Дмитрий Быков, новые стихи

Азбучное


Вот странная буква, последнее «Я». Ей-богу, мне хочется выйти. Уже я понять не могу ни уя, зачем я в таком алфавите.


Любезный читатель! Позволь мне, как встарь, пока позволяет свобода, тебе предложить лаконичный словарь две тыщи десятого года. А то позабудешь, чем славился он. На «А»: Аватар, а еще Афедрон, два знака культуры, и рядом — Ассанж с неразлучным Айпадом. На «Б» — на своем «Мерседесе» Барков: стране доказал этот дядя, что крупные рыбы глотают мальков, практически, в общем, не глядя. На «В» помещаются Взрывы в метро. Хотелось бы вспомнить о прошлом светло, о добром найти полсловечка... На «Г» вспоминается Гречка, сметенная смогом и адской жарой, сбежавшая с криком «Отстаньте!». На «Д», безусловно, Данилкин-герой, с приставкою, может быть, «анти». На «Ё» — полусон, превратившийся в быль: представленный Прохоровым Ё-мобиль, прибор на бензине и брюкве, вполне соответствует букве. На «Ж», безусловно, крутая Жара — тупей и безжалостней быдла. Страна ее, кажется, пережила, но вера в стабильность погибла. На «З» — Залдостанов по кличке Хирург: средь многих премьером озвученных пург одну мы отметить алкали — о дружбе с «Ночными волками». На «И» — Инновации. Тема жестка, их перечень, граждане, страшен, и так получилось, что обе на «К»: Кущевская, значит, и Кашин. Кущевская нам обозначила стиль, который тандем постепенно взрастил, и Кашина битой месили в таком же, мне кажется, стиле.

Ну вот, подошли к середине стишков, вторая пошла половина: на «Л» — утерявший доверье Лужков и желтая «Лада Калина». Не знаю, с чего бы, у нас между тем особенно много предметов на «М», и первой является массам Муму с неизменным Матрасом. Для тех, кто успел позабыть про Муму, — Мутко, чье ответное слово британскому было приятно уму; и вслед — Манифест Михалкова. Мутко по-английски трындеть нелегко, но, знать, Михалкову трудней, чем Мутко: его многоумной загрузки не понял никто и по-русски. Вот Нойзе, посаженный рэпер, на «Н»: довольно типичная сценка. На «О» у нас символ крутых перемен: припомним судьбу Охта-центра! Выходит, ребята, не зря мы орем: из центра его переносит «Газпром», и сердце мадам Матвиенко — не просто кирпичная стенка. Хоть Питер не чищен, отметить я рад, что в городе больше свободы: на «П» там недавно прошел гей-Парад, немыслимый в прежние годы. Вдобавок — порадуйся, Родина-мать! — милицию будут Полицией звать. Какого еще нам подспорья? Молчат Партизаны Приморья.

Россия — прогресса наглядный пример: все врут, что прогресса не видно. Распад и Распадская шахта — на «Р»; но рядом и летняя Рында! Услышан народа разгневанный глас, и вот, понимаете, Рында у вас; все плохо, и власть вам обрыдла — но вот вам, пожалуйста, Рында! И ежели здесь упомянут прогресс, которого жажду, не скрою, — то вот вам опять же Собянин на «С», с обещанной новой метлою; конечно, покуда — столица, прости, — он снега не может метлой размести, но головы так полетели, что стали заметней метели! На «Т» у нас Твиттер, любимец элит, игрушка детей и злодеев. Медведев, конечно, ничем не рулит, но Твиттером вроде владеет. Фанатов, друзья, упомянем на «Эф»: Москве учинили они разогрев. Поверьте прогнозу поэта — премьерская гвардия это! К нам много гостей понаехали тут — и вот утесняют хозяев! Так пусть они, падлы, традиции чтут и, суки, обычаи знают. Премьер воплощает традицию в явь: не можешь чего победить — так возглавь; и правь, подпираясь спецназом, в манере Цапка с Цеповязом. Читатель! Ты что ж изменился в лице? Забудь, дорогой, про усталость: мы в самом конце, мы добрались до «Ц», последние буквы остались! Вот Чапман, вгонявшая штатовцев в дрожь, воспитывать будет собой молодежь; и я — хоть ни рожи, ни кожи — завидую той молодежи! (Читатель заметил по ходу стиха, коль скоро он азбуке верен, что мы пропустили заветное «Х»: так Химкинский лес и похерен!) Но Эрнст дотянулся на Пятый канал и с помощью Божьей его доконал. Там Юмор и песни о старом, а Я там не нужен задаром.

Вот странная буква, последнее «Я». Ей-богу, мне хочется выйти. Уже я понять не могу ни уя, зачем я в таком алфавите. Но только на эти отдельные «Я» еще и осталась надежда моя. И, верные этой надежде, останемся вместе, как прежде.

Дмитрий Быков

Что-то давно не было обновлений.
Кстати, Он недавно был в Рыбинске. Никого здесь нет, кто бы поделился впечатлением?

Скандал! Скандал! Попы из города Ижевска
Сказали пастве дорогой,
Что сам – Кирилл! – не хочет вечного блаженства,
А дружит с властью и деньгой.
Забыв порядок строгий,
Елейным голоском –
Мол, он не думает о Боге,
Он не заботится о Боге,
А о грешном и мирском! Обжорство, мздоимство, притворство, другие стихии.
Сливается с властью московская Патриархия,
Мы больше не будем молиться за вас, дорогие!


Скандал! Скандал! К разоблачениям печатным,
Строга церковная среда.
И им – в ответ – сказал церковный спикер Чаплин:
– Вы все наврали, господа.
Умерьте раздраженье,
Заткните грозный глас!
Мы запрещаем вам служенье,
Мы запрещаем вам служенье,
Православье не для вас!
Из ваших протестов портрет неприглядный соткался:
Ругать посвященных осмелилась низшая каста!
Раскол, фанатизм, клевета, богохульство, сектантство.


Скандал! Скандал! На месте благостного роста
Бесстыдно воет ураган:
Рошаль, Рошаль, герой прославленный «Норд-оста» –
Минсоцразвитье обругал!
Из них он сделал пугал,
Играя и шаля.
Его пора поставить в угол,
Его пора поставить в угол
И отшлепать Рошаля.
Мы так научились докладам, отчетам, доносам,
А он нас опять возвращает к свищам и поносам,
Больницам, интернам и прочим проклятым вопросам!


А вот, а вот премьер отметился в Госдуме,
Отчетом радуя умы,
И там, и там, в сплошном приветствующем шуме,
Как моль в наглаженном костюме,
Ему мешаем только мы.
Мы все, пока живые,
Из гущи, из толпы,
Все наши точки болевые,
Сынки и дочки молодые,
И больные, и попы!
Они уже все попилили и все порешали,
И столько набрали лапши, чтоб делиться с ушами,
А мы, то есть все населенье, им так помешали –
Бюджетники, дети, старухи, солдаты, клошары,
Крестьяне, менты, пациенты, студенты, лошары,
Кавказцы, нацисты, манкурты, удмурты, Рошали…

Как же! А вот:
Далеко, в селе Еруда,

Весь в рутине мирных дел,

Жил уехавший отсюда

Дядя Степа-мильярдер.

Эту кличку часто слыша

От своих односельчан,

Он хоть был по ходу Миша,

Но на это не серчал.



Дядя Степа был успешен.

Честный труд его питал.

Был до кризиса окэшен

Дяди степин капитал.

Все любили дядю Степу

За красу его и стать,

Целовали только в попу –

Выше было не достать.



Спорить было с ним накладно:

Прибрала его рука

«Полюс золото» и «Квадро»,

«Ренессанс» и РБК,

И еще у Степы были

«Оптоган» и ё-мобили.

А еще, дразня бесстыжих

И завистливых людей,

Никогда на горных лыжах

Он не ездил без б… б…



Он гремел на всю Европу –

Амстердам, Париж и Канн.

Но внезапно вызвал Степу

Самый главный великан.

Он сказал: «Послушай, Степа!

Воплоти мечтанья в явь!

Предлагаю не для стеба –

«Дело правое» возглавь.

Без скандалов, без протеста,

Без особенных страстей –

И займи второе место

После партии властей!»



-- Есть! – воскликнул дядя Степа,

Не боясь великих дел,

И поднялся из окопа,

Где до этого сидел.

И пошли за ним наглядно,

Как знамена, проносясь,

«Полюс золото» и «Квадро»,

РБК и «Ренессанс»,

Поднимая тучи пыли,

Ё-летели ё-мобили,

И, утратить опасаясь

Свой законный миллион,

Следом шел отряд красавиц –

Весь Почетный Легион!



Все без шума и без пыли

За достойное лаве

В эту партию вступили

С дядей Степой во главе.

И она легко и честно,

Без особенных идей,

Заняла второе место

По количеству б… б…

Пришла зима,
Как будто никуда не уходила.
На дне надежды, счастья и ума
Всегда была нетающая льдина.

Сквозь этот парк, как на изнанке век,
Сквозь нежность оперения лесного
Все проступал какой-то мокрый снег,
И мерзлый мех, и прочая основа.

Любовь пришла,
Как будто никуда не уходила,
Безжалостна, застенчива, смешна,
Безвыходна, угрюма, нелюдима.

Сквозь тошноту и утренний озноб,
Балет на льду и саван на саванне
Вдруг проступает, глубже всех основ,
Холст, на котором все нарисовали.

Сейчас они в зародыше. Но вот
Пойдут вразнос, сольются воедино —
И смерть придет.
А впрочем, и она не уходила.

Следственный комитет в начале недели провел обыски у губернатора Кировской области Никиты Белых. Писатель Дмитрий Быков рассуждает о причинах "эпидемии обысков" в России.

Климат в стране изменяется явственно.
В Сочи, в Москве, в Ленинградской ли области —
Только заглянешь на новости "Яндекса",
Обыски, обыски, обыски, обыски...

Нету конца у исканья повального,
Некуда сбечь от поветрия грозного...
Ищут с утра спиртзавод у Навального,
Вечером ищут Немцова у Гозмана.

Ищут пожарные, ищет милиция,
Начал и сам ежедневно молиться я...
Ночью элита не спит бледнолицая,
Утром со страху блюет оппозиция.

Ищут у лекаря, ищут у пекаря,
В Минобороны и сельхозразвития...
Можно в пример бы поставить, да некого:
Здесь не осталось пассивного зрителя.

Что с этим делать и как это вынести? —
Стонет страна от Приморья до Обнинска!
Нас поманили программой стабильности —
Все обернулось стабильностью обыска.

Что-то подобное было при Сталине,
Тоже ведь часть нашей славной истории, —
Но ведь при нем хоть чего-нибудь ставили,
Что-нибудь делали, что-нибудь строили!

Нынче же нет журналистского повода,
Чтобы порадовать Родину ражую.
Все наши новости — "взяли такого-то",
"Обыск у тех-то", "оставлен под стражею"...

Ах! Ведь давно перепрятаны пряники,
В хитрых аферах закопаны тыщи те...
Сыщики русские, вечные странники,
Кто же вас гонит, чего же вы ищете?

То ли былого величия отблески,
То ли заморских влияний отметинки?
Может, вам кажется — ежели обыски,
В ту же секунду поднимутся рейтинги?

Скучно на Родине, ежели тихо-то.
То ли при войнах, при бурях чернобыльских...
Может, вы все-таки ищете выхода?
Хватит, родимые! Выход не в обысках!

Впрочем, я зря громозжу эти допуски.
Видно, и это проглотим до кучи мы.
Видно, им попросту нравятся обыски.
Да и другому они не обучены.

....

Это сообщение отредактировал galkagalka - 6.02.2013 - 14:18