Богатый русский язык

ПОСЕЩЕНИЕ ПОМЕСТЬЯ ПРИЛУКИНЫХ

Перед православным престольным праздником преподобного Пантелеймона Петр Петрович Поленов получил по почте письмо. Плотный пакет после полдника принес полнорослый почтальон Прокофий Пересыпкин. Поблагодарив, провожая письмоносца, Поленов прочитал письмо, полное приятных пожеланий. «Петр Петрович, - писала Полина Павловна Прилукина, - приезжайте. Поговорим, погуляем, помечтаем. Приезжайте, Петр Петрович, поскорее, после первой пятницы, пока прекрасная погода».

Петру Петровичу пригласительное письмо понравилось: приятно получить послание Полины Павловны. Призадумался, помечтал.

Припомнились позапрошлогодняя первая предосенняя поездка, прошлогоднее повторное посещение прилукинского поместья после праздника Пасхи.

Предвидя превосходный прием, Поленов проанализировал письмо, подумал про поездку, принял правильный план: поехать по приглашению Прилукиной, повидать приглянувшуюся Полину Павловну.

Поужинав, Петр Петрович почистил полуботинки, почернил потертости, перевесил под плащ пальто, приготовил пуловер, пиджак, проверил прочность пришитых пуговиц, подшил под­воротничок. Принес портфель, приоткрыл, положил предназначенный Полине Павловне подарок. Потом положил полотенце, портмоне, перевязочный пакет первой помощи, пинцет, пипетку, пилюли, пластырь. Поленов практически постоянно при поездках предусмотрительно прихватывал подобное: подчас приходилось производить пассажирам перевязки, помогать пострадавшим. Прикрыв портфель, Поленов проветрил помещение, приготовил постель, погасил плафон.

Проснулся Петр Петрович поутру пораньше, потянулся. Поднялся, поразмялся: проделал пятиминутные приседания, повороты поясницы, прыжки. Позавтракал. По-праздничному приоделся, поправил пристегнутые подтяжки.

Покинув пенаты, Поленов поторопился посетить парикмахерскую: побрился, постригся, причесался. По-приятельски поблагодарив парикмахера, Петр Петрович преодолел полуки­лометровый путь по Приваловскому проспекту, перешел подземный переход, пересек перестроенную, приукрашенную после перепланировки площадь. Пассажиров предостаточно. Проходя по переполненному пассажирами перрону, Поленов, посторонясь, почтительно приветствовал прогуливавшегося почтмейстера Петухова. Повстречался приятель Порфирий Плитченко. Постояли, поболтали по повседневным проблемам. По пути прихватил поллитровку полусладкого портвейна, прикупил пионы. Подав продавцу пятиалтынный, получил пару пачек песочного печенья. «Покупки пригодятся», - подытожил Поленов.

Покупая пятирублевую плацкарту, припомнил поместье Прилукиных, понял: Полина Павловна понравится.

Почтово-пассажирский поезд, проехав Псков, Поныри, При- стень, Прохоровку, Пятихатки, прибыл после полудня.

Проводник показал полустанок Прилуки, протер поручни. Поезд постепенно притормозил. Поленов, поблагодарив проводника, покинул поезд, пересек подъездные пути, платформу. Поприветствовал путеобходчика, пошагал по пристанционному переулку. Повернув правее, пошел прямо. Показалось поместье Прилукиных.

Перед парадным подъездом Петра Петровича приветствовал почтеннейший поседевший папаша Полины Павловны Павел Пантелеевич. Поздоровались.

Поджидаем, поджидаем, - проговорил, попыхивая папироской, представительный, покладистый Павел Пантелеевич. - Пожалуйста, Петр Петрович, присаживайтесь, передохните после поездки. Подождем Полину Павловну, потом пойдем перекусить.

Пружинистой пингвиновой походкой подошел плешивенький племянничек, поприветствовал прибывшего Петра Петровича.

Позвольте представиться: Прохор Поликарпович, - произнес племянник Прилукина, поправляя пенсне.

Прихрамывая, приковылял подслеповатый пинчер Полкан. Пес поначалу потихоньку полаял, потом, понюхав полуботинки Поленова, притих, приласкался, прилег.

Перед покрашенным палисадником показалась пышноволосая Полина Павловна, покрытая панамкой. Помахивая подсиненным платочком, плавно подошла.

Петр Петрович приветливо поклонился, преподнес пионы, поцеловал протянутые пальчики.

Полчаса поговорили, пошутили, припомнили прошлые приезды Поленова. Петр Петрович повернулся, посмотрел: переплетенный проволокой плетень по-прежнему перегораживал пополам помещичье подворье. Первая половина подворья представляла прямоугольную поляну, пересекаемую пешеходными полосами, посыпанными песком. Правая половина подворья предназначалась под подвальные помещения, приусадебные постройки.

Прошлись по притоптанной поляночке. Перед Поленовым предстала полутораэтажная прочная пятистенка. «Пожалуй, постройка полувековая», - подумал Поленов. Прошли портик.

Придерживая Полину Павловну, Петр Петрович переступил порог прихожей, перешагнул порожек просторного помещения. Пристально присмотрелся. Повсюду полный порядок. Поразился помпезности помещения, пышности. Парчовые портьеры, прикасаясь пола, прикрывали поставленные по подоконникам примулы. Паркетный пол покрыт продолговатыми полушерстяными, плотно прилегающими половичками.

Палевые полуматовые панели подсвечивались прикрепленными почти под потолком подсвечниками. Пахло парафином. Потолок по периметру подпирался прямоугольными пилястрами, покрытыми политурой. Под подсвечниками подвешены привлекательные пейзажные панно, портреты прадеда Павла Пан- телеевича польского происхождения, политика Петра Первого, поручика Полтавского пехотного полка Пащенко, писателей Писемского, Помяловского, поэтов Пушкина, Прокофьева, Пестеля, путешественников Пржевальского, Потанина. Павел Пантелеевич преклонялся перед поэзией Пушкина, периодически перечитывал пушкинские поэмы, прозаические повести.

Петр Петрович попросил Павла Пантелеевича пояснить, почему под пейзажным панно подвешен патронташ. Прилукин подошел поближе, приоткрыл патронташ, показал Поленову патроны, поведал:

- По приятельскому предложению питерского помещика Паутова периодически приходится поохотиться, порасслабиться после повседневных приусадебных перипетий. Последнее полу­годие показало прирост плавающих пернатых. Птичье поголовье повсеместно постоянно пополняется.

Павел Пантелеевич принял просьбу Петра Петровича попробовать поохотиться, побродить по припойменной площади протекающей поблизости петляющей Потудани.

Последовало приглашение пообедать. Потчевали прекрасно. Подали помасленные, посыпанные перцем пельмени, поджаренную, приукрашенную пахучей петрушкой печенку, плов, пикули, паштет, помидоры пряного посола, просоленные подберезовики, подосиновики, порционно порезанный пудинг, протертое пюре, подовый пирог, прохлажденную простоквашу, подсахаренные пончики. Поставили померанцевую, портвейн, перцовку, пиво, пунш.

Павел Пантелеевич перекрестился, потер переносицу, похрустел пальцами, причмокнул. Пропустив полстакана померанцевой, принялся подкрепляться пельменями. Полина Павловна пригубила портвейн. Петр Петрович по примеру Полины Павловны пригубил полусладкий портвейн. Шемянник попробовал перцовку. Поленову предложили попробовать пенистое пиво. Пиво понравилось.

Пили понемногу, покушали платно. Поддерживая полированный поднос, прислуга принесла подрумяненные пышные пампушки, помазанные персиковым повидлом. Полакомились песочным печеньем, пряниками, пирожными, пастилой, персиками, пломбиром.

По просьбе Поленова Павел Пантелеевич пригласил повара. Пришла полная повариха.

Представилась: «Пелагея Прохоровна Постолова». Петр Петрович привстал, персонально поблагодарил Пелагею Прохоровну, похвалил приготовленную пищу. Присаживаясь, почувствовал приятное пресыщение.

После приема пищи пошли передохнуть. Полина Павловна пригласила Поленова посмотреть перепелятник. Потом показала привлекательного пурпурного попугая Петрушу. Попугай почтительным поклоном поприветствовал подошедших. Попрыгал, принялся попрошайничать, повторяя постоянно: «Петруше покушать, Петруше покушать...». ,

Подошла покрытая поношенным пестрым платком престарелая приживалка Прасковья Патрикеевна, пощипала постный пирожок, положила перед попугаем. Петруша понюхал, поклевал, поклонился, почистил перья. Попрыгав по перекладинкам, принялся повторять: «Петруша покушал, Петруша покушал...».

Посмотрев попугая, посетили приемную Полины Павловны, полюбовались перекрашенным полом, посередине покрытым полусуконным паласом. Поленов попросил Полину Павловну попеть. Полина Павловна пела популярные песни. Присутствующие поаплодировали. «Пленительная певунья», - отметил Петр Петрович.

Полина Павловна прошлась пальчиками по пианино: плавно полилось позабытое попурри.

После паузы потанцевали под принесенный племянником патефон. Полина Павловна повернулась пируэтом, потом полукругом проделала «па». Племянник подзавел пружину патефона, переставил пластинку. Послушали полонез, потанцевали полеч- ку. Подбоченясь, пустился плясать папаша.

Покинув помещение, Павел Пантелеевич послал прислугу позвать приказчика. Приказчик постарался прибыть побыстрее. Павел Пантелеевич придирчиво переспросил:

- Плотник подремонтировал пролетку?

Получив положительное подтверждение, повелел приказчику подать пару пегих. Подкатила подготовленная помещичья пароконная пролетка. «Пегие породисты», - подумал Поленов.

Приказчик посмотрел подковы, поправил, подравнивая, постромки, перевязывая, подогнал подпругу, подвязал поводок, проверил прочность привинченной полукруглой проволочной подножки, перевязанным пучком полувлажной пакли протер передок пролетки. Плюшевые подушки покрыли покрывалом. Полина Павловна пошла переодеться.

Пока Полина Павловна переодевалась, Петр Петрович понимающе понаблюдал процесс придирчивой проверки пожарным помпы, противопожарных приспособлений. После просмотра пожарный порекомендовал подошедшему приказчику пополнить песочницу песком, покрасить подмостки.

Пришла Полина Павловна, прихватив подкрахмаленную пелеринку. Петр Петрович помог Полине Павловне подняться по подножке. Присели поудобнее.

Принаряженный приказчик, подражая помещику, привстал, присвистнул, помахал плетью, подхлестнул пегих, прикрикнул:

Пошли, пегашки, пошли!

Пролетка понеслась. Порядком потряслись, поэтому поехали помедленнее. Проехали перепаханное плугарями посредством паровичков пыльное поле (паровички помог приобрести полтавчанин Пащенко). Плодородная почва пересохла. Подвяли пырей, пустырник; поблекли, пожелтели перекати-поле, подорожник; потемнели плоды паслена.

Праворучь показалась приличная посевная площадь поспевающей пшеницы. Пологий пригорок полыхал подсолнухами. Покинув пролетку, перешли пустошь, просеку. Поодиночке прямехонько пошагали по песчаной полосе.

Поодаль простирался полноводный пруд. Подошли. Посредине поверхности пруда плавала парочка прекрасных, пеликанов.

Покупаемся, - предложил Поленов.

Простудимся, - предостерегла Полина Павловна. Потом призналась: «Плохо плаваю».

Посеменили по плесу. Поблизости плескались пескари, плотва, плавали прудовые пиявки.

При помощи понтонного плотика приятно прокатились по пруду под прочно прикрепленным парусиновым парусом. Потом прошлись по полузаросшей полукустарниковой полынью поляне.

Позади пруда предстала первозданная природа. Петра Петровича поразила прекрасная пейзажная панорама. Приволье! Простор! Просто превосходно! Полина Павловна понюхала пахучую петунию, полюбовалась плетением пауком прозрачной паутины, побоялась потревожить. Поленов, прищурившись, прислушался: пели певчие птицы. Поминутно перекликались потревоженные перепела, порхали перепуганные пеночки. Повсюду попадались папоротники, пикульник. Полюбовались пирамидальной пихтой, перевитым плющом платаном.

Петр Петрович подметил перелет пчел: пожалуй, позади перелеска поставлена пасека. «Пчеловодство приносит прибыль, пчелиный продукт полезный», - прикинул Поленов.

Перед погостом просматривалось пастбище; пожилой простоволосый пастух Пахом, придерживая посох, пас племенных первотелок, пощипывающих повилику.

Полуторачасовая прогулка по Прилукино показалась просто превосходной. После поездки Павел Пантелеевич приветливо предложил Поленову прогуляться по приусадебному парку, потом посмотреть постройки, производство.

Послышался прерывистый приглушенный плач. Петр Петрович прислушался, передернул плечами. Павел Пантелеевич понял перепуганного Поленова, поспешил пояснить:

Племяш порет подпаска Порфишку. Позавчера прокараулил полуторамесячного поросенка. Поделом. Пора поумнеть.

Потом прочувственно добавил:

Повзрослеет, поумнеет.

«Подленький палач, подыскал причину посечь подпаска», - подумал про Прохора Поликарповича Поленов. Проницательный Петр Петрович подметил: племяш - пройдоха, подхалим - приспособился, пользуется потачками помещика. Перечить Прилукину постеснялся. Понял: племянник постоянно пребывал под покровительством Прилукина.

Посетили питомник, посмотрели плодовую персиковую плантацию площадью полгектара, парники, показательную птицеферму. Птичница показала полсотни пеструшек. Перед по­стройкой прислуга перебирала прошлогоднюю подпревшую пеньку. По подворью проехала повозка; под присмотром поворотливого приказчика под пристройку перенесли привезенное просо. Прислуга промытой, пропаренной пшеницей подкармливала подбежавших пятнистых подсвинков.

Пятеро подзагорелых парней попеременно поперечной пилой пилили полуметровые поленья, подаваемые плотником Парфеном. Поленница постепенно пополнялась. Получая приличную плату, парням приходилось попотеть. Покончив пилить, парни помогли плотнику покрепче прибить перекладину, поддерживающую поленниц}'.

Позади примитивной пристройки, перелетев плетень, прокукарекал петух. По посадке, прохаживаясь, плимутроки поклевывали посыпанное просо.

Поленов поинтересовался прогрессивным процессом переработки плодовой продукции, получением помесячной прибыли. Петру Петровичу подробно пояснили: прибыль подсчитывается периодически, продукция продается прилукинцам подешевле, приезжим покупателям - подороже. Производственные показатели постоянно приличные.

Посетив переоборудованное полуподвальное помещение, Поленов посмотрел производственный процесс получения повидла.

Петра Петровича попросили продегустировать персиковое повидло. Повидло понравилось.

Половина полуподвального помещения приспособлена под пекарню. Пекарь показал пекарские печи. Полыхавшее печное пламя подсвечивало покрытые побеленным полотном подставки, приготовленные под праздничные пироги.

После просмотра печей Полина Павловна посоветовала Петру Петровичу прогуляться по парку.

Присядем, - предложила Полина Павловна.

Пожалуй, - поддержал Поленов.

Присмотрели под пихтой плоский пень. Присели. Помолчали. Понятно: притомились. Поблизости преспокойно прохаживался павлин.

Прекрасная погода, - прошептала Полина Павловна.

Призадумавшийся Поленов поддакнул. Поговорили про погоду, про приятелей.

Полина Павловна поведала про посещение Парижа. Поленов позавидовал «путешественнице». Припомнили подробности прогулки по пруду. Пошутили, посмеялись, перекинулись прибаутками, пересказали пословицы, поговорки.

Полина Павловна придвинулась поближе, провела пальцами по плечу Поленова. Петр Петрович повернулся, полюбовался Полиной Павловной: прелесть, подобна первому подснежнику. Прозвучал первый поцелуй.

Поженим, поженим, - полушутя, полусерьезно пробасил, подмигивая, подошедший потихоньку Павел Пантелеевич, поблескивая перламутровыми пуговицами полосатой пижамы.

Поженим, поженим, - пискливо повторяя, подобно попугаю, повторил появившийся проворный племянник, пристально посмотрев поверх пенсне.

Папенька, перестаньте, - полушепотом попросила порозовевшая Полина Павловна.

Полно, полно притворяться, паинька, - проговорил Павел Пантелеевич. Погрозил пальцем простодушной Полине Павловне, похлопывая по плечу Поленова.

Петр Петрович покраснел, поправил пиджак, почтительно, по пояс поклонился Полине Павловне, поспешил покинуть парк.

Провожая Поленова, Полина Павловна пожелала приятного пути... Павел Пантелеевич приоткрыл портсигар, помял пальцами папиросу, прикурил, покашлял. Покорный покровителю племянник, прозванный Поленовым праздношатающимся прихлебателем, протер платочком пенсне, потрогал потный подбородок, потоптался, промолчал.

Просиявшая Полина Павловна потихоньку поцеловала позолоченный перстень, подаренный Петром Петровичем.

.. .Повечерело, повеяло прохладой.

Поджидая поезд, Поленов, поразмыслив, проанализировал поведение. Признал: практически поступал по правилам приличия. Прогуливаясь по платформе, подождал подхода поезда. Попытался под перестук поезда понять происшедшее. Поленов подумал: «Полина Павловна - подобающая партия, подходящая. Передумать? Пошто? Перерешать, передумывать - плохая примета». Понял: Полину Павловну полюбил. Порадовался приему Павла Пантелеевича.

Перед Поленовым промелькнула перспектива получить по праву приличное поместье. Петр Петрович признал правильным принцип помещика приносить пользу. Поначалу Поленов по­считал Прилукина педантом. Позже понял: Павел Пантелеевич - превосходный предприимчивый производственник, правильно понимающий производственную практику. Подумалось: «Придется получиться, последовать примеру пожизненной позиции помещика».

Призывно посвистывая, потужно пыхтел паровоз. Поленов, подобно попутчикам-пассажирам, половину пути, полулежа преспокойно продремал.

Приехал после полуночи. Проветрил пустые покои. Поужинал. Подготовил постель: постелил простыню, положил пододеяльник, поправил примятую подушку, принес полушерстяной плед. Притомившись, прилег поспать. Пуховая перина приняла приуставшего после приятной поездки Поленова.

Проснулся поздно. Плотно подкрепился. Проявляя пунктуальность, посетил почту: послал Полине Павловне послание- предложение, писанное почти печатным почерком. Приписал послесловие: «Пора покончить прозябание...».

Пару пятидневок Петр Петрович проскучал, пока Полина Павловна прислала подтверждение получения письма. Прочитал. Предложение Полина Павловна приняла, приглашает Петра Петровича приехать, переговорить.

Поленов поехал по приглашению. Принимали Петра Петровича просто превосходно. Подошла притихшая Полина Павловна, поклонилась, поддерживая поплиновое платье, пошитое прилукинской портнихой перед приездом Поленова. Поклонилась приглашенным приятелям. Поленов подметил: Полина Павловна пользовалось пудрой, помадой.

Николай Алексеевич Фролов.

сам-то всё внимательно прочитал?)
или запостил, не раздумывая?)

Взял словарь Ожегова, открыл на букву "П". Думаю, что количество слов, начинающихся на другие буквы в разы меньше. Удивление от текста сразу померкло :-) Хотя, если честно, именно все буквы я не сравнивал.
Вот нашелся бы знаток и виртуоз языка и написал текст на "Я".

шикарно просто!

мну понравилось.

тавтограммами балуетесь)))

Ни в коем случае, это все он

БЕЗВРЕМЕНЬЕ
Бесценное, бессмертное - бесславно.
Бессилье беззащитное - бесправно.
Бездельники бесчисленны, беспечны,
Безверье, бездуховность - бесконечны.
Бесстыдство, беспардонность - безобразны,
Безденежье, бездарность - безотвязны,
Бездушье, бессердечность - беспредельны,
Безумства безнадежные - бесцельны.
Безграмотность, безликая бесцветность -
Бессмысленны. Безвластье, бесхребетность,
Бездомность, безнадзорность - безысходны.
Бескрылые, безродные - бесплодны.
Бессовестным бессонница безвестна,
Бездарным беспокойство бесполезно,
Беззубые, безмолвные - беззлобны.
Безвременье. Безумцы бесподобны...
Татьяна Нужина

Хакер

Харитон - хакер. Хотя хакер хреновый. Хозяйка Харитона, хромая Хавронья харчевала Харитона.
- Хочешь, Харитоша, хека? Хорошенький!, - хвалилась Хавронья.
- Хрен!, - жмурился Харитон, харчи холодные, - хиляй, худосочная!
- Хам, - хмыкала Хавронья.
Харитон хотел Хавронью. Хотя....
- Хочешь, Хавроонья, .... хакну?, - хорохорился Харитон.
Хавронья хмурила харю, харкала, хлопала Харитона хлебницей.
- Херово хакаешь, - Хавронья хотела хорошего хака.
Харитон холодел, ховался, хандрил.
........
Хавронья хворала.
- Хозяин! - хрипела Хавронья, - хлебушка хоть!
- Хрен! - хамил Харитон.
Холода. Хромая Хавронья хакнулась.
Хоронили харковчане хором.
Хорошо хоронили. Хмельно.
Харитон хакнул холодильник. Хритон хотел хакать хорошо.

Снег сырой слезой стекает
С серенькой стены,
Синий сумрак собирает
Сказочные сны.
Слабый свет слегка струится -
Странный свет судьбы.
Серп Селены серебрится,
Стоя спят столбы.
Скрипнут ставни, свет слепящий -
Сквозь сырую синь...
Содрогнется сумрак спящий,
Стужа, сырость, стынь...
Татьяна Нужина

Это сообщение отредактировал galkagalka - 6.03.2012 - 23:15

"... И не договорил, потому что сладкий баритон, заполнив собой весь
зал, в этот момент отозвался:
Кот, каверзник коварный, кибэротоман,
К королеве кафров крадется Киприан.
Как клавесина клавишей, корсажа касается.
Красотка к кавалеру, конфузясь, кидается...
...Казнится краля, киснет: канул Купидон,
К кузине королевы крадется киберон!
-- Ну, и что ты скажешь? -- подбоченился Трурль, а Клапауций, уже
не раздумывая, кричал:
-- А теперь на "Г"! Четверостишие о существе, которое было
машиной, одновременно мыслящей и безмозглей, грубой и жестокой,
имевшей шестнадцать наложниц, крылья, четыре размалеванных сундука, в
каждом из которых по тысяче золотых талеров с профилем короля
Мурдеброда, два дворца, проводившей жизнь в убийствах, а также...
-- Грозный Генька-генератор грубо грыз горох горстями... --
начала было машина, но Трурль подскочил к пульту управления, нажал на
рубильник и, заслонив, его собственным телом, промолвил сдавленным
голосом:
-- Все! Не будет больше подобной чепухи! Я не. допущу, чтобы
погубили великий талант! Или ты будешь честно заказывать стихи, или на
этом все кончено!
-- А что же -- те стихи были заказаны нечестно?.. -- начал
Клапауций.
-- Нет! Это были головоломки, ребусы какие-то! Я создавал машину
не для идиотских кроссвордов! Ремесло это, а не Великое Искусство!
Давай любую тему, самую трудную...
Клапауций думал, думал, аж сморщился весь и сказал:
-- Ладно. Пусть будет о любви и смерти, но все должно быть
выражено на языке высшей математики, а особенно тензорной алгебры. Не
исключается также высшая топология и анализ. Кроме того, в стихах
должна присутствовать эротическая сила, даже дерзость, но все в
пределах кибернетики.
-- Ты спятил. Математика любви? Нет, ты не в своем уме... --
возразил было Трурль. Но тут же умолк враз с Клапауцием, ибо
Электрувер уже скандировал:

В экстремум кибернетик попадал
От робости, когда кибериады
Немодулярных групп искал он интеграл.
Прочь, единичных векторов засады!
Так есть любовь иль это лишь игра?
Где, антиобраз, ты? Возникни, слово молви-ка!
Уж нам проредуцировать пора
Любовницу в объятия любовника.
Полуметричной дрожи сильный ток
Обратной связью тут же обернется,
Такой каскадной, что в недолгий срок
Короткой яркой вспышкой цепь замкнется!
Ты, трансфинальный класс! Ты, единица силы!
Континуум ушедших прасистем!
За производную любви, что мне дарила
Она, отдам я Стокса насовсем!
Откроются, как Теоремы Тела,
Твоих пространств ветвистые глубины,
И градиенты кипарисов смело
Помножены на стаи голубиные.
Седины? Чушь! Мы не в пространстве Вейля,
И топологию пройдем за лаской следом мы,
Таких крутизн расчетам робко внемля,
Что были Лобачевскому неведомы.
О комитанта чувств, тебя лишь знает
Тот, кто узнал твой роковой заряд:
Параметры фатально нависают,
Наносекунды гибелью грозят.
Лишен голономической системой
Нуля координатных асимптот.
Последних ласк, -- в проекции последней
Наш кибернетик гибнет от забот.

На этом и закончилось поэтическое турне; Клапауций тут же ушел
домой, обещав, что вот-вот вернется с новыми темами, но больше не
показывался, опасаясь дать Трурлю еще один повод для триумфа; что же
касается Трурля, то он утверждал, будто Клапауций удрал, не будучи в
силах скрыть непрошеную слезу. На это Клапауций возразил, что Трурль с
той поры, как построил Электрувера, видимо, свихнулся окончательно."

Лем Станислав "Кибериада"

пожалуйста,по-короче...

fraugerman
у кого короче, то сидит дома и отращивает

Полдень. Простое пшеничное поле.
Прямо по полю, пыхтя под парами,
Плавно ползет паровоз поневоле,
Пыль поднимая по полной программе.

Поезд плывет. Проводник проявляет
Первые признаки пытки похмелья:
Пьяной походкой по полкам петляет,
Перебирая пустые постели.

После подъема простой полустанок,
Площадь, перрон, путевая платформа.
Полный пакет привокзальных приманок...
Путь продолжается. Просим покорно.

Иван Овчинников

ты ,похоже,не вылезаешь...))))))))