зимняя Швеция, рассказ

это просто праздник какой-то (с)

РАдость
тебе должно понравиться)
http://community.livejournal.com/ru_travel/17470091.html

не не тут выкладывали как то около года назад фотки из склепа итальянского вроде вот там точно должно понравится....

в Барселоне, вроде, музей костей...

хочу )

а дальше?)

Ян?



по сабжу. читала - веселилась. даже пафос в тему.
очень добрая история))
полагаю, если нет продолжения, то большепочтинепили?

спокойно, Дубровский, я Маша

пили, конечно, без фанатизма... буду учить читателей искусству элегантного пьянства в Европе и на массовых мероприятиях

продолжение будет... ждем совпадения наличия времени и настроения... я жду)

когда ж про Италию-то будет настроение, черт возьми?

Какая из четырех Италий?)

Первые две уже описаны, причем первая красочно

Мы чапали пешочком по элитарным набережным в исторический центр города, Гамла Стан, который нами сразу был чутко переименован в Говностан. Вовсе не из какой-то лютой персональной ненависти к средневековому Стокгольму, о нет, и не из мести за проигранную Нарву в 1700-ом, а тривиально для собственного корыстного удобства. После переименования название сердца шведской столицы, да и само сердце, стало попахивать каким-то второсортным азиатским государством, ну да это не беда.

Столица мстила за столь небрежное отношение, и по мере нашего приближения к духовному центру города двоим участникам концессии становилось все хужее. Надышаться можно было только ветром, фотики еще не тряслись в руках, все-таки мы еще дьявольски молоды, но зубы уже начались сжиматься.

Андрюша был в духе, и всю двухкилометровую набережную ныл, какие же мы с Валентином конченые люди. Андрюша чуть ли не торжественно клялся на походном Евангелии, что больше с нами никуда не поедет, на ходу придумывал термины «черный четверг», бормотал себе под нос совсем уж мерзкие ругательства, и даже сравнивал нас с пассажирами чартерных рейсов в Египет с российскими туристами.

Попутно с причитаниями Андрюша фотографировал все кажущиеся ему интересными нюансы зимнего города, от мраморных мальчиков с маленькими писями до антилосиных отбойников на шведских авто. Мы с Валентином особо не отнекивались от андрюшиных наветов, проклятыми пидарасами себя признавали, обещали больше так не делать, сами понимаем, нам уже почти тридцать, и вообще, всё, всё сделаем, только отведи нас в ирландский паб.

На него-то мы и рассчитывали в Говностане, как раз пока пошакалим по окрестностям, там и время обеда настанет, можно начать сдерживать собственные честные слова, ноги в руки и бежать в неведомый нам пока паб.

Зимний Стокгольм красив, как красивы по-зимнему все приличные города. Мне нравится этот город, за дух и атмосферу, ну а более всего - за северный модерн. Поиск архитектурных излишеств мы наметили на вторую половину дня, после паба и light opokhmel, ну а сейчас просто пошаримся по центру.

От недавней россиянской усталости не осталось и следа. Я снова на коне, я снова Д'Артаньян, я снова могу любить и быть любимым, поить и быть поимым. Весь мир в кармане. Чистое стеклышко то, кристальчик.



Я очень люблю такие моменты, это одно из самых приятных состояний в жизни – ты идешь в хорошем настроении, в компании друзей по качественному, добротному иностранному городу, тебя никто вокруг не знает, можно показывать язык проходящим мимо девочкам, мы черно юморим и просто юморим (как могут юморить только мужчины, в отсутствие конкурирующего пола), перетираем архитектуру, подмечаем мелкие нюансы на улицах (от красивого барельефа до срущего с набережной на катер эрдельтерьера), и обсуждаем архитектурные детали проходящих мимо герцогинь и валькирий.

Их было мало, равно как и вообще людей, все-таки утро, да и Стокгольм, да и зимою.



Зима была очень снежной и весьма холодной для здешних мест, кругом было царство сугробов, льда, торосов, и пробивающиеся сквозь это белое царство эстетичные фрагменты вековой человеческой жизнедеятельности.





Стокгольм определяет большое количество водной глади, без моря и озера Меларен город не представить, но сейчас почти всё было подо льдом, лишь поток Стрёмен, как обычно, крушил его в своем опьянении свободы, на его поверхности плавали утки и лебеди. Правда, не удивлюсь, что при таком то дубаке это были муляжи, разбрасываемые властями города для колориту.



Этак я скоро стану Виталием Бианки, как будто я не похождения троих ярославских алкодоходяг вдали от Родины описываю, а экосреду Западных Саян. Следующий этап – описание отела молодых олених и выражения при этом их глаз, нет, с этим явно пора завязывать.

Тем более, что мы наконец-то дошли до королевского дворца, здесь нам встретились едва ли не первые люди на всем пути (после пары валькирий и бестий) – королевские гвардейцы.

Естественно, Валентин немедленно стал до них доябываться, не забываем, что доябывание до людей – хобби Валентина в любом состоянии.

Серьезная профессия королевского гвардейца в любом порядочном королевстве – тяжелый труд, в первую очередь требующая мужественности и выносливости.

Валентин заеб@л выносливого бравого гвардейца за полминуты.



Он никак не мог удовлетворить два страстных желания Валентина - вкратце рассказать о себе и сфотографироваться с ним, подержавшись за автомат. Но Валентин не расстроился, ведь фотография не главное, главное – общение. Мы пошли прочь от дворца, плутая по узким улочкам, в этот час совсем пустынным. Ничего не работало, народа нет, автобусы с россиянами с паромов еще не прикатили, кругом сугробы, в общем, идеально.

Вдобавок и паб нашли. Он, естественно, тоже еще не работал, в европейских странах вообще проблемы с часами работы чего бы то ни было – то еще не открыто, то уже закрыто, как в истории про пирожок с начинкой, мол где она – недокусили, ням, а, сейчас где - да перекусили уже. Тщательно записав время открытия паба на манжете моей белоснежной рубашки, мы начали, как акулы вокруг атолла, нарезать круги, коротая время до открытия.



Именно в эти счастливые часы нами было приобретено свежее хобби – коллекционирование фотокарточек погибающих и уже погибших местных велосипедов. Как известно, в Швеции, да и не только, очень любят перемещаться на велотранспорте, это бесплатно, полезно, тебя любит общество, да и умрешь на пять лет позже, чем надо. Одни плюсы.

Но даже в благородной столице зимой на веле особо не погоняешь (хотя и таких идейных гуру хватало), поэтому все сознательные стокгольмцы ставят велики на зимний прикол. Естественно, чтобы не занимать лишнего места в известных на весь мир стокгольмских коммуналках с клопами (где и живет подавляющее большинство шведов), все велосипеды зимуют на улицах.





Картины зимовок велосипедов представляют феерическое зрелище. Бедолаг совсем не щадят, их унижают, по ним бегают, ходят, на них плюют, их воруют, у них отрывают колеса, на них пишут грязные ругательства. Такого мракобесия и фашизма над несчастным средством передвижения я не видел нигде – велосипеды и их остатки валялись под ногами, свисали с набережных, вмерзали в сугробы, они массово погибали подо льдом, их закидывали потехи ради на крыши киосков.

В ходе попутных исследований и формирования коллекции были выявлены такие подвиды мест гибели великов, как «братская могила», «массовое захоронение», «могила неизвестного велосипеда» и «смерть одинокого героя». Только по пути в южный район города – Седермальм, было обнаружено не менее сотни погибших и агонизирующих двухколесных страдальцев.





Седермальм – это такой остров-райончик в центре города, подобный которому есть в каждом мало-мальски порядочном еврогороде, по крайнее мере, как гласят путеводители. Типа когда-то местную богему (художников, гламурных студентов, артистов, певцов, кокаинщиц, отставных председателей парламента, морфинистов и спятивших миллионеров, в общем, всех пьяниц и тунеядцев города) задолбал вычурный и официозный центр, и они облюбовали какой-нибудь район поблизости стали там пьянствовать вместе. Такая история придает замшелому (или в меру замшелому) району некую ауру в глазах лоховатого современного туриста, что позволяет местным отелям и кабакам держать цены на уровнях фешенебельного исторического центра, а не на уровне того, чем этот район на самом деле является – второсортной сранью. Гость города бродит, ища богему, художников и абсентные пьянки, но находит в лучшем случае лишь ссущих в урны синих английских туристов.

Такую историю о подобном районе можно прочитать в путеводителях про почти каждый крупный город загнивающего капиталистического мира, итак, в Стокгольме это – Седермальм, но он хотя бы более-менее приличный, более того, он – практически часть этого самого официального фешенебельного исторического центра (напомним, сердце которого – это Говностан). Самое главное, к чему я начал всю эту тряхомудию – это тот факт, что район колоритный, скалистый, и с одной из скал открывается практически самый лучший вид на город, поэтому мы идем туда.



Дорога к виду была тернистой и сложной. Валентин доябывался до проходящих мимо фурий и даже маленьких собак, я фотографировал погибшие велосипеды, Андрюша на ходу продолжал лекции на тему «Пьяные русские свиньи, их роль в современном обществе в целом, и жизни Андрея в частности», но и он уже начал успокаиваться.







Седермальм (Южный Холм) – симпатичный старый райончик, столь отличающийся от его собрата Норрмальма (Северный Холм), который полностью снесли в 1960-х ради строительства даун так сказать тауна. Мне вообще нравится читать про историю развития стокгольмских районов, находящихся на разных островах, насколько же они не похожи друг на друга, и в то же время образуют единый ансамбль.



Стокгольм вообще в целом красив конечно, и, любуясь панорамой Говностана, Ридарсхольмена и озера Меларен, я в очередной раз подумал, что в принципе, несмотря на все те лишения и страдания, которая испытывает агонизирующая Швеция сегодня, жить тут можно.



Помнится, в предыдущую поездку тремя джентльменами небольшая Шкода Фобия мчала нас по западному побережью страны из Осло через Гетеборг на юг, в Мальме и дальше в Данию, а я лежал под шафе на заднем сидении в обнимку с ящичком пива Спендрупс, и орал: - Я остаюсь! Я остаюсь! Я буду здесь жить! Я хочу быть подданным Его Величества и согласен взять в жену его младшенькую!

Младшенькая, принцесса Мадлен, фотографию которой я видел в газете «Жизнь» – моя сверстница, вполне даже ничего себе, в общем, даже я был согласен жениться и породниться с королевским родом, но было две проблемы – надо было всерьез заявить принцессе о себе раз, а два – это какой-то конкурирующий хлыщ, Йонас Бергстрем, с которым принцесса даже осуществила помолвку. Однако, еще не вечер – в 2010 году справедливость восторжествовала и хлыщ получил отставку, помолвка разорвана, в общем, я не понимаю, чего принцесса сейчас-то теряется.

В таких имперских мыслях и пришло осознание того, что говностанский паб вот-вот откроется, а стало быть, пора вприпрыжку сказать назад на главный остров.
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ноги, мы скреблись в стеклянную дверь заведения, изредка подпрыгивая на месте. Трубы полыхали. Душа хотела спокойствия и умиротворения. Концерт будет только завтра, а сегодня у нас весь день в распоряжении, а стало быть, надо провести его с пользой.





Наконец, спаситель, молодой парень, профессиональный наливака, появился, неприступный мост через ров в сказочный замок опустился, и мы радостно вбежали вовнутрь. На удивление, совсем лютого похмелья не было, сказался длительный молодецкий сон и железный закон, который выполнил перед сном мой персональный автопилот – выпить литр воды, я конечно этого не помнил, но пустая бутылка валялась, браво, Киса, вот что значит школа!

В связи с этим Гиннес пошел легко, не пришлось насильно вливать убийственную токсичную жидкость через сжатые зубы страдальца. Наоборот, страданиями и не пахло, все было очень органично и приятственно.



Мир начал расцветать новыми красками. Веселый бармен загадочно улыбался (конечно, именно мне), Андрюша перестал читать лекции, Валентин был на одной волне со мной, вдобавок, вот-вот в город должен быть прибыть четвертый участник шведской танцевальной экспансии - Кирилл.

Не надо давиться бутербродом с останкинским паштетом, дорогой читатель, мол, а это что за негаданное появление на арене, я сейчас все расскажу.

Кирилл (он же Кирюша) – легендарный персонаж в узких ярославских, околоярославских и алкоярославских кругах. Я помню его еще вот такусеньким, когда он еще не сформировался как полноценная алколичность, и не стал лучшим би-боем губернского города Ярославля. Совместить свои увлечения бибоизмом и алкоголизмом Кириллу и его приспешникам удалось очень быстро.

Есть в губернском городе такая пешеходная улица, имени великого русского тенора товарища Кирова. Такая в каждом маломальском городе присутствует, для таких есть закрепившиеся штампы «местный Арбат» и «пешеходная зона в сердце города с культурно-общественными центрами». На деле это типовая тротуарная плитка, типовые фонари класса «новая Россия», социальные плакаты «Набат», «Папа, ней пей, папа, налей» и «Наши дети не должны болеть поносами», а между фонарями и социальными плакатами все пьяные лежат.

Кирилл и сподвижники быстро оценили плюсы «местного Арбата», и едва у них просыпалась жажда к танцам и бухлу, сразу раскладывали там оргалит. Запоминаем профессиональную терминологию би-боев, массово окультуриваемся, оргалит – это такая штука для танцев, на которой не больно крутиться на голове и можно классно скакать как раненая дикая собака динго.

Потом следовали безумные би-бойские пляски под дребезжащий магнитофон, сопровождаемые кровожадными воплями, и очарованные захватывающим ритмом заморского танца, горожане не скупились на монеты и даже пожамканные банкноты небольшого номинала. Быстренько забив себе на выпивос, бравые танцоры сворачивали заветный эргалит, и брутально пропивали навар не отходя от места работы. А там открывалось второе дыхание, и можно было раскладываться по новой, да и новый день уже наступил.

Но скоро заматеревший Кирилл понял, что все это мелкий пошиб, и в тандеме с другим алкобизнесменом - Сергеем (тонко описанным мною в рассказе о поездке по маршруту Брянск-Орел-Курск) решают открыть магазин молодежной одежды. Для этих целей у человека с погонялом «Клоун» была взята некая сумма денег в долг. Потом, правда, выяснилось, что основным донором был не сам Клоун, а другой персонаж под кодовым названием «мама Клоуна». Друзья снимают клочок торгового центра на площади Труда в губернском городе, и вывешивают там «стильную, современную молодежную одежду», которую привозили в клетчатых тюках из Турции.

Как мы уже знаем, бизнес не пошел. Непонятно, правда, почему – то ли потому, что коммерсанты всегда присутствовали на рабочем месте пьяными, то ли потому, что они блокировали в магазине молодых клиентов и предъявляли им ультиматум: - Выпустим из магазина только если станцуешь нам «краба», или же кричи «Зиг хайль! А может, потому, что в магазинчике на диване постоянно сидели выпившие друзья и приятели бизнесменов (включая и Валентина, и вашего покорного слугу) и горланили «Катюшу».

Начался стыдный период ликвидации бизнеса и процедура банкротства. Продажа остатков молодежной одежды с молотка и череда сложных дней, недель, месяцев отдачи кредита щедрому донору под кодовым названием «мама Клоуна».

Но тут вовремя произошла удача – Кирилла забирает в свои чуткие объятия Российская Армия.

Несмотря на совсем небольшой рост и природную грацию и пластику, Кирилл, естественно, попал в ВДВ, где он за свою природную свирепость и выносливость (ему даже не выдали оружия) получает кличку «Маугли».

Потом была куча побед во всероссийских брейк-дансовско-дабужных конкурсах, сладкая жизнь, дорожная романтика , несовершеннолетние поклонницы, шампанское брют, коктейльная вишня, всеобщее признание в мире молодежных танцев, слава и успех, да и мама Клоуна наконец отстала.
И вот пришла пора покорять Европу.

Самостоятельно осуществив визовую поддержку самому себе, упорный Кирилл получает -таки пропуск в высший свет брейк-данса в виде фестиваля в Стокгольме. Прибившись к би-танцорам из Питера, Кирилл пересекает государственную границу в районе финского города Котка, чтобы во всеоружии прибыть в шведскую столицу в целом, и в наш бар в частности.

И вот, наша задача – найти земляка в этом царстве капитала и оказать ему моральную и алкоподдержку. Ночевать Кириллу было негде. По классическому сценарию, молодой земляк, впервые попавший на загнивающий Запад, должен позвонить с мобилы с длинным непонятным номером, и за десять секунд проорать в трубку: - «ЭтоКирилл, янавокзаледенегнетвзялмобилуукакойтобабыприезжайтееслиможетеянавторойлавкеслеваотвходатутвысокоезданиеидеревокрасивое!» пип-пип-пип

Но Кирилл – уже опытный военный. Позвонив, он первым делом основательно спросил, где мы. Говорим, записывай адрес, вулица Стора Нигатан, 13, час здесь еще точно пропьем, дальше опять звони. В полной уверенности, что Кирилл если и появится в нашей жизни, то только к вечеру, мы опрокинули еще по пинтосику. И тут… вуаля… художник Иванов, явление Кирилла народу, спустя пять минут после звонка открывается дверь и в дверном проеме появляется небольшой знакомый силуэт!

Нет, Кирилл не стал гуру навигации, у него не было с собой подробной военной топографической карты Стокгольма, он не изучал город три месяца напролет перед поездкой. Все проще:

- Ну, вы мне сказали название улицы, я посмотрел наверх на табличку с улицей, по которой мы шли, смотрю – эта и есть, всего шесть домов до вашего осталось.
Правильно. Надо не париться по жизни, выпивать, попасть под влияние и опеку Правильных Сил, и ты всегда будешь идти по той улице, по которой тебе надо.

Так встречаются братья. Алкоподдержка молодому талантливому танцору была оказана немедля в виде кружки стаута. Кирилл был трезв, делился впечатлениями от компании питерцев, которые «мягко говоря странные», и которых он только что променял на нас, и вообще был доволен.



Ну, стало быть, мы пошли шариться по городу вчетвером. У нас даже появилась важная цель – найти дом, на крыше которого жил Карлсон.

Я очень любил и по-прежнему люблю Астрид Линдгрен. Мне никогда не нравились сказки из серии «однажды за тридевять земель, хрен знает кто, было ли, не было, бог-леший ведает, а кто слушал, молодец». Я люблю реалистичные сказки, положенные на нашу действительность, с реальными временными и географическими привязками, в общем, такие истории, которые могут (ты точно в это веришь!) случиться в жизни каждого мальчика.

Достаточно прочитать начало легендарной книги:

"В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом
обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья по
фамилии Свантесон. Семья эта состоит из самого обыкновенного
папы, самой обыкновенной мамы и трех самых обыкновенных ребят
-- Боссе, Бетан и Малыша."

Потом и район проживания будет упомянут – Вазастан.

Это не сказка, это просто пиршество для мозгов просто, какие там наболт коньки-горбунки и островы Буяны.

Больше всего я люблю истории с реальными географическими привязками. Чтобы всегда можно было открыть атлас (если ты не знаешь где находится место), и посмотреть, где же проходит дело. Возможно, именно так, в единении с художественной литературой, и слилась в едином оргазме в моей голове география, история, литература и кино. Смотришь какой-нибудь фильм – самое главное представить, где происходит действие, плюс исторический контекст. Иначе фильма не задалася. То же самое и с книгами.

Объяснение содержимому своей собственной башки всегда надо искать в детстве.

Казалось бы, ну вот Швеция. Создается впечатление, что ты всегда знал и про город Стокгольм, и самые крупные шведские города – Гетеборг и Мальме. Родился с этим. Но откуда? Выучил на уроке географии? Да-да, конечно. В школе на географии только этому и учат. Тебя заставили? Пытали? Вбивали насильно?
А все ведь просто, открываем того же Карлсона:

"-- Подумай, восемь лет назад ты появился на свет -- вот
таким крошкой... -- сказал папа.
-- Да, -- сказала мама, -- как быстро идет время! Помнишь,
какой дождь хлестал в тот день в Стокгольме?
-- Мама, я родился здесь, в Стокгольме? -- спросил Малыш.
-- Конечно, -- ответила мама.
-- Но ведь Боссе и Бетан родились в Мальме?
-- Да, в Мальме.
-- А ведь ты, папа, родился в Гетеборге? Ты мне говорил...
-- Да, я гетеборгский мальчишка, -- сказал папа.
-- А ты, мама, где родилась?
-- В Эскильстуне, -- сказала мама.
Малыш горячо обнял ее.
-- Какая удача, что мы все встретились! -- проговорил он."

Вот и весь сказ. Тебе самому восемь лет, ты в третьем классе, и прочитав эту главу Карлсона, ты лезешь в атлас, открываешь его на странице «Скандинавские страны», и, подгоняемый любознательностью, ищешь упомянутые в великом детском произведении города. Вот он, Гетеборг! На море. Вот он, Мальме, в самом низу, на юге! Блаженство разливается по детскому телу. Теперь ты отлично представляешь, откуда приехал в Стокгольм папа Малыша, и где родились его братья.

Да что уж там говорить - городок Эскильстуна к западу от Стокгольма ничем толком и не знаменит, кроме того, что там родилась мама Малыша! По-крайнее мере, для тебя. Мне в жизни никогда не пригодилось знание этого городка, но вот проехать его на авто двадцать лет спустя после прочтения, узнать знакомое название – приятно. Он – СВОЙ. Ты его знаешь, ты всегда его знал. Отсюда же мама Малыша.

Вот она, польза сказок, перемещенных на реальную действительность и в реальную географическую плоскость. Вот почему я обожаю Астрид Линдгрен – за то, что она позволяет детям раскрывать свои возможности. По-крайней мере, за себя ручаюсь.

Собственно, к чему я это все. Наверняка, большинству слабоинтересно читать про детские откровения какого-то великовозрастного алко-обмудка из Ярославля, но в нашем повествовании все это сыграло не последнюю роль.

Итак, в каждом из нас живет ребенок, про своего ребенка я сказал, и вот почему сейчас в городе, про который я знал в детства, мы выполняем важную миссию – идем искать дом Карлсона, который живет на крыше. Он существует. Адреса нет в книге, но писательница (кстати, она умерла лишь несколько лет назад) неоднократно говорила, какой именно дом послужил прототипом. Это не исторический памятник, не туристический объект, но для выросших детей по всему миру он очень важен. Я, помнится, «Малыша и Карлсона» вручную переписывал в классную стенгазету.

Поскольку всем было абсолютно насрать, куда идти и что делать, то естественно, все пошли массово искать мой фетиш.



Такая важная миссия с кондачка не выполняется. Поиск сказочных объектов из детства – серьезное дело.

Надо было выпить водки.

Валентин с утра таскал купленную вчера в состоянии «Слава советским радистам!» бутылку «Финляндии». Благо дорогостоящая курточка ему уже позволяла. Отель наш оказался фешеёбельным, там на ресепшене даже был мини-маркет, в котором, о чудом, фарцевали нитками и иголками. Именно поэтому после царского завтрака Валентин потратил несколько драгоценных минут, прилежно зашивая вчерашние убытки, от усердия высунув свой розовый язычок.



Итак, курточка как новенькая, а в ней – бутылочка водочки. К нам прибыло алкоподкрепление в виде молодого, подающего надежды, Кирюши, и дело было за малым.

На самом деле, тот факт, что мол в Европе нельзя пить на улице - это дичайший свист. Обоссанный стереотип населения, основанный на фильмах Брат-2 и слухах, что « у них там улицы с шампунем моють». Ну да, по идее нельзя, даже штрафы есть. Но если очень хочется – то можно.

Не нужно бухать откровенно, нагло плюя в лицо европейской общественной морали и вот этому конкретному полицейскому, как представителю и защитнику этой морали , в частности. Бухайте спокойно, без истерики, вдумчиво, философски. Нам чужда истерия. Не подкидывайте бутылку вверх, не жонглируйте ей, не кричите «Мусора поганые! Я вас всех в туза!» на разных языках. Не нужно мотать бутылку в тысячу пакетов, воровато оглядываясь, как будто вы минимум агент Моссада, перед каждым глотком. Пейте спокойно, и максимум, что вам светит - это вежливое предупреждение, штраф - в крайнем случае.

Ну, вы скажете: – Ой, действительно, это алкоголь, а я и не заметил. Думал морковный сок. Спасибо что обратили внимание, я больше не буду. Всего доброго.
Это, если конечно, вы уже не допились до состояния «Да здравствует независимый Татарстан!», и не находитесь в эффекте «мусорской измены», тогда и не в радость вся затея.

Но мы – профессионалы, мы экспериментировали с десятками способов и нашли оптимальные варианты, устраивающие самого требовательного алкоголика. Чистая водка - это не вкусно, а бухло должно быть вкусным или как минимум нейтральным для ваших уже возбужденных вкусовых сосочков.

Итак, покупается пакет сока (или два, в зависимости от количества участников застолья), оптимально цитрусовые.



От четверти до трети содержимого (в зависимости от желания убойности дозы) выливаем в сторонку, все равно безалкогольная дрянь внутрь уже не лезет.



Доливаем в коробочку водочки. Взбалтываем.



Все. Просто бинго. Можно спокойно фланировать перед всеми полицейскими участками, изредка вытирая пот со лба (ах, как жарко, ах, устал!), поцеживая нектар, демонстрируя окружающим, как же здорово он освежает. Притом совершенно не лукавя.

Аналогичный нехитрый способ можно опробовать и с другими спиртосодержащими жидкостями – виски, кола, ром, текила, используя тематические безалкогольные биодобавки (колу, лимонад, несквик, детское питание). Способ оптимально подходит для пространств, где выпивать совсем уже некошерно, противоречит всяким нормам не только общей, но даже собственной морали (детский парк, Лувр, утренник в детском саду, деловое совещание, мастер-классы по вязанию теплой одежды), но когда очень, очень хочется.

Способ впервые был опробован мною и Валентином у входа в пражский зоопарк, большой, безалкогольный, беспощадный. Помнится, когда мы вливали водку в коробку апельсинового сока у входа в метро «Надражи Голешовице», даже местный бомж показал нам большой палец. Зато потом зоопарк пошел на ура, Валентин даже кривлялся у вольера с гориллами.

И вот, размахивая парой коробок сока, мы идем по Норрмальму. Валентин нашел верного сподвижника в виде Кирюши по части доябывания до людей, и напару они обработали какого-то тайца, который трудился в поте лица в виде ходячей рекламы.





Кирилл вообще был доволен жизнью и вовсю паясничал на улицах города, шокируя обывателей своими похабными би-бой приемчиками.



Беда, беда. Андрей не пьет водку, да и кушать пора, все как обычно, знакомый лейбак «Гуиннес» на доме, и небольшая кофе-пауза, на часик.



Счастливые и довольные, мы продолжили поиски Карлсона и его крыши.



Как я уже говорил, адрес неизвестен, известен лишь район – Вазастан. Мы на раёне. Здесь симпатично, и кажется, что любой дом может быть именно «с той» крышей. Оставалось одно – опрашивать аборигенов.

Ну как и водится, никто ничего не знает. В Москве никто не знает, где Красная Площадь, в Питере скажут, «А зачем тебе Смольный? Ссы здесь!», а в Стокгольме никто не знает, где дом Карлсона он зе руф. Да более того, половина респондентов даже не знала, про что мы говорим, правда, справедливости ради, эта часть респондентов была смугловата и косовата.

Какая-то девушка пыталась нас отправить в Карлсон-школу, другая – на улицу Карлсонсс в другом городе, но все были очень дружелюбны, и дело выглядело так, что поиск легендарного дома – дело не только моей, но и их жизни.

Наконец, нами были остановлены трое школьников лет одиннадцати, которым был задан аналогичный вопрос. Такие типичные буржуйские дети. Кирилл, который молчаливой тенью бродил за нами, и внимательно вглядывающийся в опрашиваемых, наконец-то сказал свою первую и последнюю фразу за процесс поисков.
Дело в том, что один из школьников, ну такой типичный швед, блондин, розовощекий, в интеллигентных очках и с портфелем, был еще и фанатском шарфе – в них много молодежи шарится в любом городе, как говорится молодо-зелено. На отечественном фанатском сленге такой шарф называется «роза», а Кирилл молодежного сленга не чужд.

И вот, мы на интеллигентном английском пытаемся разговорить школяров на предмет Карлсона он зе руф, завязался диалог, и тут Кирилл (держа в руках коробку водки) буркает сзади интеллигентному шведскому ребенку легендарную фразу:

- ХУЛИ СТОИШЬ? РОЗУ СЫМАЙ!

Ржали мы долго, но увы, дом так и не был найден, стемнело. У нас появилась новая цель – не менее легендарное стокгольмское метро.

Лишь только по приезду мною был найден адрес, на который Астрид Линдгрен указала, как на адрес дома, взятый ею за прототип дома Карлсона. Я облегчу страдания других выросших детей.

Вулканусгатан, 12.

Ну а мы… мы пошли в метро. Как-то власти дали на откуп дизайнерам и художникам целую ветку, чтобы они оформили станции стильно, модно, молодежно, и те там такого п@здеца натворили, что не посмотреть на него было бы кощунственным, а тем более с коробками водки…

Метро, дизайнеры, Стокгольм, мы, водка… ну пошли…

В голове крутится извечное

Я люблю пиво, я люблю водку
Я люблю баб, и жирную селедку
Я не люблю твоих печеных булок
Я алкоголик, еб@ный придурок

Алкоголик и придурок! пум-пум-пум-бум-бум-пуп-пуп!

тема Карлсона не раскрыта.

ну так и мы не последний раз в Стокгольме выпиваем, шуа

замечательные фотки!

Сьездите еще в Сундсваль там очень красиво, и в свое время Петр 1 уничтожил пожаром деревянные дома и мужчин хороших поубивал, о чем свидетельствуют записи в Сундсвальской библиотеке

то есть она не будет раскрыта и далее или вы ожидаете экскурсии по крышам Вазастана после принятия запредельной дозы?

да, конечно.

Выезжаем завтра же в Сундсвальскую библиотеку, все вчетвером.

это бесспорно орден.

и я предоставляю право ответа на блиц Валентину