Машина времени, 20 апреля, театр им.Волкова, 19.00.

Krasaviza

нюхали или анализ крови брали?

Щас дровишек добавлю:

Что касается «Машины» — у нас была своя алкогольная история. В давние годы, в нелегальные времена любой сейшн был праздником. Поэтому, естественно, выпивалось, но основная часть выпивалась всё же после сейшена, а перед концертом — чуть?чуть, для куража, или, как говорили, «для завода». С семьдесят девятого года мы отправились в бесконечные гастроли, и сейшены превратились в концерты — приятную, но всё?таки работу. Наши глотки не выдерживали гастрольного графика (понедельник?пятница по два концерта в день, суббота?воскресенье — иногда по три). Я ещё не имел никакого авторитета и не мог запретить продавать третий концерт — публика ломилась, а директора программы изумлялись — мы ж для вас стараемся, вам бабки не нужны, что ли? Так вот, глотки садились, и коньяк в небольших количествах был просто необходим (рюмка перед первым концертом, ещё одна перед вторым). Коньяк — грузинский или армянский — три звёздочки — повсеместно продавался в артистическом буфете за кулисами дворцов спорта. Я настолько насобачился, что замечал недолив в два?три грамма и выигрывал все споры с барменами, какими бы честными у них ни были глаза. Однажды в городе Волгограде за три минуты до третьего звонка, покупая в буфете две по пятьдесят себе и Кутикову, я заметил вслух, что уже пятый раз оплачиваю это удовольствие, а то, что у Кутикова в концертных штанах нет кармана для денег, так это не причина. Гордый Кутиков, опорожнив рюмку, повернулся к буфетчице и произнёс: «Будьте добры, сто пятьдесят лучшего коньяку для моего друга!» Впечатлённая буфетчица подала мне почти полный стакан. Я принял его залпом и сообщил, что не могу уйти, не ответив другу. Пришлось и Сане махнуть сто пятьдесят. К этому моменту звонки уже отзвенели, в зале сняли свет, и публика послушно заревела. На сцену я вышел легко — как обычно. Первая песня называлась «Возникает из недопетости…», и я пел её один под гитару в луче пушки. Ко второму куплету случилось страшное — я понял, что не могу координировать все свои действия, потому что приходится одновременно делать массу вещей — зажимать аккорды левой рукой (в нужной последовательности!), правой — перебирать струны в строго определённом порядке и при этом петь, попадая в ноты и не путая слова. Я покрылся холодным потом. От ужаса я, кажется, выдавил весь коньяк через поры, и к последнему куплету стало легче. Не люблю коньяк до сих пор.

Из книги А. Макаревич "Занимательная наркология" ( Первый отрывок оттуда же)

это обычная песня: артисты , мол, пьяные всегда работают...

интересно, а если понюхать анализ крови, то можно определить?
вот раньше например мочу пробовали на язык. с целью определить сахарный диабет. или что-то такое...