Эстония, образца марта 2007

Masquerade
интересная у тебя подпись...кагда собираешься?
Эстония-то будет ещё? а Корея?
совсем на работе читать нечего...Куба зачитана до дыр...прочие тоже по два или по три ? раза...
Masquerade
напиши ещё чего-нибудь, пожалуйста

Pivan
я не собираюсь...я уже вернулся...вчера...скоро напишу...

Masquerade
будем с нетерпением ждать
А есть места где ты ещё не был? По пальцам, поди, пересчитать?

Pivan
мир огромен... в его рамках я почти нигде не был

в мире столько мест, где я еще ни разу не был...(с)

Навеселе я прибыл под утро в свой Вана Томас на улице Вяйку-Карье. Мобильник мой сиротливо валялся на кровати – я забыл его, а он был просто порван как ссаная грелка бессчётным количеством звонков и смсок. Ну вот собственно и всё. На Родине случилось печальное событие, которое требовало моего немедленного присутствия. Проснувшись со свежей головой через несколько часов, я пошёл и купил билет на самолёт. Поскольку на этот же день билет можно было купить только за миллион и сто тыщ долларов, пришлось брать на утро следующего, и то с пересадкой, прямого не было. Подумав, что пересадка в Праге, где я уже успел пару месяцев назад лихо попересаживаться – это слишком – совсем в другую сторону и долго по времени, я выбрал второй вариант – пересадка в Хельсинки. Всё таки рок зашвырнул меня в этой поездке на священную неприкосновенную для меня финскую землю.

Естественно, всякие там Пярну, паромы и эстонские острова Сааремаа с прочими ругательными Хийумаа мне обламывались, но на футбол я сходить в этот день мог, хоть и не на том кураже, на котором мог бы. Настроение оставалось спокойно-лиричным весь короткий остаток поездки, с элементами философии и мирского смирения. Тем не менее, и за это короткое оставшееся мне время в Эстонии, я успел сделать многое:

1. Сходил на холм Тынисмяги, где достаивал свои последние дни Бронзовый Солдат. Обстановка около него и так была нездоровой, но в те дни она ещё больше накалилась, так как местные жмурики ждали провокаций со стороны русских болел, те естественно не замедлили себя ждать, придя в пару сотен человек «поднести цветы» и параллельно показать режущиеся клыки. Сразу же набежали дяденьки милиционеры со всей республики, пресса, местные фошызды, ветераны, дамы с собаками, все, кто был в окрестностях, несколько депутатов парламента, участники акции «Ночной дозор» (это такие благостного вида седовласые старички, которые денно и нощно караулили памятник, чтобы его не украли или не уволокли внаглую под покровом эстонской ночи). В общем, такая движуха пошла вокруг монумента, что все застыдились, даже депутаты и мылицыя. Все положили цветочки и тихо мирно разошлись. Спустя несколько минут произошло основное событие – к Бронзовому солдату подошёл Ян Александрович. Он держал в руках 20 гвоздик, именно столько лет было прадеду Яна Александровича, когда его немецкие ублюдки сбили в сорок втором в небе над Калининым, что теперь Тверь.



Вообще цветов несли много. И местные жители - русские, меньше, что логично - эстонцы, а когда с Родины начали прибывать легионы поклонников сборной РФ по ногомячу, то вереница желающих вознести цветы не прекращалась. Местные торговцы цветами исчерпали весь свой гвоздичный стратегический запас и в ярости кусали локти, что не предусмотрели тревожную ситуацию на гвоздичном рынке. Вообще эта ситуация, несмотря на на её памятно-ритуальный характер, смотрелась несколько комичной – стоял-стоял памятник, как и тысячи аналогичных по всей стране, годами неприкаянный, так, пара дежурных венков да цветы на День Победы, а тут как решили убирать, так всё, вспомнил народ наших солдат, завалил монумент цветами с ног до головы. Серьёзные лица, телевидение, речи, слёзы, свечи, цветы, скинхеды.



2. После совершения мною ритуала, который я делаю несколько раз в год в разных местах – возложения 20 гвоздик, я несколько прогулялся по старому городу, встретил знакомых питерцев, выпил с ними по кружечке Гены, и пошёл бродить дальше. Занесло в вечностроящийся таллинский даунтаун, там уж прям просто прям как в районе центрального парка в Нью-Йорке – аж семь с половиной небоскрёбов. Присел выпить пива в каком-то местечковом кабачке средней руки, где долго слушал излияния моего русского соседа по столику Миши , которого, как только он узнал, что я прибыл с этнической Родины, просто прорвало. Вот вкратце поток сознания этого человека с бородкой: «эстонцы? хули эстонцы...эстонцы то нехули...нам здесь хорошо, про то, что нас здесь щемят – бред, это в начале 90х осталось, когда эти мудозвоны поняли, что нас эшелонами на восток не отправишь. А так они молодцы – перед Западом стелятся, лаве дохера, и все довольны. И они, и мы- русские. Живёшь в Эстонии – изволь выучить эстонский и будет тебе счастье. В Европу – за копейки, без виз, зарплата – достойная, и эстонцы, и русские лаве гребут, друг на друга не быкуют и живут вместе, и не гавкают, потому как лаве всему голова. Солдат? Хули солдат! Дешёвая эстошкинская провокация, чтобы Россия повелась, а они снова перед ЕС захныкали типа нас акупанты обижают и ещё на этом лаве подрубить. Правильно делают. Россия не ведётся - тоже правильно. Я вот есть офицер доблестной эстонской армии, так сослуживцев эстонских спрашивал, чё мол будете делать, если на весь ваш полунацистский бред вся Россия таки рыпнется и акупанты через Чудское озеро хлынут. Ну они стало быть и говорят – мы барахло в зубы на паром и в Финляндию со Швецией. А русские мои говорят – автоматы возьмём, и до последнего. А хули – всё ежу понятно, здесь у нас зарплата достойная, уважение и почёт, а в России комната с тараканами где-нибудь в ебенях на точке, двести баксов в месяц да всеобщее презрение – типа фу солдафон, несчастных призывников дачи себе заставляешь строить. Нахуй надо. Нам здесь есть, что терять, мы живём лучше, чем вы, и мы будем это защищать. Мы – русские, мы все это знаем, и мы всегда будем русскими, но в России нахер жить не хотим».

Я, будучи во многом согласный, лишь изредка успевал вставлять в этот его пивной натиск («у меня у сеструхи днюха, гуляю, у солдата выходной, пуговицы в ряд, хуле!») свои «угу», «ага», «наверное». И через некоторое время решил покинуть заведение, снабжённый напутственным «ну ты братуха не ссы главное, будет и в отчизне скоро всё окей», вышел в таллинский ранний вечер.

3. Заинтересовавшись свежепостроенным небоскрёбом гостиницы «Олимпия» (я не видел, не был, а без этого никак), я обнаружил на первом этаже отличную ресторацию, где и решил перекусить – матч дело серьёзное, два часа на ногах без провианта – не каждый выдержит. Пара бокалов вина, тортики, креветки, в общем, сижу болтаю своими короткими пухлыми ножками, глазею в витрину, ем, наблюдаю за серением сумерок. Сумереньем серенек. Вдруг справа через стул голос - «Козлы они все, мужики, и пидоры. Но и я дура, тоже виновата, чего греха таить». Ну смотрю, за стойкой перед уличным стеклом (у нас в городе такая появилась в ахуенном кафе «Заправка» на улице Андропова, картофельное пюре – всего две чиры, велкам как грится) сидит женщина, уже за сорок, перед ней как водится пузырёк красненького, бокал, сырочек лежит. Глаза мадам светятся в полумраке ресторации, что говорит о том, что бутылочка не первая. Но и не третья, так как глаза светятся не как прожектора крейсера «Октябрьская Революция», а скорее как зелёный огонёк железнодорожного семафора дождливым вечером.

Ну в общем, говорит она, поворачивая голову ко мне: «... но и я дура, тоже виновата». Блин думаю, вот мне что-то прёт сегодня. Может, благообразный вид сегодняшний виноват. Ну и стало быть отвечаю, стараясь сделать выражение лица как у доброго баптиста-проповедника: «Понимаю...вы хотите поговорить об этом?».

Ну и стало быть вот второй поток сознания за сегодняшний день. Ирина, русская, домохозяйка, на нашей передаче оказалась впервые благодаря року судьбы: «Я дура. У меня было всё. Муж богатый, эстонец, мы ещё в 80х поженились, так мы на денежки его родителей весь союз в качестве медового месяца объездили. Волгу купили. Жили не тужили, да не любила наверное я всё-таки его. Эстонец... нация сложная... они не дураки и не тормоза, они просто сложные. Сами по себе, всё время что-то на уме. Ну не моё это. Делала всё нормально, и как жена его устраивала, вся была из себя, да вот он меня не устраивал, восемь лет любовника шифровала, да завела ещё одного, сама сглупила, и чё дуре было надо, у него пост, положение, всё есть, деньги, было всё у нас. На мелочи прокололась. И не знаю, почему тебе всё говорю, располагающий ты какой-то (??!), да и в Россию считай завтра улетишь, и поминай как звали, а мне высказаться больно уж надо, потому как дура я.»

Ну я стало быть поедаю своих несчастных малышек-креветок под вино, ей подливаю (я ж жентельмен), впитываю, сочувствующе грущу. Прошло минут сорок. Под занавес: «ну да ничего, я ещё ого-го, не смотри, ты молодой, да и мне 42 только, всё впереди у меня, так ведь?». «Естественно, сударыня. Жизнь как коробка шоколадных конфет, никогда не знаешь...ну помните?» - буркаю я и начинаю собираться. «А то может ко мне пошли, я живу тут рядом, да и одна сейчас, посидим, ещё вина попьём» - огорошивает меня сорока двухлетняя домохозяйка Ирина. Ну думаю, мдааа... «Я бы с радостью, да специально на футбол приехал, полтора часа всего осталось, не могу пропустить матч, я же конченый фанат» - утешаю я Ирину и начинаю сползать со стойки вниз и ножки так к выходу, к выходу. Хорошая женщина, душевная, впрочем, после двух флянцев краснушечки все душевные.

До матча действительно оставалось полтора часа. Билета у меня не было, в кассах их не было месяца два, так что надо было дуть в район эстадио вычислять барыганов. По пути тщетно пытался залиться хоть чем-то, потому что на футбол трезвыми ходят лишь язвенники, женщины и лузеры, женщиной я себя вроде не считаю, поэтому купил два маленьких пузырька ликёрчика, которые оказались совершенно не сливочными, а именно сливочные ликёры ходят у меня в культовом фаворе. Пришлось пузыри закопать на перекрёстке под деревом, что за перекрёсток - не скажу даже под пытками, так как сам лелею надежду энное количество времени спустя вернуться в Таллин, выкопать заначку и под настроение выпить, испытывая чувство лёгкого ностальжи по себе 25-летнему, образца марта 2007го года. Сливочный ликёр был таки обнаружен намётанным глазом, без промедления куплен и немедленно выпит на подходах к стадиону. Пить по идее на улицах нельзя, но как обычно если очень хочется, то можно. Местные обитатели робко прячут батлы в пакетики, сдирают наклейки с бутылок (мы не водку пьём, а лимонад), ну а гостям столицы и так сойдёт.



У стадиона было просто тотальное отсутствие билетов, и даже спекулянтов, как полагается любому порядочному европейскому стадиону - не было, но семеро одного найдут. Тот же намётанный глаз обнаруживает мужичка в кожане, который правой ножкой попинывал веточку и насвистывал «Прощай, со всех вокзалов поезда». Диалог был быстр и нехитр:
- «Билетик лишний есть? (скорее утверждение, чем вопрос)
- Вон видишь мерин стоит в углу? садись в него, открыто, я зайду ща с другой стороны.

В мерине мужик в кожане (он естественно русский, из Нарвы), пооткровенничал – «блин, друзья не поехали, всего то шесть билетов надо продать, да менты прессуют». Наценка была 300%, и не поехавших друзей скорее всего было около шестидесяти, но этот факт меня мало волновал, и, заполучив квиток, я отбыл ко входу к местечковому Сантьяго-Бернабеу. По пути ко входу я был нагло перехвачен пивной палаткой, в которой разрешали пить пиво, но наружу с ним не пускали. Там все орали песни, брызгались пивом и вообще я люблю такое, поэтому пришлось подзадержаться до самого начала матча.

4. Сходил я стало быть и на матч. Билет у меня был прямо над русской трибуной, той самой, куда билетами барыжил наш РФС втридорога, там стояло около тыщи наших агалов, но и трибуна сверху была занята местными русскими, вперемешку с местными, как это ни странно, эстонцами. Атмосфера на трибунах меня уже давно радует гораздо больше, чем атмосфера на поле, потому что такое количество откровенных дебилов и кандидатов философских наук, встретившихся в одном месте в одно и то же время, надо поискать.







Не остался я разочарованным и сейчас. Фриков было хоть отбавляй и с нашей, и с эстонской стороны. Радовали, как обычно, многочисленные банера с названиями городов – в основном конечно Питер, Москва, районы Питера, районы Москвы, ну и ряд Смоленсков, Тул и Орлов также присутствовал. Особенно сладкое сосание под ложечкой вызвала встреча у входа на трибуну триколора с надписью «Мурманск», у которого я незамедлительно сфоткался, сказал волшебные слова «Семёновское озеро» его пьяненьким обладателям, чем вызвал их восторженный вой.

С грустью посмотрев на место, где всего лишь два года назад красовались вывешенные нами девять заветных букв - «Ярославль», я, тем не менее, улыбнулся, потому как на этом месте была выброшена весьма неоднозначная трёхметровая тряпка «фром Сайбериа виф лав», вот и пойми, что это, то ли это намёк на то, что обладатели тряпки только что прибыли из Сибири и всех любят, то ли на то, что скоро в Сибирь вероятно убудут сами эстонцы. Полиция решила не искушать судьбу таким неоднозначным выбором и тряпку за пять минут свернули.

Во время игры регулярно появлялись небольшие простынки из серии «Руки прочь от нашей Победы», «Держись, солдат», в общем, всё это на следующий день будет на первых страницах какой-нибудь там «Эсти пявалехт» с комментариями из серии «они приехали, все пьяные коммунисты, и в своих разнузданных оргиях за водкой жрали эстонских младенцев».

Я наблюдал за действиями на поле и трибунах философски-спокойно-отрешённо – этому способствовали звонки с Родины, пару раз порадовался, когда наши забивали голы, какая-то блондинистая девочка во время второго гола от радости по-моему подавилась собственным языком, я тоже так хочу, ну собственно и всё. Вечером, согласно настроению, гулять не стал, и в 11 часов уже сладко спал у себя в Старом Томасе, слушая вопли под окнами из серии «И по Европе прошагав, несли мы гордо русский флаг», а также естественно лучший пьяный суперхит всех времён и поколений «На поле танки грохотали». До хаты я шёл через Бронзового Солдата – там окончательно облагородили тысячи цветов, сотни свечек и множество флагов – в темноте всё вместе выглядело мистерично.



Вот с чем я ни разу не знакомился, так это с раноутренним Таллином. Вообще, самое лучшее время для впитывания духа Города – это когда нет людей. А обычно это бывает либо ночью, либо ранним утром, либо когда дубак, либо когда в каком-нибудь ТЦ на окраине распродажа. Рейс у меня был в 12, встал я в шесть, так что время на знакомство у меня было вдосталь. Им, то бишь знакомством, я остался очень доволен. Обычно этот город для меня был пьяно-весёлым, с кучей народу и узкими улочками, забитыми бухим интернационалом. Узкие улочки никуда не делись, интернационал спал по отелям, дыша перегаром на соседей, а вот мартовское балтийское солнце – это всё-таки нечто. Оно резкое, оно холодное, оно безумно яркое, такое, что режет глаза. Каждая деталь окружающего мира – как на ладони. Поскольку на данный момент окружающим миром были домики 14-19 веков, брусчатая мостовая, соборы и закрытые лавки, то всё это вселило в мою истерзанную душу покой и дух благостного созерцания. Я был всем доволен, всех любил, даже Дантеса, Фанни Каплан, Малахова и Олю Бузову.

Сходил наверх, на холм Тоомпеа, обшарил все смотровые площадки, заглянул в каждый дворик, к своему удовлетворению, нашёл старые добрые, неотпидорасенные до блеска фасады маленьких домиков. Весь центр вылизан, но во двориках ещё можно найти остатки былой роскоши – эти обычные старые дома, без дебильных стеклопакетов и домофонов.







Продолжаю поток лирики, нахлынувший на меня, я решил заглянуть и в парк Кадриорг, ведь я там так и не был, да и сотрудникам эстонского посольства обещал опять таки пройтись по его дорожкам. Взял такси, там в общем недалеко, но как говорят англичане тайм из прессинг, парк девственно пуст, на прудах не менее девственная ледяная корка, но уточки рядом преданно крякают и ждут её схода. Дворец Петра I, обещанные сотрудникам посольства прогулки по дорожкам, вышел на берег Финского залива к памятнику «Русалочка», это не такая фря, которой в Попенгагене всё время голову пилят, а памятник погибшим русским морякам, ещё дореволюционный, и, надо признать, безумно мне понравившийся.

Снова такси, завтрак, пара улиц, и снова такси, и аэропорт, такой же пустой, как и утренний город. Винтовой пепелац на 25 носов, в основном куда-то спешащих (невероятно) финнов и таких же, как и я, бедолаг, которых жизнь заставила возвращаться домой в Отчизну побыстрее. Взлетели, и перелёт между Таллином и Хельсинки был самым коротким в моей жизни – 25 минут, причём как только взлетели из пункта А, виднеется уже пункт Б через финзалив. Очень красиво, солнце заливает своими лучами весь залив, отличная словесная конструкция, мелкие островки, шхеры, финская земля, посадка, вылизанный аэропорт Хельсинки, не то что плюнуть – дышать жалко, пара тёмной Лапин-Култы, пара киндер-сюрпризов, майка Суоми, персонал – одни узкоглазые – вот и все впечатления мои от Финляндии. Взлёт. Снова островки, снова шхеры, слева Выборг, справа Нарва, потом Сосновый Бор, Ломоносов, АЭС, Кронштадт, и тут! Тут я вынужден прервать свои перечисления.

Вид, открывшийся мне во время полёта над Питером, не сравнится ни с чем. Мы летели прямо над центром, на низкой высоте, пересекли весь город с запада на юго-восток, захваленное уж мною мартовское балтийское солнце освещает каждую деталь рельефа. На Неве был ледоход, было видно, как лёд скопился между биржей и Зимним, сдерживаемый толстыми опорами Дворцового. От города шёл такой поток энергии, эта была ТАКАЯ МОЩЬ, что я сидел как оглушенный, не моргая, пялясь и пялясь на огромный город до тех пор, пока он не скрылся за хвостом. Панорама Питера – одно из самых ярких моих впечатлений за всю поездку.

От Питера до Москвы смотреть было не на что, кроме великого города Боровичи Новгородской области, поэтому мне пришлось запить финской Лапин-Култы, ибо борт был финский, а стюард – понимающим, выдавшим мне четверную дозу. Лапин-Култа создала в моей душе окончательный, тотальный, бесповоротный коктейль из лирики, философского отрешения, Питера и естественно самой Лапин-Култы.

Я не знаю, вернусь ли я в Эстонию. Я знаю её, как мне кажется, уже от и до. Можно снова окунуться в утренний романтичный Таллин, а можно и в вечерний – пиво-угарный. Можно съездить туда на выходные, можно снова на футбол, если, конечно, препоны, устраиваемые деградантами в посольстве, будут стоить того. Многое можно. Я сыт этой страной, но не по горло, нет, это приятная сытость человека, съевшего несколько раз один и тот же вкусный, спокойный обед. С первым, вторым, третьим, с рюмкой красного вина и с приятным собеседником. Такой обед можно скушать и снова, но в мире много вкусных обедов. Но лишь один кадр в моём мозгу нарушает эту сытую гармонию. Это маленький мальчик, ползающий по расстеленной в коридоре большой карте СССР, и внимательно смотрящий широко раскрытыми глазами на причудливой формы островки у западного побережья огромной страны, читающий названия, и шепчущий себе под нос: «Сааремаа... Хийумаа... какие интересные острова... как же там наверное интересно жить... когда-нибудь я обязательно там побываю»

панорама Питера опять не влезла из-за ограничений картинок

ну и форум, волчьи законы