шкаф-купе, мини-рассказ.

Я протягиваю руку, и предо мной раздвигаются стены - это шкаф-купе.

Шкаф-купе.
v.0.3 от 20.09.2011

Жена давно пилила меня покупкой этого модного девайса, и вот мы ходим в мебельном супер-мега-гипер-мракете, глазея на извращения дизайнерской фантазии над кошельком обывателя.
Супруге захотелось в туалет, а мне – почему-то кофе, хотя, я его почти не пью, предпочитая зелёный цейлонский чай без прибамбасов. Договорились встретиться на переходе с третьего этажа на четвёртый.
Я уже давно заметил, что с увеличением количества всевозможных шкафчиков и полочек, уровень энтропийного хаоса в квартире только возрастает, поэтому, проходя мимо до неприличия огромного кол-ва секций крыла "Б", смотрю на это бесконечное безобразие форм и расцветок взглядом обречённого узника, как это и подобает жертвам общества потребления.
Часы маячили в районе семи. Судя по сухим, дежурным взглядам редеющих толп посетителей, прошедший рабочий день давал о себе знать. Продавщицы всё чаще поглядывая на часы, начали прихорашиваться и собирать сумочки.
В мозг ударил резкий аромат кофе, сразу же напомнив о цели моего броуновского движения. Идя на его запах, сворачиваю в очередной павильон. Вместо кофе-автомата там стоит молодая особа в гольфах. "Поклонница анимэ или хентая?" - почему-то мелькнуло у меня в голове. "Надеюсь, ей уже восемнадцать"- пронеслось в ней же следом, слегка напугав этим своим "надеюсь".
Глядя на почти безупречное "каре" с антрацитовым отливом никогда не знавших краски волос, подумалось, что красивость блондинок - это все лишь рекламный мем, слишком промывший мои мозги.
-Простите, а где тут автомат с кофе?
-"Тут" - это "там", на переходе в крыло "В", девушка махнула на зюйд-зюйд-вест.
-Ходить туда далеко, поэтому я варю сама, а что вы хотели?
-Всё зависит от того, что вы мне предложите,- сказал я, как-то
глупо улыбнувшись. И, через небольшую паузу, стараясь казаться серьезным, добавил: "купе" у вас есть?
Мои глаза буквально ощупывали, насколько выпукло выпирает её плоть над туго застёгнутым верхом чёрной юбки. Не то чтобы девушка была толстая, просто, на худышках одежда сидит как банный лист - словно приклеенная, у остальных же, слегка выдающиеся особенности женской натуры напоминают зрителю, что какая бы одежда не была - она вторичная условность, и её роль - скрывать и подчёркивать...
-Пойдёмте, я покажу Вам "купе" - девушка протянула мне чашку с кофе. Чашка ушла в один глоток, пытаясь смыть во рту запах дешёвой "балканки". Я даже не понял, был ли он горячим... Взяв меня за локоть так, что я почувствовал кольцо на её безымянном пальце, она повела меня куда-то влево и вглубь своего павильона.
-Вам в коридор или в спальню, с зеркалами или без? - с какой-то плюшевой вкрадчивостью заворковала она.
-Ну, чтобы протянул руку и стена открылась. Можно и с зеркалом, только если в нём я увижу нечто вроде Вас, а не сомнительного небритого мужлана вроде меня.
Девушка беззвучно засмеялась, это почувствовалось через руку, всё ещё держащую меня за локоть.
Почему-то вспомнилось о не принятом утром душе и про носки, которые собираюсь сменить вот уже два дня подряд.
-Вот, это с немецкой навеской, а это - с нашей. Ход лёгкий,плавный, по надёжности разницы практически нет, главное - чтобы не пластмасса и не Китай.
-А есть персиковый, ну, или как он правильно называется? Высвобождаю мягко свой локоть и перехватываю её руку, держа, словно цветок на раскрытой ладони её хрупкое запястье.
-Вот, этакий "утренний загар знойной женщины", - показываю на её бархатистую кожу, мягкого, прибалтийского загара, и глядя прямо в глаза...
«Сколько же ей на самом деле? Двадцать один, двадцать пять? Семнадцать?» – субтитрами на мониторе сознания проносился табун разномастных мыслей. Проклятые гольфы снимали с девушки три-четыре года.
-Знаете, это очень редкий цвет, - журчала девушка, у нас из этой серии есть только кровать, а шкаф можно заказать по каталогу, хотите взглянуть? В голове пронеслась безликая толпа вариантов ответа, выдалось почему-то: - «Буду премного благодарен, сударыня!»
«Э-э, поручик Ржевский, куда вас несёт?!» - субтильным субтитром, словно эхо, аукнулось там же.
Девушка нагнулась за каталогом к приземистой тумбочке так, что её бедро мягко вошло между моих ног. Весьма обтекаемые формы вызвали бурное сопротивление среды в моих брюках.
Между дальними шкафами мелькнул силуэт, почему-то я сразу узнал его – это девушка стояла у туалета, когда мы расстались с женой. Она была с веером, махая им от груди так, что до меня плотным фронтом доносился какой-то странный запах её духов. Я даже не понял, кто первым из нас пошел в эту сторону…
-Вот, такой цвет вам подойдёт? Упругость попки у гольф плюхнулась на одну из широченных кроватей, положив каталог на округлые коленки, и как-то странно-волнующе посмотрев на меня снизу вверх. Ох уж этот влажный взгляд, в котором, как солнце в росе, заиграли чертята и женские смешинки.
Думать о чём-то было бессмысленно, и, я просто бросился на неё, твердя между поцелуями: "нет, не такой"; "да"; "да, такой"; "нет..."... Синяя жилка на её шее отстукивала азбукой Морзе прямо в мой мозг: «пульс - это фрикции жизни» - и прочую билеберду.
Стабильность девятого вала чувств начала спадать, и бурное море страсти стало приобретать очертания неглубокого пруда адюльтера, размером 3 на 4 метра.
-Одевайтесь, - спокойно ответила довольная девушка в гольфах, - вас уже жена ищет, вам туда, - она показала чуть левее норд-оста.
-Жена? А..., но времени действительно уже не было - "маркет" закрывался. Угорелый бег по этажу несколько привёл меня в чувство.
-Где тя черти-то носят? - услышал я негодование жены.
-Так, это..., тут эскалатор, а ступеньки-то там..., здесь два выхода!- с наглостью обречённого я неопределённо махнул рукой, ...и кофе...
- Давай быстрей, кофе...! Магазин закрывается! Я тут присмотрела пару шкафов, но, надо будет ещё на втором этаже глянуть. Поедем в следующую субботу? Моё фрустирующее молчание было истолковано как согласие.
«Какое странное послевкусие у этого кофе...» -в голове как-то само думалось в этот момент. На первом этаже, возле рецепшена, толпились охранники и прочая обслуга гипермаркета. У некоторых в руках были деньги, причём, многие посматривали в мою сторону. Я заметил, что те, кто деньги отдавал, смотрели на меня как-то сострадательно-насупившись, а те, что принимали – с озорною издёвкой, и только что мне не подмигивали. Синеватый свет мониторов, на которые выходили картинки со всех камер маркета, придавали их лицам какой-то нездоровый оттенок.
Почти у самого выхода, слышу знакомый голос девушки: - "Бинго! 17:4 в нашу пользу!" Я обернулся, но различить её среди загудевшей рецепшен-толпы, не было никакой возможности. Вместо этого, перед глазами встала её задранная кверху чёрная плиссированная юбка, трепетавшая и искрившая статикой на пледе, словно гигантский чёрный цветок с огромным пестиком. Странная штука эти цветы; пестик, такой однозначно-фаллический символ, а, на самом деле - женский половой орган. Я невольно протянул руку, и стена с «цветком» раздвинулась, превратившись в... камилавку с каким-то загнутым жезлом на всё том же пледе.
К трамвайной остановке подходила "семёрка", почему-то ещё издали начав трезвонить. Огромная, пустая сцепка, вагонов из тридцати-сорока, неслась мимо остановки, трезвоня и трезвоня...
Я включился. Рука привычно упала на будильник, и он затих. Ноги нашли шлёпанцы, и, словно зомби, проковыляли на кухню. Консервная банка из под шпрот была переполнена Балканской звездой, а раковина - посудой. Привычно закурив, почувствовал какой-то странный привкус во рту... Почему-то захотелось купить шкаф-купе, и привыкнуть раздвигать стены.
В отличии от жизни, день только начинался.

Это сообщение отредактировал mr_Ro - 11.11.2011 - 21:24

Всем привет!
Написал продолжение:
На всякий случай, во второй части, эротическую составляющую сделал скроменее.
;-)
Наслаждайтесь:

Часть 2
Беглец в булочную.
v. 0.2 от 11.11.2011

Я включился. Рука привычно упала на будильник, и он затих. Ноги нашли шлёпанцы, и, словно зомби, проковыляли на кухню. Консервная банка из под шпрот была переполнена Балканской звездой, а раковина - посудой. Привычно закурив, почувствовал какой-то странный привкус во рту... Почему-то захотелось купить шкаф-купе, и начать раздвигать стены.
В отличие от жизни, день только начинался.
Планов на сегодня не было, да и какие планы у одинокого пенсионера? Разве что поход в булочную. Руки и ноги стали куда тоньше и легче, чем сорок лет назад, но, справляться с ними стало труднее. Да, именно так: не использовать, а справляться.
Открывание двери, спуск по лестнице и ходьба по улицам, эти, и другие мелочи начинают походить на путешествие хоббитов по Мордору. Впрочем, если последние могли его победить или убежать, то я – нет, ибо Мордор был не снаружи, а внутри меня: спина, суставы, руки - всё устало дрожало и ныло от невидимых утяжелителей и замедлителей, которые были на всём, что только можно утяжелить и замедлить. Будто на мне была кольчуга, сплетённая из колец всевластья.
Эмоции и желания сильно упростились и побледнели. Алкоголь, вкусная, но не здоровая пища, ночные бдения и дневные приключения уже были неподъёмны не только для кошелька, но и для желудка, печени, геморроя, души и иже с ними. В сущности, я стал назгулом-кольценосцем, но без магии и покровителей, с бренным и весьма обременительным телом. То, что было когда-то источником желаний и удовольствий, превратилось в клоаку дискомфорта и проблем.
Ревматичные пальцы плохо слушаются, но, дверь всё-таки закрывается. Вокруг город, в котором родился и вырос. Как и моё тело, он больше похож на иллюзию: почти нет знакомых, полное отсутствие дорогих и близких людей. Да и с память барахлит: даже соседей я вижу словно в первый и последний раз. Странная одежда, иная музыка, непонятные выражения, замысловатые слова, чуждые разговоры, вещи и витрины. Другие интересы и ценности. Другие – не значит лучшие.
Да, магазины забиты до потолка, но чем? Я бы сменял не раздумывая эти декалитры химии на бутылочку «Буратино» или «Жигулёвского» из, как говорят англичане - «паст пофиг континус».
Один из героев «Матрицы» предал своих товарищей, чтобы есть такую же байду как они, но, имеющую вкус, вид, запах, цвет и текстуру настоящего мяса. Мне же никто даже не предлагал выбрать между красной и синей пилюлей. Такой вот заворот в библейской притче о чечевичной похлёбке.
Кто-то действительно верит, что это вот и есть «Докторская колбаса»? А там – «молоко»? А тут - конфеты «Маска»?
Это такие же фантомы, как и сам город, с закрытыми заводами, с открывшимися офисами и магазинами по торговле иллюзией, за бумажки и электронные цифры на таких же электронных счётах.
Из булочной я прихожу не один – со мной Архаровна. Никто не знает её настоящего имени, да и не хочет знать. В обмен на ванну с пеной и шампунем, шпроты и дешевую водку, она прибирается у меня, моет посуду, готова поддержать разговор о чём угодно, ну, и так – по-мелочи... Не знаю, как англичане придумали «фюче индифенет тенс», но, Архаровна, своим неопределённым возрастом, одеждой и мотивами, вызывает у меня именно такую ассоциацию, хотя, на первый взгляд, от «past пофиг» в ней должно быть всего куда больше.
Похоже, мытьё окон сегодня отменяется. На стену вешают транспарант с грустящее-скучающим премьер-министром, и надписью «нас объединяет Россия». Судя по лицу, Россия – это единственное, что ещё объединяет его с нами. Да, а внизу кресты – то ли церквей, то ли кладбища – без очков с улицы было не разглядеть. Впрочем, наши окна регулярно завешивают транспарантами, виноват – баннерами. Помню, только на это окно повесили портрет Молотова, как пошел мелкий дождь, и у него почему-то потекли усы…, какой был скандал! Говорят, и при царе окна в нашей квартире тоже завешивали. Уже сменились три формации, а виндоуз всё так же завешивают банерами. «Виновата система, систему надо менять!» - читаю я уже несколько десятков лет в газетах, но, счастья от перемены мест слагаемых не становится больше, скорее, даже наоборот. А вот в «Бесах» всё больше было про людей, а не про систему…
Впрочем, рядом с окнами есть ещё одно – метровая «плазма». Сын отчего-то расщедрился и подарил её в середине девяностых, как будто знал, что скоро погибнет в аварии. Досталась она ему, как он говорил – даром. Какой-то рейдерский рейд или банкротство фирмы – не знаю. Вот уж действительно: бойся данайцев, бесплатно дары приносящих…
У этого «плазмодия» - куча каналов и все они работают круглосуточно. На окне, что завешен транспарантом, у меня жалюзи, так что я могу регулировать яркость и контраст даже на нём. Заметил ещё вот что: чем скучнее от растущих бетонных коробок становился пейзаж одного, тем больше каналов появлялось на другом – просто какой-то закон сообщающихся сосудов!
Архаровна помыла себя и посуду, и, ничуть не расстроилась от того, что окна мыть не надо. Выгребла всё из холодильника, шинкуя и жаря одновременно. Мы сели за стол. Завершающий её микс был из трехсотграммового бокала обжигающего индийского растворимого кофе и, опрокинутым вслед за ним последним стаканом водки. Поняв, что праздник жизни для неё на сегодня закончился, она взяла в рот. Спирт обжег мою плоть о её разгорячённое кофеином нёбо, словно знойно-наждачное дыхание самума. Редкие зубы и шрам на языке привычно сломили моё упорное сопротивление. Сперму, косточки из варенья и фруктов она глотала для гормонального баланса, очистки организма, перистальтики и чего-то там ещё.
Профилактику простатита Архаровна зажёвывала бутербродом уже проходя коридор, и уже перед самой дверью успела получить антицеллюлитный месидж-массаж, в память о лучшем прошлом для неопределенного будущего...
Был город, был целый город людей, вещей, привычек и образов жизни.
Где это всё? Куда оно делось? Что это за реальность, если она исчезает словно мираж? Раствориться ли вместе с этим миражем или стать по-настоящему реальным и остаться? Но как? Если я не могу отключить все эти виндоуз-банер-миражи-телевизоры, каждую секунду пересекающиеся во мне, значит, надо отключить зрителя – т.е. себя! И тогда, вещающий в пустоту телевизор обессмыслится и вырубится, обнажив оставшуюся реальность вечности.
Открыв окно и, резанув по полотнищу, шагаю в пустоту… В голове промелькнуло: «а разве миражи допустят исчезновение зрителя?»
Я обнаружил себя дремлющим в кресле перед включенным телевизором. Вечерело, зажглись уличные огни. Через уличный свет проступило скучающее лицо премьера, оно смотрело в телевизор, из которого оно же смотрело в окно. Каждая из этих параллельных реальностей жила какой-то своей, самостоятельной жизнью, пыталась пересечься в моей голове. Я попытался переключиться.
По ретро-каналу шли «Чародеи»; тройка лошадей мчится и мчится куда-то в Новый год, и в новые дали. Огромная вереница из несущихся троек скачет и скачет мимо меня, звеня и звеня бубенцами…
Я включился. Рука привычно упала на будильник, и он затих. Ноги нашли шлёпанцы, и направились в кухню. Тарелка с останками тунца гордо выпячивала вертикально затушенную сигару, а раковина оскалилась горлышками коньяков, словно жерлами пушек. Привычно закурив, почувствовал какой-то странный привкус во рту... Почему-то захотелось растворимого кофе, и путешествия в какой-нибудь забытый Богом оазис.
В отличие от бурного вечера, жизнь продолжалась.


Это сообщение отредактировал mr_Ro - 11.11.2011 - 21:25