Владимирович -этот устроил шумную и затянувшуюся клоунаду, отголоски которой дают себя знать и сегодня. Деятельность этого субъекта просто необходимо рассмотреть подробно - потому что до сих пор встречаются люди, верящие, будто на свете существуют такие персоны, как "великая княгиня Леонида", "великая княгиня Мария Владимировна" и "наследник престола Георгий Романов". На самом деле это вульгарные самозванцы, которых хватало во все времена...
31 августа 1924 г. Кирилл самолично провозгласил себя "императором и самодержцем всероссийским", сына Владимира - "великим князем", дочь Киру - "великой княгиней". И основал в одной из деревушек во французской провинции Бретань "императорский двор". На полном серьезе издавал указы и высочайшие манифесты, возводил в дворянство и присваивал офицерские чины. В 1930 г. под Парижем даже состоялся "парад подданных его величества Кирилла I", коих собралось аж две тысячи. Александр Михайлович по живости характера заглянул в ту рыбацкую деревушку Сен-Бриак, но, посмотрев на "императорский двор", развел руками: "Пафос вперемежку с комедией и слепота, погоняемая надеждой, образуют костяк этого отстраненного мира условностей. Ничего реального, все бутафория".
Великий князь Николай Николаевич, старый кавалерист, выражался не в пример грубее: "Кирюха есть всего-навсего предводитель банды пьяниц и дураков". Это самое приличное высказывание, иные просто непечатны...
"Еще один претендент на престол! - вскричал офицер. - Они нынче размножаются как кролики!" (Марк Твен, "Принц и нищий").
Давайте поговорим немного о скучной юриспруденции - без нее в данном случае не обойтись.
Закон о престолонаследии в России был принят Павлом I в 1791 г. и при Николае I в 1832 г. в формулировке "Учреждение об императорской фамилии" был включен в "Свод законов Российской империи". Последние поправки были внесены Николаем II в 1911 г.
Формулировки этого "Учреждения" строги и недвусмысленны, как математическая теорема, и никакого другого толкования не допускают. Все расписано строго, как в воинских уставах.
Наследником российского императорского престола может быть лишь лицо,
удовлетворяющее следующим требованиям:
1. Принадлежность к императорскому дому Романовых.
2. Первородство по мужской линии. 3. Равнородность брака родителей. 4. Рождение от православных родителей, безусловная верность православной вере и ее канонам. 5. Соблюдение присяги на верность Основным законам царствующего на их основании императора и его наследника.
6. Пригодность к занятию престола с религиозной точки зрения.
7. По пресечении мужского потомства право на престол переходит к лицу женского пола, удовлетворяющему шести вышеперечисленным требованиям.
Следует сделать небольшое разъяснение по третьему пункту. "Равнородность"
означает, что наследник престола должен быть женат на представительнице
правящего дома. С этой точки зрения нет никаких различий между Британской империей и княжеством Монако, потому что дело не в размерах монархии (королевства, княжества, герцогства), а в том, чтобы невеста была дочерью человека, который реально правит. Даже если бы наследник престола году в девятисотом вздумал жениться на сиамской или персидской принцессе, следовало бы ликвидировать одно-единственное препятствие: невеста
должна предварительно перейти в православную веру. Во всем остальном полный порядок - и сиамские, и персидские династии тогда были правящими. А вот французская принцесса, даже если бы в ее жилах текла голубая кровь сотни королей, в жены наследнику российского престола не годилась - поскольку французский королевский дом пребывал в эмиграции и никакой власти над французской территорией не имел...
Однако Кирилл и все его потомки были лишены прав на престол самим Николаем еще в 1917 г. Причины?
1. Великий князь Кирилл родился от матери-лютеранки, которая приняла православие лишь много лет спустя после его рождения (и через тридцать четыре года замужества), поэтому, согласно статье 188 Основных законов, Кирилл мог бы претендовать на престол лишь в том случае, если бы на свете не осталось ни единого Романова, рожденного в православном браке.
2. В 1905 г. Кирилл женился на принцессе Виктории-Мелите Гессенской. Хотя она и принадлежала к правящему дому, брак этот сам по себе лишал Кирилла и его потомков прав на престол, поскольку:
а) брак был заключен вопреки прямому запрету императора, главы дома Романовых;
б) невеста была лютеранкой, так и не принявшей православия;
в) невеста была разведенной;
г) невеста была двоюродной сестрой Кирилла ( а в Российской империи на брак кузена с кузиной требовалось особое разрешение церкви, которого в данном случае не имелось).
Тогда же Кирилл был выслан из России и официально лишен всех прав
престолонаследия - вместе со всеми его возможными потомками! Сохранился
соответствующий документ с резолюцией императора.
Позже, уступив назойливым просьбам родителей Кирилла (все же не чужие, одна большая семья!), Николай частично смягчил позицию: он признал брак Кирилла "великокняжеским", что лишь обеспечивало супругам соответствующее денежное содержание, и не более того. Кирилл и его супруга могли пользоваться титулами "великий князь" и "великая княгиня", но на их детей это право не распространялось, они оставались простыми "дворянами Романовыми". Решение о присвоении детям тех же титулов мог бы принять только Николай - но он этого так и не сделал.
Приход Кирилла к Государственной думе автоматически делал его и нарушителем пункта пятого "Учреждения" (ну, вот снова этот зловредный пятый пункт, скольким он испортил жизнь!).
В общем, Кирилл не имел никакого права провозглашать себя самодержцем
всероссийским, а своих детей производить в великие князья и княгини. Вдова
Александра III, императрица Мария Федоровна, тогда же заявила, что не признает свежеиспеченных "титулов" Кирилла и его детей - в чем, согласно законам Российской империи, была абсолютно права.
С тех самых пор никто из серьезных монархистов и членов дома Романовых Кирилла иначе, как "царь Кирюха", не называл. Однако, означенного прямо-таки свербело от желания поцарствовать всерьез - а поэтому в 1929 г. он обратился к "народам Советского Союза" с пространным манифестом, озаглавленным "Моя программа", в котором провозглашал великодушно,
что готов признать Советскую власть, если она назначит его императором новой России. И, как водится, обещал разные вольности подданным, как-то: "возвратить промышленные и торговые предприятия их прежним владельцам", "утвердить восьмичасовой рабочий день". Впрочем, новый государь одними послаблениями не ограничивался и был крутенек - обещал еще и "радикальное искоренение в России бродяжничества, отлынивания от работы, разгула". По непонятным причинам ответа из Советской России так и не последовало. Почему?
Эта историческая загадка не разрешена по сей день. Автор даже не пытается ее своим скромным умом решать...
Когда "царь Кирюха" почил в бозе, дело его продолжил "великий князь" Владимир Кириллович, с тем же восхитительным пренебрежением к законам Российской империи, провозгласив себя "главой Российского императорского дома", а детей уже привычно произведя в "великие князья". Будь Владимир даже настоящим великим князем Российской империи, его дети ни за что не получили бы того же титула, поскольку Владимир женился на Леониде Багратиони-Мухранской, которая была:
1. Неправославной;
2. разведенной с предыдущим мужем;
3. неравнородной.
С разводом все и так ясно. Что до религии - грузинская церковь, конечно
православная, но все же в Русскую православную церковь не входит, а потому Леонида и считается "неправославной". Багратион-Мухрани были потомками правившей некогда в Грузии династии Багратидов (Багратиони) - но в момент заключения брака этот дом не был правящим. Более того, он не был уже царским. После добровольного вхождения Грузии в состав Российской империи и подписания соответствующих документов Багратиды получили лишь права на княжеский титул. Но никоим образом не на великокняжеский! В состав дома Романовых Багратиды не входили. Дочь "царя Володьки", "великая княгиня" Мария Владимировна, вышла замуж за
принца Фридриха-Вильгельма Гогенцоллерна Прусского. Впервые в этой истории появляется человек, носящий свой титул законно (правда, он уже не представитель правящего дома, трон Гогенцоллерны утратили).
И тогда "царь Володька" выкинул вовсе уж уму непостижимый фортель,
противоречащий как законам Российской империи, так и мировому династическому праву. Примерно с четырнадцатого столетия, после известных династических казусов, вызвавших Столетнюю войну, владетельные дома Европы (и российский впоследствии) руководствовались так называемым "Салическим правом", согласно которому наследование титулов шло исключительно по мужской линии. Принцесса, выданная замуж, принимала титул мужа и уже ни при каких обстоятельствах не могла претендовать на трон отца. Ее дети тоже именовались по мужу - и никогда по отцу. Однако "царя Володьку" это как раз и не устраивало, у него ведь не было наследника мужского пола, и самозванная династия должна была пресечься самым естественным образом. Мария, как и полагалось, стала Марией Гогенцоллерн - но Владимир (затаите дыхание, герольдмейстеры!) присвоил ее мужу титул "великого князя"!
Это даже не бред. Это вообще неизвестно что, названия не имеющее...
А. Бушков. "Красный Монарх"

Выложи пожалуйста про Бирона и Анну Иоанновну, что-нибудь столь же познавательное!

Weber
в очередь шучу

Впечатление от статьи: ну нифига себе! Бушков, конечно, пишет очень эмоционально.. но все равно, если даже половина - правда, то я просто ничего не знаю про этих великих князей... как удивителен мир.

Такое ощущение складывается, что в то время вообще не было ни одного честного человека.

anka1010
да были они. Только мы об этом знаем очень мало. А Бушков - эмоционален, да. Ибо история, каковую мы знаем не так уж соответствует действиетльности. Как и его прочтение, кстате.
Но книгу рекомендую к прочтению настоятельно. Там много документально доказанных фактов, выреворачивающих дотоле общепризнанные события наизнанку.