На мотоблоке с "Романтикой-2"по трем областям, Реальный дневник похода

КРОТОВАЯ РОМАНТИКА
ИЛИ
НОВЫЕ ПОХОЖДЕНИЯ ТУРИСТА МЮНХАУЗЕНА

Прошло тринадцать лет с тех пор, как мои друзья забросили своих двухколесных коней и окончательно поменяли дорогу на реку. Я какое-то время ездил один, потом, в отместку друзьям, поменял два колеса на четыре, которые плавают. Да простят меня мотоциклисты, что я пытаюсь затесаться в их компанию. Но четыре колеса это не только самодельный автомобиль-амфибия с мотоциклетным двигателем, но и мопед с прицепом! Так что предателем я себя считаю только на 25%. Поиски удачной двухстихийной техники привели меня к МОТОблоку. Это, пожалуй, более близкий родственник мотоциклу, чем снегоход. Передвигается по воде он с помощью МОТОлодки. У последней с мотоциклом нет ничего общего, кроме корня в названии и правой половинки руля. Я понимаю, что рассказывать мототуристам о путешествиях по рекам, это то же самое, что разъяснять жокею преимущества дисковых тормозов. Поэтому постараюсь нести эту "пропаганду" в художественно-приключенческом стиле. Как вы уже догадались, мне пришлось заставить мотолодку двигаться по суше на колесах с помощью мотоблока. Что из этого вышло, я проверял на дорогах и реках трех областей, проехав 1000 км. и проплыв 500 км. Об этом походе мой дальнейший рассказ.
Началось все 31 июля в 3 часа утра. Пока добрался до гаража, пока выволок и собрал это жуткое транспортное средство, было уже 5 часов. Загрузка снаряжения много времени не заняла и доставила некоторое удовольствие: не надо все тщательно укладывать и привязывать. Места в три раза больше, чем в грузовом мотороллере. Грузоподъемность такая, что я взял все необходимое для трехнедельного автономного похода. При этом меня весь поход не покидало ощущение космонавта на орбитальной станции.
Наконец, все готово. К 6 часам осторожно объезжая по задворкам перекрестки и посты ГАИ, я выбрался за пределы Ярославля. Утро было тихое, день обещал быть отличным. Двигался без остановок, пока не кончился бензин в баке мотоблока. Произошло это за Даниловым, который объехал по отличной окружной дороге. Окружная идет лесом, далеко от города и на втором километре имеет прекрасный вид на озеро и церковь. Заправляю бак на две трети, иначе часть топлива расплескается от сильной тряски. Завожу аппарат, вдруг хлопок и все стихло. Ищу причину. Свеча вылетела и висит в угольнике на проводе. Резьба свернута. Да, не хватало мне таких острых ощущений в самом начале похода. Снимаю со свечи шайбу, наматываю на резьбу нитку из ветоши и от руки заворачиваю на место. Этого нехитрого ремонта мне впоследствии хватило на 400 км. А пока все работает и можно ехать дальше. На первых 100 км. пути я привык к повадкам мотоблока и настолько обнаглел, что двигался не по обочине, а в основном потоке машин.
На границе с Вологодской областью попал в самую настоящую таможню. Долговременный, хорошо оборудованный пост ГАИ, дорога перегорожена заграждением, и самый каверзный восьмигранный знак. Останавливаюсь на линии стоп и вопросительно смотрю на стража порядка. Тот сидит на мотоцикле в позе амазонки и поигрывает жезлом. С видом полного безразличия капитан разрешает мне движение и припирает к обочине пирожка, пытавшегося меня объехать.
Мимо Грязовца до самой Вологды выстроили новую дорогу. Это типично северная бетонка, кое-где поправленная асфальтом. Для моего, лишенного всякой амортизации кишкотряса, она оказалась жутко неровной. Мотоблок своим взбесившимся рулем отбил мне не только руки, но и колени.
Перед мостом через реку Комелу сворачиваю направо и по дороге местного значения добираюсь до старого Вологодского тракта. Здесь еще один мост через ту же реку. Приходится решать задачу: где заехать на лодке в воду. Река узкая, берега невысокие, но обрывистые. Там, где берег низкий - лежбище отдыхающих. Объезжаю несколько петель реки, нигде к воде не подступиться. В одном месте даже прогнали. Возвращаюсь к мосту и нахожу прекрасный съезд в воду прямо под ним.
На переустановку шасси, перекидку вещей, отцепление и погрузку мотоблока ушел час. Как всегда моя техника, если долго стоит на одном месте, собирает толпу зевак. Не обошлось без них и на этот раз. Когда я оттолкнулся от берега и почувствовал, что лодка наконец-то плывет, было два часа дня. Делаю несколько гребков, лодка разгоняется. Под ее плоским утиным носом, язык не поворачивается назвать его форштевнем, начинает что-то дико булькать и хлюпать. Перегибаюсь через борт, смотрю. Оказывается, забыл поднять форкоп. Делаю это на ходу и плыву дальше.
Комела в районе Вологодского тракта имеет ширину от 8 до 15 метров. Средняя глубина по пояс. Течение только на перекатах. На первых пяти километрах у меня создалось впечатление, что это единственная река во всей области, пригодная для отдыха. Столько на ней оказалось народу. Вскоре это нашествие осталось позади, изменилась и река. Русло почти сплошь заросло травой, вода очистилась от мути и стала прозрачной. Стали попадаться большие валуны. После первого железнодорожного моста трава пропадает, река становится шире и глубже, течение отсутствует до плотины в одной из деревень. Остатки плотины имеют два деревянных быка, разделяющих русло на три протоки. Проход усложняется двухступенчатым сливом с общей высотой около 60 сантиметров. Лодку через слив я тащил волоком. По мокрым бревнам она неплохо скользит. После плотины через всю деревню идет широкий и мелкий перекат с большим количеством островков, камней и мелей. Застрять на них мне посчастливилось раза четыре. Это последнее препятствие на Комеле. Дальше до устья река проходима для мотолодок. Как видите, бездорожье бывает не только на суше. Проплываю второй железнодорожный мост, швартуюсь за куст и прямо в лодке на примусе готовлю ужин.
Пока перекидывал вещи для организации камбуза, обнаружил пассажира – серенькую мышку. Попытка поймать этого пирата не увенчалась успехом - в лодке оказалось слишком много вещей, среди которых мышка легко пряталась. Поняв безнадежность всей этой охоты, решил заняться ужином. Когда наелся и отдохнул, совсем забыл про пассажира.
Было всего 7 часов вечера, и я решил плыть, пока не стемнеет. В 9 часов проплыл большую деревню и шоссейный, очень высокий, мост через реку. Выяснил, что дорога с твердым покрытием идет только в сторону Вологодского тракта. В районе моста много деревень. Пол-одиннадцатого наступили белые сумерки. Двигаться дальше не имело смысла. Появился и стал сгущаться туман. Загоняю лодку в первый попавшийся овражек, привязываю за кусты, чтобы ее не выплюнул обратно ручей, и прямо в лодке ставлю палатку. Перед тем, как уснуть, слушаю, как пират в трюме жует сырую картошку. Ночью пару раз беспокоили моторки, но серьезной опасности для орбитальной станции их волна не представляла.
1 АВГУСТА.

6 часов. Утро тихое, солнечное. Река парит. На корпусе лодки обильная роса. Завтракаю и через час плыву дальше. 9 часов устье Комелы. Дальше мой путь по течению реки Лежи. На преодоление Комелы мне потребовалось девять часов ходового времени.
Река Лежа судоходна для малых речных буксиров. Имеет ширину русла от 100 до 200 метров. Берега обрывистые, но невысокие. Всего 2-3 метра. Преимущественно глинистые. Редко встречаются галечные пляжи. По берегам смешанный лес. Течение либо отсутствует, либо слабое. Мне вообще повезло: из-за северного ветра река текла в обратную сторону, да так быстро, что за 5 минут лодку сносило метров на сто. Достопримечательностей на реке нет никаких. После устья Комелы с интервалом в километр находятся три деревни. Далее, километров через десять - пионерлагерь. И до самого устья ни одной живой души.
В устье реки меня ожидал интересный сюрприз: целый парад барж. Они стояли у берега в два ряда. Вытянулась эта процессия километра на полтора. Общее их число было около семидесяти штук. Это были лесовозные баржи со всей Сухоны. Именно они возили в Сокол древесину. Многие из них я встречал в прошлом походе по Сухоне. Да, плохи дела и у здешнего пароходства, и у бумажного комбината.
9 часов вечера. Устье Лежи. Чтобы до него догрести мне понадобилось 10 ходовых часов. Оказавшись в Сухоне, немного заблудился. Плыву к дебаркадеру и
осторожно узнаю обстановку. Два рыбака моему наивному вопросу: "Где Сухона, и не течет ли она в обратную сторону",- не удивились. Оказалось, что рядом с Лежей в Сухону впадает Вологда. На таком перекрестке, занимающем целый гектар, без бинокля ни черта не видно. Заходящее солнце создает дополнительные трудности. Так что есть, где заблудиться.
Разобравшись с судоходной обстановкой, пересекаю Сухонский перекресток по диагонали. До сырых сумерек успеваю пройти против течения реки полтора километра. Ночевка на Сухоне дело непростое: река судоходная, русло имеет ширину 300-400 метров. Плавучие знаки отсутствуют, судовой ход занимает всю ширину реки. Берега невысокие: двух - трехметровые обрывы чередуются с отлогими пляжами, высадиться на которые невозможно: полуметровый слой глинистого ила. По берегам кроме кустов, никакой растительности. Вода в реке желтая от глины. В верхнем течении Сухона сильно петляет. Течение 2-3 км/ч. От устья Лежи до моста Архангельской трассы ровно 30 километров. Берега необитаемы, если не считать времянки пастухов и рыбаков. Первая деревня находится в пяти километрах от моста. Мост от нее уже виден. Островов, а точнее стариц на этом участке два. Находятся они между 505 и 515 километровыми столбами. Сухона - река необычная: она может в своих верховьях менять направление течения. Весной она течет в Кубенское озеро, летом - из озера. Но если в среднем течении сильные осадки, то может опять повернуть назад. Такой информацией я обладал перед походом, но это не помешало мне заблудиться на перекрестке.
На повороте, где река пошире, подплываю к низкому наволоку, по которому невозмутимо бродят большие, как курицы, чайки. Попытка высадиться на этот красивый пляж закончилась тем, что сапоги остались на берегу, а я выпрыгнул из них обратно в лодку. Вытаскиваю сапоги и с трудом отмываю их от липкого ила. Меряю веслом глубину мягкого грунта - полметра. Снимаю штаны и лезу в эту кашу босиком. Да, ощущение не из приятных. Бурлачить по такому берегу невозможно, дай Бог на берег вылезти, чтоб не засосало. Веслом раскапываю в этой каше канал, чтобы загнать в него лодку. Замечаю, что, чем глубже это месиво раскапываешь, тем глубже оно становится мягким.
Наконец, лодка в канале, палатка поставлена, можно ложиться спать. Проходит толкач с баржей. Наблюдаю за волной, она полностью гаснет на мели наволока. С полным спокойствием заваливаюсь спать. Ночью несколько раз просыпался от дикой возни и душераздирающего вопля. Кричали и дрались чайки. На дугах тента они устроили себе ночлег, и время от времени дрались за место. Пират опять всю ночь грыз картошку.

2 АВГУСТА.

На утро обнаружил два удручающих обстоятельства: чайки обосрали всю лодку, а та намертво приклеилась к наволоку. Обе проблемы пришлось срочно решать - стаскивать лодку в воду и мыть. Только после этого традиционная приборка и завтрак. Тем не менее, в 7 часов я уже плыл дальше. Солнцезащитный тент пришлось снять - он сильно парусил на ветру. Изменил центровку у лодки - догрузил нос. Корма всплыла и перестала тащить за собой воду. Лодка пошла немного быстрее, но стала сильно рыскать, и я, в который раз, пожалел, что не сделал руль-стабилизатор.
К каждой реке приходится привыкать. Не исключение и Сухона. Пришлось по рельефу берега определять, где течение слабее. Пробираться через отмели или у самой кромки берега. Ничего интересного на всей реке для меня не было, но без происшествия не обошлось.
Было шесть часов вечера. Я занимался приготовлением ужина. Лодка стояла в небольшом мелком заливчике. Из-за поворота показалась самоходная баржа. Но меня удивило то, что скуловая волна заливает противоположный берег и имеет высоту около метра. Наблюдаю, что творится со стороны моего берега. Вода сначала медленно отступила, оставив лодку на суше. Потом с шипением стала медленно накатываться прибойная волна. Высота ее была чуть больше пятнадцати сантиметров. Волна глухо плюхнулась о корму, пробежала вдоль борта, не причинив никакого вреда лодке. То, что случилось дальше, объяснимо, но из рук вон плохо. Волна, отразившись от берегов залива, сложилась, и метровый отливной вал покатился прямо на лодку. Мою орбитальную залило через нос. Лодка даже не всплыла. Смотрю на этот моментально произошедший кошмар. Во втором отсеке из воды торчит горелка примуса и продолжает гореть. В воде плавают кроссовки и носки вперемешку с макаронами, сбежавшими из опрокинутого котелка. Среди всего этого безобразия замечаю пирата. Он выбрался из затопленного отсека и самоотверженно прыгнул за борт. Отливная волна подхватывает серенького разбойника и тащит в реку. Воистину права пословица, что тонущий корабль первыми покидают мыши. Попавшимся под руки котелком вылавливаю из потока мышь и закидываю ее в траву на берег. Гашу примус и жду когда вода успокоится. После проведения оздоровительных работ на станции подсчитываю потери. Они оказываются небольшими: один пассажир и двадцать минут времени. Вещи остались сухими - они лежали на камере, та всплыла и не дала им промокнуть.
Плыву дальше и любуюсь, какая в лодке чистота и порядок. Наконец-то все вещи разложены по местам. К десяти часам вечера доплыл до моста. На берегах в районе моста много деревень. Самый удобный спуск к воде оказался самым людным, несмотря на поздний час. Подплываю к берегу и осматриваю место. Для вытаскивания лодки оно годится. Тут же набегает толпа зевак. Чтобы от них отвязаться организовываю бригаду по вытаскиванию лодки. Ряды зевак тут же редеют, остается один подвыпивший мужик. Он засучает сначала штаны, потом рукава и сообщает, что за стакан он готов втащить лодку хоть на Эверест. Объясняю, что у меня стакана нет. Мужик разочарованно что-то бубнит, отходит, садится на камень, курит и наблюдает, как я один вытаскиваю лодку.
Когда орбитальная станция была переведена на другую орбиту, то бишь в сухопутное исполнение, было уже двенадцать часов ночи. Только тут я огляделся по сторонам. Была уже ночь. На небе мерцали звезды. Мужик все еще сидел на камне и что-то бубнил. На северной части неба стала вырисовываться светло-белая змейка. Петелька за петелькой она тянулась все выше и выше. Это было что-то необычное, и я с замиранием сердца смотрел, чем все закончится.
Закончилось все донельзя просто и неинтересно: группа молодых ребят, не верящих ни в Бога, ни в черта, ни, тем более, в инопланетян, а заодно не спящих по ночам, развеяла весь мой азарт первооткрывателя. Из их рассказа, состоящего на 99% из сплошного мата, я понял, что с Плесецкого космодрома запускали ракету. Обозвав меня напоследок "Дремучей деревней", ребята удалились. Стою в полном разочаровании и наблюдаю, как в фиолетовом ночном небе тает белая змейка - обычный инверсионный след от обычной космической ракеты. Холод и сырость ночи лезут мурашками за шиворот. Кругом чернильная темнота. Мотоблок начисто лишен электропроводки. Ни о каком движении ночью не может быть и речи. Пристраиваю свой колесный ковчег последним домом по приречной улице и заваливаюсь спать.

3 АВГУСТА.

Утром меня разбудил вчерашний непросыхающий помощник. Вид у него был бодрый и нетрезвый. Ничуть не смущаясь, что нахожусь посередине поселка, я, не торопясь позавтракал, переложил поудобнее снаряжение и только в восемь утра тронулся в путь.
Дорога до поворота на Сокол оказалась сильно загружена машинами. Пришлось
ехать по обочине, которая местами имеет уклон в кювет до 30 градусов. После Сокола машин стало меньше, и я выехал на проезжую часть, разогнавшись до крейсерской скорости в 35 км/ч. Город Кадников, имеющий одну центральную улицу, проехал, не снижая скорости. По-видимому, мой ковчег жутко смотрится на дороге – в городе от него шарахались даже собаки.
В Чекшино на посту ГАИ остановили. Старлей долго рассматривал судовой билет и удостоверение на право управления маломерным судном. Чесал в затылке и изучал талон предупреждений. По всему было видно, что такой мандат он видит первый раз. Заминку разрешило удостоверение водителя профессионала. Поинтересовавшись, куда я еду, милиционер покачал головой и отпустил.
Дорога на Тотьму - типичная для севера магистраль. Узкая и прямая она идет через хвойные леса, изредка спускается в широкие долины маленьких речушек с кристально чистой водой. Дорога обходит стороной большинство маленьких поселков и поэтому кажется необитаемой. Перед Тотьмой сворачиваю на окружную дорогу и, взглянув на Сухону последний раз с высокого моста, еду в сторону Никольска. По пути попадается громадный поселок им. Бабушкина. По сути, это целый город. На 190 км. Никольской трассы асфальт кончается. Дальше идет старая грейдерно - грунтовая дорога. Местами она поправлена свежими кучами песка. Приходится ехать на второй и третьей передачах. Мотоблок сильно трясет. В попавшейся деревне узнаю, что такое безобразие тянется на 25 км. А с села Большой двор на Никольск идет новая бетонка. Начинает темнеть. Дорогу в лесу видно плохо. Несколько раз мотоблок вязнет в песке. Ищу, куда бы съехать с дороги для ночлега.
Обычно место для ночлега меня не лимитирует. Могу заночевать где угодно, только не на дороге. Здесь же этот старый грейдер доскоблили до такого состояния, что он стал похож на канаву. Между деревьями показался просвет. Иду смотреть, что там такое. Совсем рядом с дорогой оказался песчаный карьер. Съехать вниз не решаюсь - круто. Загоняю ковчег на край обрыва. Место неровное. Чтобы выровнять лодку, подкладываю под колеса коряги, здесь их много. Фактически моя ночевка оказалась пикником на обочине, до дороги было всего три метра. Только обилие машин, движущихся по этому богом забытому проселку, указывало на принадлежность его к дорогам общегосударственного значения. Движение машин продолжалось всю ночь, но на мой отдых не повлияло.

4 АВГУСТА.

Ночь была холодная. На утро выпала обильная роса. После завтрака и перезарядки кинокамеры, которая от тряски забилась лапшей, трогаюсь в путь.
Выясняется, что темнота на проходимость мотоблока не влияла. Просто в покрытии дороги увеличилось процентное содержание сухого песка. Чтобы проехать приходится добавлять туда и отборный мат. Мотоблок буксует в песке, но тащить по нему лодку отказывается. К сожалению, маленькие и совершенно лысые картовские покрышки оказались неподходящей обувью для езды по песку. Спасает меня только то, что проплешины песка небольшие, и проходить их можно с разгону. Удивляет меня дорога и еще одной особенностью: целый месяц стоит засуха, а здесь встречаются лужи.
Как-то неожиданно грейдер кончился, и я оказался на совершенно новой бетонке. Не успел по ней как следует разогнаться, опять надо сворачивать. От села Великий Двор мой путь лежит к деревне Васильево. До туда 25 км. неизведанной дороги.
Мотоблок капитально застрял в луже посередине села. Настроение сразу упало до нулевой отметки - если вся дорога такая, придется ехать на буксире. Тракторист из дома, напротив которого я копался в луже, заверил, что дорога сухая. После такой вести стало немного веселее.
Тракторист оказался прав. Дорога действительно была сухой и состояла из такого же сухого песка. Тем не менее, первые десять километров я преодолел единым духом. Дух кончился в том месте, где по дороге прошли коровы. Никакими силами и способами было невозможно сдвинуть увязший мотоблок с места. Пришлось применить крайнюю меру - заменить колеса. Достаю из лодки стальные колеса с такими грунтозацепами, от одного вида которых самое страшное бездорожье должно было прийти в ужас. Ставлю эту жуть на место картовской лысины, завожу. Мотоблок трясется, дергается, и... Зарывается в проезжую часть на полуметровую глубину. Он зарылся бы и глубже - форкоп помешал. Теперь ясно, почему одного из его сородичей назвали "Кротом". Так хандрить ни одна техника не умеет.
Откапываю зарывшийся мотоблок. Веслом разгребаю сухой песок в стороны. По более плотному нижнему слою песка мотоблок ехать согласился. Воспользовавшись этой случайной находкой, копаю этому лентяю колею. А так как у него их четыре, то для каждого колеса персональную. Слава Богу, коровы растоптали не большей участок дороги, и мой ковчег вновь движется самостоятельно.
Замечаю за железными колесами очень странное свойство: они рыхлят на глубину грунтозацепа твердую дорогу и отказываются ехать по рыхлой. Быстрее, чем в полгаза на первой передаче ехать невозможно - мотоблок дергается, как отбойный молоток. Через два километра такого движения коленки и руки у меня отбиты до синяков. Попадается песчаный подъем, в который мотоблок не может въехать даже по колее. Вдобавок ко всему сваливается цепь. Ставлю цепь на место и пробую помогать движению своей "ослиной" силой. Оказывается это совершенно бесполезно. Это не мотоцикл. Мотоблок уже лодки и толкать его можно только в бок. Тогда толкаю в бок. Сначала в один, потом в другой. Мотоблок пашет борозды по мягкой дороге, но после каждого "галса" продвигается на метр вперед.
Кончается такая пахота тем, что от песка заклинивает тормозной барабан. Тормозной щит проворачивается, сломав упор и оборвав тросик. Отремонтировать все это в полевых условиях невозможно. Сама поломка не мешает движению, решаю пахать дорогу дальше. Но дальше не получается - сваливается цепь.
Ставлю цепь на место и замечаю, что звездочке от таких ударных нагрузок и обильного абразива скоро придет хана. Цепь тоже сильно вытянулась, и ослаб крепеж всего форкопа. Решаю опять поменять колеса. Железные настолько себя дискредитировали, что их легче выкинуть, чем везти дальше. Несу этот металлолом в кювет. Обратно мешает вылезти земляника. Когда она больше не мешает, не могу вспомнить, где находится ковчег.
"Галсовать" на лысых колесах оказалось удобнее. Для большего сцепления с дорогой я сбросил в них давление, и они потянули, как двужильные. К сожалению, навык движения по песку пришел тогда, когда дорога кончилась.
В деревне Васильево, на берегу Юзы, меня ждало еще одно разочарование: до деревни Зайчики идет по противоположному берегу бетонка. Досада смылась вместе с грязью родниковой водой реки. Отсюда начинается мой второй сплав через Вологодско-Костромскую границу. Проехать это место посуху может только самый отчаянный мотоциклист.
Остаток Юзы до устья оказался небольшим, я проплыл его до девяти часов вечера. Река оказалась очень красивой. Средняя ширина ее 8-10 метров. Глубина около метра. Течение 4 км/ч. Берега лесистые, высокие. Попадаются перекаты. Из достопримечательностей только обвалившийся мост с перекатом под ним.
С Унжей я знакомился в вечерних сумерках. Она оказалась в три раза шире Юзы, но такая же мелкая и быстрая. Пассивный сплав возможен по обеим рекам. Это на много интереснее, чем Камэл-Тропинский таск по Сусанинским болотам. Мой ходовой день закончился в 10 часов вечера. Ставлю лодку на якорь посередине реки.
Якорь волочется по галечному дну. Дно ровное, зацепиться не за что. Наконец лодка останавливается, и начинает юзить от берега к берегу. Это немного нервирует - непонятно стоит лодка или ее тащит. Засыпаю под шум дождя. По-видимому, это место действительно самое мокрое в области.

5 АВГУСТА.

Утром проспал. Укачало. Начал движение только в восемь утра. Погода не испортилась, опять стоит жара и слабый ветер. К трем часам дня доплыл до устья реки Кунож. Рядом с ним оказались остатки моста и катера. На берегу видны нефтяные терминалы, километром ниже находится поселок Березово. С реки поселок не видно. За поселком на повороте реки с перекатом чуть не столкнулся с трелевочным трактором, точнее с его грузом. С трудом удерживаю лодку на сильном течении и проклинаю способность этих тракторов ездить, где попало и возить, что попало обязательно волоком. Трактор тащил по перекату что-то непотребное из бревен, проволоки и гнутых рельс, общей длиной метров двадцать. Чтобы не попасть под этот груз греб так, что треснуло одно весло.
К девяти вечера доплыл до устья реки Понги. От деревни Церковное вдоль правого берега Унжи идет грунтовая дорога, проходимая с трудом только в сухую погоду. Река в этом месте имеет ширину около ста метров, но остается мелкой и быстрой. В десять часов встаю ночевать на заплеске у высокого берега чуть ниже деревни Даравка. Вечером встретил группу оседлых туристов - лодочников с Кологрива. Попался малый буксирный катер. Он же побеспокоил меня ночью - его волна закинула в четвертый отсек литров пять воды.

6 АВГУСТА.

Движение начал в семь часов. После десяти попалась большая мель. Часто стали попадаться красивые обрывы. В три часа дня миновал одно из самых красивых мест на Унже: между поселками Октябрьский и Горловка находится широкая песчаная коса на правом берегу с застрявшей на ней баржей. На левом берегу живописный обрыв с сосновым бором.
Полдевятого вечера село Илешево с остатками белой церкви. Вместе с селом слился поселок Красный бор. В поселке видна узкоколейка, чуть ниже по течению лесосклад. Удается узнать, что от деревни Черменино по обоим берегам Унжи идет гравийный грейдер до Кологрива. Ночевать встаю чуть ниже деревни Ужуга. Пока не стемнело, укрепляю весло. Из береговой ивы вырезаю две шины - протеза и проволочными стяжками зажимаю между ними треснувшую рукоятку весла. Пробую все это на ходу - скрипит, но держится. С опаской смотрю на два малых буксира, стоящих у противоположного берега. Не стали бы они ночью что-нибудь вытворять. На всякий случай вытаскиваю лодку подальше на берег.

7 АВГУСТА.

Утро проспал - часы ночью встали. Начал движение в восемь часов. У поселка Варзеньга попался еще один - третий лесосклад. На нем, как и на первых двух, полнейшее затишье. Сплав древесины по Унже запретили, река очищена от топляка и выглядит замечательно. Последствия сплава отразились на облике реки: громадная ширина, обилие отмелей, ровное дно, отсутствие водной растительности и мелкое русло. Перед Кологривом река имеет ширину около 400 метров, но из-за широких песчаных кос кажется высохшей. При такой грандиозной ширине реку можно перейти в брод. До Кологрива на Унже нет ни одного моста. В межень река не судоходна и ниже по течению.
У самого Кологрива случилось серьезное замешательство: сильное течение затащило лодку на отмель, на которой, спасаясь от полуденного зноя, отдыхали коровы. На протаскивание лодки через это лежбище-стойбище ушло полчаса.
Во втором часу дня, плотно пообедав, начинаю выгрузку на берег в районе бывшего моста. Выгрузка затянулась надолго: промываю подшипники на оси мотоблока, пытаюсь починить тормозной барабан, рихтую загнувшиеся зубья на звездочке и ставлю ее другой стороной. Все это оказалось наполовину бесполезно: Тормоз из-за стертых песком колодок не работает, вытянутая цепь на изношенной звездочке держится отвратительно.
В пятом часу дня с трудом въезжаю в отлогий галечный берег. Цепь сваливается от малейшего бокового толчка, мотоблок на мелкой гальке буксует, и мою орбитальную заталкивает в берег ватага местных ребятишек. В поселке мотоблок застревает на песчаном грейдере, от которого за два дня плавания я уже отвык. В конце концов, выбираюсь на Кологривский мост и с опаской смотрю на город. Как ехать через его холмы без тормозов. Город показался мне покинутым и безлюдным - почти все население эвакуировалось от жары на песчаные пляжи Унжи. На мои частые остановки никто не обращал внимания. Очередной раз цепь свалилась на центральной площади города.
Разложив инструмент посередине площади, ставлю цепь на место. Нахожу одну из причин, почему она сваливается. Чтобы устранить эту причину, мотоблок надо вывесить над дорогой. Более удобной подставки, чем кирпич из-под газетного киоска на площади не оказалось. Этот силикатный Кологривский сувенир мне так понравился, что я привез его в Ярославль. На выезде из города заклинило тормозной барабан. Снимаю бесполезный рычаг тормоза, чтобы не стучал по руке и закидываю его в лодку. Жаль барабан нельзя снять. Еду дальше. Звездочка быстро притерлась, цепь спадать перестала. Дорога на Елизарово оказалась настоящей Швейцарией. Головокружительные спуски чередуются с крутыми подъемами. Кругом красотища, а у моей колымаги нет тормозов. На спусках приходится тащиться на первой передаче, часто по рыхлой обочине, чтобы погасить скорость. На подъеме мотоблок свободно конкурирует со старым "Газоном", разгоняясь до 45 км/ч.
До Елизарова я в этот день так и не доехал. Оставалось каких-то пять километров. Облака стали сгущаться, превращаясь в черные тучи. Стало тихо, но дождь не начинался. К девяти часам вечера на дороге было ничего не видно. Нахожу удобный съезд на лесную дорогу, проезжаю по ней около ста метров и останавливаюсь на полянке у небольшого прудика с черной водой. Целая армия голодных и злющих комаров не дает как следует отмыть руки и загоняет в палатку. Под их монотонное гудение я быстро засыпаю.

8 АВГУСТА.

Утром проснулся на полчаса раньше обычного. Выбрался из палатки и сразу понял - завтракать здесь будут вчерашние знакомые, но не я. Завожу мотоблок и сматываюсь из этого комариного логова, даже не сложив палатку. Останавливаюсь перед мостом через Унжу и совершаю там весь утренний ритуал.
В семь часов двигаюсь дальше. Объезжаю по окружной Мантурово. Погода по видимому забыла про вчерашнее обещание. Небо раскалилось до бела, на дороге царит жуткая духота. Ветра нет.
Перед Макарьевым свалилась цепь. До этого она уже скакала через зуб по звездочке. Из двух "запасных" таких же старых цепей выбираю ту, что покороче и ставлю донашивать. Погода начинает портиться. С запада ползут черные дождевые тучи, но пока их проносит мимо. Проезжаю Макарьев и до подхода очередной тучи обедаю.
Под дождь я все-таки попал. Надвигался он медленно. Черная полоса мокрого асфальта ползла навстречу. Еду пока первые теплые и тяжелые капли не стали барабанить по лодке. Останавливаюсь на обочине, забираюсь во второй отсек под тент. Места там мало, но улегся там вполне удобно. Дождь скачет по лодке и тенту, с шумом проносятся машины, где-то у самого уха звучно капает, а в лодке тепло, сухо и под все эти звуки отлично дремлется. Дождь был недолгий, но промочил все кругом основательно. Выбираюсь из своего укрытия и продолжаю движение. У мотоблока отличная защита против собственных брызг. На полной скорости я еду по лужам и остаюсь совершенно сухой. Неприятность доставляют только обгоняющие меня машины.
В восемь вечера объехал по окружной Судиславль. Крутой и длинный спуск в котловину, где расположен город, доставил мне несколько неприятных минут. Погода к вечеру перестала капризничать. Дождь перестал и дорога просохла. Было пасмурно тихо и холодно. Над дорогой висел слабый туман. Еду на Галич. Дорога сильно петляет. Раскисшие от дождя глинистые обочины и затопленные водой кюветы нагоняют тоску. Но ничего не поделаешь, надо искать место для ночлега. Как хорошо с этим делом на воде, никаких проблем, хоть посередине дороги, то бишь реки. А здесь с дороги съехать негде, а на дороге нельзя. На четырнадцатом километре нахожу удобную площадку.
Площадка оказалась поворотом на бывшую лесовозную дорогу, с которой сняли плиты. Заканчивалась она большой лужей. На ее берегу, отгородившись от дороги брошенной Газоновской кабиной, я и устроился на ночлег.

9 АВГУСТА.

Утро выдалось тихим, холодным и туманным. После завтрака осматриваю мотоблок. Его цепной передачей можно только драться, больше она ни на что не пригодна. У звездочки от первоначальной высоты зуба осталась только треть. Цепь вытянулась, и висит под звездочкой так, что под нее можно просунуть палец. Заменить все это нечем. Приобрести тоже не у кого. Рокеры здесь не водятся, встречаются одни грибакеры. Выход из положения имеется, но мне ужасно не хочется пачкаться, а придется. Придется переклепывать цепь.
Пол-одиннадцатого ремонт закончен и можно ехать дальше. По дороге попадается село Воронье с красивым, но заброшенным церковно-архитектурным ансамблем. В долину реки Тебзы идет крутой и длинный спуск. В конце его, меня ждал сюрприз в виде асфальтоукладчика. Навстречу шла колонна лесовозов, а объехать этого слона было негде, пришлось использовать в качестве тормоза. Выволакивая свой ковчег из его бункера, я убедился, что побывал в нем не один. Это событие отметил обедом.
Долина реки Челсмы очень живописна. Дорога горным серпантином вьется по обрывистым кручам ее берегов. Наверху, после затяжного подъема из долины, начинается Галичская окружная дорога. С нее видно озеро, но до воды далеко.
Жаль, не оказалось окружной у Чухломы. Пришлось крутиться по промышленным задворкам этого небольшого городка. В селе Ножкино на берегу озера расположен красивый и заброшенный монастырь. Можно выбраться в озеро, но я этим не тороплюсь воспользоваться, еду дальше. Погода начинает улучшаться, тучи редеют, и проглядывает солнце.
Полвосьмого вечера. Стою на мосту через Вочу. Река сплошь заросла травой, берега крутые, никак не спуститься. Узнаю, что в самой деревне Коровново в Вочу впадает Векса, в ней травы нет, и есть брод у старого моста. Брод оказался через Вочу. До него я еле доехал - трактора перемешали всю деревню с грязью.
Через час поплыл. Метров через сто устье Вексы. Среднее арифметическое, получившееся после впадения Вексы, было больше похоже на нее. Река, по которой я плыл, походила на сточную канаву. Берега ободранные, ширина 4-5 метров, вода мутная, течение быстрое, мелко. Река сильно петляет, на перекатах из воды кроме камней торчат бревна и куски проволоки. Среди всего этого хлама приходится грести, а точнее отпихиваться от берегов кормой вперед. Иначе от постоянного кручения головой можно свернуть шею. Вскоре мне все это надоедает, и я с трудом дожидаюсь сумерек, чтобы встать на ночлег и отдохнуть. Привязаться в этой канаве оказалось не за что, а на якоре лодка болталась от берега к берегу.

10 АВГУСТА.

Утро оказалось холодное с густым туманом, который долго не рассеивался. Приглядываюсь к реке, она кажется не такой отвратительной, как вчера. Берега становятся выше, с них стекают в реку множество маленьких родничков. Река становится шире, течение слабеет. После впадения Светицы вообще пропадает. Вода цветет. Река превращается в длинную, зеленую и сонную тягомотину с кошмарами в виде мелких каменистых перекатов.
За утро обогнал две группы туристов. Идут стандартным маршрутом Солигалич - Буй на байдарках. Прельщает их в реке только обилие перекатов. Для пассивного сплава река не пригодна.
Пол-одиннадцатого проплыл мост у деревни Илейкино. Перед мостом, на левом берегу странное сооружение из бревен непонятного назначения. На поворотах реки стали попадаться обрывы с завалами из упавших деревьев. Лес подступил вплотную к берегам и стал преимущественно хвойным.
Полтретьего перед деревней Оглоблино попался наплавной мост. Чтобы под ним пролезть, пришлось снять тент и отвинтить у мотоблока глушитель. В пятом часу, около деревни Федьково попался второй наплавной мост, сложнее первого. Пришлось разбирать завал в проходе и протаскивать лодку между понтонами. По ширине она проходила только поставленная на борт.
Полдевятого вечера проплыл Калинино. На берегу две легковые машины. По-видимому, дорога на Солигалич хорошая. Через полчаса церковь по правому берегу. Ее силуэт еле различим между деревьями. Плыву еще полчаса и встаю на ночлег.

11 АВГУСТА.

Самый пустой переход. За целый день, и то только вечером, попалась церковь на левом берегу перед селом Дьяконово. В селе река перегорожена лавой. Лодку перетаскивал волоком. Лава под ней утонула. Весло переломилось полностью. Пришлось заколотить в него палку и привязать к уключине проволокой. Ночевать встаю километрах в трех ниже Дьяконова. Река имеет ширину больше ста метров. Появились островки из камыша.

12 АВГУСТА.

С утра пасмурно. В десять утра, перед впадением в Кострому, Воча прокатила меня по километровому перекату. Кострома оказалась полностью похожа на Вочу, разве что немного пошире.
После полудня подул ветер. По плесам пошла встречная волна. Перед поселком Талица - лесосклад с завалами топляка, за поселком мель, а чуть ниже – живописный обрыв и большая галечная отмель с косой. Место замечательное.
После поселка Талица топляк стал попадаться не только в виде отдельных полуплавающих бревен на фарватере, но и в виде целых завалов на перекатах и отмелях.
К вечеру ветер стих и начался мелкий и нудный дождь. Пол восьмого вечера проплыл устье Мезенги, а в девять настолько стемнело, что пришлось вставать на ночлег.

13 АВГУСТА.

Утро нудное и пасмурное, идет дождь. Часы опять ночью стояли. Около девяти утра по левому берегу попалась деревня с развалинами небольшого заводика. Спустя полчаса догнал группу туристов. Прячутся от дождя. По реке слышен гул от проходящих по железнодорожному мосту поездов. Дождь стал идти с перерывами, но зато как из ведра. Его последствия приходится вычерпывать из трюма.
Полдень. Пропади пропадом этот город Буй! Перед городом, до первого ж. д. моста мель во всю ширину реки. На мели лежбище топляка. После моста, до впадения Вексы, продолжение мели. Только топляк на ней не лежит, а кое-где стоит. Первый раз вижу реку, по которой разгуливают куры. Ширина реки метров четыреста. Глубина - курице по колено. Посередине города, посередине реки, под смех жителей копаю веслом между бревнами проход для лодки. Более нелепого положения у меня еще не было! Жаль, что мотоблок не едет по песку, а то я бы по этой реке ехал, а не плыл.
После шоссейного моста мель кончилась. Вижу у берега завалившуюся на бок крейсерскую яхту. Ладно, я со своей плоскодонкой ищу приключений, крейсер то, что здесь делает.
Сразу за городом начинаются лесосклады. На берегу от палок и щепы черт ногу сломает, в воде рыба хвост свернет. Утонувший в запанях топляк чем-то похож на склад противотанковых ежей. Чертыхаясь с трудом пробираюсь сквозь это заграждение. Закончилось все это безобразие, как я и предполагал, запанью. Какого черта ее на лето не убрали не ясно. Тем более молевой сплав прекращен лет пять назад. Почему за это время реку даже в городе не почистили тоже не ясно.
Чтобы перебраться через запань, слава Богу, она оказалась пустой, пришлось между ее сегментами отодрать и снять сходни, а потом, балансируя, как канатоходец, на тросе перетаскивать через него лодку. Поставить на место шестиметровые сходни помог рыбак, оказавшийся поблизости.
После запани река стала чище. По-видимому, дальше Буя лес не сплавляли. До конца дня попалась еще одна достопримечательность - церковь в селе Контеево. К вечеру ветер стих и опять начался нудный дождь. Река стала меньше петлять и развернулась в многокилометровые плесы. Просмотреть их до поворотов за пеленой дождя было невозможно. На ночлег заплыл в устье реки Письмы. При ширине четыре метра она имела пять в глубину и походила на лесную трубу.
Постояв немного в этой сырой трубе, выплываю обратно в Кострому и, затащив лодку на мель, рядом с устьем Письмы устраиваюсь на ночлег. Ночью несколько раз будили дикие утки. Никогда бы не подумал, что они могут наделать столько шума.

14 АВГУСТА.

Утро тихое. Над рекой легкая дымка, превратившаяся к полудню в уже осточертеневший дождь. Перед устьем Шачи Кострома делает громадную петлю. Это место очень красивое. Левый берег - высокий чистый яр с сосновым бором наверху. Правый берег - низкий наволок с песчаным пляжем, имеющим множество уютных бухточек, отгороженных одна от другой ивовыми зарослями. Свято место пусто не бывает. Так и в этом раю отдыхало сразу три группы матрасников. Забрались они сюда, по-видимому, по суше. Только как?
После полудня ветер усилился и погнал по плесу встречную волну. Перекаты больше не встречаются. Плыть по реке стало нудно и неинтересно. Вечером вытаскиваю лодку на истоптанный коровами пляж перед деревней Чернышево, и с чувством тяжелой усталости, заваливаюсь спать.

15 АВГУСТА.

Утром опять туман. Пока не разгулялся ветер, налегаю на весла. Около деревни Кологора еле успел убраться с фарватера и освободить судовой ход для "Луча". Эта бестия очень быстро плавает, и является бичом всех лодочников. Не зря этот глиссирующий теплоход зовут здесь "Ведьмой". Удалось узнать, что "Луч" ходит от города Костромы до деревни Большая Сандогора.
К полудню ветер усилился и стал рвать и комкать тучи, выжимая из них остатки влаги. Река снова стала петлять. Прячусь от ветра и волны под обрывом берега. Грести в таких условиях трудно - весло то и дело задевает за берег. Над лодкой вьется целая туча встревоженных ласточек. Корма рыскает и в очередной раз бухается о берег. В ответ с берега валится в четвертый отсек ком глины с дерном размером с ведро. Пока ласточки не скинули что-либо посущественнее, отгребаю от берега и выкидываю их подарок за борт. Выскоблить всю грязь из отсека помешал плывущий обратным рейсом "Луч". Своей крутой волной он чуть не воткнул мою орбитальную в обрыв, добавив в корму, которой я пытался прикрыться, ведра два воды. Ну что с него возьмешь, "Ведьма" есть "Ведьма".
Поворот реки перед Исадами пройти невозможно. На реке самый настоящий шторм, причем встречный. Плес кажется белым от пены. Ветровая волна имеет высоту сантиметров тридцать. Это немного, но для моей лодки с надводным бортом в двадцать пять сантиметров непреодолимо. Забираюсь от ветра и волны в камыши и жду, когда все утихнет. Первый раз за весь поход мне нечего делать. Тоска! Укладываюсь во второй отсек и, накрывшись спасами пытаюсь поспать.
Сидеть в камышах пришлось до вечера. После ужина ветер немного стих, белые барашки на волнах пропали, пытаюсь плыть дальше. В восемь вечера миновал Исады. Река сделала свой заключительный поворот. Ветер стал боковым. Встречной волны нет. Принимаю решение двигаться до тех пор, пока не выйду в водохранилище.
На реке быстро темнеет. Прижимаюсь ближе к левому берегу. Берег очень низкий. Кажется, что в разрывах между береговыми кустами не заболоченная луговина, а продолжение реки или озеро. После захода солнца тучи рассеиваются, низко над правым берегом крадется ободранная с одного боку луна. От нее почти до самого борта лодки тянется рябая дорожка. Левый берег в лунном свете выглядит как-то неестественно. Становится немного жутковато. В памяти всплывают рассказы смельчаков, побывавших на чертовом кладбище и в других аномальных зонах. Страх усиливается, когда вспоминаю, что в Костромском водохранилище тоже есть проклятое место. Довершают все разные притчи о привидениях. Смотрю на берег уже квадратными глазами и вижу, как параллельно моему курсу над кустами летит светящийся ромб. Останавливаю лодку. Ромб тоже останавливается. Да, еще немного и будут "по бокам дороги покойнички с косами стоять и тишинааааа!" Кстати, какие то белые пятна на фоне берега просматриваются. Все! Хватит! Эта чертовщина мне уже надоела! Пора поставить все на свои места: ромб над берегом это крыша сарая. От куда он здесь взялся это его дело. Белые пятна - это застрявшая на кустах во время паводка солома. Я ее и днем видел. Чтобы окончательно прогнать страх начинаю разговаривать с этими привидениями о всякой ерунде. В конце концов, это начинает меня забавлять. Страх проходит. Очередное привидение, которому я предложил по дешевке акции МММ, посылает меня на три буквы, советует почаще закусывать и просит отцепить с топляка блесну. В черной воде нащупываю леску, забытым, но таким привычным движением весла сбиваю блесну с коряги. На берегу трещит катушка спиннинга. На последок привидение советует переночевать, пока я не заблудился.
Луна светила недолго. Зашла вслед за солнцем. Стало совсем темно. Ориентируюсь по светлому кусочку неба над Костромой. По рельефу берега угадываю изгибы русла. Река очень широкая и кажется озером - куда не взглянешь везде черная полоска берега. Но меня этим не проведешь, плыву на восток, и берег расступается, показывая мне один проход за другим. Но вот черная полоса перестала раздвигаться и приблизилась, не открыв очередного прохода. Кручусь на месте, приглядываюсь – с трех сторон берег. Что за ерунда, не может река заканчиваться тупиком! Смотрю на часы, даааа в ноль часов все возможно. Сушу весла и жду новых чудес. Одна разгадка этого тупика есть - озеро Шиха. По-видимому, я все-таки заблудился. Нужно ночевать, а утром искать выход.
А вот и новые чудеса: с берега доносится музыка. Интересно, кто в этот жуткий час устроил пикник, да еще на болоте! Ведьмы?! Русалки?! И черт с ними! Плыву на звук, чтобы дополнить им компанию. Сумасшедшего им явно не хватает! Музыка доносится из-за небольшого мысочка. Огибаю его.
Из-за мыска пахнуло могильным холодом и сыростью. Что это? Дыра в преисполню? Протока оказалась очень узкой. Отражения берегов в воде перекрывались. Было так темно, что я не видел собственных рук. Источник этой дьявольской музыки был где-то рядом. Метрах в пяти. Более того, он был на воде! Медленно проплываю оставшиеся метры, и... Лодка упирается во что-то железное. Опплываю этот плавучий музыкальный центр, становится чуть светлее. Замечаю костер. Он горит на узкой песчаной косе. У костра если не черти, то люди. Музыкальный центр оказывается самым обыкновенным "Мерзавчиком"- малым речным буксирным катером. Подплываю к самому костру, из лодки можно взять головешку и прикурить. У огня сидят четверо парней. Кайфуют. Один замечает мое присутствие и дико орет:"......за нами летучий голландец приплыл!" Остальные испуганно озираются и смотрят на меня осоловевшими глазами. Начинаются расспросы – зачем лодке колеса и почему подвесной мотор стоит не с той стороны транца. Шутки шутками, но как-то от сюда надо выбираться. Пытаюсь разузнать у ребят свое местоположения. Выясняется, что капитан посудины давно спит, а сами они понятия не имеют, где находятся. Спрашиваю, есть ли поблизости церковь? Все разом показывают на противоположную сторону протоки и уверяют, что днем ее было видно. Отталкиваюсь от берега и, поблагодарив ребят за информацию, плыву в черноту ночи. Теперь я знаю, где нахожусь. От церкви до водохранилища всего полкилометра. На катере вспыхнули ходовые огни, и он сразу стал похож на космический корабль, приземлившийся на неведомую планету. Туман при свете огней заискрился мириадами тончайших нитей. Вокруг топа пылал ореол из нескольких мохнатых круговых радуг. Оглядываюсь по сторонам. Не видно ни берегов, ни неба. Одна черная вода и молочная сфера тумана.
Весло начинает касаться дна, рядом берег протоки. Плыву вдоль берега. Протока медленно поворачивает. Катер скрывается за кустами, разноцветные пучки света, прорвавшиеся сквозь ветки кустов, кажутся осязаемыми. Вскоре гаснут и они. Глаза привыкают к темноте, берег вновь становится различимым. Протока расширяется, левый берег теряется из виду, появляется пологая волна. Плыву вдоль правого берега, пока волна не становится боковой. Вот и все. Пора забираться в камыши на ночлег. Лодка скользит по шуршащему тростнику. Сопротивление травы возрастает и, наконец, полностью блокирует движение. Для надежности закидываю якорь в сторону берега. Характерного всплеска не слышно. Камыш качается и из него встает черная громада зверя. На мгновение застыв, лось срывается с места и с треском ломая ветки, скрывается в кустах. Представляю, что бы сейчас было, если бы якорь застрял у него на рогах. Укладываюсь спать, надеясь, что лось не вернется выяснять отношения. Ставлю палатку и оглядываюсь по сторонам. Кругом туман и тишина. На небе множество звезд. Смотрю на них и замечаю, как начинает кружиться голова. Засыпаю под тихое шуршание камыша. Лодка тихо покачивается на волне. Это уже не речная волна, а мертвая зыбь водохранилища.

16 АВГУСТА.

Утром разбудил катер и целая стая перепуганных им чаек. Запутавшись в спальнике, тороплюсь выбраться из палатки, чтобы заметить, куда поплывет катер. Это был тот самый музыкальный "Мерзавчик". Он выскочил из протоки и, промчавшись мимо меня, скрылся за островом, так и не показав входа в Костромку. С чувством глубокого разочарования складываю палатку и завтракаю. Самому искать этот проход мне не хочется, а плыть через полой при таком ветре равносильно самоубийству.
Ночевал я в Жарковском заливе рядом с покинутой деревней. Сюда заходит "Ведьма", так что еще не все потеряно. Позавтракав огибаю остров и забравшись в камыши, где волна поменьше и весь полой как на ладони, ожидаю появления любой посудины.
Первыми появились три "Мерзавчика" с баржами. Проплыли на Жарковское болото. Откуда они вылезли, я заметил. С величайшей осторожностью пересекаю пролив к острову Гребешково и под защитой острова прохожу до его южной части. Встаю на якорь в камышах и опять жду проходящую посудину. Катера с баржами возвращаются, везут сено. Замечаю тот проход между островами, куда они нырнули. Без сомнения это вход в Кострому, но не в Костромку. До него два километра чистой воды. Ветер боковой, волна сантиметров сорок. Осматриваюсь - ни единого прикрытия, чтобы до туда добраться. Единственное, что остается делать,- сидеть и ждать, когда ветер стихнет или переменится.
Сижу, жду у моря погоды. От нечего делать вымыл лодку и навел в ней порядок. Привернул волнорез. Пообедал. Пытался поспать, оказалось бесполезно - на волне лодку болтает. От качки разыгралась морская болезнь, чтобы ее заглушить стал жевать все подряд. Откуда-то прилетел свирепый шмель. После драки с этим чудовищем правая часть жевательного аппарата стала больше левой. Залег во второй отсек и, накрывшись спасами, стал хандрить.
В шестом часу вечера белые барашки на волнах пропали. Штурмую полой. Штурм удался. Доплыл до Костромы, набрав в кокпит ведра четыре воды. Отчерпываю и плыву по реке дальше.
Для тех, кто не бывал в Костромском водохранилище, поясняю: полой – это участок открытой водной поверхности. Но это не значит, что по нему можно плавать в любом направлении. Можно попасть либо в непроходимую тину, либо на забитую топляком и корягами мель. Поэтому плавают в водохранилище в основном по руслам затопленных рек. Высокие берега этих рек стали островами. Само водохранилище представляет собой громадный лабиринт, соваться в который без карты или проводника никому не советую. Точной карты водохранилища мне не попадалось, а те, что в ходу составлял, наверное, сам Сусанин. Так что будьте осторожны!
Миновав вход в Костромку и острова Марьиной рощи, осматриваю Лентяевский полой и в архипелаге Куниковских островов ищу кирпичную трубу Красного дома. Через архипелаг должен быть проход в обход русла реки.
А вот и тот, кто мне его покажет: над кустами движется белая мачта катера. На большем расстоянии архипелаг кажется сплошным берегом. На самом деле это целое скопище островов с протоками, иногда сильно заросшими, бухтами, похожими на протоки. Ага, вот и проход, в нем мелькнул силуэт катера. Плыву туда. Протока оказалась основным судовым ходом. Пройдя через полой, я срезал у Костромы три петли. Плыть по руслу оказалось недалеко. Пара поворотов и острова кончились. Дальше опять полой, в прямой видимости церковь Спас. К сожалению, мне туда не пройти - полой белый от пены. Ветер опять встречный. Забираюсь в камыши и готовлюсь к ночлегу. Засыпаю от плавной качки под шуршание камыша и свист ветра.
Просыпаюсь от сильного всплеска у самой лодки. Как будь-то в воду упал кирпич. Выбираюсь из палатки, смотрю, кто хулиганит. Кругом темно и никого. Не успел улечься, удар по лодке, словно поленом, и опять всплеск. Вылезаю, опять никого. Проверяю веслом глубину - около метра. Сижу, жду нового безобразия. Ждать пришлось не долго. Рядом с лодкой подымается из воды громадный плоский рыбий хвост и с силой бьет по воде. Я уж думал русалка в гости зовет, а это обыкновенный налим рыбу глушит. Забираюсь в палатку и засыпаю, не обращая внимания на эти шумовые эффекты.

17 АВГУСТА.

Просыпаюсь утром - по лодке барабанит дождь, ветер свистит, но почему-то не болтает. Выбираюсь из палатки выяснять причину. Все ясно - ветер переменился, но не в нужную сторону. Забираюсь обратно и жду у моря погоды.
В полдень сильный дождь кончился. Кончилось и терпение - в этой западне можно просидеть до белых мух. Снимаюсь с якоря и плыву обратно в Лентяевский полой. С попутным штормом иду на Прибрежный, и высаживаюсь на берег у лодочной станции. Раз по водохранилищу нельзя плавать, его можно объехать. Вот оно, достоинство амфибии! Еду по дамбе на Саметь и любуюсь, как беснуется вода. Полуостров, отделяющий водохранилище от Волги имеет более двадцати озер и две реки. Здесь тоже есть, где попутешествовать, если моря окажется мало. В последнем я сомневаюсь. В прошлом сезоне мы вдвоем плавали по водохранилищу. Двух недель нам только только хватило, чтобы обойти его и иметь чисто поверхностное представление. Этого мне оказалось достаточно, чтобы ориентироваться без карты. В шестом часу вечера я уже ужинал на Волге. Сильный ветер гонит из Саметской промоины седую волну. Волга тоже белая от пены. На той стороне реки нещадно дымит труба завода в Коминтерне. Холодно. Небо такое, что того гляди пойдет снег. Берег голый. Ветер треплет тент над лодкой, пытаясь стащить ее в реку. Второй раз я оказываюсь в западне. Волга и промоина непроходимы из-за волны, а ехать через Кострому мне не хочется. Уж больно придирчивая там к Ярославцам милиция. Да и тормозов то нет. Делать нечего, придется здесь ночевать. Прячусь до утра от ветра и холода в палатке.

18 АВГУСТА.

Просыпаюсь, ветер свистит, но тент не хлопает. На палатку что-то сыплется и шуршит. Вылезаю посмотреть: Сыплется снежная крупа. Холодина то какая! Что-то рано в этом году заканчивается лето. Смотрю на промоину - вода черная. Плыть надо! Пока волна не поднялась!
Моментально снимаю палатку и налегаю на весла. С сильным дрейфом прохожу промоину и выхожу в Волгу. Ветер северный, левый берег наветренный, волны нет, можно не торопиться. Завтрак готовлю стоя на якоре - волна от теплохода может натворить кучу неприятностей.
Есть время посмотреть по сторонам. Волга имеет ширину около километра. Плес почти прямой. Вниз по течению ничего не видно - висит туманная дымка. Вверх по течению видны острова, а на их фоне творится что-то несуразное: Острова, кажется, висят в воздухе. К одному из них приближается белоснежный лайнер, переворачивается, и плывет под островом палубами вниз. Ему навстречу мчится "Метеор", оригинальным же способом они расходятся. Крылатый тоже выпендривается - промчавшись по лугу, прячется в лесу. Лайнер, пройдя под островом, опять перевернулся, и плывет прямо на меня. Под его ватерлинией почему-то просматривается берег. Вот откуда берутся легенды про "Летучего голландца"! А виновата во всем теплая вода и ледяной воздух. На дорогах тоже бывают миражи, но они в десять раз скуднее, чем на воде.
Позавтракав, плыву вверх по течению. У берега мелко - в двадцати метрах от заплеска весло цепляет дно. Ветер, срываясь с низкого берега, тащит на середину реки. Корма под порывами ветра ведет себя на столько безобразно, что у меня кончается терпение постоянно подгребать на курс. Вылезаю за борт и тащу лодку на бечеве. Пустая лодка легко плывет даже там, где мне по щиколотку. Так я прошлепал по воде до пристани Кресцово. Вытаскиваю лодку на берег. На этом все водные переходы закончились. В общей сложности пройдено на веслах более пятисот километров. Из тысячи сухопутных осталось проехать шестьдесят.
Обедаю, и, поеживаясь от холода, без всяких проблем добираюсь до Ярославля. В городе день рабочий, на дорогах прорва машин. Цепь ослабла и пару раз свалилась. Не дожидаюсь третьего и, закатив ковчег прямо на газон, произвожу подтяжку. На Волжский мост влетел в общем потоке машин, а вот спускался на первой передаче, гася скорость о бордюр. За мостом усиленный наряд милиции. Заметили меня из далека, стоят, ждут. За мной целая пробка грузовиков. Самые нетерпеливые полезли на второй, запретный для них ряд. Милиция оживилась. Воспользовавшись замешательством, проскакиваю мимо. Остается полуторачасовая езда по задворкам города, и я дома. Разбираю свою орбитальную и подвожу баланс по топливу – из пятидесяти четырех с половиной литров осталось семь. Четыре литра спалил в примусе, пол литра ушло на промывку подшипников, цепи и рук. Мотоблок слопал сорок три, средний расход- 4,3л/100км. По-моему это рекорд для культиваторов!

1994 год 31 июля – 18 августа Натаров А. И.

Очень занимательно! А где фотоиллюстрации? В частности, портрет приведенного чуда техники?

В форуме недавно. Своего сайта у меня нет, а программа при вставке рисунка требует внешнюю ссылку. Рад бы иллюстрировать, да не знаю как!